Искусство сближает: вспоминая прошлое

Наше время Бесит. Что бесит? Все бесит. Костя уже полчаса собирается на какую-то там вечеринку, устроенную для него благодарными дарованиями. Нет, я не против, даже приятно, что его так ценят, но... всегда есть это "но". Он в последнее время постоянно пропадает где-то с новыми знакомыми и сослуживцами, а я сижу дома и терпеливо жду. - Ну как я выгляжу? - Костя вышел из спальни, слегка покачивая бедрами. Великолепный, как и всегда, в узких брюках и светлой рубашке, красиво лежащими волосами и блестящими глазами. В чем я и поспешил его уверить. Костя удовлетворенно улыбнулся и прыгнул мне на колени. - Все мальчики будут твоими. И девочки тоже, - произношу, нацепив маску спокойствия. - Виталик, не ревнуй, - морщится Костя, потершись свое щекой о мою. - Ты же знаешь, что я не хочу туда идти. - Угу. Не думай ни о чем, повеселись как следует, ты это заслужил. - Ты так думаешь? - ну как можно сказать что-то против, когда он смотрит такими горящими глазами. - Уверен. Только не напивайся сильно. - Обещаю, - Костя серьезно кивает, целомудренно целует меня в щеку и уходит. Теперь я могу спокойно выдохнуть, не скрывая беспокойства. В конце концов, Косте 36, он красив и полон энергии. А мне уже 42, и, что ни говори, я явно уступаю молоденьким мальчикам. Так пугает мысль, что он может найти себе кого-то более молодого, более красивого. Не то, чтобы я сомневался в Косте, но страх потерять его все равно не отпускал. Кто знает, может сейчас с ним флиртует какой-нибудь симпатичный засранец из числа юных дарований? На колени запрыгнул черный кот, прямо как Костя недавно. Все-таки в чем-то они похожи. Бормотание телевизора только раздражало, а коготки кота портили одежду. Мысли проносились в голове с безумной скоростью, но ни одна из них не задерживалось надолго. Безумно хотелось курить, чего не было уже давно. Вот Костя удивится, вернувшись в накуренную квартиру. Где же он? Я пытался лечь спать, но через полчаса вскочил с кровати как ужаленный. Открыл окно, впуская свежий морозный воздух, и схватился за сигарету. На часах половина первого ночи. В принципе, еще не так поздно, но все же. Не хочу становиться ревнивым мужем, но, по-видимому, это неизбежно. Может позвонить? Нет, еще десять минут. Беру в руки телефон, стараясь, чтобы движения не были слишком порывистыми. - Слушаю, - раздался голос изрядно подвыпившего Кости, перекрикивающий музыку и шум толпы. - Кость, ты скоро вернешься? - Виталик, прости мне надо еще поработать, тут такой художник объявился! Это просто один шанс на миллион! - Как будто я тебе запрещаю, - вздыхаю, и тут до моих ушей доносится что-то очень странное, что-то, что я предпочел бы не слышать: - Малыш, ты скоро? Ну милый, мы тебя заждались уже. - Ну-ну, веселись, малыш, не буду тебя отрывать от «работы», - со злостью выплюнул я, швыряя на пол телефон, из динамиков которого еще слышался его голос. Хотелось крушить все подряд. Не отдавая себе отчета, я сбросил со стола несколько тарелок и кружек. К кускам пластмассы от разбитого телефона добавилась куча осколков стекла. Смотрю на них, едва не рыча от гнева. Его любимая кружка. Я купил ее когда-то давно, Костя только из нее и пьет. Бессильно опускаюсь на пол, вытаскивая из кармана сигареты. В голове не осталось ни одной мысли, только вакуум. Хорошо, что мы обычно не оставляем посуду на столе, а то дело не ограничилось бы парой тарелок. Сигарета как-то быстро закончилась, и я тушу окурок об пол, сразу же доставая новую. Не знаю, сколько прошло времени, но на пятой