Целитель

      Утро первого учебного дня в этом году было солнечным и тёплым, а оставшаяся со вчерашнего дня лёгкая сырость на улице придавала свежести воздуху, наполняя его ароматами леса. Да, я вновь, пока погода хорошая, отправился заниматься физическими упражнениями на улице, и даже для тренировки с глефой добежал до поля для квиддича. Оно, кстати, приведено в идеальное состояние после Турнира — похвально.       Делая упражнения с глефой, специально зачарованной не для боя, а для тренировки, да ещё и в своих браслетах, я ощутил, как нещадно нагружаются мышцы плечевого пояса и туловища. Ноги, разумеется, тоже, но комплексы упражнений в основном нужны для «верха». Закончив с медленной частью, ориентированной на комплексную, плавную нагрузку, начал работать на скорость. Глефа была тяжелой. Очень тяжелой. При этом она незначительно сопротивлялась изменению своего положения в пространстве, но при этом и останавливать движения было сложно. В общем, я был доволен.       Пока завершал комплекс медленными, размеренными движениями, плавными и перетекающими одно в другое, вновь погрузился в размышления об этом оружии. Как же много в этом мире было и есть различного оружия, концептуально напоминающего глефу — в одной только Европе их множество, хотя мне, почему-то, роднее китайская версия в лице гуань-дао. А ведь идея оружия довольно проста — берёшь меч, палаш, катану, или любое другое оружие, и сажаешь на древко, вместо обычной короткой или не очень рукояти. И резать можно, и рубить, и колоть, да ещё и на дистанции. Да, некоторые варианты больше подходят для одного, меньше для другого, но общая идея так или иначе одинакова.       Закончив с упражнениями и засунув глефу обратно в рюкзак, я, обливаясь потом, направился обратно в Хогвартс — как раз осталось время на душ и на визит к декану.       Добравшись до гостиной, в которой не было пока что ни души, и стояла тишина да благодать, я мигом оказался в душевой, пустой и холодной. Приведя себя в порядок и подсушившись магией, переоделся в школьную форму и отправился к декану.       Рабочий кабинет, за которым скрывались покои мадам Спраут, был расположен в довольно интересном месте. Скажем так, есть один крайне короткий путь от нашей гостиной до одного из внутренних дворов замка, где и располагались теплицы. Вот в этом коротком зачарованном переходе и были помещения нашего декана.       Зайдя без стука — двери всегда открыты для гостей — я оказался в просторной оранжерее, совмещённой с рабочим кабинетом. Примерно половина потолка была наклонной, из особого стекла, делающего свет солнца не прямым, а рассеянным, но достаточно ярким и пропускавшим нужное количество ультрафиолета, необходимого для растений.       Эти самые растения располагались в несколько рядов, и представляли из себя в большей степени декоративные цветы и растения, не представляющие ровным счётом никакой опасности. Нет, конечно, если съешь какой-нибудь листок, или капнешь сок на рану или кожу, то рискуешь и отравиться, и ожог получить лёгкий, но подобными свойствами может похвастаться и ряд вполне обычных, даже не магических растений. Помнится, в прошлой жизни, у моего знакомого рос какой-то жутко ядовитый кактус, который носил гордое имя «Еб…» кхм… Фикус, в общем. Так мой знакомый однажды поцарапал руку об один из его шипов, тот легко надломился и выпустил немного сока. Результат — незатягивающийся шрам на руке…       В общем, нормальная такая оранжерея, в конце которой располагался большой рабочий стол с кучей бумаг и прочих аксессуаров, свойственных рабочей среде высокого начальства. Именно за этим столом сейчас восседала мадам Спраут, сосредоточенно потягивая какой-то травяной отвар из кружки. Только я начал идти в её сторону, как позади меня открылась входная дверь, впуская Ханну, немного сонную, но в целом вполне бодрую и уже успевшую прихорошиться в должной для девушки мере.       — Привет, — махнула она мне рукой и уже вместе мы пошли к столу мадам Спраут.       Дойдя до стола декана, мы тут же обратили на себя её внимание одним фактом своего присутствия.       — Доброе утро, ребята, — улыбнулась она, приглашающе указав рукой на два удобных на вид стула. — Присаживайтесь, хотя разговор у нас будет быстрый.       Стулья оказались удобными не только на вид, но и по ощущениям, что помогло немного расслабиться Ханне — я и так не чувствовал никакого напряжения. Мадам Спраут взяла несколько пергаментов и протянула нам.       — Полагаю, чарами умножения для подобных случаев вы владеете?       — Да, — одновременно ответили мы, вызвав улыбку и кивок одобрения у мадам Спраут.       — Отлично. Тогда, надеюсь, вы справитесь с тем, чтобы раздать расписание всем остальным. Теперь, что касается факультетских клубов. Их у нас немного, вот списки.       Мадам Спраут протянула ещё два пергамента, на которых было всего несколько строк текста.       — Ваша задача, связанная с этими клубами — там указаны имена текущих глав — уточнить количество членов на данный момент и получить хотя бы примерный план активности на этот год.       — Думаю, — я бегло прочитал этот список, — сложностей возникнуть не должно.       — Отлично. И насчёт дежурств. Вы, полагаю, уже задумались о том, что до двух ночи — слишком долго. Это официальные цифры, но по факту, достаточно дежурить первые два часа после отбоя.       Подобное вызывало улыбки у нас, и я не мог не сказать пару слов.       — Это существенно облегчает жизнь, декан.       — Да, я тоже так считаю, — улыбнулась она. — Собственно, на этом всё. Поспешите, через пару минут уже подъём. Следует раздать расписания и вообще, проследить, чтобы первокурсники не растерялись.       Мы с Ханной быстро покинули владения мадам Спраут, и уже через минуту зашли в гостиную. Пока пустую, но уже доносились звуки начавшейся активности в мужском и женском крыльях. Кивнув друг другу, мы пошли каждый в своём направлении.       Дойдя до комнаты первокурсников, я постучал, открыл дверь и зашёл внутрь. Хм… Почти собрались. Дисциплину внедрять не придётся — это радует.       — Доброе утро, господа первокурсники, — улыбнулся я.       — Ага…       — Доброе…       На разный лад промычали они сонными голосами, хоть и были уже практически в полной боеготовности.       — Так, умываемся, собираемся — я жду вас в гостиной факультета. Если нужен душ — он там, — я указал рукой дальше по коридору. — Но чтобы туда попасть нужно вставать до семи. Иначе — очереди. Я так делаю, по крайней мере.       — Но рано же совсем… — недовольно пробурчал светловолосый парнишка.       — У меня такой график. А вы, когда более-менее освоитесь, можете составлять свой. Жду. Но не затягивайте.       Я вышел в гостиную, где начали собираться ребята с других курсов. Почесав репу, вытащил палочку и трансфигурировал столик у выхода из гостиной, чем привлёк внимание некоторых из учеников. Разложил листочки с расписанием на шесть стопок, создал таблички с номерами в соответствии с курсом обучения. Взмах палочки, каскадные чары, и там, где лежали листки с расписанием, как по волшебству появились высокие стопки их копий.       — Хитро, — ухмыльнулся проходящий мимо Джастин, и взял листок из стопки с большим номером «Пять». — Хм… Сложно… Мне как-то лениво.       — Крепись, волшебник, Мерлином будешь.       — Ага, два раза, — покивал он и отошёл в сторону.       Столик стоял на максимально видном месте, у выхода, пройти мимо решительно невозможно, даже если захочется. Ребята довольно быстро смекнули, что к чему, и начали потихоньку подходить, брать соответствующий листочек с расписанием и уходить куда-нибудь по своим делам, или в компанию к товарищам, или ещё куда. Вскоре подтянулась и Ханна в компании девочек-первокурсниц. Она с лёгким интересом и удивлением посмотрела на этот мой столик, и повела ребят к нему.       — А первый курс?       — А первый раздадим сами. Доброе утро, юные леди.       