Правила

Это великолепное зрелище… Его часто вздымающаяся грудь, оглушающий стук сердца, стоны… Ах, как он запрокидывает назад голову, сладко стеная от любовной пытки… Его тёмные волосы раскиданы на подушке, они спутались, хотя всё ещё очень мягки и шелковисты, а его губы… Хочу впиться в них страстным поцелуем, кусать их, растерзать также сильно, как это делаешь ты, когда закусываешь свои собственные уста… Я заставлю тебя выгибать спину как кошка, и ты будешь жадно вздыхать, пытаясь сдержаться, убежать… Глупо. Как глупо и наивно… Ты такой чертовски невинный… Я сглатываю ком в горле от того, что я представил это… Боже, я хочу это увидеть, потому что я хочу тебя… И я не позволю тебе сбежать от меня. Не в этот раз… Я хлопаю дверью, и он вздрагивает, пока я подхожу ближе, скидывая светлый пиджак на пол. Его тело автоматически напрягается, в ожидании моих будущих действий. Уверен, если бы он мог видеть, то меня встретил бы взгляд, полный ненависти, презрения, горящий чистым, раскалённым золотом… Его глаза столь притягательны, они очаровывают… Те, кто посмотрел в них однажды, никогда не забудут их… Я снимаю туфли, хочется раздеться полностью, мне жарко, пусть я и понимаю, что в этой комнате холодно, по сравнению со всеми остальными. Конечно, здесь будет холодно, всё-таки это подвал… На моих губах расцветает совсем не невинный садистский оскал… Я наклоняюсь ближе, понимая, как давит жилетка на грудь, как хочется снять рубашку, откинуть её прочь, галстук тоже кажется удушающим, однако я не собираюсь снимать одежду. Не сейчас. Рано… Моя рука касается его тёплой щеки, и он оборачивается ко мне. Конечно же он не может видеть, наверняка этот ангел пытается щуриться под повязкой, желая разглядеть хоть какие-то очертания, и, увы, он не в состоянии это сделать. Осознав одну из своих беспомощностей, Шуичи пытается сжаться, закрыться, вот только он не может, и эта неспособность противостоять мне вынуждает его страдать, терпеть, ожидать… Я не могу заставить моего распутного принца столь долго меня ждать, верно? — Доброе утро, мистер детектив. Как спалось? Его уста сжались в тонкую линию. Молчит значит… Ха, он будто бы не хочет отвечать, а может, у бедняги просто пересохло горло? Я мог бы вылить ему графин на тело… Его одежда была бы мокрой, холодной, и единственная вещь, что могла бы его согреть, была бы мной, что набрасывается на него, лишая бедного, замершего парня его одеяния… Его щека начинает жечь мою ладонь, он не выдерживает, отворачивается, утыкаясь в мою руку носом. Ну да, думаю, перспектива быть пойманным призрачным вором и находиться в данный момент неизвестно где, вероятно, тяготит его, я понимаю… Я всё понимаю… Краем глаза я замечаю движение, и я тут же убираю свою кисть. Подлец! — Ах, Саихара-чан ты ранил меня в самое сердце… Ты хотел укусить меня… Я могу простить тебе много выходок, любимый, но сейчас… Это было слишком смело… Впрочем, мне нравится твоя дерзость. Выкинешь ещё какой-нибудь трюк? Отворачивает от меня голову… Ну, это его выбор, если он не хочет говорить сам, его можно заставить… Я всегда действовал по одному алгоритму, начну так же, а после… Сделаю кое-что неожиданное даже для себя… Посмотрим, какого будет бедному детективу, что решил воздержаться от каких-либо комментариев… Я полностью взбираюсь на кровать, наслаждаясь моим игривым и нежным ангелом, что воротит от меня нос. Конечно же я не хочу навредить его здоровью или делать что-то экстремальное, впрочем, если я немедленно не услышу хотя бы его громкий вздох, то… Ох… Как я вовремя об этом подумал. Я точно слышал, как он сглотнул вязкую слюну, а ведь я всего-то опалил его ухо своим дыханием… Какой чувствительный… Мне это нравится… — Хей, Шумай, скажи, какого это оказаться в объятьях своего злейшего врага? — закусывает губу, поворачивает в противоположную сторону от меня свою голову… Если бы я мог, я бы мигом разговорил его, стоит только… Коснуться этих притягивающих мои глаза уст, он просто гипнотизирует меня ими, смеётся надо мной, позволяя себе их так пошло облизывать, открывать, мягко вздыхая, и закрывать, сжимая… Я не выдерживаю, наклоняюсь опасно близко, опаляя своим дыханием его губы… — Шуичи, если ты сейчас же не ответишь мне, я буду очень разозлён. И, боюсь, меня не остановят ни твои дорогие правила, ни кодекс, ни даже честь. Ничто. Что выберешь? Продолжишь молчать и впадёшь мне в немилость или откроешь свой прелестный ротик для меня, мм? Выдохнул. Так устало, вероятно, обречённо. Ну, конечно, мой дорогой и любимый детектив не мог бы оставить меня без толики своего восхитительного внимания. Я, видя с помощью тусклого освещения черты его лица, замечаю его потуги, эти сомнения, раздумья… И будучи слишком взволнованным, я, понимая, что должен продлить это нарастающее волнение, этот трепет, не выдерживаю, слегка поворачиваю его голову самостоятельно, примыкая к уху, безболезненно закусывая мочку, играясь, после приподнимаюсь и прохожу языком по раковине ушка, заставляя его тело в моих руках вздрогнуть от неожиданности, и совсем хрипло, довольно громко, он вскрикивает: — П-прекрати! С самодовольной, наглой ухмылкой я продолжаю, слегка причмокивая, дразня, ругая его за непослушание, за то, что он не позволял мне услышать его невероятный, красивый голос… Наверное, он хочет пить после пробуждения, я обязательно дам ему воды, и всё же, для начала, я немного повеселюсь… Аккурат спускаясь к шее, я специально дую на тонкую кожу, заставляя его желать лишь одного — отвернуться. Насмехаясь, я опускаюсь ещё ниже и со слабым стоном ему на ухо примыкаю к тонкой шейке губами, мягко, приторно, сладко касаюсь устами, ощущая мускусный запах вперемешку со вкусом его кожи. Одной рукой я всё ещё держу своё тело на весу, а второй зарываюсь в невероятно мягкие пряди… Идеально. Ты идеален… — Ома… Нет… Не хочу отступать… Я так долго хотел заполучить тебя… Ты так долго гнался за мной… Одежда мешает… Рано… И всё равно… Я рьяно выдыхаю, опаляя его кожу. «Нет», значит… Какой у меня нежный, послушный детектив… Притих, наслаждаясь своими ощущениями… Томно прикусил губу, отворачиваясь, выделив мне пространство для шалости… Говорит одно, а его тело кричит об обратном… Разве не стоит воспользоваться данной покорностью? Слегка приподымаясь, я сжимаю в правой руке его волосы, заставляя его слабо выдохнуть от чуть тягучей, не особо приятной боли, опустив руку, я, несмотря на сопротивление, отворачиваю его голову всё дальше. Если он будет прямо напротив, я не выдержу и несмотря ни на что примкну к его приятным розовым губам… Мне нужен затылок, но для начала, почему бы мне не приласкать неукрощённого молчаливого хищника? — Саихара-чан, тебе не нравится наша новая игра? Знаешь, после того, как в наших догонялках победителем всегда становился я, что скрывался от тебя, мне стало скучно. Я так рад, что ты заблагорассудил, что сможешь поймать меня в том баре… — я поцеловал его в скулу, после облизывая губы, чтобы ощутить каждую частичку своего любимого… — Ты попал прямо в мои руки… Слегка ёжится, пожимает