Один на один

— У меня нет права на ошибку, ты же знаешь. Тарталья в данной ситуации звучит неубедительно. Недостаточно искренне. Не так, как обычно. Вернее, Итер это себе навязывает. Пытается. В синих глазах он видит ношу вселенской печали и хочет перенять её на себя, хочет увидеть в этих глазах беззаботную и искреннюю радость. Слова Тартальи режут не только уши, но и колят прямо в сердце. Они стоят посреди какого-то разрушенного храма, где нет ни единой живой души, где никто не помешает и не сорвёт. Где атмосфера ясно даёт понять, что они пришли сюда не просто побеседовать. — Что мешает тебе отказаться? Уйти? — Итер безнадёжно хмурится и кусает губу. Он, вообще-то, знает почему, но, но сейчас он не способен мыслить спокойно. Он не хочет думать о том, что Тарталья скажет дальше. Он не хочет думать о том, что человек, его человек, больше не будет рядом с ним. Он не хочет думать о том, что Тарталью ждёт в Снежной. — Если со мной что-то случится, то Итер, прошу. Позаботься о н и х. — Тарталья стоит уже спиной к Итеру, который без лишних намёков понял, о ком речь. Тема важности семьи была близка обоим, и потому Итер понимал, как далеко всё зашло, и из-за этого становилось ещё страшнее. Тарталья чувствует тепло — то самое, которое подарить может только один человек. Он жмёт губы, накрывая ладони обнимающего его со спины Итера своими и чувствует, как сильно его не хотят отпускать. Тошно. Удушающе тошно. Он медленно, осторожно поворачивается, тёплую ладонь без перчатки опуская на щёку Итера и приподнимая уголки губ в той самой беззаботной улыбке, которая так часто сияла на его лице. — Пообещай мне, что и с тобой, и с ними всё будет хорошо. — Обещаю. Голос Итера предательски дрогнул, а на губах запечатлился мягкий и, вероятно, последний их поцелуй. Тарталья ушёл, после себя оставляя невыносимый душевный холод и бурю, от которой начинало трясти. Не дай он обещание, то прямо сейчас с разбегу сиганул бы с самой высокой горы. А пока он лишь имеет разбитые костяшки и маску на лице, которая помогает нормально говорить с одним из братцев, просящего поведать ему истории из путешествий странника.