Not time to die

Музыка: UNSECRET, Matthew Perryman Jones — The Reckoning

      Мне было адски жарко. От огня внутри, который будто изнывал от заточения в теле. От камеры, в которой держали меня. Сырость пропитала каждую клеточку, но от пола и цепей исходил жар. Либо всё это — иллюзия Мальбонте, который так и стремился доказать мне то, что он чудовище. Уже даже не знала сколько нахожусь здесь, первое время переминалась с ноги на ногу, когда они совершенно не держали. Спустя несколько часов вновь уселась на пол, стараясь игнорировать жар от него. Резкая боль в руке, сигнализирующая о сокращении моего срока, пронзала запястье лишь один раз, когда изнемогающее тело провалилось в сон. И лишь этот факт давал мне сил, что ещё есть хотя бы одиннадцать дней. Есть призрачная возможность что-то изменить и на что-то повлиять. Но неужели я останусь здесь до самой смерти?       Самое ироничное, что меня действительно разрывало любопытство: кто именно из этих двоих ненормальных является моим анконом? Хоть если я и узнаю — проще уж точно не станет.       Руки изнывали, как и всё тело. Камера действительно испытывала меня. Но самое страшное были сны. Иллюзии, которые окружали моё сознание, стоило мне прикрыть веки и провалиться в темноту.       Багровые реки крови под ногами, затягивающие своим течением… Копьё, торчащее из моей груди… И время, стремительно заканчивающееся на глазах…       Вновь приходила в себя, жадно втягивая в лёгкие раскалённый воздух, который пропитывал болью изнутри, пронзая, как тысяча игл. Лучики света, пробивающиеся через дыры в стене, постепенно меркли, извещая о приближающейся ночи. За весь день никто меня не навестил, и лишь незнакомые голоса слышались эхом в отдалении.       Я зверски хотела спать, ощущая неимоверную усталость от нахождения в камере, которая просто вытягивала жизненные силы. Во рту пересохло, и я уже мечтала о капле воды. Сознание издевалось, подкидывая воспоминания журчащего водопада или ручья. Со мной словно играли, проверяя на прочность. Преподавая урок, как непослушному ребёнку. Только особо жестокими методами. Новая пелена накрыла меня, перенося сознание в очередной сон.       Падала через темноту, а до ушей доносились голоса. Уже знакомый — ребёнка, который просит, молит, кричит. Сердце сжимается от одного лишь этого звука, от дикого вопля. Демон несёт малыша к скале. Тянет за маленькую ручку. А Мальбонте сопротивляется, взывая к собственному отцу.       И вот мы у подножья скалы, где у самого края демон отпускает его ладошку. — Папа… — шепчет Мальбонте, пока карие глаза мужчины беспристрастно, жестоко смотрят на малыша. — Ты убьёшь меня, да?       Спокойный, ровный голос ребёнка. Без тени страха или отчаяния, которые словно испарились. — Ты чудовище, которое не должно было появиться на свет, — раздается голос мужчины, который разрывает моё сердце. — Ты результат нарушения Равновесия.       Демон делает шаг назад, а я замираю, стоя совсем близко к ним. Хочется кричать, обнять малыша, спасти его и унести с этой скалы. Мальбонте по струнке выпрямляется, горделиво вздёргивая подбородок. Сияние луны подсвечивает его фигурку, теряясь серебряными прядями в тёмных волосах. В руках мужчины загорается огонь, а в глазах Мальбонте, как в зеркале отражается это пляшущее пламя, с которого он не сводит взора.       Вдруг мальчик вздрогнул, а по моей спине побежали ледяные мурашки. Огонь в руках мужчины гаснет, а тело медленно оседает на землю, которая в тот же миг окрашивается в багровый цвет. За его спиной показывается ангел, та самая женщина, к кому тянулся Мальбонте в прошлый раз. Его мать, глаза которой уже застилает пелена слёз, а белоснежные крылья вздрагивают от рваного дыхания. Она откидывает окровавленный нож, кидаясь к ребёнку, который неверящим взором смотрит на бездыханного отца. — Ты будешь в безопасности, — шепчет она, проводя руками по лицу мальчика, который всё ещё не смотрит на неё. — Они не тронут тебя…       Я тяжело вдыхаю воздух, прижимая ладонь к лицу, словно боясь быть услышанной. Белоснежные крылья ангела медленно осыпаются, как листья с дерева в глубокую осень. Мальбонте переводит на мать тяжёлый взгляд, полный боли, ужаса, смятения. Качает головой, словно не верит в то, что происходит. — Ты должен быть сильным. Борись за свою жизнь, — шепчет она, оставляя россыпь поцелуев на лице мальчика, пока из уст её не вырывается крик.       