Обозначенные юные леди умудрились засмущаться и покивать в ответ, несмело желая этого самого «утра» и мне. Через несколько секунд подтянулись и мальчишки, и мы с Ханной быстро раздали всем расписание.       — А почему бы не взять вещи сразу? — спросил всё тот же светловолосый, явно наименее стесняющийся чего бы то ни было.       — Хороший вопрос, — кивнул я. — Вообще, некоторым факультетам, например, гриффиндорцам, раздают расписание деканы за завтраком. То же самое и у слизеринцев. Смысл прост — чтобы новички чаще ходили по замку, лучше его запоминая. А старшие — чтобы не бездельничали. Поверьте, если не найти себе хорошую компанию и различные занятия, то от безделья можно вляпаться в самые разные неприятности.       — И да, — заговорила Ханна, обращаясь ко всем. — Есть просьба, к которой прошу отнестись со всей ответственностью. Пока не познакомитесь с основными маршрутами в замке, не бегайте никуда. Я понимаю, что это всё очень интересно, но магия и волшебство — не только красивы и интересны, но и невероятно опасны при незнании. Конечно, в больничном крыле вас вылечат, но всё же… Мы договорились?       Ребята согласно покивали, хотя я невооруженным взглядом мог видеть, что некоторые из них категорически против подобного подхода, и у них прям зудит от жажды исследовать хоть что-нибудь.       Вскоре мы все отправились на завтрак, а я или Ханна вкратце рассказывали о том, что мы видим перед собой, будь то дверь куда-то, портрет кого-то или ещё какая-нибудь мелочь. Местные привидения, не считая Толстого Монаха, пока не особо беспокоили нас и наш факультет, сосредоточив своё внимание на гиперактивных гриффиндорцах. Ну и отлично.       Завтрак прошёл штатно, хотя Эрни и Джастин то и дело пытались по-дружески подначить меня, типа: «Нянька, нянька», но толка в этом никакого не было. Ну а после завтрака, за которым некоторым первокурсникам пришлось намекнуть, что лучше поесть сейчас, так как до обеда не будет ни времени, ни возможности перекусить, мы с Ханной повели их на первое в школьной жизни занятие. К несчастью, или же к радости, этим самым первым занятием у ребят была трансфигурация. О, я даже боюсь представить, как способны заунывные сугубо академические лекции МакГонагалл убивать весь детский энтузиазм. Но эта дисциплина требует как самодисциплины разума, так и способности фантазировать, причём первое на начальном этапе важнее — развивать мозг нужно, и должна быть хотя бы одна такая вот строгая дисциплина, которая этот мозг грузит.       Дошли до кабинета мы первыми — ещё никого не было ни снаружи, ни внутри. Только МакГонагалл в образе кошки сидела на учительском столе.       — Ребята, — я осмотрел чуть ли не выстроившихся первокурсников. — Трансфигурация может показаться вам скучной, а лекции — нудными и непонятными. Совет от меня — переборите эти ощущения, и как следует напрягайте мозги. Это ваш вклад в ваше же будущее. Это моё мнение. Можете поступать, как знаете.       — Можно подумать, ты так уж хорош, — надменно вздёрнула носик шатенка-первокурсница. Хм… Бёрк.       — А вы, юная мисс, случаем не родственница одному занятному мистеру Бёрку, владельцу одного занятного магазина?       — Даже если и так?       — Имею честь быть знакомым с этим экспертом в своём деле. Но если мы говорим о том, насколько я хорош в магии, то без лишней скромности готов сказать, что я в этой школе первый после преподавателей. Хотите верьте, хотите нет. Можете пренебречь моим советом.       Краем глаза я увидел Малфоя и Паркинсон, что вели за собою первокурсников Слизеринцев.       — Аббот, — хмыкнул Малфой. — Грейнджер. Я всё удивляюсь, как же так вышло, что магглорождённый стал старостой факультета? Неужели не нашлось кого-то более достойного.       — О, Малфой, — улыбнулся я. — Твои попытки выставить себя в лучшем свете перед первокурсниками меня умиляют. Думаю, раз ты так хорош, то сможешь хотя бы догнать меня в успеваемости, а лучше — хотя бы на равных закончить учебную дуэль. Правда, боюсь, моим надеждам не суждено сбыться.       — Хм, — ухмыльнулся Малфой. — Увидим.       — Паркинсон, — кивнул я Пэнси, и та с лёгкой и почти незаметной улыбкой кивнула в ответ.       Мы завели наших подопечных в кабинет и отправились на свои занятия. Но стоило только нам отойти недалеко, как встретили гриффиндорцев под руководством Гермионы. Рона не было.       — Ещё Грейнджер, — ухмыльнулся Малфой. — Мне кажется, что вашу фамилию я произношу даже чаще, чем свою…       — Ты что, говоришь о себе в третьем лице? — удивился я, кивнув приветственно сестрёнке, что не стала останавливаться, лишь кивнув всем в ответ — спешила довести своих подопечных, куда бы она их не вела. — Подобное заставляет задуматься.       — Можешь не пытаться, тебе не испортить моё настроение…       Мы встретили воронов во главе с их старостами. И все-то шли в одном направлении.       — Терзают меня смутные сомнения, — задумчиво заговорил я, когда мы всё шли и шли по коридорам, лестницам, но не расходились в разные стороны. — Что нам опять придётся учиться всеми четырьмя факультетами одновременно.       — Похоже на то, — кивнула Ханна, да и остальные выглядели в той же степени согласными.       — Интересно, по какому поводу на этот раз у нас будет одинаковое расписание. Кстати, а одинаковое ли? Малфой?       — Смотри сам.       Драко протянул мне своё расписание, и было оно абсолютно идентичное нашему. Вернув его, я, как и остальные, свернули на одном из лестничных пролётов и пошли в сторону кабинета Истории Магии.       — Ну, как минимум с вами мы будем учиться.       — Не испытываю по этому поводу особой радости, — кивнул Малфой.       Зайдя в кабинет Истории Магии, мы стали свидетелями правильности наших умозаключений — здесь были почти все ребята с нашего курса, не считая всего нескольких, например, оставшихся старост. Ну, кроме Рона — он уже спит за столом. Заранее, так сказать, до начала урока. Многие занимались всякой ерундой, ожидая начала занятия, а я, увидев свободное место рядом с Дафной, направился туда.       — Привет, — улыбнулся я этой брюнетке, что становится всё симпатичнее и симпатичнее.       — Привет, — она улыбнулась скупо, но искренне и открыто, учитывая, что в обществе она предпочитает не настоящие эмоции, если вообще их показывает.       Заняв место рядом с ней, я даже достал учебные принадлежности, как и она, да и некоторые другие ученики, и решил немного поговорить.       — Прекрасно выглядишь, должен я отметить.       — Спасибо. Ты тоже ничего такой.       — Всего лишь «ничего»? Ну, полагаю, для парня и «ничего» — уже высокая планка.       — Верно, — она вновь улыбнулась. — Один мой дальний родственник, забавный дедок, сказал как-то, что парень должен быть немногим красивее обезьяны.       — Не согласен.       — И я не согласна.       — Как провела остаток лета? Письма, конечно, были содержательны, но в них не передашь очень многое.       — С чего бы начать…       Даже когда в аудиторию через дверь влетело привидение профессора Бинса, мы с Дафной продолжили разговаривать, но тихо, практически шепотом. Всё-таки ученики вокруг спят, а некоторые даже пишут, и я не могу не заметить, что дело это непростое, учитывая тихий и монотонный бубнёж приведения.       После занятия я вместе с остальными старостами, кроме Рона и Драко, посчитавших наличие вообще всех старост на одном и том же маршруте излишним, мы отправились забирать первокурсников с трансфигурации и вести их на другое занятие — Гербологию. И только после этого мы отправились в подземелья на урок Зельеварения.       — Народ, у меня есть конструктивное предложение, — я привлёк к себе внимание, когда мы проходили через холл, двигаясь к лестницам.       — Конструктивное? — Энтони Гольдштейн, староста воронов, вопросительно выгнул бровь. — Тогда изволь.       — Давайте сравним расписание наших первокурсников.       Обменявшись копиями этих расписаний, мы пришли к неутешительному выводу — у всех вместе занятия будут только по трансфигурации, гербологии, по чарам и заклинаниям, и по астрономии. Остальные — разделённые.       — Понимаю, что ты хотел, — кивнул Энтони. — Но, похоже, не получится.       — Да, жаль. Было бы удобно разделить присмотр за мелкими на смены.       Добравшись до подземелий, мы приступили к нелёгкой науке изучения зелий и процесса их изготовления. В основном, конечно, последнее — первые пять курсов даются практические навыки использования тех или иных ингредиентов, из-за чего и список изучаемых зелий кажется порою нелепым до ужаса. Собственно, похожая ситуация и с другими практическими дисциплинами.       Сегодняшняя тема — Умиротворяющий бальзам. По словам Снейпа, это довольно часто попадающийся на СОВ рецепт, так что сварить мы его должны с полной самоотдачей и ответственностью. Результат? Ну, единственный, кто получил нагоняй от профессора — Поттер. Кто-то подумал бы, что Снейп придирается, и даже в какой-то мере так оно и было, ведь далеко не каждый не просто не сделал хорошее зелье, а вообще запорол его в хлам. Вот только единственным, кто пренебрёг рецептом, пропустив один из этапов, был Поттер. Остальные делали ошибки во времени, в помешивании, в температуре, но не в ингредиентах, потому и не удостоились ощутить на себе неудовольствие профессора. Как я и замечал уже неоднократно — с первого по пятый курс нас учат работе с ингредиентами и банальному следованию рецепту. Такое грубое нарушение достойно порицания. Понял ли Поттер причину? Судя по лицу и по тому, как он заглядывал в котлы тех, кто запорол зелье — вообще не доходит. Ну и ладно.       После зелий шло либо Прорицание, либо Древние Руны, и немногие, как и прежде, отправились на занятия именно по Рунам. Конечно, сначала мы, старосты, вновь отправились за своими подопечными, Правда, стоит отметить, что у нас пополнение в лице Паркинсон — отреклась девушка от Прорицания, и правильно, как по мне. Это не та дисциплина, которой можно научиться. Я уверен, что здесь, как и в осколках воспоминаний эльфа, для подобной дисциплины нужно обладать определённым даром в виде особенностей строения мозга и немного отличным мировосприятием.       Ну а после Рун пришла пора долгожданной Защиты от Тёмных Искусств. Всем, включая и меня, было чертовски интересно узнать, как и о чём будет вещать эта министерская розовая дама небольшого роста. Именно по этой причине абсолютно все явились к началу занятий без опозданий. Все разложили перед собой учебники, тетради, пергаменты — в общем, всё, что нужно, в том числе и свои палочки, как один из главных инструментов на этих занятиях. Сам я сел рядом с Дафной. Лично для меня было приятно, что наши отношения постепенно выходят на публичность в некотором роде.       Кабинет, кстати, профессор Амбридж решила не менять на свой лад, оставив антураж от Грюма — скромно, аккуратно, с различными схемами, зарисовками и справками в рамочках на стенах, с различными учебными пособиями и монструозной системой стационарного вредноскопа — схема линз и зеркал впечатляла.       Ровно в положенный момент открылась дверь в смежный кабинет, по обыкновению, являющийся рабочим кабинетом профессора, а порой и покоями для оного сотрудника школы. В общем, дверь открылась, оттуда вышла эта низенькая полная дама в приторно-розовом деловом костюме из толстой натуральной ткани. Тишина стояла гробовая.       — Здравствуйте! — сказала она, мило и приторно улыбаясь, сложив руки перед собой. В правой была палочка, стоит отметить.       Ответили ей всего несколько человек — у нас такое не практикуется. Если Амбридж решит, что мы должны её приветствовать вообще на японский манер — это будет катастрофа среди учеников. Я так и вижу: «Встать. Поклон. Сесть». Ну или что-то в этом роде… Хм… А ведь было бы забавно.       — Стоп-стоп-стоп, — она продолжала улыбаться, хоть и покачала головой в знак неодобрения. — Ну нет, друзья мои, это никуда не годится. Я бы просила вас отвечать так: «Здравствуйте, профессор Амбридж». Ещё раз, пожалуйста. Здравствуйте, учащиеся!       — Здравствуйте, профессор Амбридж! — ответили уже все, или почти все. Я, например, просто из лёгкой юношеской вредности, просто «пел под фонограмму». Как и Дафна.       — Вот и хорошо, — чуть ли не пропела она. — Ведь совсем нетрудно, правда? Волшебные палочки уберём, перья вынем.       — Приехали, — я тихо шепнул, констатируя факт всеобщего недовольства, но палочку убрал в кобуру на предплечье.       Амбридж подошла к меловой доске и постучала по ней палочкой. Миг, и появился текст, отражающий суть этого курса. «Защита от Тёмных Искусств. Возвращение к основополагающим принципам».       — Отмечу для начала, что до сих пор ваше обучение этому предмету было довольно-таки отрывочным и фрагментарным. Не правда ли? — Амбридж льстиво улыбалась, но держалась с пренебрежением и превосходством. — Постоянно менялись учителя, и не все они считали нужным следовать какой-либо одобренной Министерством программе. Результатом, к сожалению, явилось то, что вы находитесь гораздо ниже уровня, которого мы вправе ожидать от вас в год, предшествующий сдаче СОВ. Вам, однако, приятно будет узнать, что эти недостатки мы теперь исправим. В нынешнем учебном году вы будете изучать защитную магию по тщательно составленной, теоретически выверенной, одобренной Министерством программе. Запишите, пожалуйста, цели курса.       Она вновь постучала по доске, а прошлая запись изменилась на новую, суть которой мне, как любителю практиковать магию, не очень-то и понравилась. Хотя, какая мне разница? Учебники за прошлые годы есть в библиотеке, и я по ним изучал ЗоТИ в том числе. Практика заклинаний у меня есть, причём по нескольким программам. Но проблемы могут быть у меня, как у старосты, ведь ученикам однозначно уже не нравится подобное. Что именно? Цели: уяснение принципов, лежащих в основе защитной магии; Умение распознавать ситуации, в которых применение защитной магии допустимо и не противоречит закону; включение защитной магии в общую систему представлений для практического использования.       Я в этих целях вижу полное отсутствие практики, и очень, очень много теории о том, что, когда и почему можно применять. Оно, с одной стороны, понятно, ведь «Защитная» магия в большинстве своём больше является атакующей или контратакующей, и слово «Защита» мало уместно в этом контексте. Очевидно, что министерство в лице Амбридж хочет, чтобы мы не защищались вообще, ну или, как было замечено на пиру — взбесились и сами вручили ей какой-нибудь компромат, ведь со стороны законности, я уверен, надо сначала стать жертвой или умереть, а защиту своих прав, расследование и прочее отдать на откуп «профессионалам», которые защищать-то тебя будут постфактум, так сказать. Неприятно.       Ребята в классе беспрекословно записывали текст с доски, и как только последний из нас покончил с этим делом, Амбридж спросила:       — У всех ли есть экземпляры «Теории защитной магии» Уилберта Слинкхарда?       Отвечать никто не спешил, и Амбридж спросила вновь, желая услышать ответ сразу ото всех.       В общем, мы начали не чтение, не разбор текста, а банальное переписывание в тетради того, что написано в учебнике. Должен отметить, что пока что этот учебник производил впечатление самой «водной» воды, которую я когда-либо встречал в книгах по магии, а начало было о таких примитивных, да ещё и палочковых основах, что аж блевать тянет, честное пионерское…       Я, конечно, писал, глядя в текст одним глазом. Небрежный почерк — хотя для некоторых это был бы верх каллиграфического искусства — размеренно и быстро ложился на страницы тетради. Основное моё внимание было приковано к Гермионе, которая даже учебник не открыла — сидела, подняв руку и спокойно ждала, когда Амбридж её спросит. Амбридж терпела долго. Очень долго. У неё даже глаз, казалось, начал дёргаться. В конце концов, когда большая часть учеников переписала заданный отрывок, профессор сподобилась обратить своё внимание на Гермиону.       — Вы хотите задать вопрос по поводу главы, милая моя?       — Вопрос, но не по поводу главы.       — Видите ли, сейчас мы читаем, — улыбнулась Амбридж. — Все прочие неясности мы можем разрешить с вами в конце урока.       — Мне неясны цели вашего курса, — продолжила свою мысль сестрёнка.       — Ох, зря, — вздохнула Дафна. — Хотя, Гриффиндор.       — Что поделать, — тихо ответил я, пожав плечами. — Она такая.       — Ваше имя, будьте добры.       — Гермиона Грейнджер.       — Видите ли, мисс Грейнджер, цели курса, как мне кажется, должны быть совершенно понятны, если прочесть их внимательно, — нарочито ласково сказала Амбридж.       — Мне они непонятны, — сурово отрезала Гермиона. — Там ничего не говорится об использовании защитных заклинаний.       — Использовании защитных заклинаний? — усмехнулась Амбридж. — Что-то я не могу представить себе ситуацию в этом классе, мисс Грейнджер, когда вам понадобилось бы прибегнуть к защитному заклинанию. Или вы думаете, что во время урока на вас кто-то может напасть?       — Мы что, не будем применять магию?       Разумеется, обладателем столь громкого голоса был Рон, а я, чуть склонившись над ухом Дафны, прошептал:       — Может, мне на неё напасть? Чтобы у неё не возникало подобных мыслей?       — А ты можешь это сделать и себя не выдать?       — Могу. Я вообще… могучий, — чуть дёрнул я уголком губ, изображая улыбку.       — Мои родители сказали бы, что нужно учиться игнорировать идиотов, — ухмыльнулась Дафна, а сидевший спереди нас Малфой вдруг тихо хмыкнул — он мог различить наши слова. — Но знаешь, я бы подождала следующего урока. Сейчас стоит как можно больше узнать о ней и её мыслях. Уверена, грифы с этим справятся, беря огонь на себя.       Пока мы перешептывались, спор гриффиндорцев с Амбридж, в который включились ещё и Поттер с Дином Томасом, набирал обороты.       — …повториться, — говорила Амбридж строго, без лишних улыбок. — Вы что, ожидаете нападения во время моего урока?       — Нет, но…       Вокруг меня были, в основном, слизеринцы и вороны, и все мы молчали, смотрели, как наиболее неспокойные продолжали спор, пытаясь приводить аргументы, но Амбридж усугубляла ситуацию, упоминая то плохую программу, то опасных оборотней на роли преподавателя, то психа… Забавно было то, что она права — это сомнительные преподаватели, но они были хороши именно как… Наставники. Не преподаватели, что следуют инструкциям, и сами по себе должны являться этаким эталоном этих инструкций свыше, а именно наставники.       Разговор перешёл от опасностей в классе, до опасностей во внешнем мире, но и тут Амбридж парировала, что, мол, в современном обществе нет места опасностям, тем более есть специалисты, которые обеспечивают безопасность. Ага, как же, держи карман шире. Даже самый недалёкий болван понимает, что магмир — одна большая концентрированная опасность. Я вот тоже смотрел на подобное несколько неправильно, подвергшись стереотипу, мол: «Конец двадцатого века, нормальное общество и всякое такое, риски минимальны». Неправильная позиция.       Поттер упомянул о Тёмном Лорде. Похоже, Гарри истово верит Дамблдору. Это я к чему — среди моих знакомых много сомневающихся в словах директора. Многие, судя по некоторым слухам, которые я уже успел собрать в большом количестве, верят газетам и прочей периодике, а там нет ни слова о Тёмном Лорде, зато, как я понял, очень много о психическом состоянии Дамблдора. В общем, в ход пошло общественное мнение и пропаганда.       Итог спора — Поттер не сдавался, вывел Амбридж из себя и получил наказание. Сама Амбридж проговорилась, что министерство полностью отрицает возрождение всяких Тёмных Лордов, а она тут — глас министерства. Последнее было сказано не прямым текстом, а между строк.       В общем, урок был почти сорван, Поттер и Амбридж как следует поорали друг на друга, она отправила нашего героя с запиской к МакГонагалл, а наш урок продолжился. Ну, как «урок» — переписывание учебника.       — Всё ясно, — кивнула Дафна, да и я понял политику «партии».       — Да, — кивнул я, так же тихо шепча. — ЗоТИ в этом году у нас нет.       — Опечален?       — Плевать. Есть Клуб — там попрактикуемся. В библиотеке есть книги, если нужно. Всё в наших руках.       — В руках его… — Драко чуть откинулся назад на стуле, но продолжал писать. — Смотри, как бы из рук всё не повыпадало. Дуэль в среду?       — Дуэль в среду.       — Мальчишки…       Кажется, это будет действительно сложный год. Эх… Не люблю сложности.        ***       Понедельник — день тяжелый. В который раз я подмечаю этот интересный факт, как и то, что тяжелым для себя его делают сами люди. Однако, и мне в этот день пришлось нелегко.       После занятий по ЗоТИ, на которых ученики вдоволь поспорили с профессором Амбридж, но всё равно сидели и писали заунывные и бесполезные по большей части абзацы, я отправился за своими подопечными в лице первокурсников.       — Итак, — стоял я перед ними и хотел толкать речь, как нас нагнала Ханна. — Я хотел бы показать вам одно важное место в этой школе. Ханна?       — Не знаю, что ты задумал, но не думаю, что это что-то плохое.       — Верно. Так, все за мной.       Недолгий путь по коридорам и лестницам окончился перед дверьми больничного крыла.       — Здесь, в больничном крыле, — заговорил я, обернувшись к первокурсникам, стреляющим любопытными, но одновременно с этим и недоверчивыми взглядами, — вы можете получить медицинскую помощь в случае необходимости. Ведь всякое может случиться — от неудачного эксперимента, до ошибки на практических занятиях, и знать, куда бежать в случае чего — крайне важно. А теперь можно отправиться и в гостиную, сбросить вещи и пойти на ужин.       Мы поступили в точности, как я и сказал, и уже через несколько минут я с Ханной привёл наших подопечных в Большой Зал, по большей части уже заполненный учениками всех возрастов и факультетов. Разместившись за столом и получив свои порции, мы, как и остальные ребята, приступили к ужину. Мелкие активно обсуждали свой первый учебный день, да и ребята постарше делали примерно то же самое. Особенно те, у кого сегодня была Защита от Тёмных Искусств — всё-таки Амбридж умудрилась вообще никому не понравиться как сама по себе, так и со своей учебной программой.       Хотя, опять же есть некоторая двойственность учебной программы. Дело в том, что она, пусть и изобилует различной водой в тексте, домыслами и прочей ерундой, в том числе и бюрократической и правовой, но она пусть и немного, но проливает свет на видение магии местными волшебниками, на колдовские процессы, дополняя картину мира. А это, в свою очередь немного облегчает сам процесс колдовства. Да, сразу не заметишь разницы, но эта доля понимания защитной магии немного, но полезна. Но минусов всё-таки у такой программы больше, чем плюсов, ведь школьный курс в большей своей степени ориентирован на наработку практических навыков, а большие объёмы сугубо теории добивают энтузиасты. В общем, плохая программа.       После ужина, закономерно, повёл первокурсников в гостиную, где они попытались, вроде как, найти свой уголок, и что-то подобное им даже удалось, а некоторые деятели даже начали знакомиться с остальными учениками с курса второго-третьего, но не старше — сейчас для них разница в возрасте кажется слишком значимой, да и для других подростков тоже. Чем занялся я? О, нет, никакого самообразования! Мы с Ханной начали решать вопросы с клубами.       Однако, с клубами история довольно простая, и сама по себе совершенно неинтересная — находишь главу, тот уже знает, что делать, получаешь списки действующих членов и план активности, относишь его декану. Всё.       Ну и последней активностью на этот день было выполнение домашних заданий. Лидером по объёму домашней работы пока остаётся профессор Снейп, но и далеко не все занятия ещё прошли — первый день, как ни крути. Но вот незадача — не каждый знает о свойствах лунного камня, а в учебнике не так уж и много информации по нему. Собственно, как и всегда.       — Гектор, — Джастин посмотрел на меня, когда мы всей нашей компанией, по сути, всем курсом хаффов, сели за наш неизменный столик. — Я уверен, что в твоей голове есть много больше по лунным камням.       — В принципе, — я разложил перед собой письменные принадлежности, взял рулон пергамента и приготовился писать. — В голове уже сложился текст заданного объёма. Могу рассказывать, пока пишу, а там вы уже дополните и измените, как хотите.       — Ок, давай. А то тут пусто, — Эрни помахал перед нами книгой по зельеварению за пятый курс. — Ладно, не совсем, но и не густо. А домашку хочется сделать сейчас.       — Ага, — закивали остальные, а продолжила мысль только Ханна. — И не бегать потом по библиотекам. Да и привыкли мы уже делать домашку сразу.       — Так может завтра зайдём в библиотеку? — высказала дельную мысль Сьюзен. — Ну, я имею в виду, чтобы взять дополнительную литературу на всех. И бегать не придётся. А список составим по сноскам из учебников — они везде есть.       — Дельная мысль.       Выполнение домашней работы закончилось почти к самому отбою, и если ребята планировали ещё немного посидеть, а потом отправиться спать, то мне предстояло ещё дежурство. До часу ночи — два часа после отбоя, который в одиннадцать. По идее, со мной должна была дежурить Ханна, но я её убедил, что «двойка» будет лишней, и я справлюсь со всем сам, а она пусть идёт спит, отдыхает.       Выбравшись за пределы гостиной, я застал момент, когда начинался комендантский час. Это довольно пугающе, если ты неподготовленный морально человек. В и без того мрачных каменных коридорах средневекового замка-монастыря, коим, по сути, и является Хогвартс, тускнеют факелы, почти не давая света и подпуская к себе вплотную вязкую темноту коридоров. Гаснет пламя в чёрных чашах на цепях или на колоннах — они расположены в самых крупных коридорах и помещениях замка. В такие моменты особенно красивыми я считаю коридоры с высокими витражными окнами или галереи вокруг внутренних дворов замка — они всегда освещены либо прямым светом луны, либо рассеянным в облаках, да и звёзды шикарные здесь, на природе, вдали от городов и засветки, да ещё и в горах, пусть и невысоко.       Сконцентрировавшись, скрыл себя волевой магией, проверил связь с паучками и просто отправился гулять по замку — делать мне нечего, кроме как ловить нарушителей. Пусть подобным страдают те, кто считает должность старосты — крайне важным этапом своей жизни. Я же считаю подобный выверт моего бытия — дружеской подлянкой от Седрика. Но и его понять можно — кому ещё он мог доверить свой любимый факультет?       Во время прогулки я попутно создавал новых паучков, разбрасывая тут и там — мозги они не грузят, за это центральный артефакт отвечает, а вот «бить тревогу» в случае чего они могут. Да и просто мониторинг ситуации — дело полезное. Нужно будет, всё-таки, как только стану целителем, вылечить Грюма, ведь обещал, а его знания о создании артефактов наподобие его глаза — очень интересная вещь.       Гулял, раскидывал паучков, прислушивался к обстановке — ничего. Глухо. Только непосредственно возле гостиных факультетов была какая-то небольшая ученическая активность, но, как я и заметил, они были в шаговой доступности от гостиной — на такое мне плевать.       Вот от одного из паучков я получил сигнал о том, что мимо него прошёл профессор Флитвик. Похоже, он сегодня дежурит. А так, да, сколько бы я ни «патрулировал», везде тишь, гладь, Божья благодать. Прелестно.       Зайдя на смотровую площадку Астрономической Башни, я вдохнул поглубже приятный свежий воздух, насладился моментом уединения и начал подводить итоги подходящего к концу патрулирования. В целом — пустая трата времени, но при этом есть небольшой шанс предотвращения какого-нибудь правонарушения, например, драки, побоища, каких-то прочих подобных мероприятий. Но ловить просто шляющихся по замку, которых сегодня ещё и не было — увольте.       Вернувшись в гостиную, не застал там вообще никого. Ну, что можно сказать? Первый учебный день подошёл к концу.        ***       Вторник — такой же сложный день, как и понедельник.       Для начала, после физических упражнений и тренировок, и, разумеется, душа, я подождал в гостиной, когда проснётся Ханна, и вместе с ней мы пошли сдавать материалы по клубам декану. Процесс этот был быстрым, я бы даже сказал, мгновенным. А после этого началась стандартная волокита: убедиться, что мелкие проснулись и привели себя в порядок, проводить их на завтрак, проводить на занятия, отправиться уже на свои занятия.       Где-то на моменте завтрака я перекинулся парой слов с Гербертом и Тамсин. Они определились, кто будет капитаном, и это будет девушка — Герберт обладает репутацией раздолбая, которая не соответствует такой должности. А вот Тамсин может быть и серьёзной, и убедительной, и дипломатичной — обширные и к месту применяемые ею знания истории неплохо помогают в этом деле. В общем, ей я и поручил заниматься делами команды, коих, не очень много, если подумать. Договориться с администрацией о времени тренировок, назначить дату отборочных соревнований на роли в команду, курировать тренировочный процесс. Ну и немного бюрократии в виде парочки бумаг, но это нужно тогда, когда принимается новый человек в команду и прочие подобные нюансы — она справится.       После завтрака и сопровождения мелких мы отправились в башню Рэйвенкло, где в просторной и удобной аудитории в виде амфитеатра, нам должен был читать лекцию на фоне огромного окна профессор Флитвик. Его занятия всегда вызывали лёгкое предвкушение, ведь маленький профессор умудрялся заинтересовать в своём предмете практически всех, и даже Дафна, дав однажды обещание, что приложит больше сил и старания к изучению этого нелюбимого ею предмета, нынче проявляет небольшой интерес, и это — показатель, кто бы что ни говорил.       — Ребятишки, — улыбался Флитвик, стоя на своей импровизированной подставке из книг, научная или художественная ценность которых неизмеримо мала. — В конце этого года, как вы уже знаете, вам предстоит сдавать очень важные экзамены, Стандартное Обучение Волшебству. СОВ.       Дав нам пару секунд на согласные кивки и прочие проявления понимания темы, Флитвик, став серьёзным, продолжил:       — Вы должны помнить, что эти экзамены могут повлиять на вашу будущность на многие годы! Если вы ещё не задумывались всерьёз о выборе профессии, сейчас для этого самое время. А пока же нам с вами, боюсь, придётся работать больше обычного, чтобы вы все смогли показать себя с лучшей стороны!       — Извините, профессор, — поднял я руку, привлекая внимание Флитвика.       — Да-да, мистер Грейнджер? У вас есть вопросы?       — В какой-то мере, сэр, — я встал из-за стола, а учитывая, что сидел я чуть ли не на самом верху амфитеатра, чтобы сзади чего не прилетело во время практики, видеть меня могли все, пусть и для некоторых было не очень удобно разворачиваться. — Хотелось бы уточнить практическую значимость СОВ от вас.       — Что конкретно вы имеете в виду? — кроха-профессор забавно наклонил голову набок.       — Например, я захотел закончить обучение на пяти курсах. На что влияет СОВ в таком случае?       — Надеюсь, это сугубо гипотетически?       — Разумеется, профессор.       — Что же… Надеюсь, всем интересен подобный вопрос? — Флитвик окинул взглядом аудиторию, и многие согласно кивали в ответ. — В таком случае, нужно сказать о следующем. Возьмём среднестатистического ученика со столь же средними возможностями. Перспективы мы так же будем рассматривать в среднем, так сказать, доступные большинству.       Профессор приосанился, положил палочку на кафедру перед собой, вздохнул, и продолжил мысль.       — Итак, после пяти лет обучения можно начать карьеру, разумеется, в любой отрасли. Можно пойти наёмным рабочим на какую-нибудь ферму, производство и тому подобное. Можно пойти работать в торговлю, в магазины, лавки, аптеки. Можно пойти в министерство. Это то, что доступно действительно всем. Но стоит понимать, что не то что на высокую, даже на среднюю должность вас вряд ли возьмут — пять лет обучения это минимальный минимум. Помимо этого, мистер Грейнджер, стоит понимать, что, например, помощником аптекаря и даже простым продавцом не возьмут того, у кого нет СОВ по зельям, или же оценка плохая. Во многих случаях не возьмут даже с хорошей оценкой по профильному предмету, ведь экзамен СОВ — показатель базового понимания предмета, а работодатель всегда и во все времена хочет специалиста как можно лучше, а платить — как можно меньше.       — Понятно, профессор, — кивнул я. — Тогда другой вопрос. Многие ли работодатели озаботятся личной проверкой знаний кандидата?       — Личной? О, нет, мистер Грейнджер, — Флитвик с улыбкой отмахнулся от такой мысли. — Никто даже думать о подобном не будет, разве что задаст пару вопросов на собеседовании. А в министерстве на многие должности вообще берут только при наличии СОВ или ЖАБА по нужным им предметам с определённой оценкой, и даже будь вы Мерлин во плоти, бюрократический механизм вас не пропустит.       — С этим ясно…       Я хотел задать следующий вопрос, но Рон решил задать вопрос с места, банально вклинившись в разговор.       — А в чём смысл СОВ, если мы решим учиться дальше?       Хмыкнув на подобную бестактность, я сел на место, готовясь слушать.       — Тут всё предельно просто, мистер Уизли, — улыбнулся Флитвик, поправив свою изумрудную мантию. — В зависимости от того, по каким предметам вы сдадите СОВ и на какую оценку, будет зависеть, какие предметы вы сможете выбрать на шестом и седьмом году обучения в Хогвартсе. Соответственно, вы сможете выбирать, по каким предметам будете сдавать ЖАБА. Например, нельзя сдавать ЖАБА по предметам, по которым у вас нет СОВ.       — Вообще совсем?       — Говоря сугубо гипотетически, вы можете пойти в министерство, договориться о сдаче или пересдаче СОВ по нужному предмету, а потом — о сдаче ЖАБА. Только надо понимать, что бесплатно это делать никто не будет, а первая пересдача СОВ доступна только спустя пять лет после окончания вами Хогвартса.       — К чему такие сложности? — спросила Лайза Турпин, шатенка с Рэйвенкло.       — Такие вопросы уже не ко мне, — развёл руки в стороны Флитвик. — Более того, СОВ и ЖАБА влияют не только на вашу дальнейшую карьеру, но… Скажем так, если вы решите учиться дальше у мастеров, то вам так или иначе придётся приложить свои результаты к письму или продемонстрировать их при личной встрече. Напомню, что СОВ и ЖАБА позволяют увидеть уровень вашей подготовки, и, например, мастер зельеварения отмахнётся от вашего письма и кандидатуры на обучение, как от мухи, если у вас будет низкий балл по СОВ или ЖАБА по этому предмету, и тем более, если вы его вообще не сдавали. Конечно, во время беседы с мастером, если он вообще будет в вас заинтересован, возможно, он проверит ваши знания. Но скажу вам, ребята, по опыту, и зная многих мастеров — такое редко бывает. Тому много причин, но примите это как данность.       — То есть, без СОВ никак? — Рон пригорюнился так, что захотелось его взбодрить тарелкой с печёной курочкой. Ну серьёзно — такого уныния на лице разумного человека я не видел давно.       — К сожалению, мистер Уизли, — улыбнулся профессор. — Конечно же мы говорили о среднестатистическом ученике, обычной работе и прочем. Всегда есть шанс, что вам выпадет возможность достичь чего-то большего. Но я скажу вам так — за время моего преподавания в Хогвартсе, а преподаю я больше пятидесяти лет, я не встречал ни одного ученика, который бы достиг хоть чего-нибудь, при этом ничего не делая.       Вопрос был исчерпан, и профессор, убедившись, что новых вопросов не будет, воодушевлённо взял палочку с кафедры и с улыбкой заговорил:       — Раз мы выяснили всё, что хотели, то приступим к сегодняшней практике. До самого конца занятий нам предстоит отрабатывать Манящие чары. Если кто-то вдруг забыл, повторяем за мной.       Профессор Флитвик начал демонстративно медленно показывать жест палочкой, произнёс вербальную формулу, Акцио, назвал предмет, являющийся целью, и в итоге приманил к себе лежавший на его кафедре листок пергамента.       — Все всё вспомнили? Прекрасно. Эти чары частенько попадаются на СОВ по Чарам и Заклинаниям, — весело говорил он, — так что вам нужно как следует попрактиковаться. Приступайте.       И мы приступили. Я тоже не стал отлынивать, теша свою гордость своими же возможностями, и, как и все остальные, добротно и старательно отрабатывал чары. Своей целью я выбрал скомканный в шарик лист бумаги из тетради. Получались эти чары у меня отлично, без всяких проблем, а потому я приступил к попыткам как можно лучше и быстрее их выполнить, попутно стараясь отбросить, для начала, название предмета, не произносить его вслух, а потом и вовсе стараясь делать «рисунок» палочкой как можно меньше. Это должно экономнее расходовать энергию в том случае, если я не контролирую процесс самостоятельно, уменьшить время создания чар за счёт того, что кончик палочки проходит меньшее расстояние в пространстве, но при этом также быстро, если не быстрее.       Разумеется, как и в некоторых других случаях, такое практическое занятие превратилось в локальный прорыв Хаоса — вокруг постоянно туда-сюда летали различные предметы, специально созданные учениками или ещё где-то добытые, отовсюду доносились голоса учеников или их же вскрики от прилетевшей в голову подушки. В общем, самый настоящий хаос.       После Чар я и Ханна первым делом отправились провожать первокурсников, после чего пришла пора посетить первое занятие по трансфигурации. Их должно быть два, но график получился таким, что сдвоенное занятие разбивалось обеденным перерывом. Думаю, это не очень плохо, ведь перекусить после довольно нудной лекции МакГонагалл никто не против.       В общем, занятия у нашего замдиректора началось примерно так же, как и у Флитвика — нам прочитали важность СОВ, важность их сдачи на хорошую оценку, и вообще, что жизнь — сложная штука. Я, конечно, утрирую, но примерно такой посыл читался в словах МакГонагалл. И разумеется, строгая декан Гриффиндора, а по совместительству и преподаватель Трансфигурации, не могла не напомнить о любимых ею качествах волшебника и человека вообще.       — Невозможно сдать СОВ, — сурово произнесла она, глядя на нас поверх своих аккуратных очков, — без серьёзной практики, без прилежания, без упорства. Я не вижу причин для того, чтобы каждый в этом классе не добился успеха на экзамене по трансфигурации. Надо только потрудиться.       Вообще мне в некоторой степени нравится манера МакГонагалл общаться с учениками. По крайней мере, если сравнивать её со Снейпом. Они одинаково строги и требовательны, и вообще, во многом похожи, но если речи Снейпа зачастую сводятся к тому, что вокруг него слишком много ни на что негодных идиотов, и медицина здесь бессильна, то МакГонагалл, в целом, не отрицает этот факт, но умудряется говорить подобное такими словами, словно хочет всем сказать: «Да, вы идиоты, но если как следует постараться, можно научить курить и зайца».       — Итак, сегодня, — продолжала тем временем профессор МакГонагалл, — мы приступаем к заклятию исчезновения. Оно проще, чем Чары восстановления, которые вам предстоит систематически изучать только при подготовке к ЖАБА, но оно принадлежит к числу труднейших актов волшебства из всех, что входят в программу по СОВ.       