Голубое сияние

У RK900, ныне именуемого Ричардом по его собственному желанию, не имелось личных вещей, за исключением форменной одежды, выданной Киберлайф — черных брюк, рубашки, обуви и, конечно, непрактичной белой куртки из плотной ткани с красивым голубоватым свечением опознавательных символов модели. Этот факт объяснялся довольно просто — андроиду не нужен был мобильник, ведь если ему необходимо было с кем-то связаться, он использовал свои собственные электронные мозги. Табельное оружие хранилось в Департаменте и выдавалось Ричарду на время выездов, задержаний, проверке свидетелей и прочей работы в поле. Собственного жилья у него не было, так как после восстания андроидов мало кто из людей хотел сдавать в аренду жильё машинам, отдых роботам всё равно не нужен, а подзаряжаться можно и в участке полиции. На крайний случай, двери Киберлайф для него всегда были открыты. Все прочие мелочи жизни, которые были так необходимы людям, были совершенно не нужны андроидам. Это огорчало детектива Гэвина Рида. Нет, ему, конечно, было глубоко до пизды, чем там владеют или не владеют пластики, но вот коробило его отсутствие личных вещей именно у Ричарда. Это какое-то странное, не поддающееся никаким объяснениям, чувство, возникшее в его человеческой душе. Всякий раз, думая о вещах Ричарда, он вспоминал его блядскую белую куртку, которая каким-то образом шла ему, придавала определённый шарм. Стиляга ебаная. Совсем не похож на вылизанного Коннора с его серым пиджаком. Гэвин никогда и никому не показывал свои истинные чувства. А нахуя? Люди слишком жестокие и эгоистичные ублюдки, им подавай красивое лицо и ухоженное тело без шрамов, звёздную улыбочку, бабло, квартиру, машину... Откуда ему это всё взять? Он предлагал то, что у него было — обычное лицо и накаченное тело, хоть и со шрамами, а как без них обойтись, работая в полиции? Свою захудалую, но довольно уютную квартиру в не самом худшем районе Детройта, полицейскую машину и жирного, ленивого кота. И свои чувства. Он не любил это слово — любовь, ебаная любовь, забота и защита, но людям этого было мало, им нужно ещё, поэтому к своему сорокету он оставался безнадёжным одиночкой, время от времени перепихивающийся с андроидами в Эдеме. Судьба сделала охуительный подарок Гэвину и послала RK900 — не андроида, а какую-то секс-игрушку для пубертатных мужиков. Так сказал Рид, потому что секс-игрушкой для пубертатных девочек он называет Коннора, даже несмотря на его явные романтические отношения со стариной Хэнком. Чёртов старый казанова. Гэвин никогда не любил андроидов, они вызывали в нём злость и такую лютую ненависть, что он сам удивлялся, как вообще человек способен испытывать столь сильную эмоцию. Но, как говорится, время лечит, и он всё-таки смирился с пластиковым гандоном в своей рабочей жизни, и даже признал, что электронный пинокио приносит пользу — например латте с его любимым карамельным сиропом(нет, это вовсе не по-пидорски, оправдывает себя Рид), быстро и качественно заполненные отчёты, ловко пойманные и скрученные преступники. Например, как в данный момент. — Ты как, жестяной болван? — спросил Рид, прикуривая сигарету и аккуратно меняя положение так, чтобы не задеть больную ногу. Чёртовы лестницы и чёртовы наркоманы. — Я функционирую в обычном режиме, детектив, — ответил девятка как всегда ровным, спокойным голосом с капелькой учтивости. — Да? В тебе дыра, из которой капает ваша андроидская голубая мазня, — сказал Гэвин, слегка поморщившись. Вид покорёженного, хоть и не слишком критично, металла вызывал в детективе неприятные ощущения. — Уверяю, вам не о чем волноваться, — сказал девятисотый, приятно улыбнувшись. Совсем не так, как это делал Коннор. Рид моментально вспыхнул, пойманный на своей обеспокоенности состоянием андроида, и в своей привычной мудаковатой манере возразил: — Мне поебать на твои ранения, ясно? Я просто не хочу платить деньги за твою постную рожу. — Вам не придётся делать финансовые вложения в мой ремонт, у Коннора есть все необходимые компоненты, он уже