Она хочет упасть в его объятия.
И она падает, тут же зарываясь носом в его ключицы, уже с легкостью выдыхая. Она полностью отошла от панической атаки, что и есть хорошо. Зато теперь он впадает в недоумение, заливаясь пунцовым цветом, как бы не умудряясь слиться со своей маской. Его такое действие со стороны Эли не только удивило, но и смутило. Он...не поклонник объятий, однако... Раф кладет свои руки на ее талию и слегка надавливает пальцами, но не причиняет ей таким образом боль. Он утыкается носом в ее макушку и сразу же вдыхает аромат ее дорогого шампуня. В этот раз ее волосы пахнут чем-то таким...неописуемым! Чем-то напоминает морской бриз с примесью мяты. Ох, так и есть! Жаль, что в этот раз ее волосы не пахнут яблоками. Но признаться честно, теперь его устраивает и такой запах ее волос.Главное, что этот аромат принадлежит ей.
Он с таким стоном выдыхает, начиная ощущать волнующую легкость внутри. Появился трепет, который заставляет его задыхаться. Его руки приподнимаются с ее талии на лопатки, нащупывая через ткань футболки эти злосчастные, отвратительные полоски, которые являлись шрамами. — Бедная ты наша Эли...—хрипло выдыхает мутант в ее ухо, которое тут же покраснело, судя по всему, из-за резкого смущения девушки.—...стоит тебе только сказать про них, как ты тут же впадаешь в истерику. Эл поджала губы и томно выдохнула. Почему-то накатилась на ее глаза какая-то тяжесть, хочется так сильно вздремнуть... О, нет! Спать нам сейчас вообще нельзя! — Просто эти шрамы нанес мне человек, которому я доверяла.—выныривая из объятий черепашки, ее рука вновь приподнимается и нащупывает на лопатках зубчатую поверхность. Рафаэль снова двинулся к ней вперед.— Все в порядке, Раф! Я больше...не буду. Просто плохие воспоминания нахлынули на меня и я— Та запнулась, сглатывая неприятный, сдавливающий ком в горле. Не смей реветь, Эционс! Хотя бы не при нем! — Все хорошо. Правда. Не стоит так переживать! Парень поджимает губы и опускает руки, прекращая ее держать в своих объятиях. Ему хочется узнать, спросить, зачем этот самый "близкий человек" сделал с ней это, но лишь прикусывает язык и показывает это, оскалившись. Он понимает, что может сделать только хуже, если начнет задавать еще больше вопросов. Может он и туповат в сфере поддержки и лестных слов, но он не идиот и уж точно не бесчувственная сволочь. Знает же, что может это закончиться не одной панической атакой. Ему не хочется видеть ее такой: напуганной, потерянной, безумной. Издав тихий фырк, Раф все же решается перенести тему в другое русло, на ту, что не будет напоминать о ее шрамах и прошлом, в котором ей и причинили боль. — Да я и не переживаю, просто не хватало бы тут видеть твои истерики и сопли. И вновь возвращаемся к старому. Его тон голоса вернулся к прежнему, каким он обычно и разговаривает всегда: хамским и грубоватым, с долькой дерзости. А, ну и его манера речи, да. Он словно по щелчку пальцев перескочил с мягкого и добродушного мальчишки на равнодушного и «да мне на все и на всех насрать, кроме своего отражения» парня. Натянув на лицо улыбку, блондинка качнула головой. В голове витал волнующий ее вопрос: откуда он, мать его, узнал про них? Случаем не Донателло проболтался? Хотя если бы он и рассказал про это, то, безусловно, всем. И тогда к ней бы тут же прискакал Лео с вопросами по типу: «Где он и почему эта мразь сделала это с тобой?!», а ее телефон бы тут же начал разрываться от звонков Микеланджело и, возможно, немного Рафаэля. Однако ничего из этого не последовало. Может Донни и не рассказывал об этом вовсе кому-то? Тогда как? — Откуда ты знаешь про них?—перестав опираться о косяк, Эли решила уточнить свой вопрос, а то вдруг он тупой.— Про шрамы. И только он пытается вылезти из этой темы и надеется не возвращаться к этому, видя и уже зная, как та реагирует на это, как она самолично возвращается к ней. Не, ей реально хочется опять впасть в истерию? Хотя она не выглядит перекошенной, а вполне нормальной. Ее словно уже не беспокоят воспоминания со шрамами.Не правда!
