Катастрофа

      Жизнь наёмника в Найт-Сити — ни хуя не сахар. Жизнь наёмника, влетевшего в водоворот, где за двадцать минут успеешь потерять лучшего друга, подохнуть сам, приобрести «приятный» бонус в виде второй личности-террориста, прочно засевшего в голове, а затем воскреснуть — блядский рыбный пирог трёхлетней давности, пересоленный, заселенный паразитами, покрытый наростами плесени и приправленный лимонным соком.       По-другому Ви и описать не мог: именно такой свинцовой горечью давила жизнь на самый корень языка, желая, видимо, положить конец его страданиям. Но он раз за разом сплевывал и выдёргивал себя из смердящего болота безысходности. Потому что Джеки Уэллс, тот самый Джек, который был напарником по жизни, а потом, как оказалось, и по смерти, с завидным упорством всегда твердил, что они выберутся. Обязательно, что бы там ни было.       Ви хотел верить. Но в затылке, надёжно упрятавшись под черепной костью, на задворках сознания разрасталось смертельной опухолью понимание, что без Джеки, в одиночку, ему никогда уже не выбраться, как ни старайся грести.       Ведь вместо верного напарника по пятам теперь следует ебучий зомби-террорист, а по совместительству ещё и рок-звезда, который загнавшегося Ви то прикончить готов, то поддержать советом. Попробуй не слететь с катушек, когда легендарный Джонни Сильверхенд, увязший в твоем разуме строками кода, теперь твоя лучшая подружка если не по смерти, то, как минимум, до конца жизни. Вытащишь биочип, на котором обитает вторая личность, — умрёшь. Не вытащишь — тоже умрёшь. Перспективами хоть блюй во все стороны.       — Эй, Ви, — постучали с той стороны, но наёмник проигнорировал.       Кажется, Мисти говорила что-то про выбор, протягивая ошарашенному, разбитому Ви две банки таблеток. Первая — поможет дольше оставаться собой, узнавать отражение в зеркале, заглушать мозгового паразита. Вторая — ускорит процесс, позволит Сильверхенду окончательно перенять контроль, задавить и убить Ви в его собственном теле, которое в треклятом две тысячи семьдесят седьмом — лишь уёбищная, бесполезная оболочка.       На таком убогом рынке Ви предпочел не выбирать вовсе, пустив ситуацию на самотёк. В любом случае, этот Джонни — до пизды самовлюблённый, эгоистичный, властный и уверенный в себе хрен. Выложить все карты на стол — рано или поздно он раздавит Ви просто потому, что элементарно сильнее. Вернуться спустя полвека и отомстить всем, кто запятнал легенду, — вот тебе и цель в жизни, и чёткий путь, и стимул двигаться вперёд несмотря ни на что. У Ви этого не было. Теперь уже нет.       И он, конечно, сколь угодно может оправдываться, что таблетки пить просто забывает, гоняясь по Найт-Сити в бешеном темпе, перескакивая с заказа на заказ, но вся отвратная правда в том, что несгибаемый с виду наёмник до злоебучей дрожи в коленках боится в нынешнем положении остаться один на один с собственными мыслями. Да и оправдываться уже не перед кем, разве что в беседах с собственной совестью. А Сильверхенд, вечно брюзжащий и мерцающий голограммами на каждом шагу, в конечном счете, неплохо сглаживал наждачное одиночество.       — Ви.       — Съеби, Джонни, — он огрызнулся, не желая тратить время на развернутые оскорбления.       О том, что рано или поздно запахнет жареным, Ви понял еще там, в «Облаках», когда вместо одной куклы система предложила выбирать из двух. «Небогато», как выразилась его мозговая опухоль, но такой внезапный поворот нельзя было спихнуть на простое совпадение.       «Вы просто особенная личность с особенными вкусами».       Ага, как же. Дело было совсем в другом: у бедного Ви теперь на одну голову две личности, одна из которых — конченый психопат, желающий всем смерти, который, как выяснилось, еще и спец по ублажению мальчиков. Сомнений не было: система проанализировала их обоих, предложив девушку для Ви, а для грозы корпораций Джонни хренова Сильверхенда — смазливого Ангела, который и на мужика-то не шибко был похож.       «Только двое готовы для тебя ноги раздвинуть?»       