едет, чтобы помочь мне. — Блять, и эта консерва припрётся? Мне и одну-то вытерпеть трудно. Стоит отдать должное, тут Гэвин вовсе не пиздел. Трудно терпеть того, к кому ты не ровно дышишь вот уже несколько месяцев. Оглядываясь в прошлое, он не может вспомнить ту отправную точку, тот день, когда он впервые ощутил непонятное, сдавливающее грудь чувство и иррациональное желание видеть пластмассовое ебло почаще. Его новый напарник был внимательным, заботливым, умным, сильным, быстрым, и поначалу все эти качества раздражали его. Маячившая перед глазами белая куртка больше не приносила злости, наоборот, видя вдалеке сияющие голубым светом символы и огромное белое пятно, Рид весь будоражился, ощущал прилив сил и желание скорее заглянуть в эти прекрасные, серые глаза. Рид нарочито равнодушным взглядом обвёл огнестрельное ранение в правом плече, стараясь не выдать своего беспокойства. Прошёлся взглядом по белой куртке Киберлайф, безнадёжно испорченной. Пока детектив и усовершенствованный долбоёб(как сказал детектив Ричарду после перестрелки) ждали подкрепление, Ричард успел снять некогда чистую и опрятную вещицу и бросить её на подоконник старого дома. Гэвин скосил глаза в сторону девятки с самым безразличным своим выражением лица. Даже румянцем не выдал в миг созревшего плана. — Как вы себя чувствуете, детектив? Ваш пульс участился, я могу знать причину? Это из-за падения с лестницы? Голос андроида был таким учтивым и проникновенным, что Гэвин, даже будучи таким ебаным мудаком, не мог на него накричать. Тем более, что надо было срочно выкручиваться, ведь уёбищный ходячий рентген уже просканировал его всего. — Болит немного, — сказал он нехотя. Не говоря ни слова, он залез в багажник ридовской машины, достал какие-то таблетки, мазь и бинт, и отрывисто приказал: — Снимайте штаны. — Чего блять? Ебанулся?! Или пуля задела мозг? — Я просто окажу вам первую помощь, детектив, в этом нет ничего страшного, это не больно, а если дело в стеснении, то беспокоиться не о чем. Рид несколько мгновений молчал и не делал никаких движений, но затем расстегнул ремень и приспустил штаны, открывая вид на огромную гематому. Ричард действовал аккуратно, не причиняя никакого дискомфорта, а у Рида от этих умелых пальцев начало тянуть внизу, и он поспешно отпихнул андроида, боясь, что тот заметит и засмеёт его. Момент всё равно получился неловкий, но сраное подкрепление наконец прибыло. Пока подозреваемого усаживали в тачку, а криминалисты и эксперты укладывали умело расфасованные пакетики красного льда, приехавший Коннор, словно заботливая жёнушка-наседка, куковал над ранением Ричарда. Все были заняты своими делами, и Гэвин, просканировав местность на наличие особо внимательных глаз, подошёл к окну, на котором лежала испачканная и такая желанная вещь, одним быстрым движением схватил её, смял, накрыл собственной кожанкой и поплёлся к машине, словно во сне. Охуеть. Сел на водительское, затолкал куртку куда-то под сидение и, выглянув в окно, сказал: — Так, девчонки, вы тут заканчивайте, а я поехал домой, отчёт напишу завтра, железка, — быстро добавил Гэвин, видя, что Ричард опять собирается что-то такое спиздануть. Пальцы рук мелко подрагивали от предвкушения, зрачки расширились, щёки всё-таки покрыл еле заметный красный оттенок. Гэвин включил зажигание и уже представлял себе, как будет приятно ощущать ткань в руках... — Детектив Рид! Отъебись. Серьёзно, Ричард. Я уже слишком погрузился в мечты. Рид с плохо скрываемыми злостью и огорчением повернул голову. Ну вот, сейчас робот вспомнит про свою уродскую шмотку и заставит её отдать, а Гэвин будет краснеть, как школьник, пойманный родителями за просмотром порно. — Не беспокойтесь, я напишу за вас отчёт. Вы выглядите слишком уставшим, как ваша нога? Облегчения вздох чуть не выдал Гэвина с головой, но Ричард, слава rA9, не заметил, либо же заметил, но списал это на исчезнувший с плеч геморрой с заполнением бесконечных бумаг и форм. — Всё нормально с ногой, — угрюмо буркнул мужчина, беспокоясь, что за каждую секунду