Ее это еще как беспокоит! Так сильно, что она хочет расплакаться тут же, упасть лицом в подушку и ревет в надрыв. Стоит ей только подумать или увидеть свои шрамы на спине в отражении зеркала, так она сразу чувствует, как холодный осколок стекла обжигает ее кожу, а по спине стекает кровь, которая и по сей день ощущается, как магма. Горячая, тягучая, мерзкая. Темперамент на мгновение растерялся и на несколько секунд вовсе забыл, как говорить, но собрав себя в руки и вернув обратно к себе невозмутимость, он дал ей ответ. Он хотел, чтобы тот вышел четким и твердым, а вышло в итоге как-то пискляво. — К-когда ты пьяная валялась на моей кровати, ты еще перед тем, как лечь, сняла с себя свою кофту...халат...хрен знает, как он называется! Вот тогда я и увидел их, но я не стал задавать вопросы тогда. Знал, что не подходящее время для них. — Как и сейчас, в принципе. Прохрипела Эл, выдерживая паузу, не замечая, как парень тут же заметался из-за такого замечания. Тут уже она заговорила на русском языке. — У меня есть пелерина черная, она хорошо с туфлями будет сочетаться. Мутант немного нахмурил брови и поджал губы, не поняв, что та только что сказала. Очевидно, что он ничерта не знал русский. Как и она, собственно, не на все сто процентов. Что-то она знала на одном, что-то не знала на другом, а на третьем вообще неизвестно, существует ли у них такое слово вообще. Эли всю жизнь говорила на трех разных языках и в каждом она знала все базовое, ну и немного что-то посложнее. Единственный язык, который она хорошо освоила за своих годы жизни – это русский. Ну, а что тут сказать? Три года она прожила в Японии и она оттуда знает только базу. Последние четыре года в Америке, язык которого она изучала еще попутно и в России, а сейчас его еще лучше осваивает, проживая в США. Ну и остальные 11 лет в России. Да-а-а, она говорила, что с родителями путешествовала, но всегда в три страны, в одной из которых она большего всего и прожила. Из-за матери. Алиса Тогг, ее мать, является украинкой, но всю жизнь она давала свое предпочтение западу и "медведям с водкой". Зато Коллинз Тогг, ее отец, как можно понять по имени, является американцем и, свойственно, он гордится этим и остается патриотом своей страны. Остается, но не воротит нос от других. Женитьба за славянку этому подтверждение. И не сказать бы, что он жил бы в других странах, но побыть где-нибудь во время отпуска он не имеет против. Все же лучше, чем офис. Однако единственная страна, которая ему больше всего нравится (поменьше своей родной), это – Япония. Культура, история, люди и технологии вызывают в нем не скрытое восхищение! Большую часть своей жизни Эли Эционс прожила вместе с матерью в России. Как удачно, во время ее появления, у ее матери была неделя моды в Москве и, из-за появления нового члена в семье, пришлось повременить с путешествием по странам и работе. В итоге это затянулось надолго. Конечно же ее приемные родители долгое время искали ее родных: искали в базе данный, обращались в полицию и даже, вау! обращались в ЦРУ! Связи отца могли ему позволить лазить где угодно и куда угодно. Но увы, им не удалось найти ее родителей. Но не бросать же дитя, верно? Алиса и Коллинз приняли ее, как своего родного и с огромной радостью растили ее. Артур и Редстил не меньше родителей приняли новую сестру и помогали в матери в воспитании. Однако не всегда удавалось следить за взрослением девочки, ведь у Коллинза была компания в США, за которой он должен следить, поэтому он наблюдал за новой дочуркой только по праздникам. Артур же полетел следом за отцом, поступив в институт, а потом и Редстил улетела, переведясь в новую школу, а после поступая уже в театральный. С одиннадцати лет Эл вместе с матерью, по наставлению отца, перелетели в Японию, где она проходила лечение, а в четырнадцать они перелетели в США, живя теперь вместе большой и счастливой семьей. Говоря о Лайте, который нанес все эти ей увечья... Единственный, кто не принял ее. Ну за исключением бабушки по линии отца, конечно же, которая также к новой внучке отнеслась с пренебрежением. У него проснулась такая ревность внутри из-за того, что этой девчонке уделяли так много внимания. Ревность переросла в ненависть и он издевался над ней, как только мог. Последним звоночком был тогда, когда он нанес ей эти шрамы, а после он пропал. Пропал настолько, что никто не знал, куда он пропал. Кредитка была неактивна, людей, видящих его, не было. Но никто не интересовался им. Абсолютно никто. Видимо он был таким кретином, что даже его родные родители не стали искать.Такой отпрыск...
