Можно ли Вас украсть, леди Монтилье?

—Можно ли Вас украсть, леди Монтилье? Жозефина вздрогнула от неожиданности, резко поднимая голову и отрывая взгляд от бумаг. Перед ней стояла исполинская рогатая фигура, что задорно искрила зелëными глазами. Посол не могла понять как леди Инквизитору удаëтся так тихо прокрадываться в еë кабинет. Как ей, широкоплечей, высокой женщине удаëтся в ярко красном официальном костюме скрыться из виду. Как ей удаëтся не скрипеть дверями, не шаркать ногами. Вести себя так... тихо. Она не могла ожидать такого от кунари. Хотя правильнее будет сказать "от тал-васгота". Не стоит путать такие различные термины. —Ч-что? Слегка запнулась антивская дева, недоумëнно моргая. Еë короткие ресницы слегка дрожали, брови слегка нахмурены. Скорее всего она просто заработалась. Слишком много дел. Слишком много бумаг, а в еë расписании не было место для леди Инквизитора. Столько проблем. Долги семьи, взбалмошная младшая сестра, подкошенная репутация Инквизиции. Вестница Андрасте - кунари! Какой вздор, какой срам! —Ничего, ничего. Отвечала на недоумение, Адаар, улыбаясь самыми краешками губ. Это было сложно заметить. Мимика Инквизитора всегда была скупа на всплески эмоций. Даже в самых стрессовых ситуациях она, словно скала о которую бились волны, стояла непреклонно, неподвижно, гордо. —Я принесла Вам крепкий чай. Он поможет сосредоточиться. Широкие серые руки осторожно опустились на стол Посла, ставя серебряную кружку. Внутри плескалась тëмная жидкость, пар витиевато кружил над чашей, донося сладкий запах трав. Кружка казалась до смешного маленькой в еë руках. —Не засиживайтесь, леди Посол. Утро всегда начинается слишком рано. И она развернулась до того как Монтилье смогла промолвить хоть слово. Адаар была в красном официальном костюме с синей лентой, обëрнутой вокруг еë талии и переброшенной через плечо. Жëлтые вставки ткани создавали царский вид. Леди Инквизитора очень часто видели в этом наряде. Они были такие разные, иногда причитала Адаар, пропуская кружку-другую с Железным Быком. Но он не совсем понимал причину бездействия Инквизитора. В Куне всë было иначе. Но Адаар не была кунари. Кем же была Адаар? Она была воином, наëмником что видела жизнь свою лишь в страсти боя, когда сердце стучит настолько сильно, что звуки скрежета проломленой брони не были слышны. Еë руки были мозолисты и крупны для того чтобы крепко держать меч, размер которого мог посоревноваться с ростом Сэры. Та постоянно подкалывала, говоря что Адаар явно пытается этим закрыть какой-то свой комплекс. -Можно ли Вас украсть, леди Монтилье? Басистый голос опять ворвался в тишину, что до этого была наполнена лишь скрипом пера и треском камина. Посол подняла голову от манускрипта. Стыдно признаться, но из-за перенапряжения вызванное проблемой недостатка ресурсов для Скайхолда, она уже несколько часов не могла вникнуть в суть того что сейчас читает. И где еë выдержка?! Ей нельзя подводить Инквизицию! Подумаешь пара бессонных ночей за разрешением задач, за обращением к старым и новым связям дабы Инквизицию могли поддержать. За составлением корректных писем, что должны будут дать понять значимость союзников одновременно с этим и то что эти союзники должны в немедленном порядке отослать немерянное количество лечебных трав, так как после атак храмовников были большие потери. —Леди Монтилье~е? Посол вновь вздрогнула от неожиданности, оглядывая Инквизитора, что снова так озорно блестит глазами, и медленно тянет еë фамилию, словно сомелье, пробуя каждую букву на вкус. Короткие ресницы нервно затрепетали, а взгляд в недоумении оглядывал леди Инквизитора. На секунды он