***
Уилсон застывает на месте с коробкой в руке и боксерами в другой, когда слышит почти что злое: «Положи подарок на место». Он опускает виноватый взгляд на полку в шкафу, которую разворошил, а затем поднимает его на Питера, стоящего у входа в комнату. Его недоумённое лицо освещает гирлянда. Злой маленький коп, поймавший вора. — Питти, я могу объяснить, — наёмник поднимает руки, запихнув всё обратно на полку. — Но если хочешь меня арестовать, то я не против. Заставишь меня отсосать. Паркер скрещивает руки на груди и поднимает брови вверх, ожидая обещанное объяснение. — Я его проверял, — мужчина говорит это таким тоном, словно не его только что застукали за преступлением. — Проверял. — Да! — ужасная отмазка, серьёзно. — Ты так много стараний вложил в выбор подарка! Было бы отстойно, если бы он мне не понравился. Но, знаешь ли, поскольку я люблю тебя, я собрал яйца в кулак и нашел его ради своей прелестной Тыковки. — И тебе пришлось, — он оглядел беспорядок на полу, — устроить обыск и моему белью? — Ага. То есть, нет. — Конечно, — фыркает и сгребает вещи в шкаф. — Откроешь подарок в Рождество. — У меня любопытство! Ты не смеешь отнимать у меня такое, — в попытке достать коробку Дэдпул тянется к открытой дверце, но тычок под ребро его останавливает. Громкое "ай" разносится по спальне. — Нет. Откроешь потом. — Ещё и бьешь меня, — голос сочится недовольством. Детским недовольством. — Дай мне посмотреть или я… — Что ты? — это должно было звучать вызывающе, но близость его парня сбивает весь настрой. Похоже на шарик, который сдувается. — Что ты собираешься с этим делать, Уилсон? — Я, — он опускается ниже, почти вплотную, чтобы их разделяло меньше дюйма, — попрошу тебя испечь мне печенье, — выдыхает в губы и отстраняется, почти смеясь от разочарованного вздоха Паучка. — Это было не круто! — А что я сделал? — невинности в глазах больше, чем у младенца. — Ты, — тыкает пальцем в сторону Уэйда, — ты сам знаешь, что сделал. — Я ничего не делал. — В этом-то и дело. — Звучит как личная проблема, — он безразлично пожимает плечами. Пит собирается убить его. Неважно, что на улице чёртов мороз, и могилу на кладбище будет выкопать крайне тяжело. Убийство можно считать подарком на Рождество? Определённо. — Я ненавижу тебя, в курсе, да? — Нет, точно нет, — ухмылка наёмника стала ещё шире. — О, ещё как ненавижу, — он не успел сделать вдох, как Дэдпул буквально вжимает его в дверь. — Нет, — горячо шепчет. — Мне так не кажется. — Очень даже напрасно, — вышло приглушённее, чем планировалось. — Так значит, ты хочешь, чтобы я остановился? — кусает за выпирающие ключицы, оттянув ворот глупого рождественского свитера. — Чёрта с два, — юноша хватает его за бёдра. Мужчина накрывает его губы своими, втягивая в поцелуй. Руками зарывается в волосы на затылке и чувствует, как чужие смыкаются сзади шеи. И, святые угодники, это вызывает чёртовы бабочки в животе. — Эй, ты куда собрался? — недовольно спрашивает Уилсон, когда Паркер отстраняется. Чувство, что его обделили. — Проверка. — Что? — Я проверял. Очень хорошо, кстати, — мальчишка улыбается, показывая на секунду ряд верхних зубов. — Это, блин, нечестно, Питти-бой. Хуже просроченного тако! — Держись подальше от подарка до Рождества, и будет что-то большее, чем проверка, — идя спиной вперёд, Пит вскидывает руки «пистолетиками» и победно удаляется в гостиную. Уилсон всё равно заставит испечь Питера печенье и украдет пару поцелуев спустя какое-то время. Причина номер два.***
Вечерний Нью-Йорк тонет в огоньках и рождественском джазе, что разносится по ярко освещённым улицам, вызывая улыбки прохожих и детский смех. Снег хлопьями падает на плечи, путаясь в волосах Питера. Он протягивает руку наёмнику и тянет его на себя. Лезвие коньков легко скользит по льду, вычерчивая узоры. — Я упаду, Тыковка, я упаду, — энергично машет головой, ухватившись мёртвой хваткой за руку Паркера. — Давай, это всего лишь каток, — посмеиваясь, отвечает он и наконец вытягивает мужчину на середину. — Каток — самый крутой убийца, ты не знаешь, чего ожидать от него, — последние слова сливаются с тихим вскриком, когда какой-то мальчишка почти что сталкивается с мужчиной, заставляя его упасть к Питу в руки. Такое клише. — О чем я тебе и говорю, тут сплошная смерть, — выдыхает в холодную щёку, хватаясь руками за куртку, потому что, помним, каток — зло. — Ты не разбил лицо. Уже большой плюс, — пожимает плечами и щелкает своего парня по красному носу, на что тот щурится. — Моё лицо это бы не испортило, — бурчит. — Ты пахнешь как снежинка. — Снежинка? — Ага. Снежинка, — улыбается Дэдпул, видя в глазах напротив маленькие искорки. — Поехали, Уэйд, — руки сплетаются вместе, а ноги отталкиваются. Они проезжают всего пару дюймов и неловко заваливаются на лёд, заливисто смеясь и путаясь в конечностях. Снег падает на них, радостных, словно детей. Паучок все ещё смеётся, когда они уходят в ближайшую кофейню, и это звучит прекрасно. Причина номер три.***
