***
У Прил - сломанная жизнь и к черту разрушенная вера в людей. У Уолтера - потребность к саморазрушению и душу разрывающий долг. Они взаимно дополняют друг друга, и при этом их судьбы разные до невозможности - от этого Уолтеру тошно. У Прил целый букет психических расстройств и маленькая тележка пережитых фобий, атрофированная вера и пограничное понятие добра и зла - разделение сквозь дроби, классификация собственных чувств, "потому что все должно быть в идеальном порядке". Прил проходит курс у психотерапевта и сидит на таблетках, когда перестает строить из себя счастливую - в этот момент Уолтер особенно жалеет, что не находится рядом. Уолтер особенно жалеет, что не находится рядом, когда Прил присылает тревожные сообщения и извиняется за причиненные неудобства, когда пропадает из сети на несколько часов, захлебываясь в собственной истерике и отключает мобильный, чтобы до нее невозможно было дозвониться - а когда Уолтер дозванивается сдерживает рыдания за искусанными в кровь губами и прячет в подушку собственную пережитую боль. "Мне так жаль, что я не могу быть рядом", - в очередной раз пишет Смит, когда самолично зашивает перед перепачканным кровью зеркалом разорванные от пули раны. "Мне так жаль, что я снова заставляю волноваться", - в очередной раз отвечает Прил, сидя на холодном кафеле перед треснутым отражением.***
Уолтеру восемнадцать, а Прил, вроде бы как, шестнадцать: за два года работы над собой у нее нормализовалось состояние до нейтрального, и ее улыбка намного чаще начала мелькать в ленте инстаграма. У Прил - около миллиона подписчиков благодаря нашумевшей ее истории и несколько пластиковых коробочек с антидепрессантами, которые ей придется принимать до конца жизни. Уолтеру же до конца жизни придется принимать свое предназначение, потому что леди Аннет в его восемнадцатилетие полноправно посвятила его в дела государственные – семейным это никак не назовешь, хоть глотку надорви. Глава теперь он - ему же расплачиваться за собственные ошибки, ему же вечность существовать в бесцветно-блеклой усталости. У Уолтера потребность быть признанном граничит с потребностью в счастье, потому что ножи и пистолеты давно заменили ему мягкие игрушки - против воли, конечно; общественное негодование на душу давит желанием смириться, и иной раз он просто не вывозит - но Прил об этом знать не нужно. 11.57: "У меня для тебя сюрприз!" Уолтер отвлекается от бестолкового созерцания интерактивной доски в аудитории и читает сообщение; он улыбается своим мыслям и немного щурится от холодного декабрьского солнца, пробивающегося сквозь окна - сегодня, на удивление, хорошая погода. 11.57: "И тебе доброго утра." 11.58: "Ты даже не спросишь, какой это сюрприз?" "Нашел время для появления подружки", - Аннет бы недовольно фыркнула, будь она здесь, потому что Уолтер улыбается всегда, когда пишет Прил. Он сам этого не замечает иной раз, а от осознания иногда становится жутко, потому что любить ему опасно. Опасно в принципе существовать рядом с ним, но Уолтер этого Прил не скажет. 11.58: "Хорошо, я подыграю тебе. И какой же это сюрприз?" 11.58: "Выгляни в окно" Уолтер смотрит в экран айфона, прежде, чем перевести взгляд на окно. Сквозь кучки студентов виднеется снегопад, крупными снежинками оседающий на оконные рамы, и на кроне деревьев снег искрами полуденного солнца серебристой рябью мерцает в глазах. Смит не верит - или не хочет верить, не может, просто не может - но навязчивая мысль крутится у него в голове ворохом чувств, сокрытых глубоко-глубоко в сердце, под замком его долга; он подходит к окну и смотрит вниз, на расчищенную утром дорогу. Отсюда - два этажа; удивительное пристрастие к саморазрушению, когда он смотрит на блестящий кафель. Отсюда – два метра, но Уолтеру чудится, будто тысячи, потому что среди остальной бесформенной массы Прил выделяется ярким пятном оранжевого летнего солнца. Уолтер не особо помнит, что было дальше; не помнит, насколько быстро спустился вниз, не захватив куртку, но помнит мороз, кусающий за щеки и во рту солоноватый привкус; помнит оранжевый, контрастом выделяющийся на белом снегу, золотом обнимающим деревянные пальцы – Уолтеру кажется, что он спит, когда обнимает Прил, Уолтеру кажется, что этого не бывает. Прил не может существовать в его реальности, потому что между ними – несколько километров и около дюжины несказанных слов, между ними недосказанность горчит на языке терновником и острой правдой – шипами уколоться не больно, когда готов к перевернутой вверх тормашками правде. Но Прил как будто не образ, выстроенный воспаленным сознанием – Прил как будто живое доказательство того, что он все-таки не один. 12.00: «Я тоже рада тебя видеть»