i’m watching you

Ближе к январю на ирийской границе миров совершенно ничего не менялось. Сезонность не была частью экосистемы Ирия — по крайней мере, в этой его области; душный от влажности воздух был напоен ароматами плотоядных растений, в лесной чаще то и дело издавала разной степени пугающие звуки местная фауна. Андрей оттянул прилипший ворот водолазки, почесал шею. Тяжелый кольчужный панцирь за годы службы на границе перестал казаться ему блажью в угоду сказочному образу. Не было ничего сказочного в том, чтобы одна из ирийских тварей попробовала тебя на зубок. Парень стоял в патруле уже шестой час, как показывали ему наручные часы и спустившееся к кронам деревьев солнце. С минуты на минуту явится на пересменку Вук, и до ночи Андрей будет предоставлен сам себе, а, следовательно, сможет выспаться перед ночной, когда все разойдутся. С дежурством в новогоднюю ночь Андрей смирился сквозь стиснутые зубы, давно уже уяснив, что приказы начальства здесь не обсуждаются. К концу третьего года на заставе он совсем привык к богатырским порядкам, не сильно разнящимся с армейскими. Правда — довольно существенное различие — ввиду редкости богатырей тут ценились люди: не как пушечное мясо, но как отдельные личности со своими характерами и хотелками. Андрей подозревал, что Мыкола не пустил его к семье больше из воспитательных целей, взращивая в молодняке самостоятельность. Андрей никогда не был маменькиным сынком, но разве можно было обвинить его в банальной тоске по родителям? У него всегда были тёплые отношения и с отцом, и с матерью, близость, терять которую он совсем не хотел. С оглядкой на семьи сверстников, на отцов-алкоголиков, чокнутых отчимов и усталых, раздражённых матерей, Андрей не мог не ценить своё крепкое семейное счастье. Ему и самому, конечно, хотелось бы такого в далеком будущем: надёжный дом, где всегда его кто-то ждёт, любовь близких людей и что-то родное, куда не жалко вложить себя без остатка. Ну, а сейчас он был слишком молод, смел и горяч, готов к открытиям и приключениям, никак не семейным узам. Может, и было что-то хорошее в его дежурстве. Может, и что-то правильное. Он достиг того возраста, чтобы начать понимать. * От скуки Дъна пересчитывала бриллианты на ожерелье стоящей напротив змеицы, стараясь выглядеть непринуждённо и не закатить глаза. Нетерпеливое покалывание кожи в ожидании Зимнего Бала ушло в прошлое вместе с замиранием сердца при виде брата Великого, забрав с собой презрение в сторону младших Мин. Дъна переросла ребяческие глупости, выбила их из головы стараниями подруги-ведьмы. Нынче ей было скучно, как всякому может надоесть даже самое потрясающее событие, вменённое в ежегодную обязанность. В прошлом году она помогала братцу ускользнуть из-под пристального надзора матушки, да будет ее внимательный взгляд хоть иногда обращён в нужную Дъне сторону, и теперь рассчитывала взыскать с него давний долг. Понадобился лишь шепоток на ухо стоящей за левым плечом Мраченке, чтобы подруга исчезла среди толпы в поисках Великого Водного и привела его к Хале. Дъна поболтала искрящийся напиток в хрустальном бокале, одарила улыбкой кивнувшего ей земляного змея, повернулась к Белой Змее и Лауме, развлекая себя беседой. Ожидание Великого на этом балу могло занять какое-то время: она-то отлично знала, что ее несносный брат вечно был в центре внимания. Тем сильнее удивила Мраченка, объявившись не более чем через десять минут в сопровождении Айтвараса. Тот пребывал в добром расположении духа, судя по сдержанной улыбке на его губах. Всё определенно складывалось удачно для Дъны. — Наслаждаешься вечером? — спросила она у Айта, на что он довольно беспечно кивнул головой. — У меня нет причин для недовольства, — на обычно нечитаемом лице так отчетливо отразилась радость, что Дъна тут же начала строить в своих мыслях теории о причинах такого приподнятого