Что скрывают воспоминания

      «Он стоит на четвереньках, вонзив ногти во влажную после дождя траву и уткнувшись лбом в собственную же кожаную куртку, покрытую толстым слоем липкой крови и грязи после схватки с целой стаей расплодившихся у лесного водопада гнильцов. Он глухо стонет, разводит ноги шире, сильнее прогибается в спине, когда вдоль его позвоночника проходится чей-то шершавый, почти как у кошки, язык, оставляя влажную дорожку, ведущую к копчику и ниже. Чьи-то сильные руки грубо сминают ягодицы, слегка раздвигают их в стороны, в то время как губы, такие сухие и такие горячие, покрывают поцелуями промежность, уделяя особенное внимание кольцу плотно сжатых мышц, касаясь чувствительного места аккуратно, почти невесомо, отчего по всему телу пробегает волна приятных мурашек. Когда тела вновь касается язык, игриво скользящий вокруг нежной кожи, из груди мужчины вновь вырывается громкий стон, и он слегка подается назад, желая почувствовать его внутри себя. — Не спеши. Чужой голос приказывает и приходится подчиниться, крепко зажмурив глаза, в которые так и норовил залиться горький солоноватый пот. Язык входит внутрь медленно, дразня и разжигая нетерпение, изгибается, подобно змею, а губы смыкаются вокруг ануса, доводя изнемогающего мужчину до грани. Он чувствует, как его тело словно пронзает электрический ток, когда мозолистые пальцы рук сменяют язык внутри, двигаясь аккуратно, разминая и растягивая, чтобы мужчина был полностью готов принять в себя нечто более крупное. — Хочешь, чтобы я тебя трахнул? Тогда скажи это. Я хочу услышать, как сильно меня хочет Белый Волк. — Острые зубы больно прикусывают ягодицу, а пальцы наконец находят нужную точку внутри, касаясь простаты и надавливая на нее. — Скажи это. Скажи!»       Геральт просыпается с криком и болезненным утренним стояком. Сон. Это был просто сон. Шаткой походкой он идет к бадье с остывшей водой и выливает на себя пару ковшей, чувствуя себя в высшей степени паршиво. — Проклятье. — Цедит он сквозь зубы, касаясь себя рукой через ткань штанов. Это был уже не первый раз, когда ему снился подобный сон. Секс в нем всегда был разный, всегда не доводящий его до оргазма, а лишь распаляющий, но всякий раз лицо партнера (и то был, вне всяких сомнений, мужчина) было скрыто словно дымкой тумана, позволяя ощущать чужие прикосновения, но не дарить их самому. Ведьмак выходит из корчмы, сопровождаемый взглядами девиц мадам из борделя. Видимо, он слишком громко стонал во сне. Но когда он зыркает на одну из них, блеснув в полумраке кошачьими глазами, та быстро опускает глаза, красная как рак и до смерти испуганная. Он идет в лес, где в последнее время ему стало спокойнее, чем в городе, и достает серебряный меч. Ему нужно выпустить пар, нужно забыться. А еще просто необходимо найти способ перестать видеть эти кошмарные сны.

***

«Он сидит на стуле, привязанный крепким мудреным узлом по рукам, но со свободными ногами, между которых, опустившись на колени, кто-то стоял. Через почти глухую повязку не было видно ничего, кроме мутноватых очертаний, но вглядываться в них не было ни желания, ни сил. — У тебя красивый член, Геральт. — Грубая рука обхватывает ствол и ведет несколько раз вверх-вниз, после чего останавливается у основания и там замирает. — Можешь считать это лучшим комплиментом за сегодня. Он со свистом вбирает воздух через зубы, когда болезненно эрегированный член берут в рот, плотно сжимая губы, и шероховатый язык начинает скользить вокруг головки. Неизвестный работает быстро и слегка болезненно, помогая себе рукой и двигаясь в унисон со ртом, а под конец пропускает чужую эрекцию до самой глотки, издавая при этом громкие похабные стоны. — Хочешь знать, какой ты на вкус?»       Геральт хотел знать, есть ли где-нибудь поблизости хороший врач или бутылка крепкого самогона. Он вскакивает, весь в поту и снова возбужденный, и направляется к выходу из лагеря Роше. Ему нужно выпустить пар, забыться. Только он уже не знает как.

***

— Что еще связывает нас? Кроме этой истории с Дикой Охотой. Лето молчит, улыбаясь одними губами. Это он, Геральт чувствовал это, но всячески сопротивлялся одной только мысли о том, что мог возжелать не только мужчину, но и того, кто практически испортил его жизнь. — Ты знаешь, что в школах ведьмаков однополые связи всегда были нормой? Живущие без женщин мальчики, в момент полового созревания, частенько прибегали к подобному роду взаимопомощи. — Причем здесь это? Лето совсем близко, его дыхание опаляет, заставляет кровь бешено гнать по венам. Странное ощущение слабости при такой близости с этим убийцей действовало опьяняюще, ломало всяческие барьеры. — Мы были вместе несколько раз, пока гнались за проклятущей Охотой. Надо было как-то снять напряжение, дать организму разрядку, — Лето уже почти касается чужих губ своими, положив руки ведьмаку на бедра, — и нам было очень хорошо. Геральт ожидает поцелуя, сам не представляя, как может отреагировать, но ничего не происходит. Совершенно ничего. — Так что ты решил, Белый Волк? — Убирайся с глаз моих. — Цедит ведьмак и чувствует, как по всему его телу будто пробегает электрический разряд от того, как чужие сильные руки слегка сминают его бедра в знакомом собственническом жесте. — Как хочешь. Еще увидимся. — Сухие губы мажут по щеке, слегка касаясь ушной раковины, и Лето уходит, даже ни разу не обернувшись. — Проклятье… Когда Геральт выходит из города с Роше и Трисс, то ощущает на себе чей-то взгляд. Знакомый ему голодный взгляд, но не поворачивает головы и ничем не выдает своего беспокойства. Ему снова будут сниться сны, он не сомневается в этом, и кто знает, что еще скрывают его воспоминания.