Подняв взгляд, девушка заметила выражение лица друга и издала тихий смешок, поджав плечи и сощурившись. — Я сказала, что знаю, чем закрыть их можно. Вот только я не знаю, как это слово произносится на английском. Темперамент хохотнул и качнул головой, сложив руки на груди. Раньше он не замечал того, что какие-то слова она не знала, а точнее их произношение. А может она их мастерски заменяла на те, которые знает и они имели схожесть с представлением? Вполне вероятно. — А если сказать похожее? Протянув тихое: «Хм-м-м...», та подняла взгляд куда-то вверх и вскинула брови, прикусив защеку. — Что-то вроде плаща с мехом. Ну или мини-шубы. Как раз вечером будет уже холодно. Кивнув, мутант ничего не сказал, однако у него возник один вопрос. Черт, что-то за этот день так много вопросов и чертовски мало ответов! И сейчас он опять желает промолчать, ибо он уже знает ответ на свой вопрос. — Ну,—хлопнув в ладошки, Эл подошла к манекену и окинула его взглядом, предвкушая эту трудоемкую работу. От представления аж в висках начало пульсировать.— приступим к работе, а то у нас с тобой не так уж и много времени до вечера. Да, все же она отправится в этом платье сегодня на какую-то вечеринку.***
— Ну и тяжелая же эта штука!—прокряхтел мутант, поставив с грохотом большой деревянный ящик с чем-то тяжелым внутри.— Что это? Эционс же сидела на коленях перед манекеном, на котором красовалось еще не идеальное платье. Сидя с задумчивым лицом и отмеривая с помощью мерной ленты длину, которую стоит срезать, она тихо ответила на его вопрос: — Швейная машинка.—сложив ленту и отложив ее в сторону, она, зажав между губ язык, сжала между пальчиками ткань.— Хм-м-м... Можно двадцать сантиметров убрать, как раз будет отлично подходящая длина.—подметила для себя вслух та, щурясь. После же девушка стала с помощью маленького отломанного кусочка мыла чертить на красной ткани из полиэстера пунктиром линию, не боясь при этом делать ее кривой. Когда будут резать – вот тогда и будут стараться выравнивать все. У Рафаэля слишком много вопросов по поводу всего происходящего. Он не понимает, откуда у нее швейная машинка находится в доме. Это же не такая уж и нужная вещь, особенно в быту. Так какого черта она у нее вообще есть?! Но ладно уж машинка, но манекен откуда? Но самый главный вопрос: она...она гений? Или же она как Майки – бредовые мысли посещают ее, но в итоге они воплощаются во что-то сверхразумное? Как можно было, черт возьми, догадаться использовать кусок мыла, как мелок для ткани?! Это он еще не знает, что мыло для черчения по ткани использовали еще в 19 веке. — Я совершенно ничего не понимаю, но ладно.—тот качает головой и пинает ящик, шикнув. Эта штука же тяжелая! Так и без ноги остаться можно!— Что мы будем делать? — Для начала нам нужно отмерить длину, потому что юбка слишком длинная.—быстренько все отчертив, Эл отодвинулась от наряда и окинула его взглядом.— Потом же мы откроем бедро с правой стороны, затем уберем бретельки, с чем мы справимся более успешно, нежели с юбкой. Потом подошьем края, ибо будет видно, что платье, скажем так, "реставрировали", а потом под конец используем твой баллончик с золотой краской и вуаля! Я буду блистать на вечере среди богатеньких мажоров ярче своей сестры!—с улыбкой на лице произнесла она, а потом покачала головой.— Хотя нет, я не смогу переплюнуть ее красоту в любом случае. Она слишком прекрасна!—мягким голосом она произнесла это, хихикнув в конце. И она теперь широко улыбается, а на ее щеках появляется легкий розоватый оттенок. По ее словам и лицу Раф может понять ее любовь к сестре. Обычно она редко что-то говорила про свою семью, упоминала кого-то мельком и все, а когда задавали по этому поводу вопросы, она всегда переводила тему или игнорировала их. Однако то, что он услышал и увидел, восхитило его. Ранее она упоминала свою сестру мельком, без всяких значимых интонаций, а тут же она так тепло отозвалась в ее сторону, пусть и не совсем обычным способом. Обычно во всяких сериалах про сестер часто показывают их соперничество и даже, в какой-то степени, вражду. Понятное дело, что это в угоду интереса сюжета сделано и там на самом деле играют актеры. Хотя у множества сестер и правда есть раздор, как и у братьев. Однако Эли дала ему четко понять, что у нее отношения с ее сестрой – хорошие, если же не великолепные. Он не понимает, почему он почувствовал после этих