Густой пар заполонил собой каждый уголок ванной комнаты, покрывая испариной кафельные стены вне душевой кабины. Хлёсткие струи бьют по макушке, и я обнимаю свои колени, сидя на согревшемся от высокой температуры полу, пряча в воде свои слёзы. Кажется, если я не остановлюсь сейчас, то иссохну от недостатка влаги в организме. Провожу ладонями по лицу, словно снимая маску обречённости и глубокого уныния. Жаль, что выходит так себе.
Прошло ровно двое суток, — сорок восемь часов, две тысячи восемьсот восемьдесят минут и сто семьдесят две тысячи восемьсот секунд, — а я до сих пор глупо убеждаю себя в том, что увидела тогда галлюцинацию или мираж. Дино же ангел, самый нежный, чувственный, заботливый…
Новый поток слёз срывается водопадом, теряясь в многочисленных струях воды, исчезая в шумящем звуке душевого крана и скрываясь в намокших каштановых волосах. Очередной всхлип, и я уже, наверное, в тысячный раз раню кожу на ладонях, впиваясь в неё ногтями. Хочется кричать, убежать из этого мира, прячась от любопытных глаз небожителей, успевших заметить моё состояние.
После нескольких нетерпеливых ударов маленьким кулачком в дверь и пары возмущённых реплик Мими о том, что я слишком уж долго занимаю наш общий санузел, выключаю воду и выхожу из кабинки, ступая босыми ногами по ворсистому коврику
василькового цвета. Хмыкаю, оборачиваясь полотенцем, предварительно выжав излишнюю воду с волос в фарфоровую раковину у зеркала. Через отражение на меня смотрит определённо незнакомка. Опухшие и покрасневшие глаза потеряли прежний цвет и живой блеск, а под ними образовались глубокие мешки от недосыпа. Губы искусаны до видимых ран, которые не заживают уже сутки даже с помощью регенерации. Отказ от пищи тоже сказался на состоянии и без того бледной кожи, и теперь я больше похожа на ходячий труп: как будто обтянуло синей бумагой.
Предательство — это больно.
И выгляжу я теперь отвратительно.
— Уокер, ты издеваешься?! — кричит демоница, судя по всему, пнув дверь ногой.
Вздыхая, выхожу из ванной, пропуская нагую соседку в дверной проём. Мими не спешит проходить внутрь, с раздражающей меня жалостью смотрит прямо в глаза.
— Вики, я…
— Не нужно меня жалеть, — излишне грубо отвечаю на недосказанную реплику.
Совсем позабыв о том, что только одна она была со мной рядом все эти дни.
— Подумай, в конце-концов, о себе. Пусть он и ангел, но самый настоящий чёрт, — фыркает она и мягко берет пальцами мой подбородок. — И ни один мужчина не стоит женских слез. Ты поняла меня?
Сил хватает только на согласный кивок. Демоница проводит большим пальцем по похудевшей щеке в знак поддержки, и, улыбнувшись, уходит в уборную. Отвожу взгляд к окну, закусывая губу до острой боли, а мне противно от самой себя. Словно выжатый
лимон, я потеряла всякую хватку и желание двигаться дальше, опустившись на самый низ самоуничтожения во всех смысловых аспектах этого слова.
Думаю, если я и на третий день не появлюсь в стенах аудиторий, то Фенцио сожрёт меня заживо. А, может, это не самая худшая перспектива по сравнению с той, что мне придётся вновь столкнуться лицом к лицу с Дино, убийцей моих надежд и безграничного счастья, который вообще не в курсе всего происходящего.
Все думают, что я просто заболела.
Теперь ему, наверно, проще трахать Лилу, пока я усыхаю, круглосуточно изнывая от душевной боли.
Но пора уже взять себя в руки и начать обдумывать план возмездия за нанесённые прямо в сердце увечья. А, может, стоит с ним поговорить? Может, он сможет объяснить мне всё, и тогда…
«Ты не нужна даже Дино, как и никому в этом мире, Непризнанная».
Слова Люцифера гулким эхом в голове проносятся, вызывают вибрацию и колкий холод мурашек на спине. Наверное, ожидать достойное объяснение всему произошедшему глупо, а этот несносный чёрт оказался прав тогда.