Оказывается, Эване́ско является одним из сложнейших заклинаний за первые пять курсов, что меня несколько удивило, ведь я без особых проблем его изучил ещё на третьем курсе, когда делал подборку различных бытовых чар. Тогда мне и показалось, что Эване́ско во всём своём многообразии вариаций, является очень полезным колдовством, способным заставить исчезнуть как неживой, так и живой объект. Буквально стереть его из мироздания. Правда, чем сложнее структура объекта, тем сложнее колдовство, а если объект ещё и магический, как например, какое-нибудь волшебное животное, то сложность растёт по экспоненте. Например, я сильно сомневаюсь, что на свете есть волшебники, способные «стереть» при помощи Эване́ско человека. Мёртвого — возможно, и то с огромным трудом, да и далеко не каждый. А живого — вряд ли. Волшебника — подавно. Думаю, с возможностями моего мозга, я бы справился с этим делом, но проверять как-то не хочется.       Мне кажется, что основная сложность заклинания заключается в том, что многие просто понятия не имеют о точном строении тела. Не об анатомии — я имею в виду клетки и прочее. Да и сам механизм исчезновения тоже остаётся тайной, вот и не получается заставить исчезнуть действительно сложные объекты — просто не хватает магии и мощности мозгов, чтобы эту магию подать в должном объёме.       Под такие мысли я и сам толком не заметил, как занятие прошло. Оказывается, я заработал баллы для факультета за идеальное и быстрое выполнение Эване́ско с первой попытки. Гермиона отстала от меня на одну, а многим другим потребовалось больше пяти.       Обед, выполнение обязанностей старосты, снова немного трансфигурации, и вот я уже двигаюсь к хижине Хагрида в числе тех, кто выбрал дополнительным предметом Уход. Честно говоря, я не думаю, что эта дама, Граббли-Планк, немолодая и, кажется, довольно замкнутая волшебница, приведёт кого-то неординарного, как это любит делать Хагрид. Жаль, конечно.       Собственно, так оно и оказалось. Профессор показывала нам лукотрусов. Забавным я посчитал то, что Хагрид уже демонстрировал нам одного и даже рассказывал о них, но похоже, не делал записи об этом. А учитывая то, что эти маленькие, словно состоящие из веточек и листиков животные не были чертовски опасными, то и рассказывал Хагрид о них без особого, присущего ему, энтузиазма. А значит, что? Правильно — почти все напрочь забыли об этих существах.       Профессор Граббли-Планк подошла к вопросу более творчески, собрав кучу лукотрусов, соорудив из них простую кучку, не отличавшуюся от веточек и палочек вообще никак, да и помимо прочего, дала лукотрусам возможность вести себя естественно.       Девочки сразу умилились этим забавным маленьким существам, нелепо двигавшимся на ножках-палочках, и столь же нелепо шевелящие такими палочками, только руками. В голове была забавная идея назвать одного такого Грутом, но я никак не мог понять, откуда эта мысль взялась, из каких глубин памяти, что это значит, и почему мысль кажется мне забавной. Ненавижу такие вот пробелы в памяти — они заставляют чувствовать себя или идиотом, или психом.       В общем, публика начала умиляться, а на вопрос, что это за существа, отвечать решила только Гермиона. Разумеется, предварительно быстро подняв руку и чуть ли не подпрыгнув на месте. Вот она и более-менее подругами обзавелась, вон, стоят рядом, Парвати Патил и Лаванда Браун… Но всё равно остаётся Гермионой, которой нужно чтобы как можно быстрее её спросили, чтобы похвалили за знания. Мило, и одновременно с этим немного пугающе, ведь зная её непоколебимость и упорность, далеко не факт, что эта черта характера сгладится с возрастом.       Нам поручили зарисовать лукотруса, к чему мы все и приступили, в том числе и Малфой. Почему я акцентирую внимание на нём? Просто есть у меня забавное наблюдение. Драко может как угодно и сколько угодно высказывать о том или ином преподавателе, о методах, об учебном материале, но поставленные преподавателем задачи всегда старается выполнить, и выполнить при этом качественно. Ну, не даром же он в десятке лидеров по учёбе на курсе, при этом ближе к первому месту, а если конкретно — четвёртый.       Поттер умудрился получить травму в ходе дела. Уж не знаю, что там у него случилось и как он смог довести лукотруса, довольно спокойное и дружелюбное, пусть и немного опасное существо до такого состояния, но что есть, то есть. Стоит весь лохматый, в очках, собственно, как и всегда, сжимает окровавленную руку и скалится в ответ на смех Малфоя с его товарищами. В общем, ничего нового.       В общем, день проходил без особых событий, в обычной суете, разбавленной обязанностями старосты, и в этом вопросе мне помогала Ханна.       Вечером же я пошёл в один из неиспользуемых кабинетов, чтобы начать изготовление различных мелких артефактов, способных облегчить жизнь ученику Хогвартса. Помимо обычных уже согревающих, я думал сделать что-то для защиты от дождя и грязи, продавая их через Уизли за сущие крохи. Но крохи крохами, а из таких вот крох и создаётся капитал — тут маленько, там чуть-чуть, вот уже и сумма какая-никакая накопилась. Приятно? Разумеется.       Как следует зачаровав кабинет от внезапного проникновения учениками и преподавателями, страдающими излишней ответственностью или желанием кого-то поймать в поздний час, я начал трансфигурировать металлические кулоны-капли для согревающих амулетов, и кулоны-монетки для защиты от грязи, пыли и дождя, которые на каком-нибудь шнурке, ниточке или цепочке должны занять место на запястье.       Время шло, работа спорилась, а создание новых схем артефактов было вообще простым делом — ведь они действительно простые, и отнюдь даже не на одну десятую столь же сложные, как, например, мой браслет с треугольничками-дронами.       Когда уже почти со всем было покончено, от одного из паучков пришёл сигнал. Подключившись, я увидел, как из кабинета Амбридж вышел Поттер и спешно зашагал прочь. Он был как-то бледен, понур и растирал кисть руки движением, свойственным подобным при получении травм. Это меня заинтересовало. Паучок ловко побежал по потолку, преследуя парня, который чуть ли не срывался на бег.       Быстро покидав всё магией в рюкзак, я покинул кабинет и поспешил наперерез. По идее, я должен перехватить Поттера в коридоре второго этажа перед самым выходом в Главную Башню, откуда тот уже доберётся до гостиной.       Так и получилось. Я буквально вынырнул у Поттера перед носом, от чего парень встрепенулся, выхватил палочку и наколдовал Люмос. Ну да, время-то позднее, я вижу в этой неполной темноте нормально, да ещё и тусклый свет из Главной Башни немного, но разбавляет мрак коридора.       — Грейнджер, — как-то настороженно выдал Поттер.       — Именно. Час после отбоя, Поттер, — улыбнулся я, — а ты шляешься, бегаешь по коридорам. Причина?       — Какое твоё дело? — вяло огрызнулся бледный парень. — Да и если на то пошло, то я был на отработке у Амбридж.       — Хм… Всякие Поттеры просто так по коридорам не бегают, — я спокойно ответил. — Я — староста. Записка от профессора Амбридж?       — Какая ещё… А… Нет её… И вообще, — Поттер очень быстро себя накрутил, избавившись от бледности на лице и добавив себе храбрости. — Я уже почти в гостиной. Отстань, а?       — Если ты мне ответишь на вопрос… — я внимательно смотрел на Поттера, на его руку, от которой чувствовался запах крови.       Поттер заметил, куда я смотрю, и попытался спрятать руку.       — Итак, вопрос, — хмыкнул я. — Почему Гарри Поттер возвращается с отработки у профессора Амбридж с травмой на руке? Да ещё и странной, от которой чуть-чуть веет какой-то мерзостью?       — Какое тебе вообще дело?! — вспылил Поттер, сделав шаг в мою сторону и указывая на меня светящимся кончиком палочки. — Тебя это никак не касается!       — Ошибаешься, парень, — я продолжал спокойно стоять, мысленно готовясь к отражению какой-нибудь атаки от Поттера, вызванной его безграничным пониманием любой ситуации. Это ирония, если что. — Я — староста. Ты получил на отработке травму и, судя по всему, отнюдь не случайную.       — И что?       — Ты идиот? — хмыкнул я. — Раньше я думал, что подколки Малфоя не имеют под собой почвы.       — Ты…       — Подумай ещё раз. Отработка с травмами для ученика. Я — староста. Касается ли это меня?       