Скучно. Бесполезно. Неинтересно. Сейчас выход — отсюда.
Выбившиеся в попытке развеселиться пряди уносятся назад пятерней тонких пальцев, прикрытые глаза отдыхают от разноцветных пятен в окружающей темени клуба, и Тоору оборачивается в сторону бара, с тяжким вздохом отпуская последнюю надежду на отдых в этом месте; невольно на мгновение морщится от заигравшей песни, костяшкой пальца сбрасывая легкий снобизм с кончика носа рваным движением в кратной периодичности. До отвлечения внимания. До помехи в виде платиновых длинных кудрей, лежащих на плечах, аккуратных тонких пальцев вокруг соломенной трубочки, что теребят оную в, видимо, скучающем безделье; до откинутой к плечу головы и тонкого стана в углу круглого столика чуть поодаль от танцпола, что не так просто заметить в общей суматохе пошлой радости вокруг. До мимолетной слабой улыбки на губах Ойкавы.***
— Могу я? — первое, что произносит шатенка, подойдя к заинтересовавшей ее незнакомке, со слабым мохито в руке и явным намеком в кивке на сидячее место на диванчике рядом с девушкой. Та изумленно вскидывает бровь, выдавливает вежливую улыбку с явным удивлением, но кивает на место, находящееся рядом с ней, и лишь тогда Тоору позволяет себе опуститься на указанное в дозволенном расстоянии от возможной собеседницы, на котором их разговор можно было бы услышать. — Не горишь желанием попасть туда, я смотрю? — шатенка не сдерживает едва ли слышного в шумящих битах клуба смешка на показанную реакцию; знакомая по личному опыту неприязнь отражается на лице визави в слабых морщинках на носу и щелчке ногтем по соломенной трубочке. Ойкава облизывает собственные губы и оглядывается на шумящий зал вокруг, чтобы снова вернуть внимание собеседнице, — Все вокруг танцуют, пьют и веселятся, — светловолосая пожимает плечом и грустно улыбается, скосив взгляд на Тоору, — Ты самая красивая, но так не хочешь танцев. Кончик языка проскальзывает в уголке чужих губ, которые растягиваются в искренней улыбке, заставляя едва заметные морщинки у глаз проявится в качестве доказательства подлинной радости чужим словам. Ойкаве нравится эта улыбка на чужих губах куда больше. Незнакомка наклоняется к шатенке ближе: — Музыка ужасная, да и одной так скучно, — у уха обжигает мягким покалыванием, а волосы чуть колыхаются от чужого дыхания, и Ойкава не может не улыбнуться шире. Ей определенно нравится эта близость. Шатенка протягивает девушке ладонь, другой рукой упираясь в поверхностью красного вельветового диванчика. — Привет. Мы не знакомы, но со мной будет получше, — Ойкава смеется, и «Самая красивая» вторит ей собственным звонким даже в грохоте динамиков смехом, ласково и аккуратно обхватывая поданную ладонь в приветственном рукопожатии. Тоору невольно скользит взглядом по чужому лицу; красный отблеском светится в глазах напротив, но волейболистка почему-то уверена, что те красивы и без отлива. Тоору нравится родинка. — Пойдем отсюда? — Ойкава предлагает раньше, чем задумывается о потенциально оставленной тут Иваизуми или «ерунде» по типу обещания бармену прийти за еще одним бокалом [на фоне карих и родинки под ними]. Незнакомка утвердительно кивает раньше, чем шатенка успевает обо всем этом вспомнить. — Пошли. Джинсы шершаво скользят по вельвету — сжатая в ладони рука тянет за собой, и Ойкава охотно идет, оставляя нетронутый мохито на столике с опустевшим местом вокруг. Рядом с полным бокалом чужого коктейля.***
Имя незнакомки — Сугавара Коуши. Шепчущее и скользящее на языке у Ойкавы, это имя прекрасно подходит обладательнице по скромному [отнюдь] мнению шатенки. Как и светлое платье длиной в три четверти бедра или распущенные волосы, заколотые лишь у правого уха; как звонкий смех и искренняя улыбка, оброненная Сугаварой на их маршруте не раз и не два. Как руки Тоору на талии Коуши на мосту набережной в сумрачные двенадцать ночи, которыми шатенка осторожно прижимает светловолосую к чугунной ограде; как мягкие губы Сугавары на собственных губах темноволосой, вторящие каждому движению в очередном поцелуе, последовавшим после несколько-часовой прогулки по городу; как лукавая улыбка меж перерывами, пока Сугавара закусывает губу.По скромному [отнюдь] мнению шатенки — Сугаваре идет все.
