Я полюблю тебя в понедельник (Убью тебя в четверг)

Тони был мёртв, а её целовал Саймон. На несколько секунд мир рассыпался на части. [*+++*] - Может быть, он уехал, - говорили они ей, и Салли знала, что они имели в виду. - Может быть, он бросил тебя. Но он бы не стал. Он бы не бросил её.       Они были предназначены друг другу, и Салли было плевать, насколько глупо это звучит, словно она снова наивная девчонка, которая всё ещё верит в настоящую любовь. Но Тони пропал, и не важно, что она говорила или думала, и что-то внутри неё сломалось. (Он хотел на ней жениться.)       Что-то внутри неё стало сломанным и безумным, но при этом очень сосредоточенным. Это что-то ранило окружающих. Ей казалось, что она заслужила право на это, потому что Тони исчез и она...       Так не должно было случиться, это было неправильно. Она узнает, что произошло. Она найдёт Тони.       И у них будет свой хэппи энд. (Она думала, что, может быть, она врёт самой себе.)       Салли не доверяла группе, за которой присматривал Тони. Группе, за которой теперь приходилось присматривать ей. Что-то в них было неправильным. То, как они смотрели друг на друга, как собирались в кучку время от времени. Не как друзья, ничего подобного, лёгкого и светлого. То, что было между ними было суровым, напряжённым и бескомпромиссным, и это подсказало ей, что они лгут. Про Тони, про всё.       "Заговор", думала она. И смеялась. Она наблюдала за ними, когда они не смотрели на неё, изучала их.       Вычисляла.       Ей нужно было попасть туда, в тесную сплочённость их группы и вырвать что-нибудь из неё, что-нибудь, кого-нибудь, кто ответит на её вопросы. Саймон был самым незащищённым. (Саймон был другим.)       Улыбка, несколько слов, этого было достаточно, чтобы Саймон зациклился на ней. В каком-то смысле это пугало её, но она сама не могла ни объяснить ни понять, чем именно. Пока не могла, может быть, и никогда не сможет. Она просто чувствовала это, нутром, подсознательно. Это был совсем новый для неё страх, и он весь был сосредоточен в нём. Слишком много в эти дни было Саймона в её жизни, её планы и намерения оборачивались вокруг воспоминаний о Тони, выдавливая из них цвет, пока те не становились истёртыми и тусклыми, словно старые фотографии. И вместе с ними истаивала, истиралась, она сама.       Иногда ей казалось, что она по-настоящему хочет помочь Саймону.       Она хотела уничтожить их всех, этих юнцов, с их незамутнёнными улыбками и ещё более незамутнённой жестокостью.       Она хотела, чтобы Тони вернулся.       Ну и мира во всём мире, конечно, раз уж на то пошло. (Она знала, что Тони не вернётся.)       Когда Саймон пригласил её на свидание, она едва не рассмеялась ему в лицо. (Он думал, что она одинока.)       Это так глупо, ну правда. Всего одна маленькая виртуальная ложь, и он решил, что он действительно тот человек, с которым она захочет быть вместе. Этот странный маленький мальчик, который сделал шаг ей навстречу, словно она такая же, как они все, ещё одна жалкая личность, ещё одна проёбанная жизнь. Она не такая. (Такая. Одинокая и всё остальное.)       Она сыграла свою роль, согласилась, хоть и не должна была. Правила и обязательства были просто линиями на песке, и было так легко забыть о них. Он поверил в её колебания, и в то, как она смотрела на него во время разговора, поверил в её смех и в то, как она держала его за руку.       Она вдруг поняла, что она первая, кто когда-либо делал это, кто слушал его и смеялся вместе с ним, и почему-то от этого было больно. Она затолкала это чувство поглубже, глядя на своё отражение в зеркале, и заставила голоса в голове замолчать.       Саймон ничего не значил. (Значил.)       Вечером Саймон поцеловал её, а она была слишком ошарашена, чтобы остановить его, и на пару секунд память о Тони испарилась под его робкими губами, а она поцеловала его в ответ. Осколки её прошлого и будущего кричали внутри неё, но она не слушала их, пока крики не превратились в слово. Имя. Тони.       Тони больше нет.       Она оттолкнула Саймона, и всё равно обошлась с ним слишком мягко. (Он не сломается.)       