Сезоны

      Лю Цингэ снится сон.       В том сне он гуляет по незнакомому городу, дома которого насчитывают минимум девять этажей.       В их мире такого нет.       В этом мире крыши домов стремятся пробить собою небо и Цингэ не уверен, что достигнет их, если просто будет лететь вверх.       В этом мире каменные леса домов удивительно сочетаются с зелёными парками и аллеями, с озёрами и реками, которые могут пронизывать города насквозь.       В этом мире такие странные люди, такие странные приспособления и Лю Цингэ выглядит на их фоне просто чужим. Но никто не удивляется. Будто местные привыкли к тому, что иногда в их тихую гавань заходят всякие подозрительно выглядящие личности.       В этом странном мире Лю Цингэ встречает человека с лицом Шэнь Цинцю.       У этого человека короткие волосы и странная одежда, впрочем, как и у всех здешних жителей, но черты лица более мягкие, нет этой ужасной гримасы на лице и в целом этот человек с ликом его заклятого врага выглядит куда благодушнее и дружелюбнее.       Они встречаются в одном из многочисленных парков этого странного города, на мосту над озером.       Почти сталкиваются нос к носу, потому что каждый смотрел в противоположную сторону.       Они не здороваются.       И не извиняются.       Лю Цингэ смотрит на этого странного человека и тот лишь мягко улыбается ему в ответ.       А затем отводит взгляд.       Лю Цингэ знает, видит, чувствует, что этот человек - не Шэнь Цинцю. И хотя лицо у них одно, они точно разные.       Лю Цингэ просыпается с образом безымянного человека на мосту и весь день думает о чужой улыбке.       А потом судьба сталкивает его с Шэнь Цинцю.       Глядя в безучастное лицо лорда пика Цинцзин Цингэ на мгновение видит того незнакомца из своего сна. Наваждение пропадает, стоит Шэнь Цинцю только увидеть что-то во взгляде Лю Цингэ и презрительно скривить губы. Глядя на искажающееся в гримасе лицо, Цингэ понимает, что они действительно, чёрт возьми, разные.       Цингэ не знает почему, но отчего-то ему хочется, чтобы этот сволочный лорд не портил чужой образ своими кривляниями.       Он не знает, почему его это волнует, он не знает, почему чужая улыбка не хочет исчезать из его мыслей, он не знает, почему он продолжает обо всём этом думать.       Может потому что впервые за долгое время чья-то улыбка была адресована именно тебе?       Лю Цингэ засыпает с мыслями о знакомом незнакомце и ему снится сон.       В том сне он снова гуляет по зелёному парку, только парк теперь жёлто-красный, потому что осень добралась и до этого необыкновенного мира. Осень здесь холодная, в отличие от его родного мира, промозглая, но всё ещё удивительно красивая и листья клёна на озёрной глади приносят давно забытое спокойствие.       Лю Цингэ сидит на лавке у основания моста - того самого - и наблюдает за тем, как ветер гоняет алые кленовые листья по водной поверхности.       Краем уха он слышит чужие шаги, краем глаза видит чужие одежды и обернувшись видит того самого незнакомца с лицом Шэнь Цинцю, который приветливо ему улыбается, машет рукой и усаживается на другом конце лавки, вглядываясь в прозрачное озеро.       Они не разговаривают.       Только сидят рядом, считают листья в озёрной воде, иногда поглядывают друг на друга - молча - да смотрят в небо, подставляя лицо холодным порывам ветра.       Незнакомец на каждый такой порыв вздрагивает и сильнее кутается в свои верхние одежды, но продолжает счастливо улыбаться и глядеть в небо, и Цингэ его не понимает.       Но почему-то ему нравится смотреть на этого человека, на его умиротворённую улыбку, на то, как он сильнее кутается в свой разноцветный шарф и щурится от изредка выходящего из-за облаков солнца.       Близится закат и Цингэ думает, что время в этом мире тоже странное - совсем недавно было ещё очень светло.       Не могли же они просидеть здесь несколько часов кряду? Ему ничего, но этот человек наверняка замёрз до одури. Так почему же ещё не ушёл?       Цингэ просыпается, так и не узнав ответа на свой вопрос, и теперь его преследует образ человека, сидящего на лавке у озера и кутающегося в шарф, со взглядом в небо и безмятежной улыбкой.       Цингэ думает, что это неправильно.       Человек из его сна оборачивается к нему и улыбается чуть шире.       