Висельник | The Hanged Man

— Да что за хуйня с тобой творится? — шипит Джонни. Он материализуется в поле зрения Ви, лениво прислонившись к грузовому ящику. Ви едва замечает. Перед ним на коленях стоит Валентино, пистолет Джонни целует его лоб в ожидании казни. Ви делает сканирование. Мужика зовут Луис, двадцать пять лет, разыскивается за убийство собственного малолетнего ребенка. — Умоляй сохранить тебе жизнь, — говорит Ви. — Вот дерьмо, — бормочет Джонни себе под нос. Луис дрожит у ног Ви и скулит как псина. — Не делай этого! Señor Jesús, ayúdame, не надо! — Да? А почему бы и нет, — рычит Ви. — В этом нет необходимости! — орет Джонни, — Господи, блять, Иисусе. Ты уже забрал данные и перебил всю шваль, просто выруби его и убирайся к чертовой матери. Пистолет в руках Ви внезапно становится тяжелым. Джонни прав. Он ненавидит, когда Джонни прав. Ви подбрасывает пистолет и ударяет прикладом по виску Луиса. Делает еще одно сканирование. Мудак жив и все еще дышит. Ви поворачивается к Джонни. — Счастлив теперь? Но рядом уже никого нет. **** Характер Ви в последнее время претерпел весьма радикальные изменения. Джонни это быстро подмечает. Парень стал более… жестким. Даже жестоким. Безрассудным. Приказать Валентино умолять о пощаде? Ви такого никогда бы не сделал, ни за какие бабки. Настоящий Ви не получает удовольствие от убийств. Зато Джонни еще какое. И он чувствует это — нейроны Ви медленно, но верно погибают. Переписываются. Сраный чип стирает границу, и уже не понятно, где заканчивается Ви и начинается Джонни. **** — Это ты виноват, что я такой, — говорит Ви вслух. Джонни материализуется рядом с ним. Он странно тихий, словно на самом деле пытается сказать что-то правильное, вместо того чтобы выпалить первое пришедшее в голову дерьмо как обычно. Они в квартире Ви. Впервые за долгое время проводят здесь ночь после нескончаемых и тщетных попыток найти зацепки. Ви очень устал. Он сидит на краю постели, сгорбившись и опустив голову между колен. Уже несколько недель его мучает мигрень. — Я знаю, — наконец говорит Джонни. — Знаю. — А я не знаю, что мне делать, — всхлипывает Ви, наконец срываясь. Он растягивается на кровати. Голова так болит. За правым ухом, как раз в месте, где вставлен чип. Боль ощущается постоянно — напоминание, что он по-настоящему, по-королевски облажался. Джонни смотрит, как он плачет. В первый раз он смотрит на Ви с сочувствием, с жалостью. И, не говоря ни слова, исчезает. Ви никогда не просил об этом дерьме — о смертном приговоре, о том, чтобы его личность медленно разрушалась, пока не останется ничего. Он переворачивается и бьет кулаком по стене. Раз, два, три, и еще, пока костяшки пальцев не начинают кровоточить. Жалкое подобие катарсиса. Спустя какое-то время его онемевшее измученное тело засыпает. Он не видит снов.