слов тепло и трепет в душе, но это заставило его улыбнуться. Удивительно, но он сам никогда не говорил что-то подобное кому-то о своих братьях. Да и им в лицо тоже. Он вообще старается минимально показывать свои чувства и эмоции в сторону братьев, по крайней мере под знамением любви. Несомненно он любит их, дорожит ими и готов пойти ради них на что угодно! Но сказать им напрямую, что он любит их? Он не может. Или же он просто боится? Увы, но эта черепаха сама не знает и не понимает эту проблему. Или же крутые парни никогда не говорят слова любви своим близким? Все возможно. Однако он уверен точно: что если произойдет что-то ужасное, страшное – он не будет бояться им сказать о том, как он их любит. Все же услышать те самые слова в самый тяжелый момент куда лучше. И драматичнее. Он выдыхает и прикрывает глаза, тепло улыбаясь. Ему очень нравится наблюдать за счастливым личиком подруги, особенно, когда эта улыбка вызвана не глупыми шуточками и фразочками, а приятными воспоминаниями и мыслями о дорогих тебе людях. Странно, что он никогда ранее не ощущал в себе подобных чувств. Смотря на улыбки своих братьев, у него не бывало такого. Чего-то такого...сильного. Почему же рядом с ней это происходит? Неужели это влияет симпатия в ее сторону? «Мне нравится ее улыбка.»—про себя подметил мутант, отведя взгляд в сторону, на наряд, над которым сейчас они работают. Он подходит к стеклянному журнальному столику и берет ножницы, мастерски повертев их в руке. Пройдя к манекену, на котором находилось платье, он аккуратно взялся за ткань юбки и стал осторожно по пунктирным линиями резать, стараясь делать все ровно и осторожно. Да, Эли и правда очень внимательна, раз следит за его руками, ведь они у него действительно не трясутся! И пока он резал, он анализировал свои чувства, что делал это довольно редко для себя. Поначалу его легкая улыбка сияла на лице, одурманенная приятными и теплыми чувствами, но после она сошла на нет, а лицо приобрело мрачноватый оттенок. Удивительно, но как все быстро меняется при мысли, что ты не хочет походить на своего старшего братца, который летает порой в мечтах и со сла-а-адким стоном выдыхает имя Эли. Он не хочет быть таким же дураком, как он. Раф все еще не в восторге от осознания того, что ему она очень даже симпатична. И ведь же она не в его вкусе! Он всегда думал, что его привлекают больше его сородичи – мутанты. Хотя он не имеет ничего против и человека, просто человек рядом с мутантом смотрится не так уж и...гармонично? Да и она еще какая-то ненормальная! Прямо как он, в принципе: вспыльчивая, но в меру, любит надирать всем задницы, веселая и саркастичная, местами бывает серьезная, собранная, и всегда готовая к бою! Если ранее она нравилась ему, как друг, то сейчас он смотрит на нее, как на женщину. Девушку. На ту, кого хочется...защитить? Уберечь? Ха! Эта девчонка сама кого захочет защитит и убережет, да и ей как таковые защитники не нужны! Слишком уж упертая и независимая от мужчин эта женщина. Хотя ладно, нужны ей все же рыцари в доспехах, ибо она не способна за себя полноценно постоять: слишком неопытна, мало выносливости и физической силы. Но она, даже зная это – может за себя постоять. Она умеет обдумывать свои действия, придумывает стратегию, она умна, знает и понимает, что к чему, а также она умеет включать свою хладнокровность и ярость в подходящие моменты. Черт возьми! Даже без силы, подготовки и выносливости – может воткнуть даже самому опасному и угрожающему врагу в ногу сай! И знаете......это и восхищает его.
Сильна духовно. Морально. Всегда готова к битвам. Всегда готова к опасностям. Всегда готова защитить от опасности своих близких. Не каждый способен так держаться. Не каждый же человек будет морально готов ко встрече с мутантами и темным кланом ниндзя, при этом с последними сражаясь, а с первыми общаясь буквально каждый Божий день. Не говоря уже о защите тех самых мутантов. Рафаэль чуть не уронил ножницы, громко шикнув, привлекая к себе внимание Эл. Теперь его руки начали дрожать из-за переполнения чувств восторга, тоски и потерянности. Ведь это еще один показательный фактор того, почему он восхищен ей: она не боится жертвовать собой ради них. Ради мутантов. Ради кучки каких-то уродцев, выживающих в канализации. Ради тех, с кем она знакома только месяц и готова уже назвать семьей.И только сейчас он понял, насколько она дорожит ими.