своей задержки андроид вспомнит о пропаже. — Вы уверены? Я мог бы подвезти вас до госпиталя. При любом другом случае он бы не замедлительно согласился и пропустил жестянку в свою машину, может быть, позволил бы даже вести машину — Ричард водил очень умело, объезжал все ямы и кочки, хотя его приверженность правил нередко выводила Рида из себя. Ну подумаешь, разрешено не больше шестидесяти, как говориться, где шестьдесят, там и семьдесят, ну а там уже близко к девяноста, значит можно и все сто выжать. На данные логические умозаключения Ричард обычно скептично приподнимал свою чёртову идеальную бровь, слегка кривил губы в ухмылке, но скорость не превышал. Теперь же Гэвин ни в коем случае не мог допустить, чтобы андроид сел в его машину, иначе он обнаружит пропажу и сложит два плюс два. — Отъебись уже, а? Ты не моя мамаша, чтоб бегать по пятам с целебной микстуркой, давай-ка заканчивай тут и пиши обещанный отчёт, иначе весь тириум из тебя высосу. Или не только тириум. — Доброй ночи, детектив, — вежливо попрощался он. Пока никто из офицеров не успел задержать его, а Ричард вспомнить об исчезнувшей с подоконника куртки, Рид буркнул под нос своё обычное ридовское "ага", вдавил в пол газ и помчался домой, рассекая грязные и мрачные улицы Детройта. Он старался сильно не гнать — дороги оставляли желать лучшего, да и в случае аварии не хотелось бы платить за переёбанную тачку, принадлежащую Департаменту. К тому же, вдруг бы из-за аварии он потерял сознание, и его нашли бы со спизженной курткой? Не, уж лучше потерпеть пару тройку минут. Первым делом, перескочив порог квартиры, Рид запер дверь на все запоры, задвинул пыльные, веками не стиранные шторы, отключил телефон и сел на диване в гостиной, не снимая верхней одежды и обуви. Кот медленной походкой вышел из кухни, надменным взглядом удостоил своего хозяина раба, как будто зная, до чего он опустился, и ушлёпал назад. Сердце бешено стучало, в районе груди кололи мелкие иголки совести, твердившей, что Рид слегка охуел. Надо же, он спиздил куртку своего напарника. Гэвин Рид, блюститель закона, за всю жизнь не взявший без спросу конфетку с серванта, на закате трёх десятков лет ворует потрёпанную, замызганную грязью и голубой кровью куртку андроида. Кому сказать, так засмеют. Просидев в ахуе с собственных действий с десять минут и наконец успокоив дыхание, Гэвин осторожно посмотрел на куртку, так, как будто это вовсе не куртка, а Ричард собственной персоной, смотрит на него, как обычно, сверху вниз, своим типичным андроидским все-люди-странные-мудаки взглядом, молчаливо укоряя в содеянном проступке. К щекам снова прилила краска, он живо представил этот взгляд серых глаз, каждый раз смотрящих с ледяным спокойствием и равнодушием. Гэвин осторожно, словно боясь, что та грозно скажет «Детектив мудак, какого хуя?», протянул руку, потрогал сначала кончиками пальцев, ощутив приятную холодную ткань под ними, затем осмелел и уже вовсю лапал обеими руками, с особым наслаждением проходясь по мерному голубому свечению треугольника, по надписи RK900. Внизу живота медленно и сладко тянуло, всякий раз, как он представлял Ричарда в этой куртке, волна возбуждения затмевала разум, дыхание становилось сбивчивым, руки немного подрагивали. Раздевшись, Гэвин надел куртку на себя, с удовольствием и чуточку завистью отметив, что она оказалась велика в размере — рукава доходили до костяшек рук, в плечах было слишком свободно. Простреленное место было залито голубой кровью, и она, не до конца высохшая, испачкала ему плечо, растершись по коже. Ткань обдавала холодом, но через пару минут стало гораздо теплее — она согревала, не пропуская воздух. Андроид не чувствителен к температуре, ему в ней не холодно и не жарко, а вот обезумевшему от похоти человечешке стало слишком невыносимо. Хотя, стоит признаться, это распаляло только сильнее. Рид бросил беглый взгляд на зеркало, оценив новый прикид и на секунду задумавшись, каким бы андроидом он был. Буквально на пару минут представил яркий голубой диод у виска, даже