Натягиваю чёрные джинсы и худи на пару размеров больше, капюшоном которого буду прятать своё исхудавшее от голода лицо. Не обращая внимания на бурчащий живот, наношу толстый слой пудры под глаза, скрывая лиловые синяки. Держи друзей близко, а врага ещё ближе, да?
Так, выходит, Дино теперь мне враг?
***
Белоснежные, такие любимые и родные крылья я замечаю мгновенно, стоит мне войти в учебную аудиторию. Он сидит за первой партой с неизвестным мне ангелом, о чём-то беседуя, и я благодарю Бога за то, что вход находится в конце класса и Дино не заметил моего появления. Сажусь за последнюю парту и натягиваю капюшон, как изначально и планировала. Кажется, здесь становится душно, а сердце бьётся учащённей, когда я чувствую энергию Дино, оседающую на кончике языка, с привкусом дыни и кислыми нотками лимона.
Наверное, дыню я есть больше не буду никогда.
Уверена, он почувствовал мою энергию, а оттого и повернулся, но я, будто актриса с парой оскаров, отвожу взгляд к окну, словно проплывающие облака меня интересуют в тысячу раз больше, чем небесные радужки любимого. Мими видит происходящее и сверкает серыми глазами в его сторону, открыто намекая отвернуться и уткнуться в книгу перед собой. Она берет меня за руку, поддерживая, и сжимает пальцы.
— Всё нормально, — безбожно лгу, глотая нахлынувшую панику.
И желание расцарапать ему лицо.
Вошедшая в кабинет Лилу тянет за хрупкие нити моё самообладание своей лучезарной улыбкой, и не дай Шепфа ей однажды познать гнев Виктории Уокер. А она его обязательно познает и отчётливо прочувствует, потому что молитвы ей не помогут.
Следом на пороге появляется Фенцио, а аура его надменности распускает свои щупальца, обволакивая чем-то вязким каждый уголок аудитории. Ангел проходит к учительскому столу, как обычно скривив губы, и углубляется в изучение журнала, не обращая внимания на нас.
— Итак, сегодня у вас практика на Земле, — громогласно объявляет он. — Непризнанные вольны выбрать сторону, к которой, в следствии, примкнут в конце учебного года. Лилу, будь добра, раздай задания.
Одно только имя этой девицы вызывает глубокое раздражение. Петардами внутри оно взрывается, и, уверена, искры от фитиля обрамили собой мои голубые радужки, стоило ей подойти ближе. Она протягивает два белоснежных листа и кладёт на край парты, с детским озорством заглянув мне прямо в глаза. Лучезарная улыбка светит так, что, кажется, может затмить собой всю исходящую от демонов на соседнем ряду тьму, и ей для завершения образа святой непорочности и благодетели не хватает только нимба.
Но я-то знаю, что она далеко не святая.
Закусываю изнутри щёки, вновь глотая вспыхнувшую ярость, желание придушить эту белокрылую змею и чем-нибудь увесистым дать по голове Дино. Отвожу взгляд к бумаге, где строгим почерком расписано задание. Хмыкнув себе под нос, поправляю капюшон и обращаю внимание на Мими, со злобой в глазах наблюдающую за Лилу.
— Перестань, — шепчу ей, взяв за руку.
— Эта… — шипит демоница, скрипя зубами. — Никогда бы не подумала, что Лилу окажется такой шлёндрой.
Ухмыляюсь, сама до сих пор не понимая, действительно ли то, что я видела — правда. Дино же просто пример благодетели, законопослушания и всевозможных моральных устоев, а тут измена. Но спрашивать я его об этом пока что точно не буду. Мне необходимо всё выяснить.
***
Эмили Брук — жена успешного бизнесмена, которая попала на перепутье. Наверное, мы с ней чем-то похожи, ведь теперь она не знает: простить ли своему
благоверному мужу измену, или отомстить, уничтожив всю империю бизнеса. Марк Брук уже много лет сливает огромные суммы денег через офшоры, минуя уплату налогов, а обо всех нарушениях закона знает только его жена.
Сладкая месть или надежда на светлое будущее?
У меня есть подозрения, что Шепфа издевается надо мной.
Или Фенцио знает обо всём произошедшем и просто подливает масла в огонь.