Он не будет лгать самому себе: он действительно готов сейчас расплакаться. Он не знает почему, но его это так сильно трогает. Хотя очевидно: никто и никогда так не делал ради них. Даже Эйприл, которая сама же недавно появилась у них в жизни. Она больше сосредоточена на спасении отца от мерзких щупалец крэнгов, но вот Эли... Если О'Нил старается не лезть в опасности, в угоду сохранения своей жизни, то вот Эл – она не может сидеть в стороне. Она готова рваться в бой и смотреть прямо в глаза опасности, зная, что, возможно, она совершает глупый поступок, стоя на пути перед огромным пауком-мутантом или сумасшедшим ученым в экзо-костюме, или же перед настоящим безумцем в железных доспехах. Она даже сквозь боль в ребрах, через шрамы на ее спине и разбитый нос – готова стоять ради них. Ей от них ничего не нужно. Ей нужна просто их дружба. Дружба с ними, мутантами. Это насколько нужно быть странной и отбитой на голову, чтобы начать рисковать ради гигантских черепах? Чтобы начать не то-что не убегать от смерти, но стояться рядом с ней лицом к лицу?Насколько нужно быть сломанной, чтобы цепляться за жизнь твари?
Потому что так правильно.
Они, в первую очередь, сражаются не ради признания, а во имя справедливости. Но это все равно обижает их. Ты спасаешь человека от преступника, чьи намерения были либо ограбить несчастного человечка, либо изнасиловать, либо убить. Ты пачкаешь руки, спасая этих людей, но в ответ даже тихого: «Спасибо!» не услышишь! Они сразу кричат, просят о помощи громче, чем когда им угрожали расправой. Они убегают, спотыкаясь и путаясь в собственных ногах, выплевывая неприятную фразу, называя их монстрами или чудовищами. Это больно. — Раф— Рафаэль пусть и не показывает это внешне, но на самом деле ему также неприятно от всего этого, не только его братьям. Пусть его каменное лицо и холодный взгляд показывают обратное, но сердце болезненно сжимается, когда ему кидают оскорбление в его сторону. Жертва, которую он спас. Они все понимают их реакцию, но...но почему? Тебе, черт возьми, жизнь спасли! Выдави хотя бы короткую и жалкую благодарность, чтобы ну хоть какую-то отдачу получить! Ох...кого они обманывают? Им никто и ничто не должен. Они сами выбрали играть в героев. Герои не должны получать признания и поощрения. Тогда это уже не герои явно.Может не стоило выходить на поверхность?
— Раф! Легшая на плечо рука заставила мутанта вздрогнуть. Он, наконец, пришелся в себя, вырываясь из собственных неприятных мыслей. Повернув голову, он смотрит сначала на ее руку, а затем на ее встревоженное лицо. Боже, сколько это он так сидел? — Все в порядке?—Эли присела на корточки, смотря на его растерянное лицо.— Ты как-то притих. Сидишь и смотришь в пол уже минуту. Пару раз моргнув, а потом качнув головой, Раф шумно выдохнул через рот, закрыв глаза. Черт! Он никогда так не уходил в себя, особенно на такое время. Ладно, это не в первый раз у него происходит, но чтобы так внезапно... — Тебя что-то беспокоит, Раф?—та заглянула ему в лицо, а после в глаза, когда он их приоткрыл.— Если хочешь, то ты можешь пойти домой. Я могу сама как-нибудь справи— — Нет, все хорошо!—перебил он ее, качнув головой и нахмурившись. Хорошо, он уже возвращается в норму.— Я просто задумался тут о кое-чем. — Правда? И о чем же?—поинтересовалась та, в интересе наклонив голову. — Это...не твое дело!—отрезал тот, переведя взгляд на юбку. Он даже не заметил, как уже убрал ненужную длину. Выдохнув, Эл кивнула ему и поднялась с корточек, возвращаясь обратно ко сборке швейной машинки, которая стояла на диване. Не очень удобное и практичное место для работы с тканью, но ее все вполне устраивает. — Раз ты в норме, то открой тогда бедро с правой стороны платья. —натянув нитку на иглу под лапкой машинки, она посмотрела на парня.— С конца юбки до самого корсета. — Ненавижу когда мной командуют! — Вот не начинай!—закатила глаза та, в смешке фыркнув.— В этой ситуации ты не знаешь, что конкретно тебе делать, поэтому сейчас тебе придется повелевать мне! — О панцирь...—тихо ругнулся тот, взяв вновь ножницы в руку и сев с правой стороны от платья, стал аккуратно резать, поднимаясь к верху.— Не могу поверить, что я на это согласился. — Ты просто любишь меня, Раф, вот и согласился!—хохотнув, она причмокнула губами и села на диван, окидывая взглядом платье. Все же нужно еще что-то добавить, а то он даже с такими незначительными деталями выглядит скучновато. Когда он услышал фразу: «Ты любишь меня!», Рафаэль во второй раз за этот день выронил ножницы, но уже больше от неожиданности, нежели он плохих и трогающих за душу мыслей. Он в недоумении переводит на нее взгляд, а затем видит, как она заливается смехом, увидев его реакцию на ее слова. Вот уж она не ожидала этого! Вроде как это не в первый раз, когда она его в таком духе подкалывает. Однако реагирует сегодня он на это как-то по другому. Может головой ударился или упал в мусорный бак, пока шел до нее? Хотя он знает на это ответ:чертова симпатия!