Она велела ему уходить, и он ушёл, но она чувствовала его присутствие весь остаток вечера. Потом она увидела его во сне, увидела их обнажёнными, её кожа под его руками. Саймон, с его странными глазами, с вечным одиночеством на лице, вечно ошеломленный жизнью, и она тянулась к нему. Во сне Тони был тенью, наблюдающей за ними, и она закрыла глаза, чтобы не видеть его, открываясь мальчику, которого не любила.       Она проснулась мокрая и возбуждённая, всё тело до сих пор потряхивало от воспоминаний о сне. Она стояла под душем, пока кожа не начала гореть, пока всё не заболело, и шептала его имя в пустой ванной.       В зеркале не отражалось ничего, пока она не вытерла его насухо, и на мгновение увидела стоящего позади себя Саймона. Она обернулась.       Она была одна.       Она выпила горький кофе и мысленно пообещала пустой чашке, что сегодня она это сделает. Она узнает правду. Даже если это её убьёт.       Пару часов спустя Саймон смотрел на неё огромными глазами, когда она коснулась его, а пары обыденных слов было достаточно, чтобы его затрясло и он не мог отвести от неё глаз. В каком-то смысле это был триумф. Горький и нежеланный, но она всё равно оставила его себе, грубый трофей на этой войне, которую она вела во имя мужчины, которого потеряла.       Она встряхнулась и стала ждать, пока они смогут снова остаться наедине, пока она не поманила его к себе и их губы не встретились во второй раз.       Как будто предательство. (Она сама не знала, кого именно предаёт.)       Что-то внутри неё ощутило жадность - что-то дикое, пустое, незнакомое. Её затрясло от поцелуя, который она сама же и начала. Это было неправильно, слишком неправильно, чтобы продолжать, ей нужно было вернуть себе контроль над ситуацией, нужно было быть другим человеком. Такой, какой она была с Тони. Нет, не такой. Та женщина была счастливой, хорошей, неспособной целовать нарушителя-подростка чтобы выяснить правду, которую он скрывает. (Та женщина не могла оступиться, ну может самую малость, а она сейчас падала.)       В руках Саймона она становилась кем-то другим. Пугающей, неудовлетворённой, безжалостной, и в груди у неё стучали барабаны войны, и биение сердца толкало её к нему в объятия, и на несколько секунд она была ужасающе живой.       Но всё закончилось, она сама закончила это. Отослала Саймона прочь. У неё была миссия, о которой ей нужно было помнить.       Она ушла, сжимая в руках телефон Саймона, святой грааль из дешёвого пластика и коротких видео. Она знала, что внутри него скрывается правда. Ноги сами привели её в туалет, руки тряслись, мысли путались и скакали. Потом мир стал слишком ярким. Неоновые лампы над головой озаряли помещение мёртвым светом, зеркало отражало маску, которую она надела. (Она выглядела совершенно так же, как и всегда. Это пугало.)       Её трясло, пока она смотрела это видео, трясло от самодовольного голоса Нейтана, она ненавидела его, ненавидела их всех. Экран телефона был слишком крошечным, чтобы вместить правду, а голос Нейтана таким металлическим, как будто это какая-то дешёвая шутка, а смерть Тони - просто игра, в которую они играют, едва ли имеющая какое-то значение для них, и, разумеется, не имеющая никаких последствий.       Она подумала: а где была она сама, когда они убивали Тони, когда он ушёл и больше не вернулся? Наверное, он думал о ней, хотя бы пару секунд.       Она почувствовала чей-то взгляд. (Она подумала, что это Тони. Но это был не он.)       Саймон выглядел странно, когда злился, он казался чужим. Он смотрел на неё совсем иначе, и голос был резким и тряским. От его слов она снова почувствовала себя хрупкой, она снова рассыпалась на части, а крошечные осколки её личности сияли на кафеле словно стекло. Осколки были как ножи, как оружие, чтобы разорвать его в клочки.       Она хотела убить его.       Тони был мёртв, а Саймон - нет, и она хотела убить его, хотела стереть память о том, как он целовал её и то, как она хотела его. (Она всё ещё хотела его.)       Его лицо смягчилось от её прикосновения. Он снова казался одиноким. Она шептала обещания и мольбы, опираясь на ту часть своей личности, которая верила в эти слова, играла роль женщины, которая так легко улыбалась Саймону.       Она ранила его. Снова. (Она перестала считать.)       Она побежала. [*+++*] Саймон стоял перед ней, а она сползала всё ниже. Падала. Тони был мёртв. Мир рассыпался на части.