Осенний ветер стал более промозглым с последнего моего визита в Бруклин, где я, не задумываясь, всегда выбирала сторону ангелов. Только в этот раз всё иначе, и мне уже не так просто решить, какому пути я буду следовать сегодня. С момента обретения мною крыльев, серых, ничем не примечательных, с самого первого задания на Земле я всегда старалась набрать как можно больше баллов в колонку ведомости ангелов, чтобы потом вступить в их ряды и получить белоснежные перья за спиной. Думаю, они бы мне пошли, с учетом голубизны глаз и относительно светлых волос. Только вот теперь я не уверена, что в данном случае для Эмили будет действительно правильно простить неверного мужа, продолжить с ним жить и… питать надежду на то, что этого больше не повторится.
Нет. Если изменил один раз — это повторится опять.
Город переполнен жизнью: люди спешат по своим делам, надеясь, что всё успеют вовремя, разговоры тонут в шуме проезжающих машин, а пасмурная погода добавляет атмосферу и нагнетает обстановку, и внутреннее состояние моё донельзя отвратительное. Эмили, миниатюрная женщина лет тридцати пяти с русыми волосами, одетая в бежевый брючный костюм, стоит на парковке перед высоким зданием, где и располагается офис её мужа. Она курит, оперевшись на капот своего Мерседеса, купленного супругом на один из юбилеев свадьбы, и неотрывно разглядывает пятнадцать этажей перед собой. В глазах её вижу то же отчаяние, что и в своих, наверняка таких же потухших, заметила сегодня утром.
Любование своим заданием прерывает громкий крик, и, обернувшись на звук, замечаю на крыше соседней девятиэтажки силуэт молодого парня, явно намеревающегося покончить с собой, а рядом с ним Дино, полностью сконцентрированного на выполнении миссии. Его волосы развеваются на ветру, а глаза абсолютно сконцентрированы на самоубийце, и даже с такого расстояния я вижу плещущийся в них океан. Океан света, того, что я так
безнадёжно полюбила.
— Неужели пресвятой Дино тебя оставил? — раздаётся буквально у меня за ухом.
От неожиданности вздрагиваю, но голос узнаю без труда. Дыхание сбивается на несколько тягучих мгновений, и я судорожно делаю рваный вдох, тут же ощущая, как лёгкие заполняются запахом корицы, а всякое моё здравомыслие хрустит, точно трескающийся лёд. Медленно оборачиваюсь, чтобы встретиться глазами с адским пламенем озорства в радужках демона, ухмыляющегося, довольного своим положением и моей реакцией на его внезапное появление. Смеряю его полным неприязни взглядом, чуть прищурившись для убедительности, а затем гордо вздёргиваю подбородок, запихивая свои чувства глубоко и запирая их под самый массивный замок.
—
Ангелочек, так тебя обидели? — надув губы, с невинным взглядом говорит он, хотя мне его тон больше напоминает мурлыканье.
— Люцифер, иди к черту! — отворачиваюсь от него, пряча свои эмоции, которые, я уверена, он прочтёт по одному только взгляду без усилий.
— Пойду,
ангелочек, не сомневайся, — он делает небольшую паузу и губы в издевательской усмешке растягивает. — Я ведь предупреждал тебя, что даже Дино ты не ну-у-жна-а, — растягивает последнее слово, наслаждаясь.
Каждая произнесённая буква — яд, растекающийся по венам, убивающий мучительно медленно, заставляющий чувствовать, как отчаяние, подобно атомной бомбе, взрывается, а затем, словно в замедленной съемке, обезумев, я разворачиваюсь и замахиваюсь на сына Сатаны с намерением отвесить ему смачную пощечину. А он ловит ладонь без труда, горячими пальцами сдавливает кисть и прожигает меня взглядом
— Заткнись, сукин ты сын, — шиплю змеино, злобно, ненавистно.
— Не смей, — сжимает пойманное запястье крепче. — Трогать моё лицо.
Он отбрасывает мою руку небрежно и брезгливо, словно прикоснулся к мусору. Также кривит лицо, изображая наполненную отвращением гримасу, будто бы не было между нами… странных моментов. Ярость сменяется горестью, калейдоскоп воспоминаний крутится, яркими вспышками воспроизводя кадры каждого дня с момента знакомства с Люцифером, заканчивая тем, что я всерьёз задумывалась обратиться к нему за помощью. Демон же, не меняя выражения лица, поднимает взгляд наверх, мне за спину, туда, где стоял несколькими минутами ранее Дино.
— Сомневаешься, — констатирует факт демон.
