Тореодоры с очколенда

Этот день должен был стать последним, перед отьездом Павлуши в Киев. Неужто, столько лет проведенных рядом. и вот, он уезжает из села, отныне у него другая жизнь, другие интересы, да и другие люди появятся на горизонте. А как же дружба до последней капли крови все обещания? Все изменилось, и они уже не школьники. Давно у него на уме лишь его Ганя и ничего боле, только вот и она уже исчезает, он тем более. Студент Киевского политехнического института куда уж ему до старых друзей, они и остануься где-то там, в селе, и они ему уже не нужны. И Яша ему не нужен, но ведь Рень никогда так просто не сдается, верно? Ява шол к своему лучшему другу, что бы просто сказать пару слов об их дружбе и о том, что не хочет утратить с ним связь. Так много мыслей крутилось в голове юноши, так много хотелось сказать, но сил хватало лишь на пвру фраз. Наконец он подошел к нужной двери, и остановился перед ней. К горлу подступл волнительный ком, не даваший спокойно дышать. Руки выдавали его напряжние, но вот Ява положил руку на ручку двери шумно втянул воздух в легкие. И вошёл… — Ох! Ява, ты пришел! — Вскрикнул было друг, завидев в дверях юношу _- Уж боялся ты не придешь меня проводить. — Обнимая друга докончил Павел. Что сказать о торжестве? Оно прошло словно в тумане. Тост за великое будущее, тост за светлый ум, перспективы и прочее, прочее, прочее. Ява старался не реагировать, но все эти слова лишь разжигали в нем ненависть к этим людям и подкрепляли мысль, что он больше не нужен. По истечению вечера он остался с Павлушей один на один, с целью помочь убрать, но на деле он хотел лишь кое в чем признаться. — Хэй, Павел. — Было окрикнул друга Яша, от чего тот вздрогнул, чуть не роняя из рук тарелки, а после смеясь ответил. — Господи, ты чего удумал. — обратился он к другу. — Что-то случилось? Просто ты меня Павлом никогда не называл. — Прости, просто я немного не в себе, ведь ты скоро уедешь, и возможно мы больше не увидимся. — ком подступающий к горлу не давал дышать, Ява чувствовал как его тело билось изнутри, оно билось в страсти и желании, но оставалось лишь терпеть. — Слушай, ты какой-то бледный, давай я налью тебе воды.--Трепетно скзал Павлуша. Он наклонился над кувшином с водой и налил в бокал холодную жидкость. От такой позы друга тело Явы затрепетало. Терпение лопнуло, ноги не слушаясь ринулись в Павушке и схватив за шею прижал его к столу. --Что ты делаешь?! — Сначала с некой насмешкой проговорил юноша в попытке выскользнуть, но когда крепкая хватка на затылке не ослаблялась, он уже с некой тревожностью, повторил, пытаясь обьяснить другу, что это уже не смешно. Однако друг его, не думая ослаблять хватку лишь потянул юношу за волосы назад, от чего тот выпрямился и смотрел прямо в глаза своего обезумевшего друга. — Уезжай, — Процедил Ява, — Уезжай и никогда не возвращайся. — добавил он, бросая голову друга в сторону, от чего тот пусть и не упал, но на какое-то мгновение был дезориентирован, но очнувшись он бросился к другу, хватая его за руку. — Подожди, Ява! — Закричал он. — Что с тобой? Я могу тебе чём-то помочь? — С тревогой вглядывался в лицо друг Павлуша, пытаясь понять что с ним. Но в ответ его лишь ударили в солнечное сплетение и он согнувшись пополам огрызался с дорожно начать дышать, после чего получил ещё и удар по колену, от чего упал на пол. — Знаешь ли, ты ещё не в городе. — чуть не кричал Ява, — И если тебе сказали проваливать — проваливай. Ты в селе, тут тебе могут и челюсть проломить, если ещё не забыл. — Гневно смотрел юноша на друга, что уже начинал подымается на ноги и резко подойдя к нему и схватив за волосы заставил подняться добавил. — Чем ты мне можешь помочь? Возможно отмотаешь время назад и не будешь крутить шашни с этой пустоголовой дурой? Хм. Или может ты начнёшь хоть что-то замечать, да. — Прямо в лицо Павлуше кричал он, после остановившись ухмыльнулся и закончил зловещим шёпотом. — Хотя, ты мне можешь помочь, дорогуша, очень даже можешь. Ява грубо схватил Павлушу и усадил на стол, тот в свою очередь посмотрел недоумевающим взлядом и произнёс: --Что ты…делаешь? — Павлуша покраснел и смущённо отвернулся он Явы. Ява ослабил свой галстук, развязывая его, после чего сильно