Ангел резко поднимается, выгибаясь в спине, словно от удара невидимой молнией, пронзающей её. И на миг всё замерло, пока она смотрит на ребёнка последний раз. Пальцы женщины прикасаются к щеке сына, медленно отстраняясь, пока тело начинает падать назад, в самую пропасть. — Нет, — вырывается крик с губ Мальбонте, и он подаётся следом.       И уже не контролируя саму себя, не боясь быть выданной, я кидаюсь вперёд, падая на колени за спиной ребёнка и обхватывая его руками, удерживая на самом краю скалы, не давая сорваться вниз. Его тело дрожит, но я не отпускаю, пока он медленно не оборачивается, смотря мне прямо в глаза. Тот же самый карий взгляд, наполненный болью и злобой, в котором горит янтарный блеск ярости…       И всё растворяется перед глазами, пока я окунаюсь в темноту и возвращаюсь к реальности, вновь вырванная из лап иллюзий. Еле-еле приоткрываю веки, ощущая гнетущую тяжесть в висках. Пелена перед глазами застилает чей-то силуэт, и я тяжело моргаю, обессиленно опираясь головой об стену.       Острые карие глаза смотрели прямо на меня. Буравя, прожигая. Я ощутила уже знакомую властную хватку на своём подбородке, который явно не сопротивляется от бессилия, удерживаемый лишь пальцами мужчины. — И что же, Вики? — раздаётся спокойный, бархатный шёпот.       А мне кажется, что он эхом проносится в моей голове, ведь губы брюнета даже не шевелятся. — Теперь я похож на чудовище? — от его вопроса мне режет сердце, ведь картинка с маленьким мальчиком всё ещё четко стоит перед глазами.       Я устало прикрыла веки, пытаясь собраться с силами. Всё ещё ощущала на себе его взгляд, который словно в глубину души заглядывал, пронизывал. Мне жарко, мне дурно от одного лишь его присутствия рядом. И дело не в иллюзии комнаты. Кожа пылала там, где пальцы мужчины касаются меня. Почему я вижу всё это? — мысленно произношу я, не открывая глаз. Зная, что он слышит меня. — Ты получишь ответы, если согласишься на мои условия, — раздаётся ровный ответ.       Эхом разносится знакомый щелчок, и руки обессиленно опускаются вниз, не скованные больше железными цепями. Чувствую его прикосновения, и он так легко подхватывает меня. А руки Мальбонте крепко удерживают моё тело, норовящее упасть уже где угодно.       Ощущаю прохладное прикосновение шёлка и мягкие подушки, в которые проваливаюсь сразу же, стоит ему опустить меня на свою кровать. После жара темницы становится слишком холодно, а тело пробивает озноб. Через уплывающее сознание вижу его силуэт, который медленно удаляется из комнаты. — Ты… — еле слышно шепчу я, делая вдох и собирая, кажется, все силы.       Думала, что не услышал. Но фигура остановилась, и я отчётливо видела, как он слегка обернулся на мой голос. — Ты не чудовище… — последние силы покинули меня, а сознание провалилось в темноту. И сейчас я уже не видела снов.       Резкая, режущая боль пронзила запястье, вновь сокращая отведённый мне срок. Десять.       Я распахнула веки, жадно глотая ртом воздух. Глаза бегали по тёмному потолку, на котором плясали блики от огня камина. Я всё ещё в его покоях. И даже время было сложно понять, ведь в комнату мужчины не мог пробиться даже луч света из зашторенного наглухо окна. Привстала на локтях, всё ещё щурясь и чувствуя давящую, неприятную боль в висках.       Мальбонте стоял спиной ко мне, изучая разложенные фолианты перед собой. Я скользнула взглядом по широкой спине, обтянутой коричневой тканью джемпера, и по багровым крыльям, сильным и мощным, спокойно лежащим сзади. Рядом с его рукой стоял золотой графин и корзина свежих фруктов, слишком красивых, словно с картинки. Жажда и голод вновь пробудились, раззадоренные этим видом, и я облизала пересохшие губы, которые успели потрескаться от дня без воды и с тем жаром в темнице.       