— С чего ты взял? — невозмутимо говорю, давя дрожь в голосе.
— Уокер, думаешь, сложно это заметить?
Отворачиваюсь от него к высотке, где ангела уже нет, как и того самоубийцы. Хмурюсь, атакуя себя раздумьями насчёт принятия стороны. Времени остаётся совсем мало, а тонкая сигарета Эмили уже скурена практически до фильтра. Люцифер ухмыляется, глядя мне за спину, но тут же пресекает мой порыв обернуться, хватает за локоть и тянет к моей цели. Перебираю ватными ногами за его широким шагом и пытаюсь вырывать руку из крепкой хватки, но от болезненных ощущений только удаётся прошипеть:
— Что ты творишь?
— Хочешь провалить это задание, ангелок? — он резко останавливается и разворачивается ко мне лицом, отчего я чуть не вписываюсь в его грудь носом. — Будь добра, скажи ей то, — искры адского пламени кружат по радужке багровых глаз, — что должна.
Не знаю, было ли это внушением, но так быстро я ещё не принимала решения. Изумленная Эмили смотрит мне в глаза, пока я быстрым шагом преодолеваю расстояние между нами. Убедить её в том, что Марк — лжец и подонок, труда не составило, и для этого потребовалось лишь касание плеча. Зеленоглазая женщина с полным пониманием всего моего монолога о том, как это низко для мужчины и больно для женщины, ведь я и сама пережила подобного рода предательство, согласилась с моим мнением.
Когда она с уверенностью пошла
рушить жизнь Марка Брука, я обратила внимание на своё отражение в зеркале машины и поняла, что всё это время Эмили говорила с бабулей лет семидесяти. Что ж, задание выполнено.
— Приятно удивила, — раздаётся баритон Люцифера за спиной, и я оборачиваюсь, улыбаясь впервые за несколько дней.
Но секундная вспышка радости теряется в омуте лазурных глаз, которые наблюдают за всем происходящим. Теперь вполне понятно, почему, а, точнее, от кого Люцифер тащил меня быстрее к цели, и не понятно, как я объясню Дино, почему вдруг приняла сторону демонов.
***
Буквально бегу по коридору, пытаясь затеряться среди потока студентов, только бы Дино, не дай Шепфа, не решил поговорить со мной о фиаско в Бруклине. Мне было достаточно удивленной физиономии Фенцио, услышавшего результаты задания, а вот участвовать в допросе от его сына я пока не готова. Кто бы вообще мог подумать, что я буду бегать от мужчины, в которого страшно влюблена? Вот и я не представляла, что когда-нибудь подобное произойдёт.
Как и то, что этот белокрылый чёрт изменит мне с Лилу.
— Вики, постой!
Голос Дино нервный, а вот моё внутреннее состояние — бушующее пламя, готовое сжечь дотла весь окружающий мир. Ускоряю шаг и мысленно считаю оставшиеся ступеньки до нужного этажа, но холодные пальцы окольцовывают моё запястье, и электрический ток паники пронзает каждую клеточку тела.
— Ты специально от меня убегаешь? — ангел по-прежнему держит меня за руку, но я к нему не поворачиваюсь. — Вики, что происходит?
Молчу, пытаясь сглотнуть склизкий ком уныния, застрявший в горле, а гордость свою держу крепко в кулаке, оставляя мареновые полумесяцы на ладонях. Запах лимона и дыни, такой родной и привычный, обволакивает собой пространство, заполняет лёгкие, вытесняя из них необходимый организму кислород, и я, словно прощаясь с этим полюбившимся чувством близости Дино, решаюсь на самый важный шаг в своей небесной жизни.
Вобрав полной грудью воздух, пропитанный лимонным сиропом и дубовыми нотками мужского парфюма, поворачиваюсь к палачу своего счастья, чтобы высказать ему, наконец, всё то, что я думаю о его безупречной Лилу и о том, как он пал в моих глазах, как уничтожил во мне всё живое, и абсолютно всё, что терзает мою душу
по его вине. Но я успеваю только расширить от удивления глаза, а сердце вообще отказывается функционировать при виде абсолютно потерянного Дино, словно это он здесь выжатый лимон, который провёл двое суток в слезах, не выходя из четырёх стен спальни.
