Продолжение банкета

– Наконец-то ты проснулся... – шумный вздох в шею опалил загривок Тамаки, когда он только закончил чистить зубы и закинул щётку в стакан. Шаловливые ручки полезли обнимать талию со спины, заключая размякшую после сна тушку в своеобразный плен, а затем и весь Мирио прижался к телу любимого так крепко, будто хотел навсегда приклеиться к нему. На брюнете до сих пор были его вчерашняя рубашка и брюки, но даже так он отчётливо чувствовал подавляющий жар обнажённого торса парня позади себя, который, кажется, был возбуждён. – Мирио... Ты так рано встал после вчерашнего? Как ты себя чувствуешь? – Ммм... Так, будто я чертовски голоден, – и в подтверждение своих слов он несильно прикусил чужое ухо и после обвёл языком вдоль внешней стороны раковины, щекоча дыханием нежную кожу. Неспешными движениями он уже расстёгивал сорочку Тамаки, недвусмысленно намекая на продолжение вчерашнего банкета, и Амаджики сам был не против затеи, ведь они так давно не занимались этим. Приходя домой, сразу же засыпали, вымотанные работой, выходные не совпадали, отпуск не давали — грустно в общем. А тут такой шанс: корпоратив и сопутствующий отгул в отделе блондина подарили им долгожданное время, которое они могут провести вместе. – Прекрасно представляю. Наверняка вчера пил, не закусывая. Голова хоть не болит? – Амаджики тихо хихикнул, будто флиртуя, и вызывающе выкатил грудь колесом, подставляясь под ласки широких ладоней любимого, что уже оглаживали выступающие рёбра и подтянутый живот. – Ммм... Ну, может, немного. – А если так? – неожиданно брюнет слегка прогнулся, откидываясь на крепкое плечо, и тут же увлёк Мирио в тягучий, словно карамель, поцелуй. Соревнуясь, кто глубже протолкнёт свой язык в чужой рот, парни всё больше распалялись; губы играли в догонялки, уходя друг от друга на считанные миллиметры и притягиваясь обратно, как магниты; в темноте закрытых глаз уже зашлись кругами цветные пятна от опьяняющего удовольствия, но никто не собирался останавливаться на достигнутом. Возбуждение только набирало обороты, когда любовники, наконец, смогли разорвать поцелуй. – Так уже лучше, хотя этого слишком мало, – тяжёлое дыхание и учащённое сердцебиение блондина со скоростью лесного пожара перекинулись на Амаджики, и он с досадой подумал, что больше не может терпеть и его тело не выдержит слишком долгих прелюдий. Ему так хотелось вновь почувствовать эту ни с чем не сравнимую наполненность... Внутри его уже всего трясло от горящих засосов на шее, от мажущих прикосновений к вставшим соскам и острым лопаткам, доступ к которым открыла предательски сползшая рубашка. – П-подожди, – дрожащей рукой Тамаки нашарил нужный ящик под раковиной и выудил оттуда смазку с презервативами в пошло блестящей упаковке. – Не знал, что мы храним резинку и тут, – парень под ним заалел и вжал голову в плечи, прячась от заинтересованного взгляда. – Я... спрятал по несколько в каждой комнате... Ах!! – Ни слова больше! – Тогата вдруг резко прижал тело брюнета к столешнице, затем сдёрнул с него тёмно-коричневые брюки прямо вместе с бельём, оголяя бледные ягодицы. Пассив невольно смутился, ярко краснея до кончиков острых ушей, но ничего не сказал, позволяя любовнику делать то, что он делает. А после всё же застонал сквозь плотно сжатые губы, когда чужие пальцы проникли внутрь него, холодя задний проход ментоловой смазкой. – Не сжимайся, Тамаки. – Прости, – он тут же судорожно выдохнул и постарался расслабиться. Тогата растягивал осторожно, бережно, словно боялся поранить своё сокровище, но вводил глубоко, с нажимом проходясь по мягким стенкам, чем доводил своего парня до трясучки. Разводил пальцы, второй рукой оттягивал ягодицы, проводил по колечку мышц кончиком языка, сводя с ума. От такой умелой ласки у брюнета всегда подкашивались ноги, тело само выгибалось навстречу нежным рукам, из лёгких то и дело вылетали задушенные выдохи запертого в клетке собственного желания пассива, и его разум улетал куда-то далеко-далеко. – Мирио... пожалуйста... – Но ты ещё не готов. – Готов. Пожалуйста, войди в меня... – Амаджики уже срывался на шёпот, сжимая край столешницы. Приятная истома скрутила низ живота, кровь резко отлегла от всех жизненно важных органов, приливая к лицу и паху, кружа голову резкими