Всё, что мне нужно на Рождество – это...

Это поистине завораживающее зрелище наблюдать, как целый ряд эмоций промелькнул на том лице: нервозность перетекла в ужас — скорее всего потому что универмаг только что объявил о своем закрытии — затем в разочарование — вероятно потому что он не смог даже приблизиться после того как простоял там около получаса — и, наконец, в надежду, когда площадь была очищена от раздражающих сопляков, Дазай поднял руку, чтобы поманить взрослого мужчину размером с чиби. Дазай похлопал по своим бедрам, когда рыжий подошел предостаточно близко к нему. — Я… я тяжелый, — в ответ прозвучало робкое бормотание. Как совершенно немыслимо для взрослого мужчины быть столь очаровательным по сравнению с теми озлобленными маленькими гремлинами, с которыми он вынужден был иметь дело весь день. — Хо-хо-хо, ты такой славный малыш, — сказал он, демонстративно поглаживая свою весьма фальшивую бороду, и когда он смотрел на лицо паренька, тот, казалось, разрывался между отрицанием того, что он не ребенок, и подвергался насмешкам за то, что будучи взрослым, верит в Санту или соглашается с ним. — Все в порядке, иди сюда. Рыжий нерешительно сел на его бедра, столь плюшевые из-за этих подушек, засунутых в огромные штаны, и, как он делал со всеми остальными, Дазай обхватил его руками за талию. — Скажи свое имя, — попросил он явно подстроенным старческим голосом. Просто удивительно, как взрослый Чиби, казалось, покупал кучу всего. — Чуя. — Чуя-кун, какое милое имя. Как и подобает такому милому ребенку, как ты, — Дазай подавил смех, грозивший вырваться наружу из-за подступившего румянца на щеках Чуи. — Итак, Чуя-кун, ты был хорошим в этом году? — Да. Понимаете, почему Дазай идеально вписывается для этой работы? Его работа в том, что он очень хорошо разбирается во лжи. Будь то взрослые или дети, когда они лгут, он мог раскусить сразу; таким образом, совершенствуя свое поведение как якобы всезнающий Мистер Санта. — Правда? Лгать плохо, Чуя-кун, — напомнил он, руки крепче обхватили рыжего за талию. — Я говорю правду! — защищался Чуя. — Я помогал бабушкам с поклажей переходить дорогу, помогал маленьким сорванцам с воздушными шариками, которые застревали, а также выручал кошек из высоких ветвей, — перечислял он. Насколько бесценным может быть этот человечек забавного размера? — Честно? Ты такой добрый, — похвалил Дазай. — Тогда, думаю, я могу вписать твое имя в список хороших детей. — Скажи, какой подарок ты хочешь? Новую машину? Новые туфли? Черт возьми, он с радостью угнал бы машину или две за то, что находится здесь. — Санта-сан, мне нужен хороший парень, — пожелал Чуя вслух, слегка надув губы и подчеркнув слово «хороший», к абсолютному удивлению Дазая. Как может такой человек, как Чуя, быть одиноким? — Тебе нужен не просто парень, а хороший парень? — повторил вслед за ним Дазай. Рыжий кивнул, его красивые огненные кудри скользили по лицу Дазая. Какие же мягкие. — Все, с кем я встречался, были уеб… я имею в виду подонками… то есть плохими, — у него в самом деле был грязный рот, Дазай сохранил информацию в голове. — Я им нравлюсь только из-за своего лица и тела. Некоторые возымели смелость полезть ко мне в штаны на первом свидании. Я хочу того, кому буду нравится таким, какой я есть, Санта-сан. Итак, вы хотите сказать, этот Чиби не только верит в Санту, но он еще и безнадежный романтик, который верит в те любовные истории в стиле Диснея? Слишком чертовски непорочный для этого мира. — Я хорошо выслушал твою просьбу, Чуя-кун, — Дазай кивнул и снова погладил бороду. — И я думаю, у меня есть для тебя идеальный подарок. — Ты исполнишь? — Да, наклонись поближе, дитя, — и когда Чуя это сделал, Дазай почувствовал запах его одеколона, такой головокружительно соблазнительный, и ему потребовались усилия, чтобы не уткнуться носом в то место, где сходятся его шея и плечи. — Слушай внимательно, Чуя-кун. В Рождественскую ночь, ровно в 8 часов вечера, зайди в кафе «Мейо» и там ты найдешь то, что ищешь, — сказал он многообещающим тоном. Глаза рыжего расширились в неверии, когда он посмотрел на Дазая. — Правда? — его голос был полон надежды. Очаровательный во всей красе. — Ты веришь в меня? — Верю, — Чуя кивнул, наклонившись, чтобы поцеловать покрытую бородой щеку Санты, как, по его мнению, делали те дети. Дазай, черт возьми, хочет почувствовать их прямо на своей коже. Он нежно взъерошил волосы Чуи. — Славно. Уже поздно, Чуя-кун. Тебе следует пойти домой и отдохнуть. Затем он молча опечалился, когда Чуя спрыгнул с его колен. — Санта-сан, еще кое-что! — он посмотрел на парнишку, приподняв бровь. — А ты… ты действительно ездишь на санях, запряженных этими оленями? Дазай чуть не рассмеялся. Боже, он так сильно хотел забрать его домой и запереть. Вместо ответа он поднес указательный палец к губам, и Чуя, вероятно, почувствовав, что ему рассказали очень важную тайну, просиял. Его улыбка была невероятно яркой. — С Рождеством, Санта-сан! — Хо-хо-хо, надеюсь, у тебя будет очень веселое Рождество, Чуя-кун.

_______________

Кафе было битком, когда Чуя прибыл в своей красной рубашке на пуговицах, обтягивающих брюках и бежевом вязаном кардигане большого размера. Тем не менее, несмотря на то, что нигде нельзя было развернуться, Чуя сумел занять место и вместе с чашкой горячего шоколада, он ждал, пока часы не пробили 8 вечера. Его сердце колотилось в предвкушении каждый раз, когда звенел колокольчик, оповещая о прибытии новых клиентов, и когда кто-то наконец похлопал его по плечу: весь сияющий янтарными глазами, пушистыми темными волосами, заправленными за ухо, и нежной улыбкой на губах. — Место свободно? И Боже, Чуя обнаружил, что больше верит в Санту и эти вымышленные любовные истории. Несколько лет спустя, когда он, наконец, узнал, что это подстава Дазая, Чуя разок треснул ему и полностью потерял веру в Санту. В истинную любовь, однако, она осталась.