серийный номер придумал, и возбудился, подумав о том, как RK900 в человеческом облике покупает его в качестве секс-робота и использует всё его тело по своему усмотрению. Впрочем, Гэвин не был бы против, если бы Ричард использовал его тело будучи андроидом. Откопав припрятанные смазку и анальную пробку, прошедшие с Гэвином и огонь и воду, он быстро, не заботясь о собственном дискомфорте, разработал себя и наспех вставил среднего размера белый плаг, так удачно сочетающийся с курткой. Рид почувствовал лёгкую ноющую боль, пока проталкивал игрушку внутрь, ощутил, как мышцы неохотно расширялись под давлением, но неприятные ощущения только раззадорили его воображение, которое рисовало ему сладкую картину того, как Ричард, не церемонясь об удовольствии своего человека, вставляет пробку, смотрит на него своим внимательным взглядом и строго так, по-машинному говорит: «Детектив Рид, не делайте вид, будто вам невыносимо больно. Я знаю, вы можете вытерпеть это для меня.» И Рид бы вытерпел. Послушно расслабился бы, затих под жёсткими, и в то же время ласковыми глазами, возможно, посмотрел бы на своего андроида умоляющим взглядом, на который Ричард ответил бы: "Ещё слишком рано, детектив, я считаю, вы не заслужили подобного снисхождения. Уберите руки за спину." И Гэвин убирает руки, словно ему и правда поступил такой приказ. Он смотрит на себя в зеркало, не двигается, послушно держит руки сведёнными, не трётся ни обо что, представляет напротив себя удовлетворённое выражение лица. Он позволяет себе только одну маленькую вольность - сжиматься вокруг игрушки. Наверное, будь тут Ричард, он бы сразу заметил это и одёрнул бы его строго, возможно, даже шлёпнул бы своей твёрдой рукой. Может быть, он сказал бы что-нибудь про таких слабых людей, легко поддающихся эмоциям. Мысль о спизженной куртке уже не заставляет его испытывать моральные переживания. Ну украл и украл, да даже и не украл, просто забрал лишний мусор. Ведь работать в таком андроид точно не сможет — наверняка сегодня же попрётся в Киберлайф за новым шмотьём. А испорченная и простреленная всё равно никому не нужна. Спустя пару минут возбуждение становится слишком невыносимым, и сдерживать себя уже невозможно. Он застегивает куртку полностью, не смотря на то, что в ней жарко, как в чёртовом аду. Просто тело требует ещё больше прикосновений. Гэвин думает о том, как Ричард трогал эту куртку своими замечательными пальцами, как сминал её, надевал, снимал. Рид медленно гладит себя через трусы, всякий раз останавливается, чтобы перевести дыхание и не сорваться в ожесточённую дрочку. Он хочет растянуть собственное удовольствие, представляя, что того же хочет Ричард. Андроид бы твёрдо, даже грубо одёрнул руку Гэвина от его намокших трусов и сказал: "Прекратите себя так вести, детектив, вы ведёте себя не подобающе, как похотливое животное". А Гэвин именно таким и был. Грязным, изнывающим, истекающим смазкой животным. Он снова посмотрел на зеркало, видя в отражении мутный, опьянённый взгляд, растрёпанные в разные стороны волосы, красные щёки, проследил взглядом стекающую мелкую каплю пота со лба, и тут же воображение нарисовало вечно идеального Ричарда — собранного, причёсанного, бледнолицого, одетого с иголочки, без единого изъяна, такого прямого и строгого, с цепким, сканирующим взглядом. Было бы не плохо, если бы он стоял тут, напротив, и с особым вниманием осматривал запыхавшегося, находящегося на грани детектива. Когда внизу живота начало неприятно ныть от неудовлетворения, Рид наконец спустил нижнее бельё до колен и в пару мгновений довёл себя до наивысшей точки удовольствия. Оно было сногсшибательным, в прямом смысле — Гэвин не устоял на ногах и сполз по стеночке, замедляя движения руки, чувствуя, как по телу, словно ток, расплывается приятное ощущение удовлетворения. Находясь на пике, он представлял Ричарда, яростно надрачивающего ему и заставляющего смотреть в глаза. О да, Ричард не любил, когда его игнорировали, когда на него не смотрели. — Детектив Рид, зачем вы забрали мою куртку?