Горечь

***

Все посетители «Доли Ангелов» давно разошлись, продолжая пьяный гул уже на улице. Кажется, рабочий персонал таверны тоже покинул место, оставляя двух молодых людей в полном одиночестве. Возможно, это не совсем одиночество? Дилюк безуспешно пытался удержаться на ногах, когда его так просто валили на стойку, резкими движениями расстёгивая белую рубашку, почти отрывая несчастные пуговицы, которые сейчас были не при чём. Кэйа лёгко подхватил бокал красного вина и сделал небольшой глоток, но его было достаточно, чтобы прочувствовать кисловато-опьяняющий вкус алгоколя. Сразу же накрывает губы аловолосого мужчины, который продолжает дёргаться и делать сотню неудачных попыток оттолкнуть офицера от себя и подняться. Кэйа целует требовательно, властно и очень грубо, разрывая губы в кровь. Дилюк морщится от попадания противного напитка на язык, сильно жмурится, упираясь в открытую грудь другого мужчины. Вино вперемешку со слюной стекает с губ, подбородка, оставляя липкие и розоватые следы на шее и белоснежном вороте рубашки. — Мерзость, — Дилюк хмурится и сглатывает, вытирая припухшие губы тыльной стороной ладони, получая в ответ хриплую усмешку и чувствуя, как рука синеволосого мужчины грубо сжимает его бедро. Кэйа раздвинул чужие ноги, удобнее устраиваясь между них, подтягивая задыхающегося хозяина таверны ближе, теперь крепкой хваткой на талии, — Иди отсюда. Мы закрываемся. Уже закрылись, — Дилюк морщился, пока офицер развратно водил языком по его шее, слизывая сладкий напиток, успевая запустить руку под рубашку. Сам того не замечая, красноволосый мужчина невольно закинул голову назад и приглушённо, но всё равно до мурашек возбуждающе, выдохнул и сжал синие волосы, направляя, чувствуя глубокие укусы и жгучие засосы на шее и ключицах. — Как жалко. Но уверен, для меня вы точно откроетесь, Мистер Дилюк, — Кэйа снова хитро улыбнулся, уверенно скользя руками по всему чужому, но такому желанному телу. Офицер выглядел сейчас очень достойно: прическа до сих пор была в порядке, одежда не помята, а на губах лишь несколько капель алкоголя. А хозяин таверны совершенно наоборот: расстегнутая рубашка, которая еле держалась на крепких плечах, искусанная и помеченная шея, опухшие губы, пятна от вина как и на теле, так и на одежде, и растрёпанные алые волосы. Прекрасный вид. Кэйа оценивающе окинул партнёра взглядом, а потом быстрыми и резкими движениями начал разбираться с ремнём на чужих штанах. — А вот это уже лишнее, — Дилюк всё-таки смог приподняться, беспомощно хватаясь за плечи синеволосового, и пытаясь убрать чужие руки от того самого места. Слова проходили мимо ушей, а прикосновения в свою сторону Кэйа тоже удачно игнорировал, теперь массируя зону паха, вызывая тихое ворчание. — Лишнее? Разве это не главное лакомство в «Доле Ангелов»? — он точно знал, что делал, и точно был настроен серьёзно, пугая красноволосого ещё больше. Пока Дилюка завлекали в новый, окончательно сносящий голову, поцелуй, он сам не заметил, как его перевернули на живот, притягивая и приподнимая к себе. Офицер повел бровью и подставил палец к входу, сильно надавливая на позвоночник, а после хватаясь за алые волосы, вызывая ещё один протяжный вздох, сменяемый приглушёнными ругательствами, которые всё равно ласкали слух. Ощущая в себе пока что всего один палец, Дилюк невольно прогибается и неожиданно, но так пошло и громко стонет, а Кэйа прекрасно всё понимает, добавляя второй палец, давя на простату сильнее. Замечательная картина: самый гордый аристократ во всём Мондштате... Даже не во всём Мондштате, а совершенно точно — во всём мире, прямо сейчас всхлипывает, жалко хватаясь за стойку и зажимая рот сильно дрожащей рукой, неосознанно двигаясь навстречу движениям чужих пальцев. Дилюк не хотел, чтобы Кэйа услышал его стоны, он не хотел, чтобы он увидел его лицо, полное желания, он совсем не хотел, чтобы он понял, насколько сильно он его хочет. Бабочки в животе бились как бешеные, норовя вырваться наружу и застонать ещё громче. — Извращенец. Я ещё даже не начал, — синеволосый мужчина наконец добавил третий палец, быстро двигая ими и вызывая бурю вдохов, продолжая дразнить другого мужчину: покусывая шею и мочку уха, мокро целуя в губы и тихо смеясь прямо над ухом. Теперь, когда он был достаточно растянут, Кэйа наконец решил начать действовать. Смотря на Дилюка, ему не хотелось быть нежным и медленным: хотелось лишь грубо и резко вдалбливаться в чужое тело, подгоняя под себя и слышать жалкие молебны и просьбы замедлиться. Хотелось оттянуть его за волосы, придушить, кусать дрожащие плечи до крови, выдавить из него как можно больше слёз. Хотелось