Она, конечно же, очень как далека от значения слова любви, но его все равно это пугает. Именно пугает. Вот теперь ему становится некомфортно от мыслей, что эта девчонка ему нравится. И ведь никак не оспоришь это чувство! Ведь оно ему так...нравится. Ему нравится касаться ее и видеть на ее лице улыбку. Какое же это приятное чувство все таки. — Ох, забавно!—прикрыв рот рукой и фыркнув, она со слегка покрасневшим личиком поднимается с дивана.— Ты это...после того, как откроешь бедро, убери еще бретельки. Сделай только это максимально аккуратно! У тебя же ручонки золотые, справишься! Махнув рукой, Эли развернулась и пошла к лестнице на второй этаж. Естественно такой расклад событий ему не нравится. Она что, решила оставить его делать всю работу, а сама пойдет отдыхать в своих царских покоях? Ишь, что удумала! — Ты куда это, э?—нахмурившись, темперамент недовольно посмотрел ей в след, отвлекаясь от резания ткани. Ухватившись за перила лестницы и откинувшись назад всем весом, она с улыбкой на лице посмотрела на него, из-за чего сердце внутри него екнуло, а в животе что-то запорхало.Нет! Только не бабочки!
Его лицо залилось легким румянцем, хмурость пропала, заменяясь легкой завороженностью и восхищением. Черт возьми, она хороша! Раф отвел взгляд в сторону и сглотнул, ощущая, что в комнате стало слегка жарковато. Что это с ним? А впрочем, это уже не важно. Эти чувства настолько необычны и приятны, что он готов ощущать их вечность. Такая легкость... — Я решила платье дополнить еще кое-какими деталями, так что мне нужно сходить за ними, чтобы мы смогли довести платье до идеала!—после этих слов Эционс перевела обратно свой вес на ноги и пошла на второй этаж, поднимаясь по слегка скрипучей лестнице. — Да, хорошо.—мягко произнеся эти слова и слабо кивнув, скорее всего, самом себе, мутант повернулся обратно к наряду, возвращаясь обратно к работе. Он никогда не говорил таким голосом! «Да что со мной происходит, панцирь его дери?!»—он снова нахмурился и зарычал, явно недовольный таким исходом событий. Эти необычные и новые чувства дурманят его! Нужно прекратить быть такой размазней и перестать летать в облаках как...как...как Лео.Мать его черепаха!