сигарете хлопнула дверь, и в квартиру вихрем ворвался Костя. Тяжело дыша, он рассматривал погром на кухне, потом его взгляд остановился на мне. - Виталий, ты идиот? – руки в боки, глаза сверкают. – Ты что тут устроил, придурок несчастный? - Я? Ничего, малыш, - злость снова поднимает голову, еще пока совсем немного. – Не думай об этом, иди обратно и развлекайся. Зачем ты сбежал? Там же один шанс на миллион. Или ты уже не кажешься ему таким милым? - Ты с ума сошел! Что за чушь ты несешь? - О нет, наоборот, глаза открылись на то, чем ты занимаешься! – я взмахнул рукой и, немного не рассчитав, опустил ее прямо на осколки. - Встань, ты же поранишься, - он подбежал ко мне, но я только оттолкнул его. - Уйди, я сказал! - Что ты хочешь этим сказать? Чем я, по-твоему, занимаюсь? - Это ты мне расскажи! Как ты уламываешь своих дарований на выставки? - Ты намекаешь на то, что я шлюха?! - Я почем знаю? Я вижу тебя только по вечерам, конечно, если ты не в отъезде. Откуда мне знать, чем ты целыми днями занимаешься?! - Я работаю! - О да, в Париже ты тоже работал! Что твоя «работа» предложила на этот раз? Просто секс или совместное будущее, как тогда? На секунду показалось, что он готов меня ударить. Но этого не случилось. Костя бросил на меня взгляд, полный обиды и боли, и вышел из кухни. Окидываю взглядом задымленную комнату, все еще тяжело дыша. Не могу находиться здесь, не могу дышать, не могу думать нормально! Мне нужно проветриться. Вскакиваю, выбегаю в прихожую, хватаю куртку и первую попавшуюся обувь. Уже захлопывая дверь, я услышал голос Кости, хотя, возможно, мне это показалось. На улице уже глубокая ночь, все нормальные люди досматривают пятый сон в своих постельках. А я… холод пробрал до костей, и я уже пожалел, что выбежал из дома в домашней одежде. Но в этом был и свой плюс. Голова, наконец, прояснилась, и я смог посмотреть на все трезвыми глазами. Первое, что я понял, так это то, что только что смертельно обидел Костю. Но ведь и я начал это не просто так. В ушах все еще звучали это чертовы слова. Зачем я позвонил? Но ведь он тут же прибежал домой, чтобы поговорить со мной. Не остался со своими художниками, а вернулся. Я должен был дать ему возможность объясниться. Париж… зачем я вспомнил, зачем сказал про Париж? Это был так давно и так… гадко? Худшая поездка в моей жизни. 4 года назад Как же я люблю наблюдать за тобой. Особенно сейчас, когда ты с упорством муравья переворачиваешь наш шкаф. Здоровый чемодан на колесиках собран лишь наполовину, так что еще часа два я смогу наслаждаться зрелищем. - Взял бы да помог, - бросаешь на меня взволнованный взгляд поверх рубашку, которую держишь в руках. - Зачем? Ты и сам хорошо справляешься. К тому же, я уже пробовал. Кто тогда на меня наорал? - Ну а кто просил тебя класть зеленую футболку? – мгновенно заводишься ты, бросая в меня рубашкой. – Говорил же, что … что она на меня не налазит. - Откормил я тебя. - Молчи. Я жутко нервничаю. - С чего вдруг? Это же не первая твоя командировка. - Я лечу туда с тобой! И не куда-нибудь, а в Париж! - Милый, не делай так больше, - я с тревогой наблюдаю, как раскачивается люстра от взмаха сильной руки Кости. – Ну да, Париж. Но ты все равно летишь туда по работе. И чего это вашему гениальному знакомому дома не сиделось. - Да, ты прав, работа будет отнимать какое-то время, - задумчиво произносишь ты, будто бы и не замечая моих слов. – Но все равно нам будет весело. Виталик, я так тебя люблю! Отбрасываешь в сторону очередную вещь и через секунду душишь меня в объятиях. Знаешь, иногда