Мужчина обернулся, проследив за направлением моего взгляда, и молча налил в хрустальный бокал воды из графина. Так же спокойно подошёл, протягивая его. И вся эта картина казалась такой странной, такой непонятной. Ведь именно он заточил меня практически на сутки в темнице, истязая иллюзиями. Именно благодаря ему я испытывала сейчас голод и жажду.       Приняла бокал, не сводя глаз с карего взора, и лишь замечая, как дрожит моя рука. Жадно осушила стакан, и ещё никогда обычная вода не казалась такой вкусной. Мальбонте кивнул в сторону стула, стоящего около кровати, прямо рядом с высоким зеркалом, по серебристой поверхности которого разбежалась сеточка трещины. — Ты можешь переодеться, — развернулся, направляясь к оставленным фолиантам.       А меня вновь накрывала волна раздражения от театра этого биполярного абсурда. — И всё? — слегка возмущённо произнесла я, подскакивая на ноги слишком резко, от чего в глазах мгновенно потемнело.       Мальбонте проигнорировал вопрос, даже не обернулся, крутя в руках какую-то вещь. Я зажмурилась, стараясь прийти в себя, и сделала глубокий вдох, в попытке успокоиться. — Ты плохо контролируешь свою силу и гнев, — раздался бархатный голос мужчины, выводящий меня из себя лишь сильнее.       Я подошла ближе, прямо к столу, рассматривая скульптурный профиль. — И это всё? — он приподнял бровь, взглянув на меня. — Ты запираешь меня в темнице. А потом приносишь сюда, протягивая бокал воды, — Мальбонте вновь перевёл взгляд на фолианты, словно вся моя речь была ему не интересна.       Гнев уже бурлил, я не понимала, почему настолько остро реагирую. Раньше, будучи ещё человеком, я бы максимум осмотрела презрительным взглядом, развернулась и ушла. Но не здесь. Внутри меня словно кипела ярость, огненными вспышками затмевая здравый рассудок. Она вырывалась наружу, обнажая мои истинные эмоции. — Я с тобой говорю, — повысила голос, сама не управляя гневом и действиями, потому что рука моя уже потянулась к плечу брюнета.       Он резко развернулся, жёстко перехватывая мою кисть. В карих глазах блестел опасный огонёк. Я физически ощущала его напряжение, заканчивающееся терпение, которое испытывала сама же. И вновь он был предательски близко, настолько, что я могла различить пляшущие на скулах желваки. — Что ты хочешь знать, Вики? — раздался угрожающий полушёпот, вызывающий толпу мурашек на моей коже. — Почему я вижу видения о твоём детстве? Почему ты держишь меня здесь? — выпалила я мгновенно, ощущая резкую нехватку кислорода.       Несколько мгновений он буравил меня взглядом, пока не отпустил мою руку, разворачиваясь к столу и поднимая то самое кольцо, которое привело меня в ту ночь в его покои. — Ты знаешь, что это? — произнёс он в ответ, а я отрицательно покачала головой, не сводя глаз с золотого обруча в длинных пальцах. — Infernum… — Ад, — вырвался шёпот с моих губ, а на лице Мальбонте промелькнула ухмылка удовлетворения, когда он провёл пальцами по гравировке внутри кольца. — Верно, — кивнул он. — Ты ведь его искала тогда здесь, не так ли? — Я не… — начала я, встречая карий взгляд и в тот же миг ощущая, как вновь оказываюсь в его власти.       Он листал мою память, как пластинку. А сил сопротивляться у меня не было. Лишь дойдя до воспоминаний о той ночи, он остановился, медленно просматривая одно за другим, наклоняясь всё ближе и ближе. Пока расстояние между нами не стало соизмеримо паре сантиметров. Наконец, он вернул взгляд на меня, в реальность. Словно внимательнее вглядываясь и рассматривая. — Что это? — выдохнула я, указывая на кольцо в его руках. — То, что влечёт нас обоих. И то, что поможет мне убить Шепфа, — я сглотнула подбежавший к горлу ком, а тяжесть от его слов осела в груди. — Убить? — повторила я, хмурясь и отстраняясь, словно осознала смысл всех его действий.       