плечами, двигает связанными руками, что закованы в собственные наручники с силиконовым ободком, дабы на кистях не было никаких покраснений, раздражений и увечий, что в последствии создали бы неприятные, болезненные ощущения. Я желаю мучить его, не торопиться, быть медленным, потому что я знаю, какой он чувствительный… Прекрасно знаю… Носом вожу по оголённой части шеи, вдыхая аромат его тела вместе с витавшим в воздухе запахом одеколона… От таких острых ощущений, от этого возбуждения мне хочется всё больше… Больше взять и больше отдать… Он слегка поднимает голову, когда я приподнимаюсь, дабы словить моё ухо, и он шепчет… Так чувственно… Так опасно… — Ома, — говорит на выдохе. Я сглатываю… Чёрт, я всё больше хочу его губы… — Остановись… Это заставляет меня похотливо усмехнуться с едва слышным смешком. Детектив в моих руках вздрагивает… Он знает, что это значит. Парень готовится к чему-то неведомому, пакостному, жесткому… Но я издеваюсь, ласкаюсь, играюсь… Спускаюсь к желаемому мне затылку, покрывая кожу поцелуями. Такими, на которые он реагировал. На долгие, после которых оставались маленькие багровые пятнышки, что исчезали через несколько часов. Это могло бы стать засосом, вот только не сейчас, не в этот миг, когда передо мной лежит мой объект воздыхания, что отводит прочь свою голову, понуро, томно вздыхая, от того, что он ощущает. И несмотря на то, что ему вовсе не нравится быть столь беспомощным, он растворяется в собственных сексуальных фантазиях и образах благодаря повязке, что закрывает ему обзор… Верно, как мороженое, мой дорогой детектив тает, прямо как фруктовый лёд. Медленно… Частичка за частичкой, становится всё более тёплым, начинает растекаться, течь по рукам, превращаясь в сплошную, невероятно сладкую жидкость, что я обычно слизываю с руки языком, высасывая всё, что только можно, рассасывая собственные пальцы… Шуичи такой податливый, такой нуждающийся в заботе и уходе, как котёнок, ластится, закусывает свои истерзанные губы от похоти, что начинает пожирать его, а ведь я не ушёл дальше его головы, я не коснулся его тела, не уходил ниже шеи, даже не дотрагивался до его уст своими, я даже не видел его страстных глаз, вероятно, сними я сейчас повязку, я бы увидел его желания… Такие интимные, сексуальные, страстные… Закусываю его чувствительную кожу, заставляя его слабо промычать и яро втянуть в себя воздух, надеясь, что я не услышу, не пойму то, как ему хорошо, мои мысли заполняет лишь желание. Хочу довести его до дрожи, чтобы он также кричал на выдохе, задыхаясь от экстаза… Думая об этом, я зализываю свой довольно сильный укус, носом зарываясь в волосы, ощущая чуть более отчётливый запах пота и приятного шампуня. Эти ароматы смешиваются и начинают привлекать лишь больше… Ему становится жарко… И это — всецело моя заслуга… Я тоже чувствую, как адреналин бежит по телу, рассудок увлекая за собой… Не могу больше терпеть, тут становится слишком душно… Отстраняюсь. Я сразу замечаю его недоумение. Пытается что-то увидеть, всё ещё не осознавая, насколько это бесполезно. И пока его губы шевелятся в попытке что-то спросить, я развязываю душащий галстук, желая сорвать его к чертям, чтобы коснуться этих губ, чтоб облизать их, бедных, измученных его зубками, также понимая, что это бесполезная мечта, что я не исполню. Нельзя. Запрещено… Не хочу уходить, и всё же… Приподнимаюсь, дабы взять графин. Не удосужившись взять стакан, я пью с горла, дабы убрать сухость во рту, а после, наклоняюсь к нему. Знаю, и не могу… Не могу противостоять… Сначала не хочет, но быстро сдаётся, стоит мне лишь немного надавить на подбородок. Приоткрывает свои уста, желая забрать победу, не зная, хочет ли он завершить нами начатое или же желает продолжить эту пытку, что заставляет его сердце стучать всё быстрее… И пока он думает об этом, я даю ему немного спасательной, нужной его организму жидкости. Глоток… Второй… Третий… И несмотря на то, что я хочу больше, ещё слаще, самому смять эти притягивающие, магнетизирующие мои аметистовые глаза губы, я не делаю ничего, будто бы я — лакей, что подал своему господину воду. Это был не поцелуй. По крайней мере, в моём понимании. Я не сделал ничего, что мне столь свойственно. Не провёл языком по чуть выпирающим поверхностям уст, не забрался тем же язычком внутрь, доказывая свои владения, даже не воспользовался предоставленной возможностью и не закусывал его очаровательные губки… Я бы пошло слегка причмокивал, зарываясь руками в эти мягкие волосы, облизываясь, касаясь, заставляя его стонать в поцелуй. Я бы тоже не смог умолкнуть, простонал бы его имя, назвал бы его прекрасным, углубляя это «касание», разрушая грань дозволенного, чтобы потом моё сердце вырывалось из груди, крича о том, как ему не хватает кислорода… — Ома-кун… Зовёт, открывая свой ротик, оставляя его открытым, гипнотизирует, потому что знает, куда я смотрю, читает меня, пусть и не видит… И я выдыхаю, осознавая, как давно я хотел это сделать… Не надейся, Шуичи, не смей грезить о том, что я поддамся… Запрокидывая голову, я снимаю жилетку. Мешает… Расстёгиваю первые две пуговицы рубашки, что удушала на пару с галстуком… В комнате витает едва ощутимый запах пота и пыли… Я касаюсь его плеч. Это даже не прикосновение, я просто едва ощутимо дотронулся. Поднимает голову, задирая её, пытаясь посмотреть на меня… Снять или… Нет… Всё ещё недостаточно. Надо нарастить темп… Мои руки спускаются к его одежде, и вот, бабочка уже летит прочь. Понимая, что я делаю, он начинает изворачиваться. — Ома, прекрати! Скажи, что это шутка, данный розыгрыш затянулся! Он не может уловить опасную улыбку, заигравшую на моих устах, увы, знал бы он, как я рад таким окликам, что взывали к совести призрачного вора, что наконец-то заполучил своё самое главное сокровище… Я так давно желал видеть тебя перед собой. Связанного, обессиленного, сопротивляющегося, страстного, яростного… Ты всегда был таким дерзким, ясным, я помню… Помню нашу первую встречу, когда я мчался прочь, запрыгивая в вертолёт, и ты, оставленный мной на площадке посадки воздушного транспорта, что кричал: «Я поймаю тебя! Я обязательно сдам тебя властям! Ты не уйдёшь, слышишь? Я не позволю тебе скрыться!», тогда… Я впервые ощутил это чувство, что разрывает мою грудь… Да, это была твоя магия… Магия притяжения… Я начал искать тебя по городу, а найдя твой участок, я стал писать тебе записки, вскрывать твои электронные пароли и спамить тебе на почту, присылая невинные угрозы… Я следил за тобой, как сталкер. Наслаждаясь, как ты приходишь с работы, снимаешь пальто, вешая его на ближайшую вешалку. Я помню, как ты запрокидывал шею, расчёсывая свои тёмные длинные волосы, расстёгивая белоснежную рубашку с этими чертовски соблазнительными приоткрытыми губами… Я не мог забыть тебя, я делал всё, чтобы увидеть тебя снова и снова… Ограбления, розыгрыши… Всё подстроено, всё происходило там, где был ты… И даже понимая это, ты всё равно бросался к месту происшествия, потому что знал, что я жду тебя… Ты не смог бы бросить меня. Я твой яд, твой кислород, без