Преподобный.

А ты, стирая коленочки о холодный кафель, вымаливаешь прощение за отсутствие чувства меры у белёсого керамического друга. Выблёвываешь пустые органы, разъедая эмаль желчью. Надо было выжрать тело мёртвой птицы, а не морить себя голодом, чтобы быстрее нажраться как скотина. Черепная коробочка трещит, распадается на 97 осколков, и чёрт, это того стоило. Цель оправдала средства. Для первого раза неплохо. Отец убьет. Голубые волосы держат большие руки, размеренно поглаживая по спине, говоря, что это нормально. Если это не любовь, то что это? Музыка с первого этажа рвёт перепонки. Сал отводит взгляд. Кислотные таблетки вперемешку с кварцевым порошком хаотично разбросаны по полу. Ларри бы сказал, что это красиво, что это – искусство, что это – авангардный пост-модернизм-абстрактционизм и ещё каких-то умных слов. Но Салли краем глаза смотрит на Трэвиса, встречаясь взглядом с чёрными глазами. Хуй знает, может преподобный папочка сейчас накурен, может он мысленно на берегу южной реки, но косяк медленно тлеет, рисуя причудливые узоры на потолке, а время летит как в жопу ужаленное. Если бы не сильные руки, намотавшие на кулак голубые патлы, безликий уже бы отключился, выронив стекляшки глаз в небытие канализации. Потолок слепит, выжигая широкие зрачки. Скачет чёртик, обходя абстрактные объекты вырвиглазного цвета. Чувствует, как его с силой тянут за волосы, выдирая клоками, снимая скальп, и чёрт, ему это нравится. Резкие толчки не дают сосредоточиться на импрессионистических картинках его выебанного разума. А черти с облезлых стен лупятся на это недопорно двух объёбанных подростков. Сизый дым окутал какую-то заплёванную комнату в ссаной недостройке, где его ебут уже в который раз. Ощущения будто лежишь на траве, но скорее трава лежит на тебе, или ты под травой. Как ёбаный ангел уродованный пошлой пирсой, обременённый мыслями о том, что лишь бы папа не узнал, как дерёт тебя твой белобрысый папочкапреподобныйтревисфелпспозжесвятойотецнахуй. Не ругайся за испорченную причёску в два голубых хвоста, когда побитой псиной скулишь в ногах преподобного, выбивая коленные чашечки о заплёванный пол какой-то кладовкичуланавообщепохуй. Игра стоила свеч.