Цингэ не видит его глаз и уверяет себя, что это всего лишь его воображение. Он сейчас не спит. Тот человек не может ему улыбаться, когда он не спит. Потому что они встречаются только во сне.       То, что он всё ещё не знает его имени кажется Цингэ досадным упущением. Он обещает себе выяснить эту весьма значительную деталь в следующий раз.       Он не знает, почему он так уверен в том, что уснув, он увидит того человека снова.       Жизнь складывается так, что поспать Цингэ удаётся лишь через трое суток, и когда он вновь оказывается в знакомом парке у моста, озеро уже покрытой тонкой коркой льда, а вокруг всё белым-бело.       Цингэ слышит шаги за спиной и не оглядываясь знает, что это тот самый незнакомец.       Но всё же оглядывается.       Меховые одежды этого человека выглядят забавно, но удивительно идут ему, а потом Цингэ слышит голос - знакомый, но чужой одновременно:       - Вам не холодно?       Холодно? Вообще-то да, но ему ничего не будет от этого мороза, хотя он намного сильнее тех, что бывают в его мире.       - Нет.       - Точно?       - Точно.       Этот разговор настолько нелепый, что вылезает непонятно откуда взявшееся смущение, а чужое недоверие в глазах и надутые щёки и вовсе заставляют отвернуться и посмотреть в какую-нибудь другую сторону. Вон хотя бы и на те деревья, на которых сидят красногрудые птицы и о чём-то щебечут.       Но потом Цингэ вспоминает об обещании, которое дал сам себе. И поворачивается к своему новому знакомому, который по-прежнему неотрывно за ним наблюдает.       Цингэ старается не думать о том, чем он удостоился такого внимания.       - Как тебя зовут?       Молодой мужчина смотрит на него удивлённо, будто только вынырнул из собственных мыслей.       - Шэнь. Шэнь Юань.       ...       Ладно, вот это уже необычно. Если почти одинаковые лица Цингэ ещё был готов как-то для себя оправдать, то вот одинаковые к этому фамилии заставляли его думать о том, что ничерта это не совпадение.       Но чёрт возьми, они же такие разные!       Видя чужое нахмуренное лицо Шэнь Юань удивляется ещё больше и задаёт вопрос быстрее, чем успевает его обдумать:       - Что?       А Лю Цингэ думает, что всё же нихрена.       Разные.       Придурок Шэнь Цинцю никогда не демонстрирует свои эмоции так открыто.       - Ничего. Просто ты довольно сильно похож на одного человека, которого я знаю. А теперь оказалось, что у вас ещё и фамилии одинаковые.       - Кажется, ты не очень любишь этого человека?       - Не могу сказать, что у нас хорошие отношения.       Шэнь Юань прикрывает глаза и нервно улыбается, и Цингэ думает, что наверно надо сбавить обороты. Или вообще закрыть эту тему и не возвращаться к ней.       Хватит уже связывать между собой двух совершенно разных людей.       - Меня зовут Лю Цингэ.       Шэнь Юань смотрит на него, забавно округлив глаза, а потом расплывается в улыбке.       - Рад знакомству.       Цингэ просыпается с улыбкой на губах, и почему-то он очень рад.       Сны, приводящие Цингэ в другой мир, стали его второй жизнью.       Когда он бодрствовал, он занимался воспитанием адептов Байчжань или делами школы, сопровождал учеников на ночные охоты, зубоскалил в сторону Шэнь Цинцю, истреблял демонов, исправно попадал в лазарет к Му Цинфану.       Когда он засыпал, то оказывался в мире Шэнь Юаня, который не ограничивался парком и одним этим городом - Шэнь Юань однажды вывез его за пределы города на этой странной металлической самоходной карете, а за городом оказалась безграничная цветущая степь - тогда была весна, - прерывающаяся на редкие деревни и, как назвал их Шэнь Юань, производственные постройки.       Лю Цингэ смотрел на всё это широко раскрытыми глазами и всё не мог поверить, что где-то такое и правда существует. Этот мир был действительно огромным. Намного больше его собственного, он в этом уверен.       Цветущие степи, сменяющиеся зеленеющими лесами; леса, разделяемые реками и плавно уходящие в горы; горы, вершины которых скрываются где-то в облаках - пикам Цанцюн такие высоты и не снились. Этот мир был больше и намного-намного прекраснее, он удивительно сочетал в себе огромные каменные города и монументальную природу.       В этом мире было удивительно спокойно и легко, не было обязательств, не было ответственности.       Шэнь Юань говорил, что это всё от того, что Цингэ здесь не живёт.       - Ты приходишь сюда, когда тебе вздумается и никогда не задерживаешься надолго. Поверь, в этом мире тоже достаточно сложностей и ответственности.       