Похоже до Поттера начало, наконец-то, доходить что-то, и он смотрел на меня уже не агрессивно, а задумчиво. А может быть он просто только сейчас сформулировал некую идею, понятную ему и без меня, но при мне родившуюся.       — Будешь разводить секреты в другой раз. Подобное, — я указал рукой на его руку, которую он отвёл за спину, — является серьёзной причиной задавать тебе эти вопросы, чтобы получить полные ответы. Телесные наказания отменены Дамблдором сразу, как только он стал директором, да будет тебе известно. И ни один профессор не имеет власти изменить этот нюанс. Я несу ответственность за первокурсников в частности, и учеников своего факультета вообще. Я должен знать, что именно происходит на отработках у Амбридж, тем более причина наказания отнюдь не самая веская. Что будет, если кто-то провинится сильнее тебя?       — Я ни в чём не виноват. Я лишь сказал ей правду. У меня нет ни единой причины не верить директору. Волдеморт вернулся, и это факт, — веско вещал Поттер, продолжая держать меня на прицеле палочки, на кончике которой тускло светился Лю́мос. — Или ты тоже считаешь его сумасшедшим стариком и лжецом?       — Не считаю. Но мой вопрос остаётся в силе. Что. Там. Произошло?       Гарри помялся секунду, прежде чем опустить палочку, не рассеивая Люмос.       — Она заставила меня писать строки каким-то странным пером.       — М-да? Каким?       — Не знаю. Оно не требует чернил, пишет кровью и оставляет царапины на руке.       — Покажи, — я требовательно протянул руку.       Поттер хотел было взбрыкнуть, но что-то его остановило, и он протянул руку, тыльной стороной кисти вверх.       — Вот.       Взяв его руку, немного склонился, чтобы внимательнее рассмотреть. Казалось, будто на коже в самом деле кто-то пытался писать острым пером, расцарапывая, раз за разом выводя короткую строку по одному и тому же месту. «Я не должен лгать». Вынув палочку, из-за чего Поттер на миг вздрогнул, я провёл ею над травмой, подавая свою магию и стараясь ощутить отклик. Немного тьмы. Не той тьмы, как её понимал эльф, а местной, искажённой магии. Такое просто так не залечить. Ещё и какое-то влияние на энергетику.       — Хочешь посмеяться? — улыбнулся я.       — Не особо, — Поттер действительно не был расположен к подобному.       — А придётся. Во-первых — тут немного Тёмной Магии. Во-вторых — после пяти-шести таких процедур тебе действительно будет тяжело врать, вплоть до лёгкой физической боли. Покажи-ка руку, которой писал…       Поттер протянул правую руку, а я тут же осмотрел пальцы, которыми держат перо. По две точки на каждом — такой след остаётся от кровавого пера, я точно знаю, подписывал таким документы.       — Занятно… Похоже на хитрую модификацию Кровавого Пера, которым подписывают контракты и документы. Это даёт гарантии того, что подписавший будет следовать слову контракта. Тут, похоже, контракт с самим с собой, текст которого ты пишешь… Недопустимо…       Я хотел продолжить говорить, но наконец-то из укрытия вышли Малфой и Паркинсон — сегодня их черёд патрулировать. Я чувствовал их где-то с середины нашего разговора, но вида не подавал.       — Так-так-так, — ухмылялся Драко, а Пэнси, что шла рядом с ним, просто улыбалась. — Кто это тут у нас шляется по ночам?       — Малфой… — чуть ли не прошипел Поттер, отходя в сторону и вставая так, словно я с ним заодно, тем самым противопоставляя нас Малфою и Паркинсон.       Драко поднял палочку на уровень головы, но держал её вне своего поля зрения — хоть кто-то в этом цирке понимает, что держать источник света перед глазами и пытаться разглядеть что-то — идиотизм.       — Вечер добрый, — кивнул я им обоим.       — И что же…       — Ты извини, конечно, — я смотрел на Малфоя с серьёзным лицом. — Но ситуация странная и шутки сейчас неуместны.       — М-да? — Малфой ухмылялся, но видя непробиваемую серьёзность на моём лице, принял не менее серьёзный вид. Как, кстати, и Пэнси. — Что случилось?       — Неважно… — хотел отмахнуться Поттер, но я посмотрел на него предельно серьёзно.       — Засунь свою дурацкую вражду себе в одно место, да поглубже. Сейчас не время.       — Не указывай мне, — хамство и негодование вылезло на очкастое лицо героя всея Англии.       — Включи уже мозг…       — Ха, — хмыкнул Малфой. — Чтобы что-то включить, нужно чтобы это «что-то» для начала было…       — Драко, — Пэнси сделала шаг вперёд, вставая боком между всеми нами. — Сейчас, очевидно, не время. Что случилось?       Она посмотрела на меня в ожидании ответа.       — Если коротко, — я взглядом убедился, что Поттер не будет буянить. — Амбридж слегка модифицировала Кровавое Перо с применением лёгкой Тёмной Магии, скорее всего, малефицистики, если я правильно понял. Теперь оно служит не по прямому назначению, а для нанесения физического вреда держателю и впечатыванию написанного как в тело, так и в разум.       — Могу её похвалить за изобретательность, — хмыкнул Малфой. — Пока не вижу проблемы.       — Это пока, — кивнул я. — Она использовала эту презабавную штуку на отработке Поттера.       — А вот это уже серьёзно, — кивнула Пэнси.       Поттер, похоже, вообще стоял и натуральным образом обтекал с нашего общения. Нормального, серьёзного общения. Ну а может и с того, что на него вообще не обращают внимания.       — Физические наказания, тем более с применением Тёмной Магии, — продолжала тем временем Пэнси, сложив руки под грудью. — Напрочь запрещены Дамблдором и министерством. За подобное, кстати, может светить Азкабан от полугода до года на средних уровнях.       — Разумеется, вы знаете, — скривился Поттер, — за что можно туда отправиться.       К моему удивлению, Поттер был полностью проигнорирован слизеринцами. Ну, не совсем полностью.       — Как она тебя заставила писать? — Малфой без шуток и ухмылок посмотрел на Поттера, чем явно сломал ему шаблон своего типичного поведения.       — Эм… Просто дала перо и сказала писать строки.       — Ты можешь дословно сказать?       Поттер явно боролся с собой.       — … Теперь, мистер Поттер, — мозги Гарри явно скрипели в попытке выдать дословную фразу. — Вы напишите для меня некоторое количество строк. Нет, не вашим пером. Вы воспользуетесь моим пером.       — Хм… — Малфой задумался. — Она говорила раньше, что именно написание строк будет наказанием, отработкой и прочее.       — Нет… Наверное. Нет, точно нет, — мотнул головой Поттер.       — Жаль.       — Думаешь, — я посмотрел на Малфоя, — подвести обвинение под дословно высказанное Амбридж?       — Была такая мысль.       — Какое обвинение?       — Хорошее, — улыбнулась Пэнси. — Вот если бы Амбридж сказала, что написание строк этим пером является наказанием, отработкой или что-то в таком духе, тогда да… Тут было бы с чем работать.       — Вы понимаете, — я посмотрел на Пэнси и Драко, — что это всё — проблема?       — Не дураки, — Малфой гордо вздёрнул голову.       — Я бы не спешил с такими заявлениями… — буркнул Поттер, но в ответ получил лишь неприязненные взгляды, причём от нас всех. А Малфой тем временем продолжил мысль:       — Наши мелкие могут попасть под раздачу.       — Что будем делать?       — Не знаю, Грейнджер, — мотнул головой Малфой. — Пока не знаю. Нужно посмотреть, как пойдёт дело. Своим я скажу, чтобы если попадут на такую отработку, попытались вывести Амбридж из себя и развести её на признание.       — Добро. Мелких я предупрежу, — кивнул я. — Старшим скажу, как лучше действовать. Похоже, Амбридж настроена серьёзно.       — Она — помощница министра, — пожал плечами Малфой. — Она всегда настроена серьёзно.       На этой «весёлой» ноте мы разошлись по своим делам, а я думал о том, как доставить неприятности этой поразительно подозрительной дамочке — всего два дня, а её уже ненавидит почти вся школа. Уверен, что ей хватит недели на то, чтобы заработать ненависть вообще всех. Думаю, будет сложно, а работать придётся тонко — против бюрократии силу не применишь, а если силой и добьёшься результата, то виноватым во всём сам и останешься. А это недопустимо.