Портрет юноши в огне

      Он был мокр насквозь, от холода стучали зубы. Лодка пристала к отмели, зарываясь деревянным животом в песок.  — Приплыли. Реми Грантер кивнул и взял в руки громоздкие ящики. На предложение о помощи он лишь махнул рукой. — Куда мне идти? — Поднимайтесь к деревьям, — попутчик указал на крутой каменный склон. Небо, белое словно полотно, танцевало от былой качки. На вершине утеса, который не без боя покорился Эру, плескалось поле сухой травы. Кое-где выглядывали любопытные соцветия колокольчиков. Посреди этой первозданной красоты исполином стоял особняк. Он подмигивал застенчивым цветам иссиня-темными окнами. Здесь и предстояло работать художнику в ближайшую неделю.       На следующий день было так же облачно. Реми подумал, что это хороший знак. Рисовать натуру при мягком освещении — одно удовольствие. Внезапно он заметил в углу холст, укрытый темной тяжелой тканью. Из любопытства художник приподнял его. Это был невероятной красоты портрет. Портрет без лица. Переодевшись, парень спустился вниз. На втором этаже его уже ждала хозяйка. — Добрый день, мисс! — Добрый день, месье Грантер. — А где же моя натура? — спросил художник, улыбнувшись, — О нем-то я и хотела поговорить. Присаживайтесь. Реми сел в глубокое кресло напротив. — Этьену, моему сыну, предстоит жениться на девушке из Марселя. Портрет должен быть свадебным подарком. Дело в том, что у нас уже был один художник. Этьен отказался позировать. Даже не показал своего лица. — Отчего же? — Не хочет жениться, — пояснила она, — Поэтому он думает, что вы его напарник для прогулок. — Вы не отпускаете его гулять одного? Почему? Женщина поникла. — Я не уберегла его сестру. Прошлым вечером, когда одежда обсохла, Реми спустился на кухню, чтобы выпить вина и немного поесть. Он взял из шкафа лишь ломтик хлеба, все еще считая себя гостем в незнакомом доме, воровато оглянулся и вздрогнул. В тени стояла служанка. — Здравствуй. У вас есть вино? — Есть, — робко ответила девушка. Через мгновенье на столе возник стакан и бутылка вина. — Ты знаешь что-то о хозяине? Она отрицательно покачала головой и добавила: — Нет. — Недавно здесь работаешь? — Нет. Уже три года. Хозяина я вижу впервые. Он приехал недавно. У него умерла сестра. — Она была больна? — Нет. Она прыгнула с утеса… Теперь события того разговора с новым смыслом и большей ясностью отозвались в его памяти. Он понимающе кивнул матери юноши. — Значит, мне придется рисовать его по памяти? — Сумеете? — Это будет интересно. — Этьен зовет вас гулять. Художник оглянулся. У входа стояла та самая служанка. Теперь, при дневном свете, он, наконец, смог рассмотреть ее черты лица. Густые черные брови, пышные каштановые пряди, круглое лицо. Она выглядела совсем ещё девочкой, но в темных глазах блистала совсем не детская тревога. Не выдержав внимательного взгляда на себе, она резко отвернулась. Грантера не удивило такое поведение. Еще никто не смог выдержать его насмешливого взора. — Я уже иду. Он быстро спустился по деревянной лестнице и увидел фигуру, завернутую в плащ. Незнакомец даже не обернулся. Он будто знал, что Реми нужно, во что бы то ни стало, увидеть его лицо. Услышав шаги сапог совсем рядом, фигура вышла на улицу и бросилась бежать. Эр бежал за ним до тех пор, пока хватало дыхания. Курение пагубно сказалось на его легких. Темный плащ остановился у линии горизонта, где заканчивался обрыв. Сердце художника пропустило удар. Фигура оставалась неподвижна. Легкий порыв ветра, а может неосторожное движение заставило черную ткань капюшона упасть. По плечам и спине рассыпались золотые потоки солнца. То были волосы юноши. Он обернулся на Грантера. — Всегда мечтал это сделать. — Что? Умереть? — Побежать, — парень отступил от обрыва и подал руку в знак приветствия, — Этьен Анжольрас.       Реми сидел у огня камина в своей спальне. Зеленый цвет жилета отражался на листах бумаги с угольными эскизами. С бумаги на него смотрели строгие глаза-алмазы. Он бережно взял в натруженные руки один из листов. Анжольрас был невероятно красив. Наверное, повезло его невесте в Милане с таким мужем. К тому же богат… Эр отбросил эти мысли и положил лист обратно. Художник несколько раз провел углем по кремовой бумаге, оставляя на пальцах черные пятна. Он снова оглядел все наброски. На рисунках были нос, уши, глаза, брови, волосы, но не было улыбки. Анжольрас не улыбался. Зато он не отворачивался от зеленых глаз Реми. Когда Эр уличал момент, чтобы рассмотреть юношу, Этьен чувствовал это. Он сразу же отвечал своим взглядом. Только ледяных озер Анжольраса не выдерживал уже Грантер. — Анжольрас зовет вас гулять. Эта фраза дежа вю отвлекла его от утренней работы. Подмалевок был почти закончен. Грантер спустился вниз. У входа ждал он. Нежные лучи солнца выпархивали из окон и садились на плечи блондина. За спиной Анжольраса были эфирные крылья. Только Реми мог их видеть. Парень обернулся и великолепие рассыпалось. Пришлось отвести взгляд. Сосредоточиться на работе, когда часто обжигаешься льдом, сложно. На побережье Этьен заговорил во второй раз за встречу. — Окажешь мне услугу? Художник поднял глаза на него и попытался пошутить. Ему все еще нужно было увидеть улыбку юноши. — Какую угодно. Могу даже почистить тебе сапоги. Ни одна мышца на лице Анжольраса не дернулась. — Поможешь мне сбежать, — сердце Грантера снова свело от невыносимой пытки взглядом. Этьен смотрел насквозь. Он все знал, не было смысла ничего говорить ему… — Знаешь, в Марселе не так плохо… — Что ты знаешь о моем замужестве? — резко спросил парень, — Она красива, богата, хорошо образована… — Меня пугает, что я знаю примерно столько же. Анжольрас подошел к кромке воды. У гребня волны вода была в точности того же цвета, как и глаза «ангела». Вместо грубого масла стоило использовать именно кусочек моря. — Что же ты предлагаешь мне сделать? — спросил художник, не веря своим словам. Почему он соглашается на это? — Я убегу завтра. Скажешь, что тебе не хватает света, доработать портрет ты не успеешь. Еще скажешь, что я уже не грущу по ней. Я зол. Ты не соврешь, а меня отпустят гулять одного. — Я не уговорю ее! — Уговоришь, — Этьен посмотрел на Реми. Он улыбался, — Я верю в тебя.