Бог

— И что же ты в первый раз попросишь у своего Бога? Стандартный вопрос на восемнадцатилетие. И я дал не менее стандартный ответ: — Бог, я прошу у тебя здоровья себе и близким и минимум мерзости в нашей общей жизни. Всегда хотел узнать, что чувствует человек, который просит что-то у своего Бога. Но… Я ничего не почувствовал. — Он точно меня услышал? — на всякий случай уточнил я. Мама улыбнулась: — Конечно! Просто подожди ночи и усни. Он придёт к тебе. И празднование моего Дня Рождения продолжилось как ни в чём не бывало. Для гостей, конечно. И для родителей. Не для меня. Я очень хотел увидеть своего Бога. Столько лет ждал этого события! Поэтому терпел, пока всем станет на меня всё равно, улучил момент и быстренько смылся из дома. Добежать до сарая на конце города было проще простого. Да и спал я в нём далеко не в первый раз. Быстро забрался под соломенное одеяло, положил под язык папину таблетку снотворного и зажмурил глаза. Но… Сон не шёл. Наверное, не стоило мне сюда бежать — ишь как сердце шарашит. И спокойным бы шагом добрался. …Ох, а сейчас наверняка чаепитие началось. Мама приготовила мой любимый корж! И, возможно, даже обыскалась меня… — Да, нехорошо было бросать гостей. Это как минимум невежливо. Одеяло с меня словно сдуло. Я так резко сел на соломе, что чуть не стукнулся о выступающую балку. Рядом с моей импровизированной кроватью в воздухе парил светящийся голубым парниша. С виду мой ровесник. Ясные глаза неопределённого цвета с внимательной насмешкой изучали меня. — Осторожнее, — поморщился Бог. — Ещё убьёшься раньше времени… Стоп! Не спрашивай, когда придёт твоё время! — предупреждающим жестом он закрыл мой открывшийся было рот. — Не нарушай правила, пока о них не услышишь! — У пользования Богом есть… Правила? — иронизирующе приподнял бровь я. — Безусловно, — пожал Бог плечами, словно это было что-то очевидное. — Иначе бы человечество давно сожгло весь мир к Сотона-бабушке! — Окей, расскажи мне их, — я приготовился внимательно слушать. И только сейчас начал внимательно изучать его внешность. Бог был похож на дурацкий паззл из всех, кого я знаю. На его ногах были надеты папины выходные ботинки. Брюки держал пояс одногруппника и по совместительству моего лучшего друга — эту бляху я узнаю из тысячи. Собственно, брюки тоже принадлежали ему На теле была рубашка моего тренера. В ушах были мамины серёжки — те самые, что папа подарил ей в день их свадьбы. В коротких каштановых волосах, так удивительно похожих на мои собственные, запуталась заколка одногруппницы в виде бабочки. А Бог тем временем начал вещать, медленно уплывая куда-то в угол сарая: — Итак, пункт первый — не больше одной молитвы в месяц. Я не джинн и не фея-крёстная, чтоб по щелчку выполнять миллион твоих желаний. Мне удалось подавить грустный вздох. Бог оттолкнулся от стены в другой угол: — …Пункт второй — никаких молитв, злых или добрых, которые нарушат личное пространство и свободу людей. Я — твой Бог, другие меня не волнуют. Этот грустный вздох было подавить труднее. Бог едва шевельнул ногой и, паря уже в третий угол, начал рассматривать свои ногти: — Пункт третий — к молитве полагается вопрос и неограниченное количество консультаций. Ты можешь со мной советоваться, и я помогу тебе в меру своих возможностей. Но мои слова ты обязан будешь растолковать по-своему. Я дам лишь призрачный намёк. Я всё-таки грустно вздохнул. Бог усмехнулся, услышав его, но никак не прокомментировал. Лишь вильнул в четвёртый угол: — И, наконец, последнее правило — никаких предсказаний на будущее. Смерть, жизнь, какой-то выбор — не ко мне. И ни к кому бы то ни было ещё, вот тебе мой первый совет. Я неопределенно повёл бровями, слишком не ожидавший такого перехода. Никаких… Предсказаний? Окей, буду с этим