затянул его на чужих руках, так, что у того остались фиолетовые следы. Ява посмотрел в глаза Павлуше, с требованием и ярым гневом. Он перевернул друга на живот так, что бы его зад оказался прямо перед ним. --Я не понмаю, я хочу помочь, но что ты… — Не успев договорить Павлуша дернулся от внезапной боли. Ява оголил его спину и начал оставлять синие засосы, что аж кровь начала подступать. Стоны боли Павлуши розожгли в Яве новые чувства, невыносимое удовольствие и аромат сексуального желания. Ява распустил веревки, держащие скатерти и привязал друга к столу нагнувшись над ним, и касаясь его лопаток. Однако быстро переметнувшись Ява взял стул и просто молча сел, без единого звука, уставившись на друга. Он видел что спина и шея его друга усыпана темными пятнами и кое где, в местах сильных укусов их обрамляли струйки крови. — А сейчас хочешь уехать? — спросил с вызовом Ява. — Я… — Неуверенно пробормотал юноша. — Я так и знал. Ява подошёл к другу, но не в плотную и сказал: — У тебя последний шанс — Я хочу быть здесь, --Павлуша пустил слезу. — Я останусь, только отпусти меня, прошу. — Всё ясно, — ответил Ява, после чего Насмешливо бросил — Готовься. И вновь приблизился к другу, очерчивая его лопатки указательным пальцем, сильнее надавливая в местах укусов, чем вызывал тихое шипение и вновь обойдя друга схватил его за подбородок проговорил: — Знаешь что я собираюсь с тобой сделать? — С напускной ласковостью проговорил Ява, поглаживая друга по волосам, но огне спел среагировать, когда его укусили за руку и резко одернув ее он схватил бокал, ударяя о стол верхом, от чего образовался скол, и вновь потянув юношу за волосы он приставил его прямо к шее Павлуши. — Ну что же ты, дорогой. Я ведь по хорошему хотел. Отработаешь смену и Вали в свой город, все равно там так же под кого-то проснёшься, как последняя блядь. За зачёт, или чтоб из квартиры не вышвырнули, так ведь? — Процедил Ява, после чего резко поднялся, подходя к другу сзади и острым стеклом рассекая тонкую ткань штанов. Время перешло на секунды. Дыхание стало горячим и частым. Оба закрыла глаза от нетерпения и страсти. Пламя тусклой свечи освещало нежную кожу Павлуши которую повредил Ява своими знаками внимания. Ткань брюк еле слышимым звуком треснула на лоскутки. И вот Павлуша почувствовал тонкой чувствительной кожей, то самое тепло которого он боялся и одновременно хотел. Он задержал дыхание в ожидании сильной боли. Не было ни смазывающего средства, ни презерватива ничего, Павлуша это пониал и наперёд знал, что эффект будет как слишком малюсенькое кольцо снять с слишком большого для кольца пальца. Ява грубо вошёл в Павлушу, не давая времени привыкнуть к его размеру, он не давал пощады и использровал весь свой «потенциал». Павлуша пытался не издавать звуков, что бы не раздражать Яву. Руки связанные галстуком пульсировали и сильно болели. Каждое движение углубляло галстук глубже в рану. Тонка розовая кожа начала становиться синей, но вскоре Павлуша услышал ак на пол капают капли его крови, с того самого места. Он хотел попросить его остановиться, но рядом стоял острый бокал, что пугал его. В этот момент он всоминал их с другом прошлое, как они хотели стать тореадорами, как хотели гоняли Контрибуцию, как хотели стать знаменитыми. Он вспоминал, какм Ява был: добрым, чутким, надёжным и весёлым, а мысль о том, что нынешний Ява трахает его в задницу, травмировало его сердце ядовитым уколом непонимания и боли. Но вдруг Ява остановился и замер, словно услышал мысли друга. --По коровке соскучился? Ничего сейчас вы виднеетесь, — Сказал Ява и схватил беднягу за волосы в хлев. — Что ты твришь?! Остановись!!! — Поздно малышь. Ява включил свет в хлеву где стояла корова, и хлопала своими большими ресницами. — Раз уж ты так любишь эту коровку, так и оставайся рядом с ней, навсегда. Все то думают, что уже на вокзале, никто ее станет тебя искать. — Ехидно посмеивался Ява, связывая руки друга и наматывая ему на ш канат. — Да и кричать ты не сможешь, это ведь стыд, в селе то тебя за такое даже забить могут. Потому-то сиди тут, как последняя скотина, пока я тебя не выпущу. — Закончил Ява, втыкая в землю штырь, к которому крепилась веревка и обложив юношу стогами сена покинул сарай