изменениями, отчего парню казалось, что он сейчас потеряет сознание. Но удовольствие только-только начало обдавать его своими игривыми волнами. Вынув пальцы, блондин ненавязчиво повернул любовника на сто восемьдесят градусов и, смяв его бёдра, привлёк к себе, давая ощутить своё немалое напряжение в паху. Тогата хочет его. И Тамаки хочет его в ответ. Боже, эта простая истина срывала брюнету башню. Он страстно притянул парня к себе за шею, нетерпеливо впиваясь в губы. И их снова поглотил французский поцелуй, полный всепоглощающего желания и любви, до краёв пропитавшийся их энергией, связью, вкусом и влагой. Близость опьяняла, наверное, только сейчас они поняли, как сильно скучали друг по другу. Мирио порывисто подхватил любимого, случайно разъединяя их губы, и осторожно усадил его на столешницу. Амаджики пришлось опереться о горизонтальную поверхность рукой, чтобы ненароком не упасть, когда тот с жадностью присосался к его шее, кусачими отметинами покрывая светлую кожу. Один за другим пламенные поцелуи розовыми бутонами проявлялись на теле пассива: на выпирающих ключицах, возле кадыка, под бьющейся в экстазе сонной артерией и под острой скулой. Разомлевший от урагана ласк, он уже еле держался за Тогату, из последних сил сжимая пальцы на его широкой спине и жмурясь, не в силах находиться в этой реальности. Наконец, порядком измождённый собственным возбуждением блондин расстегнул ремень и брюки, что тут же упали вниз бесполезным грузом. Напряженный член слишком явно выступал вперёд, натягивая ткань тесных трусов, а брюнет смотрел как зачарованный на этот бугорок, сладкая истома вожделения беспокойным морем плескалась в его тёмных глазах. Ох, сколько похоти в них было... Тогата обожал это в Тамаки: такой тихий и невинный на работе и с друзьями, он становился невероятно развратным рядом с ним, стоило одежде спасть с их тел. – Расслабься... – шепнул блондин, чуть приспуская боксеры и высвобождая влажный от естественной смазки член, затем легко закинул чужую ногу на предплечье и проникновенно заглянул в чужие омуты. – Не окажешь мне честь? – его взор быстро метнулся вниз и обратно, и Амаджики его понял. Дрожащими руками он порвал красную упаковку и раскатал презерватив по чужому возбуждению, после его хорошенько смазав. Благодарностью ему послужил лёгкий поцелуй в лоб. В следующее мгновение ванную огласил высокий стон: Мирио одним толчком вошёл в любовника наполовину, а вторым — полностью погрузил половой орган в горячее пространство, податливо растянувшееся только для него. – Боже, Тамаки... Ты такой узкий... – невольно протянул актив, закусывая губу и едва сдерживаясь от сиюминутного семяизвержения. Анус плотно обхватывал посторонний предмет и мелко подрагивал, силясь вытолкнуть его, но сам парень, чувствуя знакомую наполненность внутри, лишь мог вытянуться от прошившей тело дрожи и запрокинуть голову, раскрывая рот, как выброшенная на берег рыба. – Я могу двигаться? Брюнет ломано кивнул, а после загнанно заскулил от быстрого темпа любимого, что, уже не жалея сил, яростно трахал его на этой столешнице. Одной рукой Мирио заботливо придерживал парня за голову, чтобы тот не ударился о полку с полотенцами, второй рукой вдавливаясь в деревянную мебель, которую они на пару грозились сломать их безудержной страстью. Вскоре эта поза стала до чёртиков неудобной. Тогда Тогата без предупреждения поднял любовника в воздух и прижал его к стиралке, возвышающейся на полтора метра над полом. Ноги пассива были бесцеремонно водружены на предплечья актива, а безвольные руки оказались сцеплены за его крепкой шеей. Новый, более глубокий и приятный угол проникновения отразился в глазах Тамаки яркими звёздами. Жаркое дыхание Мирио быстро таяло, едва касаясь бледной кожи, интенсивные толчки всё скорее приближали их измотанные сексом тела к долгожданной разрядке, пока Амаджики сладко и звонко пел любимому на ухо стоны наслаждения. Оргазм белой вспышкой зажёгся под веками, когда блондин в последний раз двинул бёдрами, пришив обмякшее тело к корпусу стиральной машины. Сперма Амаджики испачкала их животы, а сами они самозабвенно целовались, даже не пытаясь отдышаться. – Люблю тебя, – едва слышно нашёптывал Тогата, вновь и вновь сталкиваясь с желанными губами. – И я тебя... – вторили в ответ.