Во мне вновь борются две стороны, где светлая играет на крепких чувствах, испытываемых мною к ангелу, а другая, тёмная, искушает желанием отомстить, растоптать и уничтожить, так, как Эмили сделала с Марком Бруком по моему же совету.
Смотрю на него и невольно замираю, замечая, как поменялся его взгляд. Глаза васильковые — лёд. От того, как он смотрит прямо в мои зрачки, морозный холод окутывает плечи, а ведь раньше только он, как нелогично, мог меня согреть.
Я продолжаю молчать, исследуя и запоминая давным-давно изученные черты лица. Выражение беспокойства сменяется строгой сосредоточенностью, когда небесного цвета глаза поднимаются выше моих, а гребаное дежавю оставляет призрачный след
с кислым привкусом на языке.
Яблоко. Это определенно самое кислое, зелёное яблоко, посыпанное островатой корицей.
Хочу обернуться и последить за взором Дино,
зная, кто там стоит, но он грубее положенного хватает мои плечи, сохраняя прежнее положение.
— Что ты творишь? — чеканю каждое слово, сдвигая брови к переносице.
— Пообещай мне, Вики, во имя Всеотца нашего, что ни при каких условиях не станешь связываться с Люцифером, прошу, — с надеждой в стеклянных глазах молвит он.
Нет, Дино, я тоже просила трахать только меня.
— Конечно, — на выдохе, не задумываясь ни на секунду, как именно мне солгать, выпаливаю я.
Наверное, сейчас должен был последовать облегчённый вздох и
искренняя фальшивая улыбка, но я же вижу тяжело раздувающиеся в неприязни ноздри и недобро нахмуренные густые брови. Крыльями чувствую жар и запах самой Преисподней, и обладателя такого набора я определяю без затруднений, как и несколько минут ранее, учуяв его энергию. Вполоборота разворачиваюсь, когда Дино убирает руки с моих плеч, а Люцифер стоит на несколько ступеней выше в расслабленной позе и с ухмылкой на лице. Знаю, он слышал абсолютно всё. Ведь слух у демонов отменный.
— Боишься, что ангелок оперится в чёрный цвет? — елейно интересуется демон.
Мне кажется, что даже время остановилось ради этого момента. Я абсолютно уверена, что Люцифер специально желает вывести Дино из себя, хотя мне трудно даже допустить мысль о том, что ангел способен злиться. Дино же, живое олицетворение самого равновесия, ломает все мои представления о нём окончательно и приподнимает белоснежные крылья с нежно-голубыми вкраплениями на перьях в угрожающем жесте, но у сына Сатаны это вызывает лишь самую насмешливую из его арсенала улыбку. Вальяжно, запустив руки в карманы брюк, змей-искуситель спускается по ступенькам вниз и на моём уровне останавливается, бросив в мой адрес красноречивый взгляд.
Встретились лёд и пламя.
И мне совсем не хочется участвовать в этом зрительном поединке.
Периферийным зрением замечаю Мими, которая крайне удивлённо наблюдает за происходящим. Я посылаю ей молящий взгляд забрать меня отсюда, и радуюсь, что она мгновенно реагирует, ведь самообладание и стойкая храбрость забивается гвоздями в гроб.
— Что тебе от неё нужно? — ледяным тоном говорит ангел.
Люцифер по-лисьи усмехается, прикусывает нижнюю губу и наклоняет голову набок. Замечаю пульсирующую венку на татуированной шее, выдающую состояние демона. И, я уверена, что его пламя погасить вряд ли возможно.
— Считаешь, что сыну Сатаны что-то нужно от Непризнанной?
Мими останавливается буквально в двух шагах от меня, когда Люцифер приподнимает ладонь вверх, приказывая ей не двигаться. Видимо, он решил, что эту клоунаду должны видеть и слышать все, кому посчастливилось оказаться в главном холле или рядом с ведущей на этажи выше лестницей.
— Чтобы Люцифер и просто так влез в задание Непризнанной? — упоминание меня звучит абсолютно
безразлично, и я чувствую болезненный укол в сердце. — Держу пари, ты что-то задумал.
Демон смеётся бархатно, словно мурча, но в то же время этот смех мне кажется невероятно зловещим. Как минимум, не предвещающим ничего хорошего. Напряжение протекает по воздуху быстро, нитями обтягивая горло и давя, лишая должного кислорода. Я здесь как разменная монета, где выигравший банальный спор заберёт приз, а затем закинет пылиться в дальний ящик, скоро позабыв об этом случае.