Тишину прерывает голос Фрэнка Синатры и заговорческий шёпот. Запах ели смешивается с запахом остывшего горячего какао. В квартире пахнет Рождеством. Они сидят на полу в окружении коробок, гирлянд и мишуры. Праздничный хаос. Не то чтобы Пит хотел этого, когда просил своего парня помочь ему нарядить ёлку. — Ты написал письмо Санте? — продолжая рыться в коробке с ёлочными игрушками, спрашивает Уилсон без особых на то причин, потому что подарок для Питера уже как три недели пылится под кроватью с чьим-то пальцем. Наверное, остался с убийства в начале декабря. — Конечно, — кивает, вешая на ветку пластикового снеговика. Он выглядит так, словно его зовут Джо. — Я загадал тебя, — мальчишка растягивает губы в улыбке, а затем покрывается румянцем, когда слышит: «Ты такой милый, прям бы трахнул тебя здесь, под ёлкой». — Я загадал читос-убийцу и твою сладкую попку с красным бантиком сверху, — легко пожимает плечами и победно цокает языком, когда распутывает мишуру. Питер находит на дне коробки рождественскую звезду, и Уилсон мгновенно бросает взгляд на руки, держащие игрушку, и тянется к ней, но Паркер прячет её за спину. — Эй, отдай, ёлка не ёлка без чёртовой звезды, — пытается дотянуться, немного придвинувшись, но Паучок встаёт слишком быстро. — Догони меня, — дразняще трясёт стекляшкой и спустя пару секунд с визгом разворачивается на пятках, чтобы начать бежать, потому что наёмник почти что хватает его за ногу. — Я наёмный убийца и, чёрт возьми, выиграл забег в средней школе, ты думаешь, у тебя получится бегать от меня вечно? — со смешком спрашивает мужчина, словно уже знает ответ. Они кружат вокруг дивана некоторое время, и подушка прилетает прямо в его недовольное лицо. — Я догоню тебя, отберу звезду и накажу. — Какой грозный, а игрушка-то всё ещё у меня, — задорно кричит, петляя между углов столов и шкафов. Тапочки смешно шлёпают, ударяясь об пол, и это заставляет смеяться громче их обоих. Уилсон догоняет его в холле, заваливая на ковёр. Казалось, что это должно было произойти, возможно, в кухне. — Поймал, — выдыхает, сжимая бёдрами чужие. — Поймал, — повторяет юноша, пытаясь выбраться. — Ёрзаешь, как червяк. — Ты теперь ковбой? — он смотрит на своего парня снизу вверх, и тугой узел завязывается внизу живота. — Если ты будешь моим пони. Но, знаешь, детка, мне больше нравится, когда в роли наездника ты, — легко отвечает Дэдс. Звезда вытаскивается из переднего кармана худи под протестующие звуки и откладывается куда-то в сторону. Мужчина нагибается вниз и ловит тёплое дыхание Паучка. Легко целует его и горячими руками забирается под одежду. Длинные пальцы хаотично блуждают по телу, а затем стягивают вещь, заставляя Пита прогнуться, кажется, до хруста. — Святые угодники, — тихий, почти что неслышный стон срывается с губ, когда наёмник, царапая короткими ногтями рёбра, поцелуями спускается вниз. Паркер зарывается пятерней в тёмные волосы, невесомо массируя кожу головы. — Я бы мог встать и уйти. Это было бы твоим наказанием. Что думаешь, Тыковка? — заглядывая в плывущие от желания глаза, он усмехается и, как ожидалось, слышит мычание. Скорее всего, оно означает протест. — Тогда, малыш, нам следует отправиться в спальню, — в этот раз слышится согласное угуканье. Звезда позже окажется на верхушке ёлки, сверкая, словно рождественское чудо. Причина номер четыре.***
— Уэйд, там снег! Бежим скорее! — это первое, что слышит мужчина, проснувшись от навязчивого голоса и тычков в спину в ночь перед Рождеством. — Нет, детка. Спать, ложись спать, — сонно бурчит куда-то в подушку, накрывшись одеялом. Никто не слушает его. В лучах уличных фонарей кружат снежинки и две фигуры, танцующие вальс. Они улыбаются, потому что, кажется, каждая частичка морозного воздуха наполнена чем-то волшебным. Зимняя сказка, как в лет пять, когда глаза сверкают ярче любых огоньков, и глупый план по поимке Санты кажется очень крутым и серьёзным. — И можете не сомневаться, что Рождество спасёт этот год, — поёт Пит, чувствуя колкие вспышки в груди. — Я стряхнул пыль со старых коробок с фотографиями, — подпевает Уилсон и прижимается сильнее, наконец ощущая себя дома. Снег продолжает хрустеть под ногами, и холодный вечер, укутанный в объятья праздника, заставляет их сердца биться чаще, чем когда-либо. Причина номер пять.