Цингэ не спорит. Он смотрит на этого человека, слушает каждое его слово и весна в его душе только начинается, хотя на улице уже почти лето.       Шэнь Юань любит гулять на природе, поэтому они часто вот так уезжают подальше от цивилизации и бродят по бесконечным полям или плутают в лесах, выбираясь оттуда за полночь голодные и злые, и один из них обязательно засыпает по дороге обратно, а потом они ещё несколько часов приводят друг друга в порядок и кто бы знал, когда это стало чем-то большим, чем просто дружеские посиделки и забота друг о друге.       Когда Шэнь Юань расчёсывает его волосы, Цингэ краснеет до корней, и Юань хохочет над ним со словами «это же всего лишь волосы».       Цингэ отнимает у Юаня гребень, вскакивая с кровати, и ему вот совсем не смешно. Потому что... это смущает.       Последний раз его волосы трогала его мать и это было очень давно. А тут этот Шэнь Юань, который... Просто не понимает!       - Ну знаешь!..       - Не знаю.       Шэнь Юань смотрит на него открыто, сидя всё на той же кровати, и улыбается. И в этой улыбке нет ни тени возможного издевательства или оскорбления. Для него это действительно всего лишь волосы.       Цингэ сдаётся.       - Просто больше не смейся над этим, хорошо?       - Ладно.       Юань улыбается шире, а Цингэ позволяет ему продолжить издеваться над его волосами, ощущая себя до ужаса неловко, но почему-то очень счастливо.       Однажды Цингэ не встречает Юаня в парке.       Они всегда встречаются в парке и Цингэ не знает, как Юань так подбирает время, оказываясь у озера почти в одно с ним время, особенно учитывая что Цингэ и правда появляется когда как, но в этот раз его не было.       Цингэ прождал его до заката, обошёл за ночь весь парк до двадцати раз, а потом просидел у озера весь день, но Юань так и не пришёл.       Беспокойство давило на него ещё с вечера прошлого дня, а теперь и вовсе разрослось до невероятных размеров, и психанув, Цингэ отправился к Шэнь Юаню домой.       Он вспоминал дорогу, бродя по улицам серого города - почему-то сейчас он казался Цингэ ужасно унылым, несмотря на обилие красок и оживлённое движение, - но правильный путь всё не желал находиться.       Ноги привели его к полностью сгоревшему многоэтажному зданию и Цингэ понятия не имеет какого чёрта он тут делает. Пока его глаз не цепляет знакомые приметы.       Клумбы с цветами всех мастей.       Шэнь Юань знал каждый цветок по имени и уверял лорда пика Байчжань, что знает язык цветов.       Качели.       На которых Шэнь Юань любил слегка раскачиваться, откидываясь назад, а Цингэ беспокоился, как бы тот не упал.       Аллея.       Вдоль которой они гуляли всю ночь напролёт, держась за руки и болтая о всякой не особо важной чепухе.       Терновые кустарники.       В которые Цингэ однажды угораздило свалиться и Юань потом долго обрабатывал мелкие многочисленные царапины на его теле. Духовная энергия в этом мире почему-то совсем не ощущалась и, как следствие, совершенно не помогала.       Когда до Цингэ дошло, что это дом Шэнь Юаня, что сгоревший и местами обрушившийся дом - это дом Шэнь Юаня, у него потемнело в глазах.       Земля под ногами уплывала и схватиться было не за что, а потом Цингэ проснулся.       Знакомый каждой трещиной потолок сказал ему, что он в лазарете, всё в той же палате, что и всегда.       Цингэ было всё равно. Он лишь молился о том, чтобы Шэнь Юань был жив. Любым чудом.       Пещеры Линси, которые должны были очистить его разум и принести спокойствие, действовали хуже озверина.       Мрачные мысли никуда не уходили, Цингэ даже сосредоточиться ни на чём не мог, он слишком чётко представлял себе как горит этот чёртов дом, как он рушится и как там - среди огня и камней - умирает дорогой для него человек.       В какой-то момент разум покинул его.       Слишком много самых разнообразных мыслей заставили Цингэ буквально утопиться в собственном горе, отрицая какой-либо здравый смысл и надежду.       Надежда - глупое чувство, знаешь?       Цингэ не помнит, как он крушил стены пещеры, как его собственная ци начала бесноваться и как его тело начало отторгать эту самую ци, вызывая кровотечение из всех цицяо. Зато он помнит - как гром среди ясного неба - удивлённое лицо Шэнь Цинцю, в этот момент чем-то неуловимо напоминающее лицо Шэнь Юаня. И это настолько выбесило и так ничего не соображающего Цингэ, что он без раздумий бросился в атаку.       «Да как ты смеешь ходить передо мной с его лицом?!»       А дальше была только темнота.       Когда разум вернулся к нему, Цингэ увидел сидящего рядом с ним Шэнь Цинцю, который вливал в него свои духовные силы, прочищая его меридианы. Это было настолько неправильно и ненормально, что он не думая оттолкнул его, спрашивая какого чёрта тот делает.       - Пытаюсь тебе помочь.       Голос уверенный, вот только руки у Шэнь Цинцю дрожат. Цингэ обращает на это внимание, оглядывая своего врага и пытаясь понять, что с ним не так.       А не так с ним, в общем-то, было всё, начиная с причёски и заканчивая этим странным взглядом, обращённым на самого Цингэ.       Какого...       - Что с твоими волосами?       Волосы Шэнь Цинцю едва ли касались плеч и это настолько выбивалось из привычной картины, что желание язвить как-то незаметно сдохло.       И вообще было стойкое ощущение, что что-то здесь не так. Вот совсем.       - Они мешались.       Чего? Сияющему лорду пика Цинцзин мешались его волосы? И поэтому он их отрезал? Что?       - Ты сошёл с ума?       Это был риторический вопрос. Лю Цингэ отчего-то всем сердцем поверил в то, что Шэнь Цинцю всё-таки рехнулся. Окончательно. Это бы легко объяснило тот факт, что тот спас его жизнь.       У самого Шэнь Цинцю, кажется, на этот счёт было совершенно иное мнение. И он не преминул его высказать, приблизившись к Цингэ и схватив его за отворот одежд, снова напомнив этим Шэнь Юаня - тот всегда вот так хватал его, когда злился и плевать, что физически был намного слабее.       - Я чуть не сошёл с ума, когда нашёл тебя - всего в собственной крови, с до того безумным видом, что не знаешь за чью жизнь бояться больше - за свою или всё-таки за твою! Я тут чуть не умер - сначала от беспокойства, потом от твоей руки, а потом снова от беспокойства, потому что кое-кто имел наглость выбрыкиваться, когда ему оказывают помощь! Да, я вполне готов сойти с ума, только сначала дай спасти твою неблагодарную задницу!       А затем его схватили за руки и с самым хмурым видом снова начали передавать духовную энергию.       Что...       - Что?..       - Что?!       Когда на него снова посмотрели злющими, заплаканными глазами, Цингэ кристально ясно понял одну вещь.       Это не Шэнь Цинцю.       Это не тот Шэнь Цинцю, которого он знал.       Это...       - Шэнь Юань?..       Шэнь Юань только сильнее хмурится, хотя казалось бы куда сильнее, и возвращает взгляд к их сцепленным рукам. Говорит что-то еле слышно и Цингэ перестаёт дышать, чтобы расслышать чужие слова.       - Сначала заваливаешься сюда весь в крови, потом убить меня пытаешься, теперь и вовсе в шею гонишь... Ладно, хорошо, как скажешь, только дай хотя бы помочь тебе...       - Шэнь Юань...       Цингэ пытается расцепить их руки, чтобы коснуться лица Юаня, но тот шипит на него похлеще змеи, глядя всё тем же злым взглядом:       - А ну не дёргайся!       И Цингэ больше не дёргается. Только сидит и смиренно ждёт окончания процедуры, а когда Юань порывается встать и уйти, стискивает его в объятиях.       Юань не сопротивляется.       - Я думал, ты умер, - шепчет Цингэ в чужую макушку.       - Я умер, - отвечают ему и лорд пика Байчжань чувствует, как внутри всё холодеет. - Сгорел заживо. Незабываемые ощущения.       Цингэ хватает Юаня за плечи и отстраняет от себя, чтобы посмотреть ему в глаза.       И в них нет ни намёка на шутку или смех.       В глазах у Шэнь Юаня только смертельная усталость.       - Я не знаю, как я здесь оказался. Но факт остаётся фактом - этот придурок умер от искажения ци, и я занял его место. И вот мы здесь.       Шэнь Юань разводит руками в стороны, а Лю Цингэ не знает, что ему сказать. Поэтому вместо слов он просто обхватывает лицо Юаня своими ладонями и касается его лба своим.       Они так и сидят с закрытыми глазами, касаясь друг друга лбами, перемазанные в своей и чужой крови.       Какое-то время спустя у Цингэ вырывается:       - Прости...       ...что не был рядом, не помог, не спас тебя. Прости, что позволил тебе умереть. Прости меня.       Шэнь Юань не слышит.       Он спит, потому что слишком много отдал, спасая жизнь человеку, которого успел полюбить.       Цингэ гладит Юаня по щеке и обещает себе, что в этот раз он защитит его. Любой ценой.