— Я удивлена, что ты еще не сказала ничего вроде «у меня сломался телефон, могу я получить твой»? Ойкава возмущенно улыбается — ага — и не думает отдаляется с выбранного и близкого к нулевому расстояния от лица визави. — Я что, похожа на человека с такими подходами? Сугавара приподнимает брови и смеется, опираясь локтями о прохладный в летнем вечере металл ограды. — Абсолютно. — Ужасно, ты такого обо мне мнения. Коуши закатывает глаза. — А ты бы его дала? — с вызовом приподняв бровь и заглядывая в глаза напротив, шатенка наклоняется, вынуждая собеседницу слабо выгнуться в спине. — Тебе? Не-ет, — наигранно отрицает, не сдержав смешка; только проходится языком по губам, самодовольно поймав чужой нетерпеливый взгляд; смешок, — Я бы взяла твой, показав, как это делается без глупых подкатов. Ойкава вскидывает брови с «Вот оно что? Выскочка!», чтобы получить говорящее «Именно так, дорогая», и тянется к чужим губам вновь, пока перехватывает подаваемый девушкой телефон в собственной ладони.***
Коуши тонко ведет кончиками пальцев по голому плечу дремлющей Ойкавы на собственной кровати, уже часто появляющейся тут со времени их знакомства. Сугавара легко улыбается, ведет по спине вниз, боясь разбудить щекоткой, однако не желая отстраняться. Прикрытая одеялом талия красивым изгибом уходит за пределы видимости, и Коуши уже готова подцепить край ткани пододеяльника фалангами, как звенящее уведомление отрывает внимание на себя, отчего Тоору недовольно и с ноткой каприза мычит. Сама Сугавара нехотя отстраняется, перекатившись через бок на пространство, по факту отведенное ей для пребывания — просто наглая светловолосая находит нахождение чужого тела рядом куда более удобным вариантом для возможного времяпрепровождения в выходные между рабочими буднями. Содержимое сообщения не радует [огорчает], заставляя Коуши поморщиться и отложить телефон. По видимому, отсутствие прижимающего к поверхности постели тела будит шатенку куда лучше, чем игривые касания возлюбленной, и Ойкава оборачивается, смотря на Сугавару между сонливым морганием слипающихся от дремоты глаз, но скользит ближе, перехватывая запястье на чужом лбу своей кистью, которой ведет выше и переплетает пальцы в ладони. — Что такое? — спрашивает тихо, слабо шепча, и смахивает дремоту, заменяя ту ласковым и заботливым взглядом, — Из больницы? Сугавара кивает, позволяя Тоору взять в плен собственную ладонь, но не открывает прикрытых глаз, чувствуя приближение нахлынувших эмоций. Ойкаве не нужно объяснять, она и так в курсе: полюбившийся Коуши мальчик с онкологией очень часто переступает черту от «стабильного» к «критическому». — Хочешь мы пойдем в контактный зоопарк? Или хочешь мы пойдем пить вино в театре? А завтра, — шатенка глубоко вздыхает, присаживаясь на постели, и только крепче сжимает ладонь Сугавары, накрывая ту и второй своей кистью, внимательно наблюдая за тем, как красные и влажные глаза Коуши открываются, чтобы посмотреть на возлюбленную, — Я не знаю, — выдыхает с нервным смешком, — Но вместе нам точно будет интереснее ждать, — чуть наклоняется, касаясь носа Коуши своим собственным; Сугавара грустно улыбается, — Хочешь мы уедем и будем жить в лесу? — Тоору кивает и широко открывает собственные глаза, прикусив свою нижнюю губу, а Коуши качает головой на детские шалости девушки, — Или хочешь разорвём все свои вещи в клочья? — мягкое поглаживание по ладони заставляет светловолосую девушку улыбнуться шире, — Не знаю, что точно ты хочешь, но уверена, что смогу тебе помочь этой ночью. Скатившаяся ровно по родинке слезинка из уголка глаз молодой практикантки онкологического вытирается костяшкой пальца волейболистки, не успевая переступить черту дозволенного. — Если хочешь плакать, то я буду плакать тоже, — шатенка тихо шепчет, и Коуши отводит взгляд, едва поджимая губы, — Я надену платье, буду на тебя похожа, и… — вздыхает по тихий смех возлюбленный вкупе с рваным шмыгом носа и от этого чувствует еще один прилив сил, убеждающий в правильности решения, — Можешь не смотреть и называть меня как хочешь, — Ойкава мягким касанием поворачивает отвернувшийся лик девушки к себе, вновь заглядывая в излюбленные карие; она была права в самый первый раз — им куда лучше без отлива, — Все вокруг тупое, поэтому я с тобою. Сугавара сглатывает и кивает, вновь улыбаясь — вновь искреннее и вновь с вторившей сияющей на губах Ойкавы. Вновь той, которую сама же по этим губам и размазывает.***
Синий, красный, зеленый, красный — у Тоору мельтешит в глазах, музыка бьет по ушам, и девушка улыбается бармену, стукнув перед его носом двумя забираемыми бокалами, кои шатенка уносит в нужную ей сторону под приятную мелодию, в такт которой слабо двигает при ходьбе бедрами. Бокалы стучат о поверхность стола, а Ойкава падает на вельветовую красную обивку диванчика, скользнув к сидящей рядом светловолосой резко и вплотную — ударившись о чужое плечо и ослепив счастливой улыбкой. — Все вокруг танцуют, пьют и веселятся, — Сугавара сияет улыбкой, прикусывая кончик языка, и тянет к себе бокал, заиграв пальцем с соломенной трубочкой. Наклоняется еще ближе, чтобы чужие губы почти касались ее собственного уха, — Ты самая красивая, но так не хочешь танцев. Ойкаве нравится эта улыбка на чужих губах больше всего на свете. Коуши тянется к чужому уху в ответ: — Музыка ужасная да и одной так скучно, — у уха Ойкавы обжигает мягким покалыванием, а волосы чуть колыхаются от чужого дыхания, и Тоору не может не улыбнуться шире. Никогда не может сдержаться. Ей все еще определенно нравится эта близость. Ладонь уже не тянется к чужой; она скользит по знакомому бедру от колена, пока хозяйка не может отвести взгляда от чарующих карих. — Привет. Мы не знакомы, но со мной будет получше, — Ойкава лукаво проговаривает и смеется, пока Сугавара тянется к ее щеке мягкими губам, в контрасте с музыкой даже не замечая грохота динамиков, ведь навостренным слухом ловит каждую ноту чужого смеха. Без желания оторваться хоть на мгновение. Краткие поцелуи покрывают всю щеку шатенки и поднимаются к ушной раковине, целуя ровно за ней, чтобы прошептать так, дабы услышала лишь она. — Все вокруг тупое, поэтому я с тобою.