жить. Видимо, это важное правило… — Итак, — зевнул Бог, — тебе всё ясно? — Да… — неуверенно мяукнул я. — Вот и отлично, — довольно ухмыльнулся Бог. — Тогда… Тут он резко подлетел ко мне и гаркнул на ухо:  — ДОБРОЕ УТРО, ВЬЕТНАМ! Я от неожиданности дёрнулся назад, стукнулся макушкой о стену и… Проснулся. Свет едва занявшейся зари ударил в глаза и заставил зажмуриться. *** — И о чём же ты попросил своего Бога? — мама заботливо вытащила последнюю соломинку из моих волос. Я сделал ещё глоток кофе, в один присест схомячил половину своего куска коржа и пожал плечами: — Ни о чём. Я не успел ничего сказать, как после освящения правил он просто взял и разбудил меня. Мама задумчиво выбросила соломинку в мусор: — Разбудил? Ну надо же… — Это плохо? — меня не на шутку встревожила мамина задумчивость. Бывало такое, что Богам настолько надоедали их люди, что они их покидали. Не отзывались на молитвы, не приходили во снах, чтоб ответить на вопросы или дать советы… Тогда человек становился беспомощнее новорождённого котёнка. Человеку нужен Бог. Без него он пропадёт, сгинет в бездне собственной глупости и беспомощности. — Нет, Бог не мог отказаться от тебя в первую же ночь, — мама ясно прочла мои мысли на моём вытянувшемся от ужаса лице. — Скорее всего, он у тебя просто… С характером. Только сейчас я уловил хитрую улыбку в глазах мамы. Так эта задумчивость не обеспокоенная, а…? — Мама! Не пугай меня так больше! — обиженно я булькнул в кофе. — Какой человек, такой у него и Бог, — мама в последний раз пробежалась пальцами по моим волосам. Не ради поиска соломинок, а просто чтоб погладить. И после небольшой паузы со смешком добавила: — Тебе с твоим несносным поведением и образом жизни другого Бога и нельзя иметь. Я ещё сильнее насупился. Вот, опять ей мой образ жизни не нравится! Сколько можно-то? Ну извините, что я не зубрила и не сижу двадцать пять на восемь над конспектами лекций и не прорешиваю все заданные задачи по десять раз! Простите пожалуйста несчастного мальчика, которому важно иметь другие интересы помимо учёбы! Мама ушла из кухни куда-то в другую комнату. Я, пока она не заметила, быстро допил кофе, слизнул остатки коржа и выбежал на улицу — реализовывать свои «интересы помимо учёбы». Имею право, воскресенье на календаре, в конце концов. Этих интересов было всего две штуки — скейтборд и фотография. И первым интересом после победы в городском конкурсе — а в победе сомнений не было — я собирался заработать на приличный фотоаппарат для второго. Сегодня была запланирована последняя тренировка перед отборочным этапом. И мне не очень хотелось опаздывать. Но то, чего мне хотелось или не хотелось, почти никогда в жизни не сходилось с реальностью. Вот и сейчас автобус ушёл из-под самого моего носа, ехидно мигнув сломанными фарами. Я раздосадовано топнул ногой и, задрав голову, рыкнул куда-то в пустоту: — Гспде Боже мой, неужели хотя бы один раз в своей жизни я могу не опоздать на тренировку? Пожалуйста??? И тут я услышал за спиной знакомую с этой ночи усмешку. — Как тебе будет угодно. «Вот же ж…» — мысль не успела промелькнуть в мозге до конца, как макушка словила мощный подзатыльник. От неожиданности и боли я даже присел. В глазах потемнело… А в следующее мгновение я стоял перед рампами, на которых упражнялся последние полгода. — Ох, Даня! Я тебя и не заметил! Рад, что ты пришёл вовремя. Валька, парниша на три года меня старший и по совместительству мой тренер, стоял на вершине самой высокой рампы, придерживая свой скейт ногой. Как только я обратил на Вальку внимание, он тут же с лёгкостью птицы съехал вниз. — Ну, с Днём Рождения ещё раз, — Валька крепко пожал мою руку. И тут же с загоревшимися глазами поинтересовался: — Что попросил у своего Бога? Я с самым несчастным видом