которого воздух уже не кажется тебе живительным, мне пришлось стать частью тебя для того, чтобы ты не посмел забыть меня, и ты пожертвовал многим для того, чтобы быть рядом… Это всё было для того, чтобы ты стал моим… Я знаю, о чём ты думаешь, почему молчишь, я прекрасно понимаю, чего ты желаешь… Ты живёшь, ты дышишь лишь для меня, твои грёзы только обо мне… Я застигнул тебя врасплох, чтобы отправить в темницу, что превращу в Эдемский сад… Я хочу услышать, как звучит твоя душа… И выбора я тебе не дам… В реальность все твои мечты я воплощу… Скользя по приятной ткани, я расстегнул столь мешающую мне жилетку, оттягивая её края, я принимаюсь за рубашку. К сожалению, снять их полностью не получится, но твоего оголённого торса достаточно для меня, хотелось бы разорвать, порвать эту столь ненужную мне ткань, но это огорчит тебя, а я желаю доставить тебе невероятное удовольствие, а не беспокойство… Я заставлю твой рассудок утонуть в забвении, в желании… Ты поймёшь, что я тот, кому дозволено всё. А потому я доведу тебя до безумия, потому что ты позволишь мне, ты попросишь, пусть и не осознаешь это… Парень пытается что-то сказать, ворочается, решив сопротивляться, приподнимает торс, не двигая ладонями, понимая, что только навредит рукам, если будет выкручиваться. Конечно же, Саихара-чан мог бы давно пнуть меня, ведь я позволяю себе своевольно нависать над ним, однако он играет честно и это… Заводит меня ещё больше… Хочу услышать его голос. Его стоны… И эти прожигающие, страстные глаза… Для начала, стоит начать с его гласа… Он необходим мне, как воздух… Не выдерживая тиши, я обращаюсь к нему, разглаживая рубашку, что скинул с его торса. И пока я говорю, я наблюдаю за его лицом, когда сам едва касаюсь кончиками пальцев его нежной кожи, заставляя его подрагивать от небольшой «щекотки»… — Шумай, мой любимый детектив, от чего же ты молчишь? Воротит от меня голову, позволяя мне больше… Мне хочется прильнуть к его груди, лечь на его сердце, слышать этот стук своим ухом… Он бы убаюкивал меня, заставляя бедного следователя остаться один на один с собой, пока я бы вдыхал его аромат, лелея его потуги вырваться… Я жажду его слов… Я вижу, как он сминает губы, повернув голову немного в бок… Шу всегда так делает, когда задумывается, неосознанно, он делает так постоянно… И в груди моей щемит сердце, я желаю поймать его уста, дабы не дать ему и слова сказать… Такая роскошь кажется мне непозволительной, поэтому своей левой рукой я касаюсь его волос, разглаживая пряди, делая массаж головы, заставляя его мучаться в моих руках. А всё потому, что я жду. И он знает это… Долго, выдерживает невинную «паузу», и после… Его прорывает… — Мои слова на тебя не действуют, а если ты на них и реагируешь, — заминка, всего на секунду или две… — То они доставляют тебе удовольствие. Мои просьбы — это просто твоя прихоть, твоё грязное, порочное желание от которого ты не можешь отречься, потому что что бы ты ни делал, чтобы ты ни говорил, ты всё ещё вор. Просто парень с обочин, что не научился честно жить… — приостановился, умолк… В этот раз дольше… Какой наглый, говорливый, откровенный… Сглотнув, я наслаждаюсь этим зрелищем, он подо мной и я могу сделать с ним всё, что мне только заблагорассудится, а он… Не боится поставить меня на место… Как я могу не упиваться этими его громогласными, дерзкими речами? А этот его серьёзный тон… Что бы он ни молвил, как бы он ни пытался кольнуть меня, воззвать к моей совести… Он всё равно был прекрасен… — Я могу помочь тебе, Ома-кун. Остановись, пока не поздно… Я хмыкнул. Терпкое и греховное желание значит… Как интересно… Хочу больше… Этих просьб, этого голоса, этого парня… И это его дополнение, его последние слова… Чёрт… Как же это будоражит, мурашки прошлись от этого едва хриплого, тихого, рассудительного тона по всей моей коже, и я не могу прекратить думать о нём… Мне хочется вкусить запретный плод… Я хочу удовлетворить его, прижать к этой кровати и выбить из его лёгких весь воздух всего одним толчком… Он будет извиваться надо мной… Ему понравится, я бы ни за что не захотел навредить ему… Моему светлому, доброму ангелу, что хочет помочь мне, человеку со столь тёмной душой… Наклоняясь ближе, я носом провожу по его шее, заставляя парня ахнуть, и, облокачиваясь на его плечо, щекоча своими длинными волосами, я ложусь на его плечико… — Шуичи… Я не отдам тебя никому… Я не отпущу тебя… Его тело напряглось… Не сильно… Он отвернулся от меня, уверен, закусывая при этом губы. Это было не разрешение, а молчаливое презрение, ведь я оттолкнул его предложение. От любви до ненависти всего шажок, возможно, я смогу переубедить его… Языком провожу по шее, вновь возвращаясь к уху. Это смущает его, я это вижу, его щёки алеют, а кожа всё горячеет и… Я не могу остановиться, опираясь на колени и локоть, я касаюсь его торса, пока ртом исследую его тело, руша все границы дозволенного. Здесь лишь один господин… И, к сожалению этого прелестного темноволосого, златоглазого паренька, им был я… Я возвышался над ним, наслаждался им, а он… Трепетал от сделанных мной действий, от моих ласк… Прелюдия затянулась, и это мне нравилось… Да, я мог бы давно приняться за самое сладкое, возбудить его, заставить его запрокидывать голову с громкими протяжными стонами, наслаждаясь моими действиями, но… Это было бы слишком… Да, я хочу позволить моему любимому узнать, какого это, жить в похоти, страсти и разврате, однако… Я также ни за что бы не простил себя, если бы мой дорогой детектив отказался от меня… Я желаю соблазнить этого юношу, а не выжить всё без остатка. Мне важны его чувства… Потому что я люблю его, и я бы не хотел видеть его боль, тем более я не пожелал бы увидеть его с другой или другим… Держать его против воли… Это противоречит моим чувствам, я знаю это и всё же, я так давно мечтал заполучить его… Нет, я не раню его, не задену его нутро, я же вижу это томление, алые щёки, вздохи-полустоны, он ни разу не ударил меня, хотя его ноги свободны… Саихара даёт мне шанс… Я сделаю всё, чтобы ему было хорошо… Чертовски хорошо… Несмотря на сладость, пора разжечь меж нами страсть сильнее… От нетерпения я схожу с ума, я уже не могу думать ни о чём другом… Я хочу увидеть его выражение лица, хочу узнать, что он скрывал за этой глупой повязкой, и, возможно, правила для меня бессмысленны теперь… — Прости, милый, я больше не могу… — довольно нежно я провожу рукой по его щеке, спускаясь по шее к затылку, чуть приподнимая его голову, дабы прошептать окончание своей фразы прямо ему в губы. Я вижу, как он открывает свой ротик что бы что-то спросить, однако этот юноша молчит, понимая, что я жажду ещё что-то сказать. — С этого момента я буду действовать более откровенно. Если тебе что-то не понравится, попробуй остановить меня, мистер-детектив… Шепнув это, я губами коснулся его носа, словно измываясь над связанным бедолагой. Законы существуют для того, чтобы их нарушать, не так ли? Я сильнее приподнимаю его голову, опасно близко приближаясь к манящим губам, огибая их… Его сердце выскакивает из груди, он так тяжело вздохнул, когда я отстранился… Собираясь, как я пообещал, быть жёстче, я опускаюсь ниже, мысленно решая, где мне оставить свои метки, дабы все знали, что этот великолепный юноша принадлежит мне… Руками я прохожусь по его рёбрам, заставляя его вздрогнуть, а после, я языком скольжу по его плечу, уже зная, что я сделаю. Моя правая рука выступает в роли опоры, пока левой я позволяю себе пакостить и обводить все дозволенные мне просторы… Парень начинает шевелиться, и я принимаю это за знак, что ему не терпится ощутить немного «острых» ощущений… — Что это значит? Я не понимаю твои слова… — моя рука сжимается у его соска, и он слегка вскидывает голову… — Ома-ах… Как я вовремя укусил ключицу и прокрутил его сосок левой ладонью… Я отстранился, облизывая свои губы… Это мне нравится, отличное начало… Подначиваемый его слабым сопротивлением и его попытками отстранить меня, упиваясь шумом звенящих наручников, я вновь прильнул к его телу, покрывая его поцелуями и маленькими засосами. Никто не устоит перед ласками… Мои руки скользили по привлекательной, светлой, молочной коже, где-то закусывая её одними губами, где-то я позволял себе быть грубее, оставляя следы от моих зубов. Это создавало возбуждающий контраст. Он тщетно кусал свои собственные уста, нещадно ворочаясь, слегка шумя наручниками, что сталкивались, создавая звонкие звуки соприкосновения… Ох, ты никогда не узнаешь, когда я сделаю так в следующий раз, потому что ты не видишь моих глаз, мой дорогой Шуичи… Языком я провёл по правой бусинке сосков, а после, я втянул её в себя, играясь, напоследок слабо закусив губами, никаких зубов, слишком больно, неприятно, мой ангел не любит что-то столь ужасное, как боль или кровь, ему нравится мягкие, нежные ласки или небольшая грубость, что придаёт пикантности и заставляет его потерять явь… Я прекрасно это знал… Мой принц никогда бы не захотел просыпаться от такого сладкого, восхитительного сна… И его вздохи, то, как он выгибает спину, слегка запрокидывая голову… Это всё выглядит как приглашение… И я хочу больше… Я желаю заполучить всю его любовь, отдав всю свою взамен… Невольно задумавшись, я провёл рукой по его бедру, заставляя моего прекрасного ангела судорожно вздохнуть. Кажется, кое-кому довольно тесно из-за брюк… Игнорируя данный факт, я уже не случайно, а аккуратно провожу рукой по его бёдрам, заставляя его напрягать тело, чтобы хоть как-то скрыть возбуждение, вот только у него не получается, он слабо постанывает, уже не в силах сдерживать своё состояние, и я покорно целую его скулы, вновь спускаясь ниже, доставляя ему удовольствие… По телу бегают мурашки и Шуичи уже не может мне что-либо противопоставить… Время для придуманной мной ранее шалости, не так ли? Я могу всё, и эта вседозволенность разрушает всё вдребезги. Я могу отпрянуть от него сейчас, уйти, отодвинуться, и… Что тогда? Он почувствует лишь холод… Немое, слепое возбуждение… Он будет зол на меня, на того, кто не дал ему дозволенного… От такой власти я дрожу, она сводит с ума… Стараясь не замечать свои мысли, я оставляю горячие, слегка влажные поцелуи на приятной, невероятно чувствительной коже, спускаясь всё ниже и ниже, от шеи к ключицам, груди, вновь играясь с сосками, а после опускаюсь поодаль, проходясь языком по плоскому животу… И достигнув столь ненужной сейчас ткани, что сковывает, я хочу добавить разнообразия, разрушить эту слишком сладкую игру. Настолько слащённую, что она кажется невероятно приторной, затянувшейся… Хочу больше… — Ома… Нет, перестать, хватит этого… Достаточно! Это вызывает у меня лишь дьявольскую усмешку… Молча довольствуясь его выгодным для меня положением, я расстегиваю ремень на его брюках, мирясь с его слабым протестом. Стоит мне только дотронуться до возбуждённой, изнывающей без внимания плоти, как он тут же отворачивается, слабо постанывая… Потеря зрения так сильно влияет на него, что он становится невероятно чувствительным. Каждая его эрогенная зона стала минным полем, точки, на которые я нажимаю, заставляют его всё более распаляться и наслаждаться всем происходящим… Это заводит… Ещё немного, и я сгорю от соблазна… Ох, что же ты со мной творишь… Я дую на его кожу, заставляя его вздрагивать, и тихо смеюсь, наслаждаясь тем, насколько бурно он ощущает каждое моё действие, каждое касание… Даже такое незначительное… Он не хотел бы, чтобы я остановился. Понимая это, я языком скольжу по его телу, дабы достигнуть апогея… И, давно стащив руками этот ненужный ремень, я оскаливаюсь, ухмыляюсь. Слыша мой смех, он напрягается, и я отвлекаю его своими руками, которыми проворачиваю бусинки его сосков меж пальцев, заставляя парня приподняться, чем я тут же пользуюсь. Я довольно резко хватаю его бёдра, ошеломляя его, и раньше, чем он успел очнуться, я, как собака, заставляю бедного Шумая онеметь от того, что я оттянул ткань его штанов своими зубами. Конечно же, придерживая его, я всё ещё помогаю себе руками, понимая, что моё дыхание вблизи его достоинства очень будоражит… Бедный зажатый юноша краснеет, пытаясь спрятаться, утаить собственное смущение… У него покраснели и уши, и ключицы… Как это соблазнительно… Если бы не его связанные руки, он бы попытался прикрыть своими ладонями свои соски, пряча голову в волосах, стараясь отвернуть её максимально далеко от меня… Даже сейчас он так сильно воротит от меня свой милый носик, что мне хочется как-то выманить его, дабы увидеть это невероятно прелестное личико… От мысли об этом румянце мне становится невыносимо жарко в этой рубашке… И руки непроизвольно тянутся к ней, желая изничтожить последние препятствия… Попасть по пуговицам сложно, и я отворачиваюсь от столь соблазнительного зрелища в виде Шуичи, чтобы продержаться больше, но… Когда он так робко, так мило зовёт меня, я не могу его игнорировать… — Ома-кун… Пожалуйста… Остановись сейчас… Прошу… И от этого последнего слова в моём животе лишь больше разгорается пламя возбуждения… То, как он это произносит… Это обман, он жаждет больше, просит меня поторопиться… Как нечестно, как подло… Как я хочу его… Чуть ли не срывая с себя рубашку, швы которой слегка протрещали от моей скорости, я накидываюсь на бедного парня, давя на него своим телом, впиваясь в его молочное плечо довольно жестоким с моей стороны укусом… Он пытается вскрикнуть, а я не позволяю ему эту роскошь, прикрывая его рот рукой, заглушая его голос. Не могу сдерживаться, пусть и хотел быть аккуратным, лелеющим, нежнейшим, это очень сложно, непривычно… А этими словами… Он вынудил меня… Наглец… Чувствуя мою руку подле своего рта, он не пытается её укусить, нет, в этот раз он полностью противоположен, Шуичи берёт мои пальцы в рот, посасывая их, как какое-нибудь фруктовый лёд на палочке, как новогодний леденец, снятый с ёлки… Это очень стимулирует меня начать самое интересное, ведь моя ярость улетучилась, оставляя после себя лишь совесть от того, что я сделал своему возлюбленному больно… А этот невинный мальчик, этот белоснежный ангел молчит, терпит, мне кажется, что он даже усмехается. Вот ведь чёрт! Конечно же, он не так прост, как кажется, он знает, как на меня воздействовать… Ну да ладно, игра не окончена… Я опаляю своим дыханием его ухо, желая подарить ему экстаз… Бедный детектив, он ещё не понимает, что находится в ловушке… Я сражу тебя… Я помучаю тебя… — Шумай… Ты так просишь меня прекратить… Хочешь, я уйду, мм? Он замирает. Его сердце ускоряет ритм… Он еле шевелит губами, постоянно сбиваясь, пытаясь что-то придумать в своё оправдание. Волнение вперемешку со страхом… Мне нравится видеть это немое разочарование, когда он не может придумать хоть один довод для того, чтобы удержать меня, вора, подле себя. Какой нахальный, похотливый, развратный детектив, что жаждет моей любви… Я так люблю его… Не могу поверить, что я так нагло сорвался… А какого этому прекрасному юноше, когда я был готов наконец-то перейти к самому интересному, я делаю шаг назад. Разве это не ужасно раздражает и обижает? Конечно, это очень ранит. Так и не услышав ответ, я отстраняюсь, наслаждаясь тем, как он ёжится, молчаливо скорбя об упущенном моменте. Да, он немного злится, раздражается, что я столь мерзко использовал его для удовлетворения своих каких-то похотливых желаний, не дав ему дозволенного… Я не вижу его глаз… Зато я читаю знаки его тела. Мне не нужно видеть глаза моего любимого, чтобы осознавать, чего он хочет иль желает, я тот, кто без слов всё понимает. Так и не дождавшись его речей, я довольно медленно поднимаюсь с кровати, позволяя ему свободно сжаться, будто бы я и впрямь покоробил его сердце своими деяниями, вот только я знаю, что не смогу покинуть эту комнату. Я знаю это… — Ома-кун… Мне холодно… Без тебя… Да… Я ждал чего-нибудь подобного, очень остроумно, мой дорогой. Интерпретируй своё желание по-своему, изъяснись так, чтобы тебя поняли… В моих руках презервативы и смазка, ибо я против каких-то болевых ощущений во время занятия любовью. Всё было заранее подготовлено и лежало на той же тумбочке с графином. Приподнимая кувшин, я делаю очередной глоток, делясь спасительной жидкостью с обиженным детективом, что всё никак не давался, пусть и хотел пить. Ах, я ранил его хрупкое сердце… Ну, ничего, я смогу его залечить, если буду действовать нежно и осторожно… Я лишаю себя одежды, и от моей возни с ремнём Саихара всё больше сжимается, закусывая от нетерпения губы. То, как он шевелит своими ногами, пытаясь хоть как-то облегчить свои мучения… Это невероятно… Ведь это я довёл его до этого состояния… Впрочем, мои шалости не заканчиваются на одной лишь выходке, нет-нет, пока мой дорогой ангел не может мне ничего противопоставить, я всецело контролирую ситуацию… И я сделаю всё, чтобы позволить ему прочувствовать всё… Каждую частичку меня в нём, я буду настолько близко, что буду слышать и чувствовать его сердцебиение, его дыхание, его стоны… Я буду настолько близко, насколько это возможно… Бляшка ремня громко стучит о пол, заставляя Шуичи вздрогнуть, а после застыть в недоумении. Осознав происходящее, он отворачивается, дабы не дать мне насладиться его щеками, залитыми пунцовой краской. Я за пару движений лишаю себя белых брюк и нижнего белья, чувствуя себя немного лучше… Несмотря на нежелание, я натягиваю резинку, потому что понимаю, что ванную принимать пусть и придётся, лучше не создавать ещё больше грязи. Довольно быстро я вновь оказываюсь на кровати и, нависая над ним, я позволяю своему языку играться с его сосками, пока я аккуратно, дабы не причинить дискомфорта своему любимому, лишаю его нижнего белья, тюбик и презервативы уже валялись на кровати. Окончательно закончив с прелюдией, я закусил губу, смотря на эту повязку, хочу её снять… И ещё ему может быть некомфортно спереди… Вздыхая, решив откинуть всё это, я наливаю на руку лубрикант, разогревая его. Лучше уточню, пусть и знаю, что он не может сопротивляться, мне всё равно нужны все подробности, если кому-то из нас будет некомфортно или неприятно, то это уничтожит всю ту почву любви, романтики и нежности, что я создавал… Капли с моих рук стекают на его обнажённое тело, и он тихо выдыхает, ощущая каждую из данных капель, что скатываются по его коже всё ниже и ниже, «исследуя» его тело… — Я начну медленно. Тебя это устроит? Получив смелый кивок, я понял, что кое-кто уже не может дождаться моих действий и… Я без предупреждения слегка сжимаю левой рукой головку его члена, начиная размазывать смазку под его томные, умопомрачительные стоны, что так и просили меня немедленно забыть обо всём, однако я не мог, кожа без длительного контакта его тела начинала остывать, конечно же детективу тоже было от этого некомфортно, поэтому, аккуратно войдя двумя пальцами в довольно растянутый проход, я избавляю Шумая от каких-либо негативных последствий в виде боли, пока он слабо постанывает, тщетно стараясь сдержаться, закусывая губы. Очень тяжело своими губами пытаться как-то помочь ему, когда я выполняю столько функций одновременно, но я пытаюсь, и совсем скоро парень опрокидывает голову назад, простонав своё излюбленное: «Ома-кун…». Чёрт, как же я хочу, чтобы моё имя сорвалось с его губ… Чуть ускоряю темп, становлюсь грубее, добавляя третий палец, и вместо сопротивления, каких-то недоброжелательных ощущений, неописуемо-прекрасный янтароглазый юноша чувствует себя лишь лучше. Я в очередной раз скольжу по его животу языком, с удовольствием отмечая, что его тело становится таким же горячим, каким было до этого. Я убираю левую руку с его члена, ускоряясь правой ладонью, и Шумай то ли с разочарованным вздохом, то ли с вздохом облегчения и наслаждения томно вздымает свою грудь, приподнимая своё тело, пытаясь попасть в мой темп. Так пошло, это слишком для моего невинного ангела, а вот для соблазнителя, для инкуба или демона, что нуждается в сладострастии, это то, что надо… Приподнимаясь, я закусываю кожу на его шее, зная, что это слабое место для него. Была бы у меня в доступе его спина… Ох, он бы кончил намного быстрее… Мой дорогой детектив такой красивый сейчас… Залитый краской, утопающий в желании, в разврате… Эти смущающие хлюпающие звуки немного мешают ему сосредоточиться, и он всё равно пытается не обращать на них внимания, продолжая помогать мне с темпом. Я налил себе немного жидкости, чтобы окончить этот продолжительный процесс. Ах, даже через презерватив ощущаю весь холод данного вещества… Надо было купить ещё одну, для оральных ласк, порадовать и удивить любимого в одном флаконе, в следующий раз обязательно куплю… Довольно успешно задумавшись, меня отвлекается голос Саихары, что выводит меня из моих дум, полных сожаления.  — Ома-кун… — он закусывает губы, не зная, что сказать, чтобы не нарушить правил, и я понимаю его без слов, слабо улыбаясь, тянусь к нему несмотря на все проблемы моих рук. Испачкаю простынь… Ну да ладно… Он снова зовёт меня, и я не могу удержаться. — Ома… — Прости, любимый… — очередной поцелуй подле его нежных розовых губ, что отвечают мне тем же, касаясь подбородка. — Я вхожу… Довольно резкий толчок выбивает из него весь воздух, по привычке я вхожу сразу, мне очень хочется схватить его ягодицы и насаживать на мою разгорячённую, жаждущую внимания плоть, вот только я обещал, что буду нежен и мягок, что разнится с моей привычной интимной жизнью, но ради моего детектива, что сам попал в мои руки, ради этого ангела, что позволил мне украсть его сердце… Я могу сделать исключение. Много исключений. Всё-таки не могу думать только о себе… И подбирая довольно медленный темп, я левой рукой насаживаю Шуичи полностью, заставляя прелестного юношу слабо стонать. Не попадаю… Как знал… Губами я провожу дорогу поцелуев по его животу, пока правая ладонь ласкает внутреннюю часть его бедра, одновременно с этим приподнимая ногу, дабы положить себе на плечо, чтобы создать более хороший угол… И очередной толчок сопровождается его громким запрокидыванием головы назад. Видя это, я не могу остановиться и начинаю постепенно ускоряться, что не остаётся незаметным для детектива, его грудь ещё более часто вздымается, а вздохи очень громкие, я и сам мучаю свои губы, чтобы сдерживать собственный голос. Получается из ряда вон плохо, однако я не зацикливаюсь на этом, сосредотачиваясь на собственных всепоглощающих ощущениях… Уже будучи не в состоянии ласкать его, я думаю лишь о том, как мы оба себя чувствуем, мой ласковый ангел сжимает руки в кулаки, иногда всё ещё пытаясь вырваться из этих пут… А эта повязка… Ух, как она мешает увидеть эти глаза, полные невероятных ощущений, не вытерпев, я выхожу из парня, делая передышку, дабы схватить с тумбы ключ. В одно мгновение наручники оказываются где-то на полу, судя по глухому звуку, на чьей-то одежде. Раскалённое, расплавленное золото смотрит на меня, слегка щурясь от слабого света ночника, и его щёки лишь сильнее алеют от того, что он видит меня… Послав к чёрту все эти правила, что мы придумали для этой сексуальной игры, Шу накидывается на меня, обвивает мою шею руками, проникая в мой рот языком, ведя поцелуй. И я поддаюсь на эту истому, на эту пытку… Потому что я так отчаянно мечтал об этих терпких, приятных губах, об этом вечно сопротивляющемся язычке… Одна из его рук зарывается в мои волосы, а вторая утягивает за собой на кровать, заставляя меня повиснуть над ним. Если я не буду держаться, то наши тела практически полностью соприкоснутся… Темноволосый детектив утягивал меня всё дальше в мои мечты, слабо причмокивая губами, мучая, сминая мои уста, успевая слабо стонать от того, что мои руки тоже могут скользить по его коже, доставляя приятные ощущения… Хочу разорвать эту мешающую на нём одежду, что сдерживает его движения… Хочу ощутить эту податливость, эту власть над ним. Я хочу, чтобы он принадлежал мне. Полностью… Пытаясь хоть как-то поделиться своими чувствами, желая разделить их с любимым, я отчаянно стремлюсь вырвать первенство в нашем поцелуе, чуть покусывая его губы, слегка оттягивая его нижнюю губу, заставляя теряться в ощущениях… Грудь разрывает, а негодующая от недостатка внимания плоть ужасно требует немедленного вмешательства… Не вытерпев своего возбуждения, я довольно резво отстраняюсь первым, в его золотых глазах горит азарт, желание… И я немедля заставляю его повернуться ко мне спиной. С помощью нескольких довольно жестоких и сильных, как я люблю, шлепков, Шуичи с горем пополам соглашается на мою идею и спустя мучительную, просто непозволительную минуту «раздевания» он позволяет мне вновь оказаться внутри него. И пока я сразу довольно грубо и резко практически полностью вхожу и выхожу, при этом доставляя ему неописуемое удовольствие, двигая рукой на его члене, парень подо мной стонет, теряется в ощущениях. Когда я уже не могу делать два дела одновременно, я довольно сильно притягиваю его тело к себе, опасно приблизив свою руку к его лицу. И он тут же замечает это несмотря на своё состояние и затуманенный рассудок, он всё ещё пользуется этим, развратно посасывая мои пальцы, потому что он знает, как меня это заводит, как я люблю, когда он так пошло ведёт себя, я не могу вытерпеть, когда он просто подходит ко мне и говорит, что хочет меня… Как я обожаю каждое пошлое действие, которое он делает неосознанно… Стоит ему облизнуть свои губы, коснуться моей шеи поцелуем, как я тут же ощущаю дрожь желания… И ощущать мои пальцы внутри его горячего рта невозможно обжигающе, потому что у него внутри настолько узко, что я и сам запрокидываю наверх голову, не прекращая выдыхать и вырвать из собственного рта стоны удовольствия… В какой-то момент подойдя близко к своему пику, я перед эякуляцией заставляю моего пошлого, светлейшего ангела с сияющими глазами обернуться ко мне, трогая его рукой, над которой он только что изрядно постарался, и в этот раз приподнимая всё его тело, я пальцами сжимаю под собой его бёдра, насаживая до самого основания, заставляя Шуичи срывать голос лишь сильнее… И под оглушающий стук сердца, сначала мой прекрасный, мой любимый детектив доходит до пика, а после и я кончаю, по инерции делая ещё несколько толчков после выходя из него, валясь от усталости и всепоглощающего жара рядом… Неосознанно, я обнимаю его, притягивая ближе, и, откидывая слегка влажные от пота пряди, я касаюсь его губ сладким поцелуем, зная, что через несколько минут, в ванной, мы, скорее всего, продолжим развлекаться… Или нет… Работа высосала из меня так много сил… Его расслабленное лицо и тщетные попытки отдышаться прекрасны. В комнате ужасно душно, пахнет сексом и потом, и от этого запаха хочется помучить его ещё больше, заскользить по его телу руками, покусать его плечи, спуститься к лопаткам, к пояснице, даря ему сладкие укусы, от которых он будет содрогаться в невероятных ощущениях… И видя его, готового заснуть сейчас… Я не буду его так изнурять… Мне надо в душ… Сглатывая вязкую накопившуюся слюну, несмотря на невероятно сухое горло, я обращаюсь к нему… — Шумай, пошли-ка купаться… — Мм… Нет… Понятно, кое-кто хочет поваляться… Ох, ну ладно, почему бы и нет? Главное не заснуть, всё равно через минут пять надо будет хотя бы обмыть своё тело… Зарываясь рукой в тёмных волосах, накручиваю их на пальцы, иногда касаясь затылка, большее внимание уделяя голове. Из нашей пары именно я всегда был чуть более тактильным, поэтому, когда мой стеснительный ангел решил «поиграть», для меня было полной неожиданностью. Моя коллега по работе что-то сделала с ним, что-то рассказала, что впечатлило его, и он решил повторить, я прям уверен в этом на всевозможное количество процентов, но я не вижу в этом ничего плохого… Я помню, как он подходит ко мне, предлагая игру в «правила», тот, кто проиграет, выполняет желание победителя или позволяет победителю выбрать следующую игру. Я согласился на это, потому что я люблю своего Шу, и я хочу лишь одного — его хорошего, благополучного состояния. Если ему хотелось быть связанным в моих руках, это значит, что он доверяет мне, может позволить мне играть с ним, понимая, что я не сделаю то, что ему не понравиться и… Я благодарен всеми фибрами души за эту возможность… Я ещё долго буду вспоминать этого неразговорчивого, невероятно привлекательного следователя, одежда которого приятно дополняла его образ, соблазняла и притягивала взгляд, ведь она очень изящно, хорошо на нём сидела… Ах, ну, это всё будет позже, а сейчас… — Нам всё равно надо в душ, мой дорогой, так что пошли… — Мхх… — это даже не болезненный стон, а ленивый, с наслаждением я отмечаю, как он тянется, пытаясь привести тело и тонус в порядок… На его губах слабая нежнейшая улыбка, а глаза… Я влюблён в это золото, что поглощает меня, зачаровывает, как магия… Он приподнимается, ластится ко мне, и я с удовольствием его обнимаю крепче, лаская его плечи, проходясь пальцами по спине. Я делаю так, как он любит, и от этих ласк мой невероятно красивый юноша тает, кладя голову мне на плечо, отдыхая, а потом так невинно спрашивает: — Кокичи, помоешь мне голову? И не в силах сопротивляться этой просьбе, я целую детектива в макушку, упиваясь тёплыми объятьями… Мы полежим так ещё немного, наслаждаясь каждым дюймом, каждым сантиметром и миллиметром наших тел… Как бы ни был важен физический контакт, я всегда ставил на первое место внимание, нет ничего дороже слабого поцелуя или объятий, каких-то мелких, невероятно приятных сюрпризов или искромётных откровенных взглядов. И я рад, что мой возлюбленный тоже был такого мнения. Как бы я ни был извращён, я всё равно предпочитаю дарить своему любимому ласку, и эти теплейшие объятия греют мне душу… — Я люблю тебя, Шуичи… — Кокичи… — он выдыхает, о да, правила больше не действуют, а ведь во время совокупления он так и не позвал меня по имени, вот это разочарование… — Я тоже люблю тебя… Только давай полежим минутку. Ещё минутку… Спустя час, ну, может быть, прошло даже меньше или больше, когда я всё-таки заставил моего любимого парня искупаться, и на удивление, я даже успел принять душ и сам, мы снова оказались в комнате, и тут было… Довольно холодно. От этого хлада спальню и впрямь можно было бы сравнить с подвалом… Пока мой янтароглазый ангел прикрывал свои глаза и нежился в тёплой ванной, я складывал всё по местам, расправлял одежду, вешал её на вешалки, прекрасно понимая, что это не спасёт её от складок, убирал все игрушки в тумбу, отмечая, что в ней всё ещё есть пустое пространство которое я мог бы заполнить. На удивление, я даже успел снять постельное бельё и отправить грязную простынь, испачканную нашими играми, в стирку, расстелив новую и чистенькую… И вот теперь, когда ночь уже достигла своего пика, следователь ластится ко мне, чтобы быть в тепле, и я, прекрасно понимающий его потуги, тихо шепчу: — Знаешь, Шуичи, наверное, не надо было включать кондиционер, в комнате до сих пор холодно. Соглашается, пытается устроиться поудобней и заснуть, ворочается, не может… Думаю, водные утехи, если их можно так назвать, взбодрили нас обоих, я конечно хотел ещё раз, однако видя его уставшее лицо после вчерашней ночной смены, я не стал ничего делать, да и сам я был довольно измученным… Сегодня я пришёл домой довольно поздно, пусть и раньше любимого. Надо было приготовить обед, продуктов было мало, так что я ещё «грабил» супермаркет, когда явился Шу, он решил посмотреть со мной фильм вместо того, чтобы спать. Я, конечно, был рад его присутствию, однако следовало настоять на том, чтобы он отдохнул… А ещё эти чёртовы правила выматывают, за весь интимный процесс не произнести ни моего имени, ни в любви признаться, вот тебе и «ограничения». Они сулят больше неудобств, чем чего-то интересного, хотя первоначальная идея и впрямь была хороша несмотря на то, что мне ужасно не хватало поцелуев сегодня… Вероятно, в следующий раз я буду очень жадным, когда дело будет касаться наших губ… В ближайшем будущем надо будет попробовать что-нибудь подобное, сама идея хороша, мы просто придумали что-то плохое по неопытности… Я хотел и впрямь позволить себе заснуть, вот только его умиротворённое лицо ни капли не было сонным, понимая, что он не может прикрыть глаза, я беру его за руку, и он оборачивается со слабым стоном, начиная говорить, отчаянно желая уснуть… — Н-да, прости, Кокичи, я просто хотел добавить нотку реализма, поэтому поздно сообразил, что стало слишком холодно… — Господи. Это произошло из-за неё. В следующий раз я буду ругать её за то, что она приблизилась к моему парню со своими фанфиками… Хотя на самом деле, это было не так плохо, как я говорю… Разнообразие — важный аспект в интимной жизни, верно? Будто подтверждая мои мысли, темноволосый ангел начинает тихо лепетать. Я всё равно понимаю каждое слово, потому что я уже привык к такому изнемождённому принцу… — Знаешь, вся эта история с детективом и вором… Она интересна, но я забылся и отвлёкся от роли. Когда в самом начале ты говорил, я ещё мог представить тебя в роли похитителя, потому что играл ты хорошо, однако ты был так ласков… Какой из тебя похититель, Кокичи? Это было так не похоже на тебя, так нежно… Это было хорошо… Несмотря на то, что меня сдерживали эти правила… Я так хотел, чтобы ты поцеловал меня… Ничего не говоря, я соглашаюсь с Саихарой и тянусь к его губам, сколько бы раз мы это ни делали, нам недостаточно, мы ненасытны, и всё же, так приятно ощущать это тепло, разливающееся по телу… Я крепче сжал его руку… Интересно, можно ли считать, что мы сами это всё придумали? Ну, да, одна любительница поиздеваться отдала моему любимому одно из своих произведений, и, так сказать, понеслась. Сначала долгая просьба и уговоры сходить в торговый центр, потом, пока я оплачиваю дорогостоящие костюмы, на которые я сливаю почти всю свою зарплату, парень бесследно исчезает, а после… Он прячет от меня пакет с новыми игрушками. Вот тебе и невинный ангел… Раз этот красавец себе так много позволил, я же тоже так могу? Приподнимаясь, я подтягиваю Шуичи ещё ближе, желая, чтобы он был ещё немного выше, аккуратно я заставляю его лечь на мою подушку, чтобы коснуться его мягких уст, приятным, ласковым поцелуем, где я всего-то оттянул его нижнюю губу, ну и закусил… Разок… Он зарывается в мои волосы, перенимая инициативу, позволяя себе издеваться, слегка причмокивая, на выдохе отстраняясь и произнося: «Кокичи…» — вот он умеет говорить во время поцелуев, я так пошло, приятно и будоражаще не могу… Отстраняясь из-за недостатка воздуха, он идёт к моей шее, целуя её, ставя пару незначительных засосов, что я скрою, когда буду выступать. — Ты так много говоришь, специально заводишь меня, да… — молчит, оттягивая ворот рубашки, слегка закусывая кожу, вот подлец… Ну я не могу так просто терпеть это… — Шумай, ты кажешься бодрым, готов на ещё один круг? Я, пошло ухмыляясь, задираю его футболку, довольно медленно рукой проводя по его торсу, чтобы достигнуть чувствительных сосков, и он, отстраняясь от меня, вздыхает. Так безмятежно, сладко, устало… Всё ещё улыбаясь, мои черты смягчаются, нет больше этого хищного оскала, нет его и всё… Притягиваю парня ближе, нежно шепча ему извинения на ушко, и он усмехается, отдавая свою любовь через поцелуй. Такой красочный, нежный, тягучий, возможно, немного романтичный… Мой прелестный юноша сам задирает мою кофту, чтобы ощутить руками тёплую кожу под своими ладонями… И когда мы прекращаем контакт наших губ, он