Обвившие сердце стебли роз выпускают шипы, терзая его обидой от предательства любимого. Кадры того вечера ослепляют вспышками, от их яркости глаза слезятся, и мне попросту хочется раствориться в воздухе и больше не видеть лёд лазурных глаз и пламя багровых.
— Хватит, — перебивая только открывшего рот для ответной реплики демона, парирую грубо. — Я вам не предмет для спора. Не приближайтесь ко мне, — кусаю щеки, чувствуя металлический привкус во рту, — оба. — голос ломается, но я, не подав виду, убегаю.
Убегаю, моля, чтобы меня оставили в покое.
***
— Охренеть, — комментирует демоница, закрыв за спиной входную дверь.
Психуя, я просто начинаю метаться по комнате, схватившись руками за волосы. Мне хочется крушить всё вокруг, ломать, бить, истошно кричать, но я лишь падаю на кровать и прячусь лицом в подушку, вновь давя свои чувства глубоко в глотке.
— Люцифер влез в твоё задание?
Мими садится рядом, я чувствую это по прогнувшемуся матрасу и нежным поглаживаниям по голове. Кажется, меня должно разорвать от переизбытка эмоций и чувств, от борьбы любви и ненависти к Дино, от миллиарда вопросов на тему поведения Люцифера, от всего, что перевернуло мою жизнь с ног на голову за несколько дней. Приподнимаюсь на локтях и, повернувшись к подруге, выпаливаю гневно:
— Ублюдки, подонки, мерзавцы!
Мими смеётся, положив руку на сердце. Я вновь утыкаюсь в подушку, злясь на них ещё больше. Что нужно Люциферу, раз он лезет ко мне уже который день, не объясняя ничего вообще? Как Дино мог поступить со мной так низко? И какого хрена я вообще ввязалась во все эти интриги? Любовь?
К черту такую любовь.
— Так что там про Люцифера? М?
Вновь голос Мими отрывает меня от подушки, и я поворачиваюсь к ней с гримасой вселенской ярости, но понимаю, что не расскажи я ничего сейчас, эмоции переполнят меня окончательно.
А это достаточно взрывоопасно.
И я рассказываю ей всё, не упуская даже того, как проклинала её за подготовленный на урок Мисселины доклад. Абсолютно всё, начиная с чувства неудовлетворённости после вечеров с Дино и заканчивая оскорблениями в адрес его интонации при произношении мерзкого «Непризнанная». Также о Люцифере я не упускаю ни одной подробности: рассказываю Мими и про то, как он гладил мою ногу под партой на лекции, и как уверял, что я никому не нужна, а то, как противоречивы его слова и действия, описываю ещё красочней, украшая всё это благим матом. А лицо демоницы ежесекундно меняет выражения под стать тому, что она чувствует во время моего монолога и полной нецензурщины.
Выдыхаю.
Чувствую унцию легкости, выплеснув на неё все помои своей жизни, где я взлетала выше облаков, а затем падала, разбиваясь на крохотные осколки.
— Вот дерьмо, — демоница констатирует факт.
***
Сижу, перекинув ноги через подоконник, возвышаясь на достаточно приличном расстоянии, и чувствую, как прежняя боязнь высоты сменяется удовлетворением представленной мне картиной. Крылья не позволят мне беспомощно упасть, а бессмертие — разбиться насмерть. Вопреки всем школьным уставам и правилам, как и Небесным законам, которые я успела нарушить за два с половиной месяца, к сожалению, недосчитанное количество раз, достаю из пачки сигарет, найденной в тумбочке Мими, одну, и прикуриваю с помощью обнаруженной в этом же ящике зажигалки.
Вбирая едкий дым в лёгкие и прокашлявшись от него же, я вновь ухожу в размышления о том, как буду действовать дальше. Определенно, я хочу возмездия в знак справедливости, сделав Дино больно. Нет ничего опаснее женщины, чьё сердце вдребезги разбито.
Забавно, что у меня всего-то нет плана.
Сигарета доходит до середины, и я, услышав щелчок входной двери, машу в воздухе рукой, выветривая дым, но сигарету не выбрасываю. Мими застывает на пороге, увидев меня на подоконнике, курящую, в одной огромной чёрной майке, по размеру подходящей разве что двухметровому баскетболисту. За её спиной появляется фигура Ади, который с тем же удивлением смотрит на меня.