— О, я довольно быстро нашла то, что мне нужно!—вернувшись обратно в гостиную, Эли вертела в руках вешалки с двумя золотистыми блузками из шелка.— Вот это мы добавим в платье! Закончив резать линию до бедра, черепаха повернулась к подруге и хмыкнула, придя, в очередной раз за этот вечер, в себя. Он посмотрел на то, что та принесла, из-за чего он скептически хмыкнул. Она хочет к платью добавить рубашки? Она вообще понимает, насколько странно это будет выглядеть? — А причем тут рубашки, а? Как ты планируешь их засунуть в платье?—он кивнул в сторону наряда, поднимаясь с колен. — Это не рубашки, а блузки. И мы не сами блузки будем пришивать, а ткани от них.—сняв элемент одежды с одной из вешалок, а все лишнее положив на диван, Эли прошла к манекену и приложила ткань к грудной части платья, планируя добавить этот элемент ткани к грудным чашечкам.— Вот смотри, как смотрится! Золотой цвет красиво сочетается с красным! Такое сочетание выглядит горячим и сексуальным, а я люблю быть горячей и сексуальной! — М-да-а-а...—неуверенно протянул тот, размышляя о том, что работенки еще больше прибавилось. При чем сложной.— Вроде как выглядит неплохо, но я не знаю, как мы все это сделаем. — Тут нам придется использовать уже свои ручонки, а не машинку, ибо с помощью нее нам пришить это будет не так уж и просто! Да и это долго, а у меня времени в обрез! — И все это только ради того, чтобы в роскоши появиться на какой-то вечеринке, да?—со сарказмом в голове произнес Рафаэль, сложив руки на грудных пластина пластрона.— Вы, девчонки, какие-то ненормальные! — Ну будь бы это обычная вечеринка, то я бы пошла в спортивной одежде, но это необычная вечеринка, а благотворительный вечер. Там будут находиться люди из Высшего общества!—убрав блузку от платья, та стала прикидывать, сколько стоит ткани захватить с этой рубашки.— Высшее общество...—смешок.— Звучит как хорошая шутка. — Ты могла найти нормальное и красивое платье! Сходила бы и купила! Но в итоге ты решила делать все через задницу, усложняя все, собираясь переделать платье!—с раздражением в голосе произносит тот, поднимая руки к небу.— Черт возьми! Я так голоден!—из-за последней фразы он походит на Микеланджело больше, чем на себя. — Так я купила платье как раз. Вот оно, перед тобой стоит.—прикинув на глаз примерную длину, ее взгляд упал на открытое бедро.— Ох, блин, бедро слишком открытым будет. Нужно будет прикрыть как-то теперь это бедро, а то будет видно пизду. — Какие выражения.—улыбнувшись, Раф закатил глаза и подошел к платью, покрутив у себя в руке ножницы.— Не слишком ли грязно с твоей стороны, а? Фыркнув и пожав плечами, Эли развернулась и пошла на кухню, выкидывая короткое: — Похуй! Она произнесла эту фразу с таким каменным и безэмоциональным голосом, из-за чего тот не смог сдержать смех. Она ругается, не так уж и часто, особенно при других, но при нем довольно много. Он и сам не много ругается, а только в подходящие моменты, но иногда эти двое могут злоупотреблять грязными словечками. Они не такие уж и святые, как Леонардо или Эйприл. Хотя ладно, они тоже любят поругаться, но стараются избегать нецензурную лексику. Что же насчет Донателло и Микеланджело? Э-э-э...ну первый иногда тоже издает матерные слова, и то при неудачах в экспериментах, а второй же считает, что матерные слова – настоящие паразиты. Они грязные, некрасивые и их никто не должен использовать! Это его принцип! Для него даже слово «задница» звучит оскорбительно. Мутант принялся подрезать и убирать бретельки с платья, а Эл же направилась на кухню, доставая из стола другую пару ножниц, которые были немного покрупнее тех, которые сейчас вертятся в руках ее друга. Вернувшись обратно в гостиную, она села на диван и отмерив длину ткани чуть больше, стала резать блузку. — И на какой черт я их купила, если я их носила один раз?—спрашивала у самой себя та, после чего зажала между губ язык и щурясь, старательно вырезая. — Не знаю, но думаю, что они на тебе смотрятся нормально.—хмыкнув, Рафаэль заглянул "под чашечки" платья, смотря, аккуратно ли он убрал одну бретельку. О, тут нужно поправить.— Но это твои вещи, поэтому мне все равно, что ты используешь для своего платья. Шумно выдыхая и поднимая голову, девушка утомленно посмотрела на парня. — Ворчишь как старый пердун!—со стороны послышалось недовольно фырканье и косый взгляд.— Серьезно, это прекрасный момент провести время вместе и побольше друг о друге узнать! Я с вами дружу чуть больше месяца, а выходит так, что мы мало что знаем о нас всех! Даже о тебе я не так уж и много знаю, на самом деле.—усмехнувшись, она опустила взгляд на блузку и качнула головой, прикрыв глаза.— Не считая того, что с тобой весело и ты внутри на самом деле тот еще...