задержался на металлических рогах, отражающих свет камина и свечи, стоящей на столе Посла. На секунды он задержался на озорных зелëных глазах, которые, как бы невзначай, устремились вниз, на руки. И тут Монтилье поняла почему так хитро сверкали глаза Адаар. Крепкие серые, отмеченные порезами руки держали всю ту же кружку с крепким чаем, а поверх их были аккуратные загорелые антивские руки Посла. Грубая, неровная на ощупь кожа была похожа на живой камень, под которым пульсировали жилы лириума. Короткие ногти никогда не знали ухода. Золотистые же руки Посла были словно лëгкое шëлковое покрывало, что так комично смотрелось на варварских ладонях Адаар. —Э... И-извините, леди Инквизитор! Одëрнула руки словно от огня антивианская дева, слегка зардевшись. Какой промах с еë стороны. Она так и знала что не следовало с утра пораньше разбираться в Орлейских генеалогических древах старых родов. После такого чтива и не мудрено что мозги поплывут. Адаар вновь подарила ей еле-заметную улыбку. Поставив кружку с ароматным чаем, она устремила взгляд в окно за которым уже давным-давно было темно. Еë толстые пальцы прошлись по дереву стола, настукивая какой-то прилипчивый мотив, услышанный в "Приюте Вестницы". —Это больше не повторится! —Не засиживайтесь до поздна, леди Монтилье. Вы мне нужны в полном здравии несмотря ни на что. И вновь она ушла. Тихо словно тень, оставив после себя лишь сладкий запах трав. Они были такие разные, бурчала Адаар ходя вокруг стола, мельтеша ногами возле Варика. Матëрый гном лишь одаривал нескрываемым насмешливым взглядом, строгую и хмурую леди Инквизитора. —Может споëшь ей серенаду под окном? Я помогу написать. Проурчал он, давя самую наглую лыбу из всех которая была возможна. Адаар раздражëнно передëрнула плечами, хмуря брови и качала рогатой головой. —Нет. У нее не было слуха. Не было поставленного голоса. Максимум что можно было музыкального услышать от Инквизитора это пошлые пьяные завывания, что они пели на пару с Быком, когда уровень алкоголя в крови превышал уровень рационального мышления. У неë был плохой голос для пения. ...хотя леди Монтилье бы поспорила с этим фактом. Осторожные шаги, рука что открывает дверь. Петли смазаны, как и во всëм Скайхолге. Это был один из первых приказов что дала Инквизитор. Любопытный нос почуял запах чернил и пергамента, смешанный с каким-то другим странным запахом. Это были заграничные масла. Дверь приоткрылась шире, впуская гостя, что неслышной походкой направлялся к столу Посла. Монтилье опять зарылась в какие-то манускрипты. Опять она чиркала что-то на пергаменте, скрипя пером. Слышалось тихое орлесианское бухтение на аристократию. О этот говор... Он был так отличен от обычного антивского. Адаар не знала почему. Может быть это из-за тона голоса с которым говорила леди Монтилье, а может ей просто чудилось. Но именно этот орлесианский говор будоражил кровь. Никакой другой щебет, что обычно Адаар сравнивала с кудахтаньем назойливых кур, не сравнится с Еë говором. Мягким, словно мурлыканье котëнка, нежным словно дневной бриз. Вот уж кто, а леди Монтилье своим голосом могла завоëвывать и разбивать сердца. Адаар же не была на это способна. К ней так было легко подкрасться. Легко до неприличия, это всегда смешило Инквизитора, что нагло пользовалась лëгкой невнимательностью леди Монтилье, заставляя каждый раз вздрагивать от неожиданно брошеной фразы... ах да. —Можно ли Вас украсть, леди Монтилье? Но в это мгновение антивианская дева, не дрогнуда. Не запорхали еë ресницы в недоумении, не приоткрылись губы в немом вопросе. Еë серые глаза, с вкраплениями золота, воззрились на Адаар. С уверенностью и озорным блеском, они выглядывали из-за жëлтого фолианта, рассматривая гостью, что держала в руках всю ту же серебрянную кружку с оромантым чаем. Его запах резкий, яркий, разрезал атмосферу, внося необычную изюминку. Запах старых книг, чернил, заграничных масел и запах свежего чая из трав. "Какое хорошее сочетание."