Я ведь будущий ангел.
— Что? — закатываю глаза и делаю ещё одну затяжку.
— Не знал, что ты куришь, — усмехаясь, проговаривает демон.
— По крайней мере, до этого не курила, — отвечает за меня Мими.
Они проходят внутрь, запирая за собой дверь, и с явным ожиданием на лицах сверлят меня взглядом. Выдыхаю клуб дыма, настойчиво игнорируя чего-то требующих демонов. И, видимо, не выдержав, Ади начинает первым:
— Вики, что планируешь делать?
Поднимаю брови вверх и усмехаюсь, наблюдая, как сигаретный дым растворяется в воздухе, как его призрачные остатки кружат, следуя за порывом вечернего ветра, поблескивая на фоне первых зажжённых на небосводе звёзд. Выбрасываю окурок, и угольки взмывают в обратном направлении, тут же обращаясь в пепел, который мгновенно теряется из вида, улетев в неизвестном направлении.
— О чем ты? — закидываю ноги на подоконник и сажусь в позу лотоса лицом к собеседникам.
— Про перепалку между Люцифером и Дино посреди школы уже трубят на каждом углу, как и о твоём участии в этом, — демон разводит руками в стороны, — событии.
Вздыхаю, прогоняя желание отругать Мими за несдержанность, но одёргиваю себя, понимая, что подробностей Ади не знает, а фантазия любознательных персон может придумать что угодно. Провожу указательным пальцем по оголённому колену, рисуя незамысловатый узор и думая, во что стоит посвятить зеленоглазого демонёнка.
— Думаю, уже все в курсе о том, что связывало меня с Дино? — с особым безразличием в голосе говорю я, так и не подняв на него взгляда.
— Все считают это слухами, — отвечает мне Мими.
— Удивительно, — теперь уже смеюсь искренне.
— Так это правда? — изумленно Ади смотрит на меня, лукаво улыбаясь.
— Да, мы «встречались», — в воздухе для убедительности изображаю пальцами кавычки, — но между нами ничего не было.
— А потом оказалось…
— Что он лживый подонок, — заканчиваю за Мими более точную формулировку. — Трахал Лилу за моей спиной, а мне в любви клялся.
Удивление, неверие, веселье и азарт плещутся на дне изумрудных глаз демона. Он улыбается, качает головой и всё равно сомневается в услышанном. Затем заливисто смеётся, когда Мими подтверждает правдивость моих слов. А как только успокаивается, Ади делает серьёзное выражение лица и выпаливает то, что я совсем не готова была услышать:
— То, что Дино трахает Лилу, знает практически вся школа, Вики, и я не понимаю, как ты об этом не узнала раньше, — с удивлённым взглядом оборачивается к демонице, — и я вообще не вкуриваю, почему об этом не знала ты.
Мы с Мими синхронно выкатываем глаза, в откровенном шоке глядим на демона, который, твою мать, опять смеётся. Приходится ждать, когда этот порыв пройдёт, потому как сквозь звонкий хохот что-то вразумительное ему сказать не удаётся.
— Ади, либо говори, либо проваливай! — сурово ругается подруга, слегка ударив его в плечо.
— Ф-у-ух, ну, девочки, это не афишируют официально, конечно, но по окончанию школы они должны пожениться, вроде как, — успокаиваясь, отвечает он, вытирая пальцами капельки слез с краев глаз. — Так что он не тебе изменил с Лилу, а
ей с тобой, милая.
Каждое сказанное слово — удар меж рёбер топором. Кромсает кости, рубит внутренности и разрывает душу на куски, на крохотные ошмётки, которые больше никогда не станут единым целым. Без комментариев я разворачиваюсь лицом к окну, и мир в этот момент сужается до одной крохотной точки самой яркой на небосводе звезды. Разговор двух демонов и какие-то вопросы в мой адрес тонут в звенящем в ушах шуме, и я отчётливо чувствую, как
правда растоптала меня окончательно.
Закуриваю ещё одну сигарету, держа её дрожащими пальцами, а от отчаяния по щеке скатывается всего лишь одна-единственная слеза, колющим холодом обдающая кожу. Она скользит по скуле к подбородку, где чуть задерживается, а затем падает на сложенные накрест ноги, щекоча, струится по икре вниз. Вместе с ней я отпускаю всю горесть и уныние, но не обиду, нет.
