***
Солнечная Австралия. Сочная и насыщенная и по цветам, и на события. Кристофер Бан вдыхает полной грудью, наполняя ту знакомым и почти родным воздухом, едва покинув прохладу аэропорта. Улыбаясь и счастливо выдыхая, треплет чуть жестковатые волосы, которые покрасил в яркий красный цвет, поскольку проспорил лучшему другу — безумной белке Джисону. Благо, что отец, передающий ему обязанности главы клана, отнёсся спокойно. Зато как же эффектно папа пытался изобразить подобие обморока, коим вампиры в принципе не особо подвержены. Всё существо альфы наполнено счастьем. Ведь жизнь — Жизнь — она прекрасна и восхитительна. — Если бы был чуть более выспавшимся, я бы тебя стукнул, чтобы ты вдруг от улыбки своей широкой не треснул, — бурчит недовольный, толкая в плечо, а затем всё-таки улыбаясь. — Привет. — Фееееелииикс, — довольно тянет, обнимая за плечи и тут же растрепывая светлые волосы, а уже потом разглядывая чуть поношенную футболку и светлые штаны, заканчивающие чуть выше щиколоток. Весь образ так и кричит о том, что парня вырвали из домашнего уюта. И ему было лень приводить себя в порядок. — Я так соскучился. — Я тоже. Но буду признателен, если в следующий раз твой рейс прибудет не в семь утра, — бурчит, с сомнением глядя на кожаную куртку и тут же её комментируя. — Одежда крутая, но слегка не по погоде, — и отправляется на выход с территории аэропорта туда, где бросил машину. — А я говорил, что ты можешь меня не встречать, между прочим, — хмыкает беззаботно, с удовольствием подставляя лицо солнцу и на ходу скидывая верхнюю одежду, чтобы остаться только в белой футболке. Благо ещё, что Высшим вампирам солнце совсем не вредит и даже загар не оставляет. — Но ты ведь у нас самый упрямый. Вместо ответа Феликс поворачивается и очень по-детски показывает язык, затем щёлкая брелоком сигнализации и забираясь в любимый Феррари жёлтого цвета. — У тебя модель машины, как у Ким Тэхёна. Всё ещё его фанат? — спрашивает с любопытством, устраиваясь на пассажирском сидении, где дико непривычно. — Видел его незадолго до отъезда. Он передавал привет. — Ты общался с ним?! И рассказал обо мне?! — Феликс так нервничает, что бьёт несколько раз по рулю и смотрит широко раскрывшимися глазами. Его пухлые губы даже чуть дрожат от волнения, что заставляет Криса подумать — его младший совсем ребёнок. — Быть не может! — Мы помогали спасти его названного племянника, — пожимает плечами нарочито так, будто это нечто совершенно обычное. — Сына Тао и Криса похитили какие-то отбитые Охотники. Самое забавное то, что… — Подожди со своими забавными вещами! Расскажи мне — какой он?.. Бан посмеивается, но всё-таки рассказывает. Ведь именно он виноват в том, что Феликс стал фанатом одного из главных выступающих Аранэи. Именно Кристофер отвёл на выступление, ставшего роковым для названного брата. Они всё-таки выезжают с парковки, тут же приоткрывая окна и впуская пока ещё достаточно приятный, в связи с ранними часами, воздух. — Так что… Мы спасли парня, и теперь он временно в нашем клане, — завершает рассказ Крис. — Я просто в шоке, — качает головой Феликс. Описанные приключения звучат необычно, он слишком, наверное, засиделся в своей спокойной жизни. Но больше всего ему не верится в другое. — Это было так давно, моя поездка в Сеул и поход в Аранэю, но я всё ещё в восторге от Тэхёна и хочу познакомиться. — Так поехали, Ликс. Я теперь почти полноправный глава клана и… — Нет, — отрезает жёстко, выруливая на подъездную дорожку и бросая машину поперёк неё, из чего Бан делает вывод, что парковаться его брат так и не научился. — Но, погоди, Ликс, ведь… — Я сказал — нет, — хмуро отбивает снова, после заходя в дом и говоря достаточно громко, чтобы было слышно везде. — Мы дома. — Никто не спит? — удивлённо гнёт бровь Крис, бросая взгляд на часы — девять утра. И, если в этой семье не сменились привычки, то самое время для сна. Хотя, конечно, все вампиры живут по разным графикам и под один их не подвести… — Родители уехали, а мои гости любят ложиться ближе к полудню. — Гости?.. — с любопытством переспрашивает, тут же выхватывая краем глаза фигуру в светлой одежде, что плечом подпирает косяк. Поворачивается и его сердце в буквальном смысле останавливается на несколько секунд… …поскольку столько ненависти, да ещё и в первые секунды, даже до знакомства, никогда не получал.***
Хёнджин уже спокойнее относится к тому, что у него график более неустойчивый и изменчивый, чем привык в Европе. Ведь тут необходимо хоть немного совпадать с Феликсом и Вайотом, которые любители ночью заниматься делами, тусить и гулять, а под утро сидеть в гостиной и разговаривать, после чего все расползаются по постелям… Так ещё и смена часового пояса сказывается пока что. Но Хвану с ними весело, именно поэтому не пропускает особо прогулки и почти всегда является на посиделки. Это утро вообще особенное, ведь Феликс привезёт названного брата, который является таковым из-за связей его родителей с семьёй того парня. Хёнджин честно пытался разобраться в этом во всём, но получилось слабо, поэтому забил и просто запомнил, кто кому кем приходится. Он медленно тянет каждую ногу вверх, лёжа спиной на кровати, а мысками касаясь стены. Хмыкает, сравнивая себя в голове с летучей мышью, а затем ловко соскакивает на пол, поправляя выбившуюся из прически прядку и кивая себе в зеркало. Несмотря на то, что в Австралии слишком много солнца по его мнению (Англия, в которой жил почти на постоянной основе последние двадцать лет, диктует новые взгляды на многие вещи), всё равно наслаждается здесь каждым днём, много гуляет и с удовольствием купается, чего не делал уже давно. Выйдя в коридор, быстро кидает взгляд на открытую дверь в комнату Вайота, где того не наблюдается (явно снова уехал), а после спускается и следует на кухню, но по пути слышит голоса, заставляющие изменить маршрут и оказаться в дверном проёме гостиной, где так удобно привалиться боком и плечом, чтобы наконец лицезреть названного брата Феликса почти со спины. Уже хочет поздороваться, но тот поворачивается и заставляет застыть на месте. Джин прекрасно знает, что по его лицу никто не догадается, какая буря творится в душе. Он позволяет себе только продемонстрировать ненависть через потемневшие глаза, прежде чем развернуться и уйти всё-таки на кухню, даже слова не сказав.