я не могу понять перепадов твоего настроения. Потому что минуту спустя ты снова полностью поглощен сборами. И вот мы уже едем в отель. Пусть и не самый шикарный, но, тем не менее, гораздо лучше того, что я видел. Светло, чисто, аккуратно, персонал вежлив и обходителен… только бы нам еще дали нормальный номер. - Милый, твой папа решил мне отомстить, испортив отдых? – спросил я, рассматривая две чудесные, застеленные белоснежными покрывалами и обложенные подушками, односпальные кровати. - Ээээ…. – видимо, тебя этот вопрос тоже чрезвычайно заинтересовал. Ладно, молчу, молчу, молчу. Надо вдохнуть поглубже, досчитать до десяти и просто разбирать уже стоящий в уголке чемодан. Костя тут ни при чем. К тому же, мы и так чудесно проведем время. Будем много гулять, посмотрим достопримечательности, а вечером сил останется только на сон. Даже хорошо, что мы не сможем спать рядом, иначе обязательно захочется секса, а выспаться надо обязательно. Ага, сейчас. Мечтать не вредно. Утром, еще до того, как я проснулся, ты уже умотал на встречу с этим талантливым французским художником русского происхождения, который по счастливому стечению обстоятельств выставлялся когда-то в их галерее, и теперь Сергей Валентинович желает повидать старого друга, а заодно и выставку устроить. Совместить приятное с полезным, так сказать. Позавтракал я в номере, надеясь, что благоверный скоро вернется. Телефон свой ты предусмотрительно «забыл», чтобы никто и ничто не отвлекало. Вернулся ты только под вечер, когда я успел изгрызть себе все локти. Неудивительно, что я никак не отреагировал на твое появление. - Виталик, тебе плохо? Приподнимаю голову и вижу твое обеспокоенное лицо прямо перед собой. - Мне хорошо. Замечательно отдохнул сегодня. Выспался, главное. - Прости. Это было срочно. - Понимаю, работа. - Завтра я буду свободнее, обещаю. Отчасти, свое обещание ты выполнил – позавтракал со мной. Потом твой телефон разразился трелью, несколько слов – и тебя уже след простыл. Плевать, я не стану снова сидеть в номере весь день. Я надеялся, что красота города не позволит думать о плохом, но ошибся. Да, он великолепен, даже те безлюдные улочки, по которым я бродил, вызывали восхищение, но это было не то. Все было не то, потому что я был один. Каждый раз, проходя мимо того или иного места, я думал, что сказал бы ты. Уже второй день подходит к концу, а мы даже не побыли вместе, как хотели. Неделя скоро закончится, а я и рад бы остаться, да работа не отпускает надолго. Лучше мне было вообще не ехать, а ждать тебя дома, как и всегда. Почему-то раньше я никогда не задумывался о том, что, чтобы заполучить художника, тебе приходится потакать его капризам, проводить с ним время. Лучше бы и не знать мне этого, честно говоря. - Виталик, вставай, уже солнышко проснулось! – чувствую, как с меня стягивают одеяло. - Отстань, Костя… Разве тебе не надо идти к этому… ну как его… - Нет, сегодня я весь день проведу с тобой! - О, правда? - Не делай такое лицо, я серьезно. Да, действительно, этот день мы провели вдвоем. Но только незримое присутствие русского француза не давало мне покоя. Мало того, что он названивал по телефону, так еще и обедали мы в том ресторанчике, который он посоветовал, ходили по тем местам, на которые он указал. Ты радовался как ребенок, не хотелось тебя огорчать, но неприятный осадок оставался. К сожалению, это единственный день, который мы провели только вдвоем. Все оставшееся время ты разрывался между мной и художником, как оказалось, его звали Николаем. Я не имел права мешать твоей