Я снова посмотрела на него, только сейчас замечая ту же ярость в глазах, что была у маленького ребёнка на скале. Сколько же злобы способно было вместить его сердце? Будто вся боль, что была тогда, стала ядовитым пламенем в душе. Разъедая день ото дня, поглощая всё светлое и стирая его отголоски. Мальбонте медленно подошёл к зеркалу, опираясь на раму и смотря на самого себя несколько долгих секунд. А тяжесть во мне всё нарастала, гремя шумом крови в ушах. — Не пытайся разглядеть во мне свет, Вики, — произнёс он, встречая мои глаза в отражении. — Я не тот ребёнок, которого ты спасла на скале.       Миллион ледяных мурашек побежали по моей коже от его слов. Ты спасла на скале… — отголоском, эхом звучало в голове.       Он видел меня. Это была я. Та, кто спасла его. Того самого мужчину, что сейчас угрожал погубить весь мир. Маль — бон — те. — Да, Вики. Именно тогда зародилось чудовище. И нет во мне более никакого света, — он вновь подошёл ко мне, буравя взглядом, пытаясь донести свою правду. — Как думаешь умерла ты?       Резкий стук заставил меня вздрогнуть. Мальбонте перевёл взор на дверь, а я обернулась следом, встречаясь глазами с тем самым демоном, который так и не почувствовал меня в ту ночь. — Господин. Солдаты ранены, — взволнованным голосом начал Мельхом, всё оборачиваясь куда-то вбок. — Один убит.       Мальбонте больше не взглянул на меня, направляясь следом за ним, а на лице мужчины застыла гримаса ярости, не предвещающая ничего хорошего своим врагам. Хлопнула дверь, а я так и застыла не в силах сдвинуться с места.       Целая буря противоречивых эмоций щемила в сердце. А его вопрос о моей смерти заставил руки задрожать.       Неужели я найду ответ хотя бы на это?       Я перевела взгляд на время на запястье, выводя пальцами цифру десять, которая змеевидной линией алела на коже. Нить моей судьбы, которая оборвётся так скоро. Либо ещё быстрее. Перед глазами тут же вспыхнули видения с копьём, заставляющие всё тело задрожать. Ледяные лапы смерти были так близко. Кажется, вот ещё мгновение, и её костлявая рука схватит меня, утаскивая за собой в своё царство. В Небытие.       Медленно подошла к стулу, взяв в руки мягкое коралловое платье, с широкими кожаными ремешками. Тяжело выдохнула, желая собраться с силами, всё ещё испытывая слабость и ломку во всём теле. Но резкий громкий удар в дверь, отчего дерево полетело прямо к кровати, заставил меня подскочить на месте. Облако пыли ворвалось в комнату, а следом прошла тёмная фигура Демона, алые глаза которого горели адским огнём. — Надо же, прямо в покоях самого Повелителя. Не перестаёшь удивлять, Уокер, — ядовитая усмешка расплылась на красивом лице, он грубо схватил меня за ладонь, потянув за собой. — Нам пора.       Я была в гневе от его слов, но всё ещё поражённая остальными событиями, даже не в силах была ответить. Яркий луч света заставил сощуриться, пока Люцифер вёл меня к огромному алому дракону, сидящему на крыше одного из домов. Страшная морда угрожающе осматривалась по сторонам, и даже моя кровь застыла от его вида.       Всё еще прижимала к груди то коралловое платье, впиваясь пальцами в мягкую ткань. Сердце вылетало и гулко стучало, пока жесткая ладонь сжимала мою руку, ведя сквозь пыль и огонь. — Вот он, — раздался голос, заставивший нас на мгновение остановиться и обернуться.       Два демона застыли при виде Люцифера, а затем, еле заметно попятились, не отрывая взглядов от его огненного взора. На лице брюнета растянулась ухмылка. — Простите, господин… — сглотнул один из них, делая ещё шаг назад. — Прощаю, — раздался ледяной голос Люцифера и щелчок, а я прижала ладонь к губам, видя как оба демона стали лишь кучками пепла по велению мужчины.       Он вновь потянул меня за руку, поднимая на дракона, и так же властно прижал к себе, делая взмах рукой. Мы стремительно взмыли вверх, а я, как зачарованная смотрела в глаза Мальбонте, который провожал меня яростным взглядом с земли.