отвернулся от него, поморщился и почти проскулил: — Прийти на нашу тренировку вовремя. У Вальки брови взлетели к самому ирокезу. В первую секунду он явно мне не поверил. А во вторую заржал так громко, что эхо от рамп распугало стаю ворон, сидевших на деревьях неподалёку. — Ты попросил у него… ЧТООО? — он аж задыхаться начал от своего ржача. Мне же хотелось провалиться со стыда под землю. — Я просто на автобус опоздал, — проворчал я, окончательно смутившись. — Вот и ляпнул не подумавши… — Так ты думай в следующий раз, прежде чем ляпать, — ржач Вальки утих и превратился в крайне обидное тихое мерзопакостное хихиканье. До конца жизни мне будет припоминать это, гад. Я расстроенно сбросил скейт на асфальт и уехал от Вальки быстрее к рампам. Да уж, премия «Лох года» мне обеспечена… Просадить свою первую молитву на такой пустяк! Я ж теперь месяц ждать должен! Настроение упало в откровенную лужу. *** — Слушай, классное кафе! Мне нравится! Надо будет сюда ходить не только по праздникам! Лиза с восхищением осматривала помещение недавно открывшейся забегаловки. Андрюха ехидно улыбнулся: — А где ты деньги найдёшь, скажи мне пожалуйста? Кажется, после летней сессии кое-кто со степухи слетел! Лиза, не отрывая взгляда от ночника рядом с нашим столиком, ответила максимально незаинтересованным голосом: — У тебя вымогать буду. Тупой вопрос. Я фыркнул в кулак. Эти двое как обычно. Зато какая слаженная из них получается пара, когда дело доходит до лабораторной работы по физике! В эти моменты я чувствую себя третьим лишним, честное слово. — Боюсь, у тебя ничего не выйдет, — ковырнул пальцем в носу Андрюха. — Я соскочил с неё так же, как ты. — А работу найти ради девушки? — невинно хлопнула глазами Лиза. — Напомните мне, почему вы ещё не встречаетесь? — встрял я с довольной рожей. — Ой, иди на… — дружно начали было они, но закончить не успели: к нам подошёл официант. Обожаю их стебать этой фигнёй. Вследствие того, что я единственный в нашей маленькой компании не только не слетел со степухи, но и заработал к ней некоторую надбавку из-за олимпиады, в которой участвовал чисто по приколу, платил за всю нашу праздничную жраку я. Собственно, я бы и без этого фактора не был против — чей День Рождения-то, в конце концов? Другое дело, что были бы против Лиза и Андрюха. Гордые куски придурков. Пока я мысленно пробивал чек, рылся в калькуляторе и прикидывал, хватит ли нам моих денег на всё заказанное, они о чём-то зашептались. Андрюха, думая, что я ничего не заметил, утянул свой чем-то туго набитый рюкзак под стол. Сердце предательски ёкнуло. Я до последнего пытался у них выведать, какой подарок они мне собираются купить. Но эти двое молчали как партизаны. Если это окажется какой-нибудь дешёвый розовый дилдак, как в прошлый раз, я их прибью прямо в кафе! Наконец, Лиза деликатно кашлянула, привлекая моё внимание. Я приплюсовал цену последней пироженки к общему списку еды и поднял глаза. Вся наглость Андрюхи куда-то резко испарилась. Да и Лиза выглядела донельзя смущённой. — В общем, что, Дань, — она взволновано начала теребить кончики своих длинных светлых волос. — Мы с Андреем очень-очень долго думали, что тебе подарить такого, чтоб ты был доволен… — Поэтому держи, — оборвал столь пафосное начало Андрюха и достал из-под стола коробку. Мне хватило одного взгляда на неё. Боже мой, лучше бы это был розовый дилдак. — Вы… Вы чего, ребят? — изумлённо выдохнул я. Андрюха мне протягивал коробку с фотоаппаратом. Тем самым, что я хотел купить себе на призовые деньги! — Что? Всё-таки ошиблись с маркой? — в ужасе округлила глаза Лиза и в следующее мгновение обдала Андрюху таким ненавидящим взглядом, что моя спина покрылась испариной. — А я тебе говорила — смотри внимательнее…! — Нет, марка та! — с нарастающим