работе, потому просто отходил в сторону, когда тебе нужно было уйти. Но случившееся в последний день вывело меня из себя окончательно. Согласитесь, забавно, когда твой любимый позволяет постороннему мужику обнимать себя за талию и что-то шептать на ушко? - Развлекаешься, милый? – голос сочится ядом, даже чертов Николай отступил на шаг. - Ну, подумай над моим предложением, - торопливо произнес он с легким, явно фальшивым, акцентом. Ты рассеянно киваешь ему, не отводя от меня взгляда. - Пошли в номер, - заметив, что вокруг уже собирается народ, говорю я, и первым направляюсь к лифту. - Ну и что ты устроил? – говоришь ты мне, стоит нам оказаться за дверью из светлого дерева. - Я устроил? Сначала объясни мне свое маленькое представление. - Мы просто разговаривали. - Оч-чень хорошо, - сказать, что я был в ярости, значит не сказать ничего. – Тогда расскажи о предложении, которое тебе так любезно сделали. - Слушай, - ты устало опускаешься на одну из кроватей, - он предложил мне остаться здесь и снова начать рисовать. - Остаться с ним? - Да, - после секундного колебания ты киваешь. – Но я отказался. А это… всего лишь реакция на отказ. - И что же заставило тебя отказаться? – уже спокойнее спрашиваю, боясь верить, подхожу к тебе. - Что? – ты растерянно смотришь на меня. - Предложение весьма заманчиво. - Ты идиот! – глаза яростно сверкают, щеки покраснели – как же ты красив сейчас. – Потому что тебя люблю, тебя! Дальше не хочу ничего слушать. И знаете, заниматься любовью на маленькой кровати хоть и неудобно, но чертовски приятно. Наше время Небо начало светлеть, когда я повернул домой. Уверен, Костя уже спит. Он не будет разговаривать со мной и наверняка будет прав. Даже не знаю, как теперь заговорить с ним. Стараюсь открывать замки как можно тише. Сегодня посплю на диване, а завтра… конечно, если завтра он еще будет здесь. Включаю свет в прихожей и замираю. Костя сидит на полу, опершись об косяк. Он не спит и, похоже, даже не ложился. В той же рубашке и брюках, бледный, с покрасневшими глазами. Сердце сжалось, но я так и не смог сдвинуться с места. - Я много думал, - начал он, не дожидаясь от меня первых слов, - и понял, что отчасти ты прав. Я постоянно в разъездах, и даже находясь здесь я все свое время и силы отдаю совершенно незнакомым людям, оставляя тебя без внимания. А ты терпеливо сносишь все, готовишь мне ужин и укладываешь спать, когда я возвращаюсь, засыпая на ходу. Прости, это слишком эгоистично с моей стороны. Впредь я постараюсь больше времени проводить дома, с тобой. Но и ты тоже не прав. Я никогда не делал того… о чем ты говорил. И даже никогда не думал, что ты можешь заподозрить меня в чем-то подобном. Тот случай никогда больше не повторялся, клянусь. Я… ты же знаешь, кого я люблю. - Кость, - я присел рядом, не зная, куда деваться от стыда и чувства вины, - я такой идиот. Прости меня, пожалуйста. - И ты прости, - шепчешь, обнимая меня, притягивая к себе. – Мы оба виноваты. Целую его осторожно, нежно, чтобы он почувствовал то, что и так знает. - Я люблю тебя, - шепчу между поцелуями, и слышу в ответ тихое: - А я тебя. Ты отстраняешься на секунду и тянешь меня вглубь квартиры. В спальню. P.S. Почему-то я всегда думал, что кровать – дело очень прочное и долговечное. Однако, когда мы, оба злые и невыспавшиеся после беспокойного сна на диване, ехали в мебельный магазин, я понял, насколько сильно ошибался. Зато теперь на новую я денег не пожалею, чтобы в самый ответственный момент не получилось… так, как получилось сегодня (ну, если вы понимаете, о чем я).