трахать его хищно и прямо по-животному, но последняя нотка человечности, не тронутая пьянью страсти и похоти, всё-таки сдерживала офицера от этого грязного желания. Сначала Кэйа входил медленно, давая мужчине под ним привыкнуть, но потом он неожиданно резко толкнулся до упора, а Дилюк громко вскрикнул и задрожал, упав на стойку лицом. Теперь синеволосый замер, ожидая чего-то неизвестного. Хозяин таверны тихо всхлипывал, впиваясь в барную стойку короткими ногтями. Внутри всё разрывало от новых ощущений, и он, сам того не заметив, потянулся к собственному, сильно затвердевшему члену. Кэйа перехватил его руку и начал сам надрачивать мужчине, при этом двигая бёдрами. Как только офицер задвигался, Дилюк испуганно и рвано выкинул что-то похожее на «Подожди» или «Постой» и снова задохнулся в своих криках. Кажется, та самая человечность, о которой до этого думал Кэйа, с каждым толчком исчезала, а громкие стоны, всхлипы красноволосового и мокрые, грязные и хлюпающие звуки заставляли входить ещё глубже. — Больно? — спросил Кэйа, убирая руку с чужого члена, вместо этого оттягивая голову партнёра за волосы, попутно сжимая твёрдый сосок. Дилюк беспомощно дрожал и кусал свою руку, чтобы приглушить эти странные звуки, вырывающиеся из горла, пока его грубо берут сзади на стойке, — Громче, — синеволосый мужчина зажимает руки хозяина таверны за спиной, полностью фиксируя его действия. Теперь Кэйа ускорился, пропуская мимо ушей крики и стоны, наслаждаясь близостью. Дилюк не может даже опереться на руки или зажать рот рукой, ведь они крепко были сжаты чужими руками. Офицер совершенно спокойно, не замедляя темп, словно он сейчас и не занимается сексом с кем-то, снова сделал глоток вина и накрыл губы партнёра своими. Теперь красноволосый задыхался не только в похоти и боли, но ещё и в горьком алкоголе, который продолжал капать с подбородка. Дилюк был просто без сил. Он ненавидел Кэйю за то, что он сейчас с ним делает, и ненавидел себя, за то что так легко сдался и начал дёргаться навстречу. Ледяные, но при соприкосновении с горячей кожей мужчины, прикосновения казались самыми запретными и ядовитыми. Дилюк старался не потерять сознание прямо там, не хотел проиграть этому самодовольному придурку. Ужасно. Противно. Мерзко. Больно. Грешно. Гадко. Отвратительно. Неприятно... — Мистер Дилюк, вам нравится? — с такой же насмешкой спросил Кэйа, свободной рукой вставляя в чужой рот несколько пальцев. Ощущение, словно синеволосый не отпустит его, пока полностью не искусает и не подгонит под себя, словно пиджак из какого-то дорогого ателье. — Нет... — Дилюк утыкался лицом в стойку, а его горло разрывало от стонов и криков. Голова ужасно болела, было жарко и душно, а во рту пересохло, даже несмотря на такое обильное выделение слюны. Болела не только голова, если честно, — Это омерзительно, мне... — мужчина выгнулся, громко вздохнув, когда рука снова прикоснулась к его члену, — Мне не нравится... Я тебя ненавижу, — и снова резкий вскрик и дрожь. Дилюк чуть задохнулся, пока успел договорить эти короткие фразы. — Ты врёшь. Твоё тело говорит об обратном, — синеволосый посмеялся. Конечно врёт: если бы ему не нравилось, он бы не стонал на всё заведение и не насаживался бы на его член так усердно. Кэйа замедлился, теперь стараясь не подчинить его, а доставить хоть какое-то удовольствие. Хозяин таверны уже давно кончил, и, кажется, он был совсем близок, чтобы сделать это ещё раз. Когда офицер отпустил его руки, вместо этого проводя подушечками пальцев по позвонкам, легонько надавливая, Дилюк резко и рефлекторно прикрыл одной рукой рот, а другой рукой вцепился в барный стол. На его теле не осталось чистого и нетронутого засосами и укусами места, а смятая рубашка всё равно держалась, но уже на локтях. Наконец, несколько победных толчков вперёд, и Кэйа шумно выдыхает, обильно кончая внутрь, отпуская бедро Дилюка. Тот дрожит ещё больше, смотря вникуда затуманенными глазами, чувствуя нечто горячее внутри. Устало расслабляя руки, мужчина понимает, что наконец может вдохнуть полной грудью. Офицер подходит сзади и любезно протягивает ему пиджак, хитро улыбаясь. — Пошёл к черту, — Дилюк оттолкнул его и нахмурился, получив в ответ звонкий смех, — Если ты ещё раз сюда придёшь, я тебя убью, — хозяин таверны выглядел грозно, несмотря на алые щёки, но не для Кейи. Ведь синеволосый только что видел, как он извивался и выгибался под ним. — Буду с нетерпением ждать этого момента, дорогой, — Кэйа вальяжно подошёл к двери, подмигнув партнёру на прощание, и покинул заведение, оставляя Дилюка наедине со своими мыслями, которые никак нельзя было собрать воедино.