настроения. Главная из причин так и просилась быть озвученной. — Судя по твоей улыбке, где-то за портьерой спряталось ее колдовское величество, — негромко сказала змеица, предлагая брату бокал. Он принял, на секунду застыв с задумчивым взглядом на напитке и гаденькой улыбкой на лице. — Как ты могла даже подумать о таком, дорогая моя сестрица, — шутливо покачал головой, — чтобы я ослушался прямого приказа Матушки нашей, да будет ее крыло над нами вечно! Или позволил бы ослушаться кому-то другому! — Ты слишком счастливый для праведника, — Дъна понизила голос, хоть в этом и не было необходимости с её спутницами, неприметной охраной следившими за приватностью беседы в шумном зале. — Не томи, выкладывай! — Мне нечем порадовать твою жажду сплетен, — обронил Айт, — кроме того, что Матушка осенила меня своей мудростью и добротой, справедливо решив, что редкие появления в Яви в обозримом будущем мне не повредят. От удивления Дъна чуть было не присвистнула с не подходящей ей по статусу фривольностью. Неудивительно, что брат расточал такие довольные улыбки: с его характером это было почти равноценно какому-нибудь пританцовыванию на месте. И причина была, вне всяких сомнений, весомой. — Очень рада за тебя, — честно сказала Хала, — и за то, что мне больше не придётся прикрывать твой хвост за незаконные вылазки. Кстати об этом, — она слегка улыбнулась, на что брат едва поднял брови, — могу я рассчитывать на ответную услугу? Айт было прищурился, высчитывая пользу для себя в этой ситуации, но передумал. Того и гляди, ведьма приучит его к бескорыстной помощи. — Как я могу тебе отказать, — от этих слов лицо Дъны просияло. — Границу пересекать будешь? — Это не потребуется, — она быстро приблизилась к нему и коснулась губами щеки, окутав Айта запахом озона. Стоило ей удалиться, как Великий направился к Владычице, составляя в голове план по выгораживанию сестрицы. * Будильник зазвенел за полчаса до Нового года, вынуждая Андрея подняться на койке и протереть горящие глаза. Сладкие «ещё пять минуточек» давно уже выбыли из его ритма жизни, уступив место побудке по первому звуку. С несчастным вздохом парень свесил ноги с кровати и потянулся за брошенными на пол штанами, чтобы одеться. У него было минут десять на то, чтобы привести себя в порядок, натянуть всю амуницию и выйти на пост, сменив Еруслана. В отличие от Андрея, Змиуланычу дали отгул на новогоднюю ночь, и он не планировал терять и минуты зря. Судя по тому, как болтливый Еруслан не желал делиться соратниками тем, куда так торопится, стало понятно, что на свидание. Андрей мог только позавидовать. — Еруслан, я пришёл тебя сменить, — он объявил о своём присутствии издалека, чтобы не напугать соратника внезапным появлением. Еруслан обернулся к нему и заулыбался от уха до уха, торопливо похлопал его по плечу и сбежал, на ходу прокричав новогодние поздравления. Ночь обещала быть долгой, нудной и безрадостной. Спустя двадцать минут старый год безвозвратно ушёл, и единственным тому доказательством стали для Андрея наручные часы. В остальном совершенно ничего не изменилось: ни тебе салютов, ни празднующих людей — вокруг двора густой лес и пара троп в разные направления. Где-то по периметру можно было отыскать ещё несколько дозорных, остальные с начальством остались в Яви. «Зато не приходится стучать зубами от холода», — приободрил себя Андрей ненадолго, пока мысль о доме не начала скрестись по его сознанию. На самом деле, он с большой радостью променял бы кольчугу на пуховик и пробежался бы по снегу до магазина, закупился бы там сладкой газировкой и вернулся домой, развалившись перед телеком в ожидании доставки пиццы. Весь маршрут представился Андрею в таких деталях, что он мог лишь разочарованно ругнуться, вернувшись в скупую реальность. Тут было совсем не до фастфуда и лежания на диване; вместо этого перетаптывание с ноги на ногу