tea and...

      Чон Хосок пьет чай. Сладкий. Сладкий до такой степени, что у нормального человека от такого количества сахара и лимона свело бы скулы, если бы тот решился его попробовать. Ещё и в прикуску с фруктовым мармеладом, который Хосок и спускает в заварочный чайник.       А ещё ему по вкусу сладкая улыбка молодого художника с волосами цвета ультрамарина, благодаря которой оголяются розовые десны и проколотая уздечка с серебряным украшением на ровных белых зубах.       А Юнги любит чёрный кофе, что крепче виски Бурклади, коим Мин тоже не брезговал. Но сейчас он сидит в одной из кофеен, спокойно рисуя мягким карандашом лежащую на улице напротив линию магазинов рядом с портретом баристы, сделавшего ему латте.       Латте мог показаться кому-то отвратительным, но для Юнги всё, что сделано Хосоком, является самым лучшим, будь то кофе или рисунок черепашки, что раньше был где-то на первых страницах скетчбука, а теперь занимает почётное место над кроватью Мина рядом с фото автора и подоконником с суккулентами и исскусственным мхом.       Это фото было сделано ненароком. В 16:30, ровно через полчаса после того, как занятия в институте культуры закончились, один из усталых студентов курса живописи, докуривая третью за день сигарету, направлялся домой, невольно вздыхая от осознания того, что впереди целая ночь доделывания долгов по композиции. И в планы входило только лишь зайти в магазин за банкой энергетика, чтобы окончательно разозлить свой организм сегодня, мешая таурин с никотином, но тут взгляд студента зацепился за бонсай, стоящий на территории одной из кофеен.       Золотые лучи солнца сегодня необычно надоедливо весь день светили Мину в глаза, когда он просиживал штаны на лекции по истории исскуств, когда курил на заднем дворе здания, даже пока он ждал Пак Чимина у дверей кафетерия. Даже там солнце успевало пробиться свозь оконное стекло и устремиться в жмурящиеся карие глаза.       И сейчас оно стекало, подобно мёду, по тёмному стволу и заставляло блестеть зелень почти на самой верхушке бонсая, что в высоту всего три метра, но очень вдохновляющий. Будущий иллюстратор, не долго думая, достал телефон и, перегнувшись через невысокий забор, направил камеру на дерево, привставая на цыпочки.       Спустя несколько минут Юнги, довольно улыбаясь, просматривал фото в своём телефоне, любуясь переливами на дереве, но на последующих фотографиях его привлекла уже другая деталь, что была чересчур очаровательной. Профиль какого то парня, скорее всего, баристы, что случайно попал в кадр, заставил зрачки разшириться, а улыбку стать ещё шире, показывая пирсинг. Муза. - Если вас так заинтересовал наш бонсай, то вы можете посмотреть на него прямо за свободным столиком под ним, составив мне компанию во время распивания чая. Мое имя Чон Хосок, и я буду счастлив вашей компании. - Я предпочитаю кофе. Мин Юнги, и я вполне готов составить вам компанию.       Глаза, смотрящие друг в друга, светились непонятно отчего, возможно, из-за солнца. И оба парня глупо улыбались где-то минуту, пока темноволосый всё же не зашёл на территорию летней веранды и устроился под деревом, держа в руке приготовленное Чоном латте. Он сам удивился, когда озвучил свое пожелание насчёт кофе, и тактично промолчал, понимая, что оно не самое лучшее в его жизни. Зато перед ним сидит очаровашка, усердно рисующий черепашку и пьющий свой безумно сладкий чай. Кажется, Мин тут не последний раз, да и кофе уже не отвратительный.