Я уничтожу его.
Растопчу также, как и он мою любовь.
***
Объятиями укутавший коридор мрак усугубляет и без того тяжёлую обстановку. Ёжусь и уже жалею, что накинула на майку только длинную толстовку, которая казалась мне тёплой, но сейчас она не греет вовсе. Стены давят, а в висках по-прежнему болезненно стучит, и чувство униженности подпитывает моё желание отомстить белокрылому чёрту, коим именовала его Мими, за всю причинённую боль.
Дубовая дверь, которую я раньше игнорировала, сейчас для меня единственная преграда от шанса на помощь в моём
скромном огромном желании отомстить, унизить, запятнать репутацию безупречного ангела. Стучусь и терпеливо дожидаюсь хозяина покоев на пороге, но, вместо этого, слышу приглашающее «войдите», и послушно отворяю дверь.
Мой взор приковывает довольно эпичная картина: на кровати, с привязанными к изголовью руками, лежит абсолютно голая демоница. Часто моргаю, надеясь, что это поможет мне не закинуть данный кадр в набор самых запоминающихся, и нахожу глазами Люцифера, который стоит, о, Шепфа, в халате, пусть и с кожаной плёткой в руках. Он усмехается, глядя на моё изумлённое, мгновенно залившееся румянцем лицо, с самодовольной физиономией откладывает на край кровати орудие для сексуальных игр и наливает себе глифт, дымка от которого водопадом льётся за края бокала, а запах спирта разносится по помещению, гранича со сладостью яблочной добавки.
Змей-искуситель любит яблочный глифт?
Игнорировать женскую фигуру на кровати достаточно трудно, но я очень стараюсь, а потому неотрывно гляжу на демона, который уже закуривает сигарету, ожидая начала рассказа о причине моего внезапного появления ночью в этих стенах. И я решаюсь, думаю и взвешиваю все «за» и «против», хоть и, казалось бы, решение уже приняла.
—
Ангелок, если ты не заметила, уточняю, что я занят этим вечером, — он кивает в сторону поклонницы бдсм, открыто призывая уже начать. — Или же ты по другому поводу?
— Люцифер, я по делу, — заламывая кисти рук за спиной, наконец, издаю первые слова. — Мне требуется твоя помощь.
— И в чём же тебе нужна помощь?
— Э-эм, — киваю в сторону его подружки и жму плечами, — это личный разговор.
— Личный? — демон медленной походкой хищника надвигается на меня, крутя в руке бокал с дымящими алкоголем. — Разве не ты сегодня
приказала, — поднимает указательный палец руки с глифтом, выделяя последнее слово, — чтобы я к тебе не приближался? — опаляя моё лицо искрами пламени Ада в глазах, проговаривает он практически шепотом.
Сжимаюсь под его прямым взором, прямо как тогда, в саду, когда я безбожно верила в искреннюю любовь Дино и в то, что Люцифер просто так сеет во мне зерно сомнения, хоть и не совсем понятно, зачем. Собственно, сейчас понятней не стало. Крылья за спиной трепещут от жуткости момента, и я в доле со страхом делаю шаг назад.
— Что, Уокер, ты решила, что если прибежишь ко мне и невинно похлопаешь глазками, я соглашусь на все твои глупые замыслы? — усмехается-скалится, наклоняя голову набок. — Думаешь, мне есть до тебя дело? Кажется, ты должна была убедиться в том, что ты…
— Это касается Дино, — выпаливаю на выдохе я. — Я хочу уничтожить его также, как этого хочешь ты. И не спорь, я видела, с какой нестерпимой злобой ты смотришь на него.
Люцифер делает шаг назад и смотрит на меня заинтересованно. Вновь ухмыляется и делает глоток алкоголя, глядя исподлобья горящими радужками багровых глаз. Понимаю, что он теперь хотя бы готов меня выслушать, но демоница на его кровати явно для этого лишняя.
— Что ж, я думал, что с этими словами ты появишься чуть позже, — елейно произносит он. — Хорошо, я выслушаю тебя завтра. Придёшь в половину десятого утра в библиотеку Ада, и так, чтобы тебя никто не видел.
— В это время у меня лекции.
— Во имя отца моего Дьявола, Уокер, меня это волнует меньше всего.