да гляделки с местными лесными чудищами, то и дело мелькающими из кустов своими яркими глазами. За несколько лет службы на границе Андрей понял главное — в Ирии нет никого страшнее дракона. Да и в Яви нет, чего уж там. Никакая лесная тварюга в сравнение не шла с драконом любой стихии, полукровкой или нет. Только вот не менее важной штукой было и то, что у драконов имелись мозги. И пусть возможность договориться с этими высокомерными гадюками затруднялась их гордостью и их же изворотливостью, но она была, эта возможность! А уж ушлости в договорах и всяческих соглашениях кому как богатырям с Заставы было не занимать. Рассеянное внимание Андрея привлекло что-то быстро движущееся по небу. Угадать в этом дракона было совсем нетрудно. Парень уже перехватил древко копья покрепче — больше из привычки, чем из соображений безопасности — когда змей спустился с темных небес и дал рассмотреть себя ближе. Андрей вдруг ощутил, как резко потеплело на сердце. — Верховная Хала, — он едва склонил голову, не скрывая своей улыбки. Змеица склонила шипастый гребень ему в ответ, чтобы сразу же обернуться своей человеческой стороной. Дъна стояла перед ним с невыразимым предвкушением в глазах, не двигаясь с места в ожидании отмашки. Андрей раскрыл руки для объятий, и через мгновение она уже в них оказалась. — С Новым годом, — прошептала она, прижавшись к груди щекой. Андрей до сих пор ещё удивлялся удивительной скромности змеицы касательно их отношений, связанной, конечно же, с воспитанием и статусом. То, что казалось ему нормальным, вроде поцелуев при посторонних или чрезмерно интимных прикосновений, с ней пришлось сократить до стен ее дворца. Да, он встречался со сказочной принцессой, и у него не было ни одной причины жаловаться на судьбу. — И тебя, — его губы коснулись убранных в вычурную прическу волос. — Неужели так надоел Зимний Бал? — Там все как обычно: танцы, наряды, сплетни, да и те неинтересные, а все новые только я и знаю. Мне гораздо больше хотелось побыть с тобой. Зато в своих словах Дъна могла быть гораздо смелее, чем Андрей когда-либо решался; ему даже показалось, что щеки немного согрел румянец. — Извини, что я сегодня на службе. Мыкола из принципа отказался давать мне отгул, сказал, что стоять на страже Заставы — это важнее, чем любой праздник и вообще жизнь любого из богатырей. — Старый чурбан, — фыркнула Дъна, — с его упорством только драконят воспитывать. Я не хотела отвлекать тебя от работы, у тебя не будет из-за меня проблем? — Нет, тут сегодня тихо и никто не проверяет. Правда, у меня ещё часов пять на посту точно, так что со мной вряд ли будет веселее, чем на Балу. — А можно я с тобой останусь? — Дъна подняла на него глаза, и Андрей живо вспомнил, как умудрился в неё влюбиться. — Мне… я буду очень сильно рад. Дина расплылась в улыбке, совершенно искренней, незмеиной, потянула его к себе для поцелуя. Она была достаточно высокой для девушки, но он то ли из-за богатырства, то ли по какой другой случайности вымахал почти на две головы выше, так что ему приходилось изрядно кланяться ей, чтобы поцеловать. Оно того, конечно же, стоило. С ней рядом время будто ощутимо ускорилось. Они продолжили стоять, не жалуясь на свою выносливость, поглядывая то на ночное небо, то друг другу в глаза. Порой над кронами леса поднимались крылатые твари, бывало, неподалёку сквозь чащу ломился дикий мушхуш; в какой-то момент они даже начали играть в ирийские слова, благодаря чему Андрей смог научиться нескольким новым фразам. — Расскажи мне про человечий праздник, — попросила Дъна, когда игра ей наскучила. — Вы бегаете вокруг ритуальных костров и воспеваете добрых духов? — Ага, а потом закалываем овцу в дар Перуну, — фыркнул Андрей со смеху, но Дъна так выразительно подняла брови, что ему пришлось объясниться. — Шучу! Откуда такие мысли о людях? Ты же была у нас несколько раз. — Праздники