э... — Крутой парень? — Это внешне, а внутри ты скорее такой...нежный. После этих слов она подняла на него взгляд, тут же встретившись с его глазами. Она заметила его покрасневшие щеки наравне с его хмурым взглядом. Эционс улыбнулась, ибо она и так поняла, что он оценил ее комплимент в его сторону. Хмыкнув, он повернулся обратно к наряду и продолжил работу, а та несколько секунд смотрела на него, а потом вернулась к продолжению нарезки ткани. — Вот знаешь, мы с тобой не говорили о всяких глупых мелочах. Но эти мелочи могут помочь нам узнать друг о друге получше и знать мелкие детали друг друга.—улыбаясь, Эли вырезала нужный кусок ткани и отложила его в сторону. Новенькая деталь к груди готова, осталось пришить! — Это глупо. — Это ве-се-ло!—отложив ножницы и порезанную блузку, а точнее то, что от нее осталось, в сторону, та поднялась с дивана и прошла к другу.— Вот какой твой любимый цвет? Раф вновь обернулся и посмотрел на нее, как на идиотку, окидывая ее фигурку взглядом. После он со смешком на лице хмыкнул, а после этот смешок перешел в широкую улыбку. — Красный. Блондинка закатила глаза и глупо улыбнулась, сложив руки на груди и переводя вес на правую ногу. — По моему это очевидно. — Тогда к чему этот вопрос, если ты знаешь, что мне нравится красный? — Так можно же любить не один цвет!—снова взглянув на него, она вскинула бровь.— Любимое блюдо? — Пицца.—кратко ответил тот, отворачиваясь. С его лица улыбка не сползла. — Каким бы животным ты хотел быть? — Черепаха. — Зануда!—буркнула та, нахмурив брови, отводя взгляд в сторону.— У тебя совсем фантазии нет, как я понимаю. Еще и нарекает себя художником! Громко вздыхая и закатывая глаза, Раф поднял руки и пошел к дивану, садясь на него и положив ножницы на журнальный столик. Эли наблюдала за его действиями и с недоумением смотрела на него. Он же, в свою очередь, вновь выдыхая, поднял свой взгляд на нее и сложил руки в замочек. — Меня это бесит, но твоя взяла.—бесцветно произнес он.— Что ты хочешь знать? Усмехнувшись и наклонив голову, та прикусила губы и медленно села на пол в позе лотоса напротив него. Посмотрев на него, она ответила ему: — Не правильно спрашиваешь, Раф, но я дам тебе точный ответ: то, что мы должны оба знать друг о друге.—положив ладони на колени, Эл слабо улыбнулась. — Хорошо. И что мы должны узнать друг о друге? — Ну к примеру: мой любимый цвет серый, потому что он придерживается нейтральности.—пожала плечами та, прикрыв глаза. Темперамент раскрыл веки и удивленно посмотрел на нее, а после он издал какой-то истерический смешок. Или это был вздох удивления? — Я думал, что тебе нравится красный и черный. — Они идут после серого, там еще и золотой припрятался у них.—сощурившись, наклонилась та вперед, лукаво улыбаясь.— А животным, которым я была бы...хочу быть тюленем. Вот тут у него снова созревает вопрос, из-за чего его лицо искажается в гримасе непонимания, а в его взгляде читалось: «Что за бред?!». — Тюлень?—хмыкнув, он качнул головой.— Почему тюлень? — Ну ты плаваешь такой в океане, ловишь рыбку, все считают тебя милым и симпатичным животным, но на самом деле ты можешь оторвать руку человека и съесть его на завтрак.—улыбаясь ответила та, тихо посмеявшись.— Круто быть тюленем и не быть осужденным за убийство человека. Знали бы вы, как Эли пыталась сдержать порыв смеха и широкую улыбку, наблюдая за шокированным лицом Рафаэля, чьи глаза были широко раскрыты, а рот был приоткрыт. Не сказать, что на него лице было отвращение, скорее просто: «Вау! Эта девушка сумасшедшая!». — Ты ненормальная. — А ты только узнал?—посмеялась та, покраснев.— Черепахи тоже могут убивать на самом деле. Да что там! Все животные могут убить человека! Хотя...—та выдержала паузу, услышав громкий дрожащий вздох.—...черепаха может съесть человека, который уже валяется мертвый, а черепахи любят мясо. К тому же там много витаминов, особенно в теле человека, так что... Эционс как в невзначай пожала плечами и отвела взгляд в сторону, улыбаясь. Так, теперь ее вот эти вот речи начинают напрягать мутанта. Нет, он знает, что у нее есть там какие-то проблемы в ее голове, но он думал, что там просто одна половина мозга не работает совсем, но оказывается, что там хуже: у нее совершенно нет мозга. А еще она прекрасно знает мир животных. Вот откуда он мог знать, что черепаха может сожрать человека?! Подняв взгляд на напряженную моську Рафа, та подняла уголок губ и прищурилась, забавляясь такой картиной. Нужно добить паренька окончательно. — А еще черепахи могут быть каннибалами...—и последнее добивание.— Лучше не спи со Спайком вместе, а то подумает, что ты сдох во сне и съест половину твоего лица.— ИДИ В ЖОПУ, ЭЛИ!