чувством беспомощности я взял коробку. Она приятно оттягивала руки. — Просто… Он же безумных денег стоит…! — Для милого дружка и серёжку из ушка, — философски заметил Андрюха. У него на лице было написано неимоверные облегчение и радость. — Нет, я серьёзно! У вас же реально нет денег на такое чудо! — мой голос задрожал против моей воли. — Как…? — Не твоё собачье дело, — сказала Лиза, смотря на меня глазами, полными обожания. — Просто пользуйся им! Искренне надеемся, что он сослужит тебе хорошую службу. Я растерянно положил коробку рядом с собой на диван — официант принёс еду. Но мне больше кусок не лез в горло. Я чувствовал себя последней сволочью, которая даже спасибо сказать не может по-человечески. Лиза с мурчанием кошки вгрызалась в бисквитный торт, Андрюха хехал над тем, как крем забавно испачкал ей нос, а я наблюдал за ними и обескураженно осознавал, что заплатить за них в кафе — это меньшее, что я могу. Неужели они меня… так сильно любят? Но почему? За что? Чего я такого хорошего им сделал? Наоборот же, стебу за что ни попадя, ехидно ржу не к месту и бешу больше, чем веселю… Но фотоаппарат, лежавший рядом со мной на диване, свидетельствовал об обратном. *** — Твой Бог сделал… что? Моего папу сложно было чем-то удивить. Более спокойного и равнодушного человека я до сих пор не встретил, и что-то мне подсказывает, что никогда и не встречу. Но сейчас он смотрел на меня с круглыми глазами, которые из-за линз очков казались просто огромными. — Телепортировал к Вальке на треню, — нервно повторил я. И тут же спросил: — А что с этим не так? — Всё так, — папа поправил очки и принял прежний более-менее спокойный вид, однако время от времени всё так же шокированно поводил бровями. — Просто это очень мощное… колдовство, если можно так назвать. Представь, сколько законов физики ему пришлось обойти ради этого! Твой Бог обладает просто чудовищной силой! Максимум, который выдавал мой за всё это время — отбрасывал воздушной волной котёнка с проезжей части, чтоб его не задавило. Но именно отбрасывал! Воздухом! Не телепортировал…! Мать, ты слышала, что сегодня случилось с нашим сыном? — привлёк папа внимание только что пришедшей от соседки мамы. Мама, как и я, очень не часто видела папу таким возбуждённым. Поэтому мгновенно насторожилась и потребовала с меня объяснений. А когда их услышала, удивилась не меньше него. — Тогда я не понимаю другого — почему мой Бог такой сильный? — я ощущал себя глупым ребёнком, который задаёт вопросы с максимально очевидным ответом. — Если бы мы знали — давно сказали, — пожал плечами папа. Больше этот вопрос вечером не поднимался. Но когда я ушёл спать, то услышал, как родители начали оживлённо шептаться. Что ж, видимо, я знаю, какой вопрос задам Богу сегодня ночью. *** — Позволь мне немного поупражнять твой мозг, — зевнул Бог в ответ. — Скажи-ка мне вот что. У тебя есть идеи, почему я так странно выгляжу? Я осмотрел Бога ещё раз. Те же папины ботинки, та же мамина серёжка, тот же пояс Андрюхи, та же рубашка Вальки, та же заколка Лизы. Но причём тут мои друзья, родители и его сила…? — Притом, что она зависит от них напрямую, — Бог с насмешкой читал мои мысли, не стесняясь. Он, видимо, вообще ничего не стеснялся. — Каким образом? — бестолково спросил я. Мозг отказывался обдумывать факты. И я даже не мог оправдать его тем, что находился во сне, потому что сон с Богом выглядел в точности как реальность. Бог вздохнул. И внезапно начал издалека: — Скажи мне, ты в курсе, что до твоего восемнадцатилетия меня не существовало в таком виде, в каком ты меня видишь? — Да, — я был удивлён таким поворотом, но начал выкладывать всё, что знаю. — Боги являются чем-то вроде субстанции из четвёртого измерения, которая переходит в третье в таком виде, чтоб