я видела только в Ирии, тут человечки над дарами не шутят. Чем же вы занимаетесь, если ни этого, ни Зимнего бала у вас нет? — Ну почему, — он пожал плечами, — для детей есть что-то вроде бала с представлениями. А так вообще дома с семьёй сидим, едим, телек смотрим. Если захочется, можно с друзьями собраться… хотя я бы лучше с родителями пообщался. Давно их не видел. Дъна наблюдала за тем, как он отвёл глаза к небу, в своей привычной манере скрывая неприятные эмоции. Ей, змеице, куда проще было скрыть любое горе и радость за безупречной улыбкой, но люди… носили на себе свои чувства, как чешую. Потому Дъна взяла его ладонь в свою, погладила и поднесла к губам, повторяя его собственный жест поддержки. Андрей заулыбался. — Ну, теперь твой черёд. — О чем ты? — Мне интересно узнать про твой первый бал. Сейчас ты к ним привычна, но ведь было время, когда для тебя это было праздником? — Было, конечно, — они опустили руки, но так и не разомкнули пальцы, стоя плечом к плечу. — Когда меня впервые официально пригласили, я просто пела от радости! Хвост готова была себе отгрызть, лишь бы лучше всех выглядеть и старшим братьям понравиться. А уж танец заполучить с кем-то из Великих — это было моей главной мечтой. На этих словах она прервалась, чтобы отсмеяться. Шешу, и чем ей голову задурили? А остальным змеицам? Они, дочери Предвечной и Изначальной, истинные драконицы Лун — да за братьями непутёвыми гоняются. Какая глупая, несправедливая жизнь! Столько миров впереди, огромный Ирий, столетия жизни… она все поменяет для своих сестёр. Уже начала менять. Каждой — по важному делу, самых способных — в боевой отряд; не пора ли Верховной Хале заиметь хотя бы десятиглавца? Пусть будут реальные цели, а там и до стоглавой недалеко. — Судя по твоему виду, ты что-то задумала, — голос Андрея выдернул ее из мечтаний, а его внимательный взгляд смутил. — Всего лишь изменить мир. — Кому как не тебе его менять, — он согласно кивнул, без тени иронии или снисхождения. И добавил, — надеюсь успеть это увидеть. — Я не планирую с этим долго тянуть, так что ты точно во всем поучаствуешь, — она взяла его за руку, переплела пальцы, прислонилась к плечу. Вот это простое плечом к плечу давно уже стало основой их связи; не обязательно говорить «я в тебе нуждаюсь», когда кто-то заранее рядом с тобой. За тихими разговорами и уютным молчанием время пролетело куда быстрее, чем Андрей рассчитывал. В какой-то момент — ровно в назначенное время — в поле зрения появился Федя, почти не удивившийся присутствию на границе Верховной Халы. Оказавшись свободным в новогоднюю ночь, Андрей сам на миг растерялся — стоило ли спешить домой? Стоило ли позвать Дъну, простоявшую рядом с ним все эти часы? Может, ей хотелось бы веселья, или уединения, или времени в компании его семьи… Он оглянулся на неё в попытке угадать правильные слова. Она стояла рядом с ним в своём бесценном вечернем платье, усыпанная мелкими бриллиантами, точно звёздами, и волосы золотыми волнами разливались по ее плечам. Андрей подумал о том, что от него наверняка несёт после двух суток на службе. Позорить ее своим присутствием в каком-либо обществе не хотелось, да и что он мог предложить взамен Зимнего Бала? — Ты… эм… куда бы ты хотела пойти? — запинаясь, он смог выдавить из себя. Дъна удивлённо приподняла брови. — Домой, если ты не возражаешь. Думаю, мы оба заслужили немного отдыха. Посидим в бассейне, у меня они не хуже, чем на Источниках, выспимся… — Дъна прервалась, заметив его ласковый взгляд. — Что? — Подумал о том, как я люблю тебя. Она лишь усмехнулась в ответ, закусила губу, пока на светлой коже едва-едва проявился румянец. Секунду спустя Верховная Хала уже возвышалась над заставой во всю высоту своего гребня. Склонив величавую голову, она позволила богатырю сесть меж ее шипов, расправила крылья и унеслась в ночное небо нового года.