It's not your fault

Словами не описать что я чувствовал, когда в полной темноте доехал до дома и, бросив машину на обочине, побежал внутрь. Какой же я идиот. Идиот! Оставил его одного в таком состоянии, о чем я вообще думал? Идиот! Я споткнулся и повалился в лужу. Чертыхаясь, я, почти что на четвереньках, добрался до порога. Грязный, взъерошенный и до неприличия испуганый, я завалился в спальню. В комнате было темно, но я понял, что Джорела тут нет. Я сбросил одеяло на пол и осмотрелся еще раз. Его нет! Черт, его нет! Я вышел из комнаты. Паниковать было глупо, но это все, что мой организм мог сделать. Я был растерян и напуган, сам не зная от чего. Джорел, прости меня, пожалуйста! Какой же я идиот! Я стоял посреди зала и беспомощно осматривался. Перевернул в сознании всю кухню, ванну и туалет, но не мог сдвинуться с места. Я не хотел его искать. Боялся найти что-то ужасное. Дождь беспощадно колотил по крыше, заглушая все постороние звуки. Я не слышал ничего, кроме раскатов грома и непонятного гула в ушах. Мысли сменялись одна за другой, но меня словно парализовало. Слабак. Почему я паникую? Я даже не искал его. Не проверил комнаты. Даже не пытался позвать. Откуда ломка и необъяснимый ужас? Шестое чувство? Если это так, то, молю бога, пусть оно ошибается, и те картины, которые рисует мозг, оказались лишь частью моей больной фантазии. Очередной раскат грома заставил меня снова включиться, а точнее, заставил безудержную панику отвалить от моего рассудка. Я тряхнул грязной головой и, наконец, пришел в себя. — Джорел? — почему голос такой тихий? Он точно меня не услышал. Какой же я безнадежный. Я стал аккуратно осматриваться, стараясь снова не впасть в то бесполезное состояние, ведь мысли о том, что я мог найти, повергали меня в тихий шок. Заглянул на кухню. Джея там не было, и, похоже, он сегодня даже не ел. По крайней мере, все, что я успел сделать сегодня утром, лежало нетронутым. Я снова хотел позвать его, но почему-то передумал. Толку от этого никакого не будет, сейчас я не смогу сделать это так громко, как этого требует ливень. Я вернулся в зал. Мокрая на сквозь одежда оставляла за собой невидимый влажный след. Не думая, я скинул грязную куртку на диван, но это мало чем могло помочь, по ощущениям, сухим оставалось только нижнее белье. Кофта, брюки, носки, все было противно мокрым. Оставшаяся от моего грандиозного падения грязь начала застывать, шершавить руки, и превращать волосы в колючий ежик. Только один человек мог заставить меня терпеть такое состояние. Я открыл дверь в ванную, сердце заныло еще сильнее, там было пусто. Губы стали непроизвольно что-то шептать. А что, я сам не знал, похоже, я был вне своей головы. Уж чересчур спокоен. Я по инерции потянулся к следующей комнате. К двери туалета, который располагался в шаге от ванной. Здесь мое сердце окончательно вылетело. Шестое чувство все-таки не подвело… Джорел сидел на полу между стеной и толчком. Обессиленный и потный, он лихорадочно глотал воздух и даже не заметил моего появления. Его глаза были закрыты, а сам он находился в каком-то полуобморочном бреду. Я тихо подсел к нему и, без всяких прелюдий, притянул к себе и обнял. Джей вздрогнул, открыл глаза, но лишь благодарно всхлипнул и попытался обнять в ответ. Я, запыхавшийся, мокрый, озябший до костей и полностью покрытый уличной грязью и травой, обнимал свою единственную, потную, горячую и такую слабую любовь в маленькой комнате на полу рядом с туалетом. И мне больше ничего не было нужно. Ничего. Я был готов расплакаться, глаза уже были на мокром месте, как вдруг услышал смешок. Джорел смеялся. О боже, он смеялся! После того как я наорал на него и бросил, он смеялся. При всем его состоянии и температуре, он смеялся. Все так же прекрасно и самодовольно, но все-таки слабо и тихо. Я разорвал объятия, но не нашел сил отстраниться. Между нашими лицами оставалось где-то жалких девять сантиметров. Я смотрел на него, а он и не думал прекращать. Из-за этого тревога начала проходить, а на моем лице тоже стала показываться улыбка. Его смех на прямую говорил мне, что все хорошо. — Значит все-таки Рай, — неожиданно прохрипел он, уставившись куда-то в пол. Я немного смутился. — Что? — Это Рай? Ты ангел? — Джей поднял на меня взгляд. Я увидел опухшие синяки у него под глазами, которые обычно следуют после долгого плача. Чувство умиротворения стало медленно угасать. — Я же умер, верно? — Джорел, о чем ты говоришь? — я обеими руками