-думала Жозефина, любуясь бликами огня что отражались от железных рогов. На этот раз Монтилье не была настигнута врасплох. Даже как-то немного лениво, она отложила чтиво, продолжая смотреть на Инквизитора. Это была еë маленькая победа. На устах Посла играла улыбка. Тонкие запястья перебирали пергаменты, ловко собирая всех их в аккуратную стопку. —Можно ли спросить, куда, леди Инквизитор? Мурлыкающий голос подхватил инициативу, гипнотизируя Адаар. Еë слаженная фигура качнулась в полумраке, раздумывая. Камин позади неë не менее вдумчиво хрустел поленьями. —В беседку, дабы испить сладкого, чая. —В таком случае, я с удовольствием принимаю Ваше предложение. Мы такие разные, восхищенно думала Жозефина, касаясь губами горячего напитка. От солнечных лучей их спасала миниатюрная живая крыша. Но сквозь листья растения то и дело пробивались наглые лучики света. Жозефина Монтилье — знатная особа, пусть еë род в незавидном положении. Адаар — бывший наëмник. Она — антивианская дама. Адаар — тал-васгот. —Леди Инквизитор? Подала голос Посол, после очередной пробы напитка. Еë пальцы так ловко держали кружку. Всю ту же серебряную кружку. Обычный стакан, без излишеств, сверкающий полированными боками на солнце. Так же как и рога Адаар. Напротив сидела увенчанная титулами, что напридумывали ей знатные снобы, и рогами, Инквизитор. Еë неуклюжие пальцы держали какую-то фарфоровую ерунду, что люди называли, кружкой. Жозефина гадала, почему Адаар не взяла такой же сервиз, как у неë. —Да, леди Монтилье? Проговорила она глубоким голосом. На еë губах летала тень улыбки, но никто другой кроме Жозефины еë не замечал. "Такой задумчиво-тягучий, как сладкий мëд." Думала антивианка, слушая размеренный голос обычно молчаливой собеседницы. —Вы должны обязательно дать мне этот великолепный чай! Где Вы его только берëте? Мы такие разные, словно родились в разных мирах, задумчиво перебирала пальцами какой-то старый пергамент Жозефина. Рядом стояла Лелиана, которую она пыталась расспросить о Адаар, но та натурально издевалась своими неуместными вопросами и подколками. —Жози, к чему такой интерес к нашей леди Инквизитору? —Ой всë, когда ты начинаешь говорить таким тоном, то становишься похожа на мою младшую сестру! Слишком торопливо и сконфуженно расфыркалась леди Монтилье. Но как только раздались следующие слова тайного канцлера, антивианская дева замерла. —Хотя если ты хочешь узнать пристрастия нашей благочестивой... На этом моменте Лелиана явно пыталась сдержать смех, наставительно смотря в ожидающие глаза Жозефины. Посол тем временем пыталась понять продолжение ли это издевательских подколов или впрямь нужная ей информация. -...леди Инквизитора, то могу дать тебе список еë любимой еды. Ну и заодно и нелюбимой... что ты на меня так смотришь, Жози? Чтоб ты знала, наш Инквизитор очень даже любит поесть. Леди Жозефина Монтилье не могла понять, смеяться ей или кинуть что-нибудь в свою подругу, что сейчас так лукаво на неë смотрит. И как на зло лицо так предательски пылает. Может она простудилась? Это бы многое объяснило. Мы такие разные, несколько тоскливо однажды сказала Адаар Кассандре. Она — хрупкая дама, не знавшая на своей шкуре битв. Я — искромсанная одними лишь битвами. Серые пальцы прошлись по изрезанному лицу. Каждый шрам - история. Каждая вмятина - маленькая легенда. Она - ничто без этих отметин и поцелуев жизни. Это не были один-два шрама, как у Кассандры. Это было поле битв на еë лице, теле, руках и ногах и даже спине. Неужели кому-то нужен искромсанный кусок, спрашивала она у Кассандры. Хорошая подруга, что тверда как сталь снаружи, но так добра внутри. Их встреча не была самая уж приветливая, так же как и первые недели общения. Так почему же сейчас леди Инквизитор пришла к ней, с глазами полными какой-то скорбной грусти? —Потому что дружба это что-то большее чем первое впечатление. Потому что любые отношения это что-то большее чем первое впечатление. Улыбаясь сказала Кассандра, кладя руку на плечо подруги. Мы такие... разные, не уверено написала однажды Жозефина своей сестре, после долгих раздумий. Я могу болтать без умолку. Инквизитор же может не говорить неделями, без надобности. "Так и в этом и весь смысл отношений, Жози! Вы дополняете друг-друга. P. s. Когда свадьба? " Старшая Монтилье покраснела, смяла листок и бросила его в урну. Скажет тоже. У еë сестры всегда было богатое воображение. Отношения? Она даже не думала об этом. Какая глупость. Они разные, но Адаар помогла ей когда была нужда. Не отвернулась, поддержала и теперь у еë семьи светлое будущее. Инквизитор не стала проливать кровь, была терпелива и рассудительна, хотя Лелиана предлагала выход быстрее и проще. Она делает осторожные комплименты, улыбаясь одними уголками губ, смотря за, не знающей как реагировать на это, леди Монтилье. Она слушает еë болтовню, внимательно пронзая своими зелëными глазами, ни на миг Жозефина не сомневается что еë словам внимают. —Точно ли Вы уверены в своих намерениях, Инквизитор? Самая крыша, хлопанье крыльев, карканье, лëгкая суета. И сидящая прямо на столе Лелиана, изучающая пронзительным взглядом Адаар. Они обе знали ответ. Он был ясен как и то что днëм встанет солнце, а ночью - луна. Монтилье отстукивает каблуками чеканный шаг, в возмущении вскидывая свои длинные руки. Полы еë изумительного платья трепещат от каждого шага. Как можно было создать такой наряд, что так подходил леди Монтилье? Что так изящно описывал еë фигуру, что так изумительно сочетал цвета осени? Словно само время года решило посетить далëкие снежные горы и осветить своим светом каждый закоулок, скучающих по краскам, душ. Была ли эта знаменитая магия Древних Магистров? Или же Адаар просто редко засматривалась на других? Леди Монтилье слегка зарделась, объясняя что и не смела подумать о близости, но еë сбивчивый монолог прервала Адаар. Та резко встала, и вдруг пошла в сторону кровати. За еë широкую спину цеплялись золотые, не понимающие глаза. Они же видели то что леди Инквизитор подошла к тумбочке на которой была ваза с цветами. Бурное пятно сочетало столько красок, что трудно было их сосчитать. Грубая рука нежно схватила какой-то из бутонов. Синева цветка хранилась на ладони Инквизитора, длинные лучи лепестков игриво качались в такт шага, когда Адаар подходила в плотную к Жозефине. Пальцы перехватили цветок, подавая его антивианской деве. -Можно ли украсть Ваше сердце, леди Монтилье? Она пахла старым пергаментом. Чернилами. И какими-то маслами. Протянутый цветок, что был схвачен цепкими пальчиками, пах тем самым чаем. Она сделала уверенный шаг навстречу, подходя вплотную. Изящные смуглые руки обвились вокруг шеи. Когда как грубые серые ладони нежно опустились на талию —Вы уже это сделали, леди Инквизитор. Прошептала в чужие губы Жозефина Монтилье. Они вновь пили чай. Жозефина из простецкой, старательно отполированной крепкой кружки. Адаар из фарфоровой чаши, что так неуместно смотрелась в еë серых ладонях.