Жаль, что не додумался тогда вставить зазнавшемуся ублюдку мозги на место, ведь каждому из них система подобрала по кукле, значит, Сильверхенд ничем не лучше, не говоря уже о том, что вкусы у него весьма специфичные. Ещё и извращенцем назвал, когда Ви остановил выбор на том самом Ангеле.       — Блять, Ви, выруби эту дешёвую поеботню.       — Себя выруби, — отмахнулся Ви, который, вместо наслаждения брейндансом, всё равно копался в больных мыслях, не обращая внимания на прыгающие перед глазами сиськи.       В тот день он выбрал Ангела вовсе не потому, что внезапно потянуло на свой пол, нет: хотелось подобраться поближе к маньяку, что сидел в голове, узнать его через его же желания и предпочтения. Пойти не напролом, а в обход, схитрить. Но, увидев перед собой абсолютно изнеженную куклу, готовую заказчика чуть ли не «папочкой» обзывать, Ви понял, что для такого малыша подойдет лишь альфа-самец и техасский ёбырь в одном лице, коим, вероятно, и являлся Сильверхенд. Значит, на любовь к мальчикам надавить никак не выйдет, а если вдруг Ви позарится на то, что ему, определённо, не по зубам, то выебать и его могут — Джонни с его маниакальным упорством пробил бы и четвертую стену, чтобы совершить невозможное.       — Кому ты тут напиздеть пытаешься? У тебя даже не стоит, Ви.       — Упади в ад.       — Я уже там: смотрю с тобой эту хрень.       — Так не смотри.       — Если ты забыл, умник, у нас одно тело на двоих, так что мне приходится.       — Не нравится на голых девах смотреть? — Ви уже полностью отвлёкся от цифрового наркотика, увязая в разговоре.       — Не в этом дело. Порево голимое, аж блевать тянет. Вырубай.       — Нет.       Ви скорчил самодовольную рожу, ухмыляясь до скрипа в щеках и получая больше наслаждения от метаний несостоявшейся рок-звезды, чем от некачественной картинки, где он от первого лица ебёт какую-то даму в имплантированное влагалище, нарочито узкое.       В чём-то его сосед по черепной коробке был прав: то ли действительно было неинтересно, то ли виноваты издержки профессии, научившие полностью абстрагироваться от происходящего в брейндансах, суть была одна — Ви не чувствовал ни подступающего оргазма, ни даже возбуждения, только если самую малость.       Если бы на миссии по спасению ненаглядной Эвелин Паркер его не занесло на Чпок-стрит, не пришлось бы сейчас испытывать неловкость перед напыщенным набором нулей и единиц за то, что он даже порно нормально выбрать не может. Да, не удержался, купил. Как там говорится? Чтобы выплыть на поверхность, нужно оттолкнуться от дна. Ви как раз этим и занимался: он себе пообещал до того самого дна доплыть, но только мизинчиком левой ноги коснуться, не врастая в цепкие глубинные водоросли. Где-то там, среди говна и полной безнравственности, должна была быть пружина, которая вытолкнет его наверх, в привычный мир, где не всё ещё потеряно.       Только вот «там» уже давно превратилось в «здесь», а Ви никак не мог оттолкнуться. Хотелось ли всё так же отчаянно выплыть, или уже не так сильно?       — Не смешно, — незаинтересованно произнёс Джонни, окончательно убивая всякий азарт.       — Мог бы и помолчать.       Ви небрежно стянул с головы BD-проигрыватель, снова оказываясь на кровати, только теперь уже в знакомых стенах собственной квартиры. Сильверхенд, развалившись, устроился рядом, непозволительно близко.       — Ну и чё ты доебался?       — В хуёвых руках и пизда хуже лаптя, Ви.       — Ты сейчас что-то сказал про мои руки?       — Я сказал, что ты тупой.       — Вали нахуй с моей кровати!       Ви, взбесившись, подорвался в попытке отпихнуть паразита куда подальше, но Джонни резким и точным движением перехватил его за запястья, прижимая к кровати с обеих сторон и нависая сверху. Ви рванул правую руку, пытаясь высвободиться, но Сильверхенд отчего-то оказался многим сильнее, почти не шелохнувшись под звериным напором. Вены на руках Ви взбухли, он весь побагровел от ярости, брыкаясь и злостно выкрикивая что-то нечленораздельное.       — Отпусти, уёбок!       Ви рывком подогнул колени, заставляя Сильверхенда податься вперёд, и харкнул ему прямо в лицо, но Джонни, предугадав его план, отклонился, и густой плевок, пролетев точно вверх, шмякнулся Ви на лоб.       — Не самая лучшая твоя идея, — сильнее сжав запястья, Джонни уселся на чужих бёдрах, вдавливая тело под собой в твёрдый матрац.       По непонятной причине террористический зад оказался тяжелее сталелитейного завода, и от такого давления у Ви свело мышцы. Чем больше он дрыгался, тем отчётливее осознавал, что Сильверхенд при обычном раскладе должен был давно слететь с него, а тот сидел ровно, ледяным голосом прося успокоиться, спокойно и уверенно. Чёрта с два Ви будет его слушать.       — Ты труп, покойник хренов, — зарычал он, бешено вырывая слова из пенящегося рта.       — Это не новость, — парировал Джонни, — а ты тупой, это тоже не она.       — Слезь, блять!       — Ви, у тебя в башке сидит самая горячая рок-звезда за последнее тысячелетие, перетрахавшая половину Найт Сити, а ты этим не пользуешься.       Ви застыл под твёрдым взглядом, впившимся прямо в него, от абсурдности услышанного даже забыв про положение, в котором находится. Пробрало на дикий смех, даже если воздуха категорически не хватало:       — Ха-ха-ха блять, это ты про себя что ли, принцесса? — хрипящим лаем, выпучив глаза от удивления. — Прости, — в уголках глаз скопились слёзы, — мне следовало тебя попросить мне вздрочнуть по-братски?       — Следовало, потому что сейчас я просить разрешения точно не собираюсь.       Невысказанное «что?» так и осталось в голове, когда Сильверхенд рванул наверх, принявшись расстёгивать свою ширинку, стоя на коленях. Ви ни капли не горел желанием разбираться в его извращениях. Не смея упустить момент с освобождёнными, наконец, руками, он накинулся на Джонни с одним лишь намерением: придушить прогнившую тварь, на этот раз наверняка, чтобы даже призраком не смел по планете расхаживать. Но, к величайшему удивлению, за мгновение переросшему в шок, а затем и страх, собственное тело так и осталось пластом лежать на кровати, а руки хаотично дергали молнию на джинсах, стягивая плотную ткань вниз.       Краска сошла с лица, а сердце больно ухнуло где-то в ушах, когда Ви, обливаясь ужасом, обнаружил свою ладонь в трусах, сжимающую быстро твердеющую плоть. Он потерял контроль над телом, а драный Джонни Сильверхенд, прожигающий его взглядом, проделывал со своим членом все то же самое, определяя движения за обоих.       — Ты… — только и смог выдавить из себя Ви, слыша свой голос будто издалека.       Если возможность говорить осталась, надо было срочно сказать что-нибудь умное, что остановило бы творившийся кошмар. Ви буквально насиловали его же руками. А голова предательски пустовала.       — Не смешно, Джонни, — вырвалось из загнанного сознания.       — Мог бы и помолчать, — насмешливо процедил Сильверхенд, сдергивая трусы.       Ви старался не смотреть. Сопротивлялся. Сквозь онемевшие конечности пытался прорваться к пульту управления, пошевелиться. Его слепило от ярости и страха, хотелось расшибить чужую голову о торчащие ржавые гвозди, мощными ударами расплющить мозг в хлюпкую кашицу, провернуть шею на семьсот градусов, выжимая из неё все соки, как из рваного полотенца. Убить, растерзать, показать, кто тут главный. Но, как только опускал веки, чувствовал на своём члене будто не две, а четыре руки, от чего противно потряхивало, скорее морально, чем физически.       — Ты, блядь привокзальная, не смеешь…       Окончание прозвучало смазано: пальцы левой руки против воли ворвались в рот, грубо сгребая всю влагу с языка и щек, пока растопыренная веером шершавая ладонь бродила внизу. Полость у Ви пересохла, и жадные крюки скакали по израненному нёбу, как по пустынным дюнам, но даже малое количество слюны сделало дрочку не такой грубой, скользящей. А Джонни еще и додумался хлюпнуть Ви по лбу, используя холодный, застывший плевок в качестве дополнительной смазки.       — Надо же, я и не думал, что у такого ссыкла между ног будет, на что посмотреть.       «То, что я не подыхаю на каждой своей миссии, как некоторые, не значит, что я ссыкло», — раздраженно, но лишь мысленно выкинул Ви, не в силах собрать достаточно сил на такое длинное предложение. Он пытался отрицать.       Джонни Сильверхенд — гниющий на свалке труп, которого уже полвека не существует. Не существует и все. Этот кошмар — не реальность, не может Ви чувствовать чужие прикосновения, чужие руки.       Но, ебать его конём, чувствует же.       Чувствует, как Джонни сжимает член чуть выше основания, натягивает кожу вниз, а второй рукой ускоряет темп, ритмично двигая вдоль ствола. Доходя до головки, меняет захват, двигаясь «восьмёркой». А ладони Ви каждую мелочь повторяют, словно проклятое зеркало. Он, если бы мог, от таких манёвров закусил бы губу и выгнулся ёбаной дугой, но ведь это возбуждение, пульсирующее в висках и животе — совсем не его. Ви всё еще бьётся за собственное тело, срываясь в немом неистовстве, а Сильверхенда это лишь подстёгивает, заставляя менять темп, измываться, ебать наёмника во все нравственные дыры. Он почти доходит до оргазма, но останавливается, издевательски постукивая по головке и придыхая.       Внутри Ви — штормовая буря, разрывающийся череп от Инь и Ян, отвращения и похоти, что молниями жарят неподготовленный мозг. Вот-вот стошнит от чужеродных чувств, таких приятных, дурманящих голову, но все еще не его. Никак не могут быть его. Его здесь только тело. Или, уже нет?       Руки снова двигаются, пробегают пальцами по выпуклой венке, сжимают головку, легко массируя. Затем снова ладони, размеренными вращениями подводящие все ближе к финалу.       Значит, так все и закончится? Вот она — смерть?       Бесполезно. В какой-то момент Ви перестал брыкаться, приоткрыв губы в беззвучной мольбе. Лежал, отрешенно смотря в потолок, пока руки делали своё дело. Джонни действительно дрочил, как первоклассная шлюха. Но это не имело значения. Сейчас, изощрённо скрестив руки, он перепончатой кожей между большими и указательными пальцами водил вверх-вниз по дрожащему члену. Ви это чувствовал. Чувствовал, как его второй личности было до одури приятно, пока он сам рассыпался на мелкие кусочки, будучи безвольным заложником телесной оболочки. Прекрати, пожалуйста, перестань.       Он почувствовал странное подергивание, а затем что-то липкое, теплое, облепившее живот в том месте, где до этого ютилось ненавистное возбуждение. Наверное, это был запоздалый страх. Мимо ушей пронёсся удовлетворённый сип, на краю поля зрения горизонтальными полосками замерцал презираемый силуэт, пропадая. Зрачки закатились, совсем не от удовольствия, и когда Ви очнулся через несколько часов, то обнаружил себя одного в тёмной комнате. В стороне неразборчиво бурчал телевизор.       Голова была тяжёлой и пустой одновременно. В хранилище у противоположной стены должен был лежать заветный заряженный пистолет, до которого идти бы пришлось не пару метров, а целую вечность. Но ради того, чтобы стереть из памяти смертельный стыд, опущенность и зловонные вспышки воспоминаний, хотелось преодолеть сковывающую слабость.       Сглотнув по сухому горлу, Ви повернул голову набок, ощущая острую необходимость согреться: трясло от макушки до пят. Он попробовал сжать ладонь. Пусть замерзшие, онемевшие, но пальцы послушались. Почему-то, это не радовало. Больше нет.       Когда-то, еще в прошлой жизни, кто-то сказал ему, что они выберутся. Обязательно выберутся, что бы ни случилось. Интересно, кто был этим умником?       Он ведь себе обещал: только коснуться дна, не увязать. А вышло так, что то самое дно он с треском пробил, улетев в беспроглядную темноту, туда, где ниже уже некуда. Впрочем, он и в прошлый раз так думал.       Возможно, если спуститься еще немного — там, погрязнув в абсолютной бездне, он сможет, наконец, оттолкнуться. Даже если своего отражения больше не узнает.       А свистящий прокуренный голос, в приторном изнеможении дрожащий прямо над ухом, обязательно ещё вернётся. Ведь самые страшные кошмары никогда не снятся лишь единожды:       — Да ладно, Ви, нам же было так хорошо вместе.