Средство от депрессии

Рик и Иви все-таки вытаскивают Имхотепа из пропасти и рушащегося храма. Он лишен сил, смертен и после потери Анк-су-намун не понимает, зачем жить. Остальные тоже не понимают, что теперь с этим всем делать. Рик чешет в затылке. Иви прижимает сына к себе и внимательно смотрит на бывшего жреца. Джонатан много говорит и изощренно ругается, не стесняясь племянника. Имхотеп выглядит потерянным и нисколько не опасным. Но кто знает, какая безумная разрушительная идея взбредет в его бритую голову? После нескольких дней напряженных обсуждений с участием О'Коннеллов и меджаев, безучастному ко всему этому Имхотепу было предложено: жить как свободный честный человек в новом мире или гнить до конца дней в яме у меджаев. Никто не был уверен, не случится ли очередной беды, если жреца убьют или он сам наложит на себя руки. Имхотеп равнодушно пожал плечами и что-то сказал на древнеегипетском. Иви перевела: "Выбрал жить" – и грозно зыркнула на сына, который хотел было спорить с переводом. Отпускать его одного в мир было бы величайшей глупостью, и О'Коннеллы увезли депрессивного жреца с собой. Отпускать их таким составом забоялись уже меджаи и повелели Ардет-бею всюду следовать с ними. Так и повелось. Хотя Имхотеп не доставлял никаких хлопот – фактически, он почти не выходил из комнаты и проводил дни, глядя в стену – долго они дома не просидели. Наличие под боком бывшего страшного врага в таком состоянии не давало Иви покоя. – Рик, мы должны помочь ему! Он страдальчески вздохнул. Снова она за своё! – Как, милая? Найдем ему новую девчонку? – Нет, – ее глаза сияли знакомым блеском, не предвещающим ничего хорошего. – Мы отправимся в путешествие! Эта идея вдохновила, пожалуй, только Алекса и Ардет-бея, которому сидеть на месте среди тесных городских улиц было невмоготу. Путешествие не сулило ни открытий, ни сокровищ, ни опасностей. Оно планировалось как увеселительная прогулка по столицам Европы и, может быть, Америки. Виновник внезапной суматохи воспринял новость с равнодушной покорностью. Рик даже начинал злиться на бывшего врага. Сколько можно страдать из-за одной неверной девицы? У него лично таких было не счесть – до встречи с Иви, конечно. Идея с путешествием была неплоха. Людям, страдающим хандрой, часто прописывали путешествия, чтобы развеяться. Однако Имхотеп не был человеком в полном смысле слова, и замысел Иви его нисколько не расшевелил. Новые города, новые транспортные средства, незнакомые языки он воспринимал с отстраненным равнодушием, словно ничто больше не могло занять его в мире, где нет его тысячелетней любви. Иви не была бы собой, если бы бросила свой план, не доведя до конца. Она таскала семейство по всем местам, способным, по её мнению, хоть как-то расшевелить их бывшего недруга. Но тщетно: его не интересовали ни люди, ни природа. Разве что необычные архитектурные строения могли ненадолго привлечь его внимание, тут же, впрочем, иссякающее. Но от пытливого взора Иви не могла укрываться эта крохотная деталь. В Париже она первым делом потащила всех в Нотр-дам. Алекс восторженно пересказывал библейские сюжеты угрюмому Ардет-бею: тот не хотел входить в храм чужой веры, но и оставить О'Коннеллов не мог. Рик следил за Джонатаном, а тот – за золотыми чашами, виднеющимися за алтарем. Иви гуляла по проходу и восторженно озиралась: своды и колонны старинного собора уносились ввысь, казалось, к самым небесам, и от этого захватывало дыхание. – Впечатляет, да? – обернулась она к Имхотепу. Он стоял недвижно, задрав голову и раскрыв рот, точно восхищенный ребенок. По-видимому, готическая архитектура произвела на него даже большее впечатление, чем могла рассчитывать Иви. Имхотеп перевел на нее пораженный, горящий взгляд: – Лишь боги могли построить такое... Она тихонько рассмеялась и ответила: – Нет, мой друг. Это построили люди. И не только это. От вида Эйфелевой башни, возвышающейся над Парижем, лицо бывшего жреца вытянулось в полном изумлении. Иви радостно ткнула мужа локтем в бок. Он вновь был вынужден признать ее правоту. *** Вдохнув в прежнего врага жажду к жизни, семья О'Коннеллов вскоре пожалела об этом. Пытливый ум жреца теперь не давал им покоя ни ночью, ни днем. Он желал получать чертежи всех занимающих его строений. Для этого требовалось посещать библиотеки и архивы, что невозможно без знания хоть какого-то современного языка. Он принялся учить английский и впитал его, точно губка. Потом латинский, потом немецкий. Он донимал О'Коннеллов вопросами, а Ардет-бея – часами сидения в библиотеках. Увидев развалины Колизея, он немедленно захотел знать историю Рима и Древней Греции. Мифы о богах его развеселили, а история упадка вызвала презрительную усмешку. Казалось, в его бритой голове умещается бездна знаний, не испытывая ни малейшей тесноты. Но бывшему жрецу и этого было мало. Как-то за завтраком он спросил на отличном английском: – Когда мы поедем в Америку? Рик поперхнулся чаем, Алекс замер с раскрытым ртом, Ардет-бей страшно побледнел, а Иви, напротив, залилась краской. Откашлявшись, Рик заговорил, стараясь подбирать слова: – Знаешь, старина, мы довольно долго путешествуем и уже намерены вернуться домой... – Мы, конечно, очень рады, что тебя заинтересовал современный мир, – торопливо поддержала Иви. – Но мы правда очень устали, – закончил Рик. "От тебя" – мысленно добавил Алекс. Бывший враг внимательно смотрел на них, и невозможно было понять, о чем он думает. – Могу я ехать сам? О’Коннеллы переглянулись. – Я полагаю, – неуверенно начала Иви, – с тобой поедет Ардет-бей… Меджай в ужасе замотал головой. От мыслей о бесконечно долгом путешествии через океан, блужданиях по улицам городов, рытье в библиотечной пыли и выслушивании истории очередного изобретения ему сделалось дурно. – Сам! Он может ехать сам! Старейшины позволяют! – Ардет-бей был готов на что угодно, лишь бы больше не таскаться за неуёмным жрецом. Имхотеп расплылся в довольной улыбке. *** Пять месяцев спустя в своем лондонском особняке чета О’Коннеллов предавалась ленивому уютному молчанию перед камином. За окном сгущались сумерки и плыл туман. Иви уютно лежала у Рика на боку. Его одолевала дрёма. – Как думаешь, не зря мы его отпустили? – спросила вдруг Иви. Рик и без подсказок понял, о ком она говорит. – Ну, за эти месяцы из-за океана ни разу не приходили новости о чуме, или саранче, или воскрешении мертвых, или кровавом дожде… – Думаешь, у него все хорошо? Рику пришлось разлепить глаза. – Милая, ты волнуешься за него просто из чувства ответственности или я чего-то не знаю?.. Она шутливо ткнула его в бок, а потом прижалась обратно. – Мне кажется, мы рано его отпустили. Это же огромный новый для него мир… Вдруг с ним что-то случится? Рик закатил глаза. – Если где-то что-то случится, то Имхотеп скорее станет причиной этого, чем жертвой. – Мам, пап! – звонкий голос Алекса раздался из холла. – Письмо из Америки! Оба подскочили. Иви добежала до сына первая и потянулась за письмом, но Рик опередил ее. Небрежно разорвал конверт и быстро побежал глазами по строчкам. – Ну? – Иви нетерпеливо заглянула ему через плечо, а Алекс возмущенно втиснулся между руками, держащими письмо. Читая все вместе, изумленно вскрикивали по очереди: – Живет в Нью-Йорке! – Читает историю Древнего царства в Нью-Йоркском университете… – Изучает архитектуру… – Прислал нам подарок? Какой подарок? Алекс перевернул конверт: из него выскользнула старая потрепанная карта с отмеченным местом захоронения легендарного жезла бога солнца. О’Коннеллы переглянулись. – Иви, нет! В глазах жены уже сверкали знакомые искры грядущих приключений.