удобнее было взаимодействовать с нами… Но сколько человечество ни спрашивало, зачем они помогают, ответа Боги не давали. — И не дадим, — ковырнул нос Бог — в точности как Андрюха. — Потому что сами не знаем. Меня лично никто не спрашивал, хочу ли я здесь быть и служить тебе до самой твоей смерти. Но зато мы все отлично знаем, что нас сюда приманивает. И Бог многозначительно замолчал. Я послушно задал вопрос: — И что же? — Любовь, — просто ответил он. Я даже не сразу понял, что это ответ. — Любовь? — бестолково переспросил я. — Любовь, — кивнул головой Бог. И, дав мне пару минут на обдумывание слов, подлетел к моему аквариуму посмотреть, как спят мои рыбки. Рыбки явно чувствовали его присутствие, потому что немедленно проснулись и подплыли к стене, около которой он завис. Но думать мне было не о чем. Я чувствовал себя очень, очень глупо, однако мозг отказывался складывать два плюс два. За знаком равно стояло не число, а бесконечное количество знаков вопроса. — Извини, но мне это не сказало ровным счётом… — начал было я, но Бог прервал меня: — Ничего. Я слышу скрип твоих извилин даже сквозь работу аэратора. Бог отлетел от моих рыбок и по-свойски забрался ко мне на кровать с ногами — прямо как это делала Лиза. — Но я не удивлён, — продолжил он, устремив свой взор куда-то вдаль. — К сожалению, те немногие, что задавали этот и очень похожие по смыслу вопросы Богам, не могли дойти до ответа самостоятельно. Оно и понятно… Это те то чтобы самый простой вопрос даже для нас. Мы немного помолчали. Я наблюдал, как в полумраке рыбки снова потихоньку засыпают. — Любовь — это очень сильное чувство, — вновь заговорил Бог. Впервые за это недолгое время я слышал в его голосе грусть, а не насмешку. — Она способна воздвигать памятники и рушить города. Из-за неё начинают и перестают существовать люди — как в прямом, так и в переносном смысле. И именно благодаря любви мы, как Боги, имеем свою силу. Я почти перестал дышать — боялся упустить хоть какое-то слово Бога. Он же тем временем продолжал: — Там, в четвёртом измерении, мы не имеем ни сознания, ни тела, ни способностей — мы именно субстанция, как ты правильно сказал. А благодаря вашей любви мы становимся фактически всесильными. И сила каждого Бога зависит от того, насколько сильно любят человека, к которому он привязан. Можешь себе представить, насколько противными оказываются люди, от которых, как вы говорите, Бог отказался? О нет, Боги от них не отказываются. Просто они настолько ужасны как личности, что их никто не любит. Совсем. Возможно даже, именно поэтому они такими и становятся… И Бог замолчал вновь. Я же хотел со скулежом свернуться калачиком где-нибудь в углу. Лиза! Андрюха! Если бы вы знали, что подарили мне намного больше, чем дорогущий фотоаппарат… — Не только твои друзья, — произнёс Бог и тяжело вздохнул. — Люди почему-то совсем не ценят любовь своих родителей. Почему Бог твоего папы не способен на телепортацию? Потому что он сирота… — Они с мамой из одного детдома вышли, — я ухватился за первую же возможность отвлечься от этих всепожирающих мыслей. — У них никогда никого не было, кроме друг друга… — …Но какой любовью они друг друга любят! — уточнил Бог. — Не каждому такое дано, ох не каждому. Поверь мне. И не каждому, как тебе, повезло с такими любящими родителями. Я верил. Я не мог не поверить. Но в моей голове возникал закономерный вопрос… — Лучшее, что ты можешь сделать для этой любви — отвечать ей взаимностью и быть ей благодарной, — коротко произнёс Бог. И хитро подмигнул мне: — Постарайся не разочаровать любовь своего тренера к тебе. Не проиграй завтрашний отборочный этап по скейтбордингу. Удачи! Я лишь коротко вздохнул. Всё моё нутро чуяло, что будильник, заведённый на семь утра, прозвонит с минуты на минуту.