обхватил его голову, проведя большими пальцами по мокрым щекам, оставляя грязный след. Улыбка не покидала его лица, но теперь она меня лишь настораживала. — Хочешь сказать, что я до сих пор жив? — Конечно жив! — похоже он бредит. Температура его добьет, либо уже добивает. Его зрачки, которые блестели еще сегодня утром, были пугающе мутны. Темные волосы, которые всегда взъерошенно торчали, сейчас облепили всю его голову, создавая еще более жалкий вид. Он стал таять в моих руках. Глаза снова начали закрываться, я почувствовал как его тело потянуло к полу. — Эй, эй, эй, только не отключайся, посмотри на меня, — одной рукой я стал придерживать его под локоть. — Не отключайся, слышишь? Дыши. Я с тобой. — Правда? А ты уверен, что я жив? — Уверен на все сто процентов. Давай, вставай, ленивый засранец, чего это ты тут удумал? — я вытер пот с его лица и попытался поднять. Но безуспешно, без его желания ничего не выйдет. — Если я жив, почему ты бросил меня умирать?.. — Джей говорил не со мной. Он говорил с потолком, с лампой. Да с чем угодно! Сухо и безэмоционально продолжал нести бред, который меня морально убивал. Да, я совершил ошибку, но не заставляй меня так дорого за нее расплачиваться. — Джорел, прости меня! — прокричал я так громко, будто это могло помочь. Он навалился на меня всем весом, мои руки почему-то сдались и отпустили его. Джей повалился на то же место. — Ох черт, я вижу свет, — усмехнулся он и закрыл глаза. Я не знаю, как в тот момент сохранил хладнокровие. Не запаниковал, как всегда любил делать, и додумался вылить на него холодной воды из-под крана. Хотя, возможно, я не думал, сделал это машинально. Джорел встрепенулся и даже сам привстал. Надо же. Он уставился на меня, а я не знал смеяться или плакать. — Ты совсем охренел? — хорошо, теперь я его узнаю. Из-за того, что он начал на меня орать мне стало даже как-то полегче. — Ты в какой нарнии шатался? Я звал тебя. — Меня не было дома, — спокойно ответил я, отходя от пережитого только что стресса и принимая тот факт, что Джей, вроде как, в порядке. — Ах, тебя еще и дома не было. Бросил меня значит. Ну держись, — он попытался встать, но его попытки вызвали у меня непроизвольный смешок. — Проклятье. — ругнулся он, понимая что только позорится. — Иди сюда, бить буду. Я посмеялся и сел рядом с ним, хотя стоило бы поднять его с пола. И вообще, он выбрал не самое лучшее место, чтобы валяться в лихорадочном бреду. — Почему ты встал с постели? — Тебя искал, — обиженно бросил он и отвернулся. Я погладил его по голове. При всей своей непреклонности, Джей не стал меня останавливать. — Тогда как здесь оказался? — в ответ он буркнул что-то непонятное. Я не стал его мучить, Джорел и так натерпелся. Мы просидели молча около трех минут. Я смотрел на Джорела, он смотрел на стенку, время от времени выдавливая вымученные вздохи. Запах в комнате стоял просто потрясающий. От нас обоих разило, как от помойного ведра. Кто бы мог подумать, что пот и уличная грязь вместе напоминают протухшую рыбную консерву. Мерзость. Если Деккеру не привыкать, то мне нужен был душ, как скорая неотложная помощь. Кстати об этом. Нужно бы затащить в больницу этого мальчишку. А это может быть весьма и весьма проблематично. Но для начала нужно проверить не дуется ли он на меня вообще. Я тактично подсел поближе, заставляя его подвинуться. Джорел продолжал устало рассматривать стену и, похоже, не собирался отсюда уходить. Я наклонил голову и ненавязчиво положил на его плечо. Висок тут же нагрелся, создавая лишний дискомфорт, но я слишком вошел в роль милашки, чтобы обращать внимание на эти мелочи. — Как ты себя чувствуешь? — промурчал я, — Тебе лучше? — Возможно. — Ты же знаешь, что я потащу тебя в больницу завтра утром? Джорел обреченно вздохнул и опустил голову на мою, из-за чего мне стало еще жарче. Если исключить то, что мы сидим на полу почти в обнимку с толчком, исключить наш внешний вид и неприятный запах, то ситуация вполне романтичная. По крайней мере, я чувствовал какое-то облегчение в груди, спокойствие и умиротворение. Не хотелось никуда вставать, уже не нужен был душ или полотенце. Мне нужен был только Джорел, к которому тянется сердце, и которого так ненавидит моя нервная система. — Черт, Дэнни, от тебя несет, — фыркнул он, грубо вытолкнув меня из сладкого забвения. — Взаимно. Джорел рассмеялся и обхватил меня руками. Прижал к себе, заставляя окончательно свариться и растаять, как маленькая девочка. