Их личный Новый Год.

      Наконец этот праздник наступил. Остаётся лишь несколько часов до начала чего-то нового, интересного, захватывающего, и список подобных прилагательных можно продолжать до бесконечности… Кто-то ждёт начала нового года, чтобы начать жизнь с чистого листа, кто-то просто хочет провести это время в кругу тёплой и любящей семьи, а есть и те, кто хочет провести этот праздник в полнейшем одиночестве, без каких-либо надоед, что постоянно пытаются влезть в твою жизнь, как заноза от только что строганной древесины. Таким же образом хочет провести очередной Новый Год и Эррор. Его вообще не колышет все эти предновогодние заботы, что беспокоят большую часть всех его знакомых. В это число входит Фреш. И именно этот разноцветный Кошмар-Из-Девяностых является главной занозой Эррора. И вот уже сколько лет этот скелет пытается вывести своего брата из своей маленькой коморки-комнатки. И, как это всегда было предугадано Фрешем, Ру-Ру таки решался выйти из своей тюрьмы, что ценил как свою родную мать, ведь проводил там, грубо говоря, всю свою жизнь. Но зачем же Фрешу так беспокоиться о том, чтобы его брат был счастлив? И почему он так не заботится о Гено, что, по сути, является его братом тоже?.. Ну, это уже личное, и мы отходим от основного контекста.       Вот и сейчас — всё как всегда. Эррор даже начал отсчитывать секунды до прихода Кошмара, параллельно слыша тихие шаги, на удивление, не так быстро приближающиеся к комнате Глюка.       — Пя-ять… Чет-т-тыре… — Эррор ненадолго замолчал, будто прислушиваясь. — Т-три-и-и… Д-два-а-а?.. — теперь он окончательно замолк. Он не слышал более шагов. Это начало его настораживать.       Сейчас у Ошибки была мысленная борьба между окончательным выбором действия. И они звучали так: «Выйти и проверить» и «Остаться в комнате, и просто ждать». Но ждать чего? Именно из-за этого недосказывания второй вариант был под вопросом, и покачивался из стороны в сторону при малейшей попытке хоть что-то предположить, в то время как первый вариант стоял твёрдо, совершенно не собираясь разваливаться. Что ж, выбор очевиден.       Оши неспешно слез со своей кровати, что никогда не имела опрятный вид, собственно, как и сейчас. Он ступил на пол, а точнее – на свои чёрные и пушистые домашние тапочки, и уже в них таки ступил на пол. Как всегда, твёрдый кафель, с незамысловатым узором, что, почему-то так пришёлся по душе Глючному. Да вообще, Бог знает, какие у него вкусы!       Стоило лишь Эррору подойти к двери, как тот понял: что-то тут точно не так. Было слишком тихо.       «Чё-то слишком подозрительно он там заткнулся…» — на секунду пронеслось в его голове.       Ошибка слегка дотронулся до дверной ручки, и с тихим щелчком открыл дверь. Стоило ему чуть приоткрыть её, как… Никого перед ним не оказалось. Лишь яркие и красочные гирлянды сверкали своими разнообразными цветами, отражаясь в рядом висящем плоском телевизоре и зрачках Эррора. Сам невольно засмотревшись, Оши простоял так ещё какое-то время, совершенно забыв о своей выше поставленной цели.       Но из завораживания его вывел Гено, который только закончил разговор по телефону.       — Так… Эррор, в общем, я пойду к Риперу. Я же уже говорил об этом, да?.. — неуверенно спросил Развалинка, подходя к своему брату, отрываясь от телефона и убирая его в карман своей белоснежной куртки.       — Д-да, гов-вор-рил… — проглючил Ру-Ру, закатывая глаза, через силу отвлекаясь от светяшек. — А ещ-щё об-беща-ал… Что сильно напиваться не будешь.       — Да уж. Не хочу, чтобы было, как в предыдущем году… — Гено смутился, и покраснел от воспоминаний, что прорвались в его мысли, но резко мотнув головой, как бы отгоняя их, сразу ухмыльнулся. — Кстати. А как этот Новый Год отпразднуешь ты? Сто пудов в своей недо-банде, а?       — Начнём с того, что они мне никто. И… Нет, не с ними, — то, что Эррор перестал глючить, и заговорил нормально, ничуть не смутило одноглазого. — Я над этим ещё не думал…       — Как, не думал?! До первого января осталось всего пять часов! И ты даже не решил, где будешь его отмечать?! — выкрикнул Гено, явно раздражённый такой нерешительностью брата.       — Да не ори ты! — огрызнулся Ру-Ру, пытаясь уже собственноручно заткнуть рот одноглазого.       – Йо, брателы, вы чего тут кричите-то? – на шум пришёл Фреш. И что, очень странно, но не был а цветной одежде, как всегда. На нём была лишь чёрная рубашка, и белый жакет. Из всей картины выделялся лишь красный галстук-бабочка.       – Оу, Фреш, с чего ты решил одеться именно так? – спросил Гено, всё больше и больше удивляясь странности своих братьев.       – Ну, знаешь, решил попробовать что-то новенькое, – ответил уже не-такой-яркий-Светофор, снимая свои чёрные очки, и кладя в карман тёмно-серых брюк.       – Хах, ну-ну, – ухмыльнулся обладатель огромной царапины на весь торс.       – Мда, прекрасно. А можете уже по-быстрее уже свалите на свои тусовки, а? – сказал Эррор, закатывая глаза.       – Ах, да-да, наш Мистер Социофоб решился опять побыть в одиночестве! – подразнил Ру-Ру Гено. – Ладно, всё. Я ухожу. И... Фреш, ты где будешь?       – Ну... – Свежий задумался, неловко улыбнувшись и отведя глаза. – Возможно, я никуда и не уйду... Но, пока что раздумываю над этим.       – Хм... Ну, ладно. В общем, делайте что хотите. Мне всё равно, – произнёс Развалина, подходя ко входной двери.       – Да-да. Вали уже к своему "Риперу", – равнодушно проговорил Эррор даже не глядя в его сторону.       Фреш лишь помахал рукой на прощание. Гено ему улыбнулся, и закрыл дверь, пропадая за ней.       Ещё какое-то время оба скелета стояли, тупо уставившись в этот предмет, что только что издал звуки щелчков и закрытия. Но, быстро отстранившийся от столь "любопытного" занятия Эррор прервал минуту молчания, своим до жути противным голоском:       – Ну? Чего стоим, кого ждём?       Фреш обернулся, смотря пустыми глазами в очи чёрнокостного, что, на самом деле, выглядело довольно жутко. Но, не изменяя своим принципам, мигом растянулся в улыбке, вновь возвращая тот самый позитивный голос:       – А ты чё стоишь, братела? Неужто не удивлён моему прикиду?       Эррор лишь пожал плечами.       – Ну, для кого как! – эксцентрично ухмыльнулся Ру-Ру.       – Э-э-эм... Полагаю, я могу принять это за комплемент?.. – неуверенно уточнил Фреш, неловко меняясь в лице.       В ответ он получил странную улыбку, которую он не мог понять. Скелет не знал, как стоило бы повести себя в такой ситуации, так что подумал, что хотя бы тихий и неловкий смех сможет сгладить эту странную ситуацию.       Эррор подошёл к Фрешу, сам не зная, из-за какой причины. Самому же Фрешу стало неловко. От чего? Радикальный привык, что Оши подходит к нему только ради того, чтобы унизить его, а может и не только. Но сейчас он идёт с довольной улыбкой, поблёскивая своими красивыми глазками.       – Слушай... Ты же никуда не собирался уходить, верно? – поинтересовался Эррор, подойдя к брату практически впритык.       – Ну... Да, пока никуда не собирался, – ответил Фреш, покрываясь еле заметным румянцем, но жжёг он всё равно сильно.       – Хм... Ясно, – выдохнул Ру-Ру, отводя взгляд.       Повисла тишина, которая была и неловкая, и атмосферная, что странно. Парни стояли, смотря в разные углы, будто ища там смысл жизни. Но один раз, совершенно случайно, их взгляды встретились. Никто из них не улыбался. Они просто стояли, и смотрели друг на друга, причём прямо в глаза. Вдруг обоим скелетам стукнула в голову одна и та же мысль.       Они приоткрыли рты, даже не замечая действий друг друга, и высунули кончики своих длинный и влажных языков, которые были похожи больше на дождевых червей. И только спустя пару секунд оба поняли, что сделали это одновременно.       – Вау, у тепя отень ялкие есыки, (Вау, у тебя очень яркие языки) – скортавил Эррор, поглядывая на яркие и разноцветные языки Фреша, чуть ли не щурясь.       – А ты не такой ус и слепой, блатела, (А ты не такой уж и слепой, братела) – сказав это, Радикальный высунул своих разноцветных червей полностью, давая Эррору разглядеть и оценить их полностью.       – Н-да... Сяс тосьно ослепну ат них, (Н-да... Щас точно ослепну от них) – иронично произнёс Ру-Ру. – А вапсе, пасматри на маи! (А вообще, посмотри на мои!)       Оши высунул свои тёмно-синие языки, которые теперь казались более похожими на четыре длинных и тонких неона, так как светились, пусть и не так ярко, как у Фреша. И когда они решили сравнить свои языки по длине, – зачем? да просто так! – оказалось, что у Ошибки они были подлиннее на несколько миллиметров.       – Ха! У миня длиннее! – победоносно произнёс Ру-Ру, задирая лицо вверх.       – Ну и сто? Сато у миня ялце! – похвастался Свежий, не замечая, как начал подходить к Эррору ближе.       – Та ну, падумаес, "ялце!" – Оши закатил глаза, поворачивая голову немного в сторону, и из-за этого не замечая приближения брата.       Фреш уже подошёл впритык к Ру-Ру, и убрал неоны обратно в рот, на что чернокостный, наконец, обратил внимание. Высокий скелет немного наклонился, чтобы быть чуть ближе к мордашке Глючного. Тот же, в свою очередь, смотрел как-то вопросительно, и то ли выжидая чего-то, то ли для образа. Но в итоге выждал такой вопрос:       – Бро, а давай посмотрим, какие вкуснее?       Эррор лишь начал глючить, а глаза постепенно затуманивались белым шумом и другими помехами. Проще говоря: он был на грани перезагрузки. Оши резко почувствовал руки на своих предплечиях, а затем и вовсе ощутил, будто что-то лижет его языки, причём не где попало, а именно концы. Сказать, что ему это нравилось – да. Но всё-таки его фобию никто не отменял, и она всё-таки дала о себе знать, в виде лёгкой, но всё равно неприятной дрожи по всему телу, причиняя своеобразную боль.       Постепенно связь с этим миром начала куда-то пропадать, и то ли из-за скоро наступающей перезагрузки, то ли из-за слияния воедино слишком чутких эмоций.       В итоге Эррору понадобился целый час, чтобы только отойти от перезагрузки. И спустя такой длительный срок, только отойдя от "сна", скелет снова почувствовал руки, но уже на своих скулах, что ну уж слишком быстро успели загореться ярким жёлтым румянцем, и жар разнёсся по всем чёрным косточкам Оши.       Перед ним было всё размыто, впрочем, как и всегда, но сейчас эффект был более усиленный, и пред собой он видел лишь белый размытый силуэт, с нотками малиново-фиолетового и чёрных оттенков в районе, как можно догадаться, лица.       Но наконец картинка стала чётче, и он уже видел хотя бы какие-то черты лица Фреша. На глаза сразу же бросалась ехидная улыбка, которая могла обозначать разное, но Эррору было как-то всё равно на её значение. А глаза... А что глаза? Вроде обеспокоенные, а вроде и довольные... И вдруг его слух прорезал высокий голос этого скелета:       – А у тебя всё-таки вкуснее...