не отстраняется, лишь положил голову на подушку, всё ещё руками притягивая меня ближе… — Спасибо… — благодарит за понимание? Глупый, я люблю его и не хотел бы делать что-то без его желания. Я должен благодарить его за то, что он появился в моей жизни… Ах, какой же ты глупенький, мой великолепный детектив… На лице его тут же мелькает вина, ох, Шуичи кое-что тревожит? Я прислушиваюсь к его словам… — Кокичи, этого представления, что ты устроил для меня, было вполне достаточно. Извини, что тебе пришлось согласиться на это… Сценарий Цумуги был очень соблазнительным и… Я не мог не принять его… Смущённо он отвернул голову, опустил руки и, не вытерпев моего внимательного взгляда, парень вообще отвернулся от меня в смущении, позволяя мне зарыться носом в его волосы, наслаждаясь этим новым шампунем с таким резким и всё-таки довольно приятным, в каком-то плане, даже нежным запахом… Такие мягкие, приятные… Я понимаю, что ему не по себе, что это всё волнует его, однако я не чувствую ничего такого, этот опыт был интересным, я не вижу ничего плохого в том, чтобы как-нибудь повторить… Надо бы его в этом убедить… Чтобы отвлечь, надо было действовать и зная, как он не любит это действие, я специально дунул в его ухо, за что тут же получил локтём в живот, а после и подушкой по голове, потому что я не успел скрыться… Недовольная мордашка посмотрела на меня, метая в мою сторону молнии своими великолепными глазами, и я не мог удержаться от смеха. Его неопределённое лицо, которое или ненавидит меня за то, что я сделал, или сожалеет и грустит о том, что ему пришлось ударить меня, было довольно недовольным, впрочем, мне было всё равно, ведь я напряг мышцы живота, ожидая такой реакции, так что несмотря на небольшой дискомфорт, я не чувствовал боли и наслаждался всем происходящем, всё ещё смеясь… — Ха-ха, Шу, да ладно тебе, я всегда знал, что в тихом омуте черти водятся! Он возмущённо выдохнул и поднял над своей головой смертельное оружие, от которого я тут же увернулся. Да-да, я снова чуть не получил подушкой, вот только стоило мне крикнуть довольно звонкое «сдаюсь», как детектив прищурился и, ничего не высмотрев в моих глазах, сдался, всё ещё будучи очень недовольным моей выходкой. Я приподнялся на локте, моля о его милости с ласковой улыбкой, и он тут же простил меня, согласившись на объятия. И пока я поглаживал его красивые волосы, я говорил то, что он бы хотел услышать, то, что заставило бы его почувствовать облегчение, то, что хотел бы попробовать я… — Шумай, не нервничай, не волнуйся. На самом деле мне понравилось. В следующий раз я хочу быть властным владельцем какого-нибудь казино, а ты… Полицейский, что должен выбить из меня информацию довольно интересным способом… Да, я хочу узнать, какого быть на твоём месте. Ты же свяжешь меня и закроешь мне ненадолго глаза, правда? Нишиши~ Видя его смущение и то, как к его щекам всё больше приливает кровь, я не мог сдержаться, мой фирменный смех появился непроизвольно, потому что мой любимый принц был слишком прекрасным и милым, он вырвался из моих рук и закрыл своими руками лицо, как подросток, утыкаясь личиком в подушку, тихо крича, вырывая из лёгких весь воздух. Даже не верится, что нам уже двадцать, мы всё ещё ведём себя прямо как дети. Ласково я пододвигаюсь ближе, нежно поглаживая спину парня, пытаясь хоть как-то его поддержать, и моя «помощь» детективу, увы, не нужна. Он переворачивается, опуская свои руки, позволяя мне увидеть его розовые щёчки с помощью света ночника. И как угроза, немного дуясь на меня, упрекая, паренёк причитает: — Если ты сейчас будешь рассуждать на эту тему, то я снова… — зазвенел будильник. Чёрт! Как не вовремя, чертовски не вовремя! Я хотел услышать это пошлое словечко из его уст… — О Боже, уже пять? Неужели прошло столько времени? Он подскочил, будто бы решил идти в участок, однако я не позволил ему встать, ну уж нет… Утянув Шуичи на подушки, я поглаживал его волосы, пришёптывая хоть какие-то слова утешения. Лично мне было всё равно на время, у нас у обоих выходной и я хотел провести как можно больше времени с любимым. Мы оба приходим уставшие с работы и нам обоим есть чем заняться, поэтому и времени друг на друга порой не хватает, а этот небольшой эксперимент, это разнообразие, оно сплотило нас, и я обязан буду Широганэ коробку конфет за её прелестный рассказ несмотря на то, что это она виновата во многом, что произошло сегодня, я всё ещё ей немного благодарен. Да, я могу злиться и боготворить её одновременно… Ох, всё равно на Цумуги, у меня тут есть мой дорогой ангелок, который трепещет от ужаса. Всё ещё пытаясь успокоить встревоженного возлюбленного, я всё шептал: — Конечно, Шу, уже пять… Мы же не торопились, фильм успели посмотреть, пока ты поспал, пока перекусил, потом ещё и купались, лишь потом мы пошли «играть»… — он попытался выскользнуть из моих рук, и я не позволил ему эту роскошь, говоря уже чуть более серьёзно. — Всё равно на это время, полежи со мной, любимый. Тебе не надо на работу, давай поспим… — Но… — Тшш… — я привстал на локте ещё сильнее, чем раньше, чтобы коснуться этих губ моего дорогого следователя, что очень любит свою опасную работу, томным, пьянящим поцелуем. Оторвавшись от его уст, я прошёлся слабой дорожкой поцелуев по его нежной шее, чтобы поиграться с его ушком. Нежно чмокнув парня в щёку, прижимая его ближе, я довольно невнятно произнёс лишь одно слово, на которое у меня хватало сил: — Спи. Стало ужасно клонить в сон, вероятно, потому что я работал несколько дней и смен подряд, чтобы получить отгул, вот я и не высыпался… Чувствуя в своих руках всё ещё невольно бодрого темноволосого златоглазого красавца, я прижал его ближе к своей груди, надеясь, что размеренное сердцебиение заставит его с удовольствием прикрыть его невероятные глаза, что покорили меня, что запали мне в душу… И Шуичи и впрямь начинает чувствовать себя лучше, он пододвигается ближе, облокачиваясь на моё тело, прижимается настолько близко, что закидывает на меня ногу, то ли издеваясь надо мной, то ли потому, что ему так удобно. Зарываясь носом в мою грудь, он на выдохе обращается ко мне… — Доброй ночи, Ома-кун. — Угу… — это было довольно устало, и всё равно, превозмогая всевозможные пределы, я тихо отвечаю ему тем же… — Сладких снов, Сайхара-чан… Я заставлял себя не спать ровно до того момента, пока Шумай не уснул… Его длинные ресницы более так сильно не трепетали, черты лица стали более мягкими, ведь он полностью расслабился, всё ещё отчаянно цепляясь за мою спину, будто бы я могу куда-то уйти от него. Его тёмные волосы красиво переливались в свете ночника, а слегка бледная приятная на ощупь кожа становилась невероятно привлекательной при столь очаровательном освещении. Осознавая, что утром мне придётся выбираться из этих цепких объятий, чтобы приготовить нам завтрак, я поцеловал его в лоб, прикрывая свои аметистовые глаза, заправляя ему прядь за ухо… Я буду рядом… Рядом до тех пор, пока ты этого хочешь… Мой милый, прекрасный принц, я так тебя люблю… Спокойной ночи, мой нежный ангел…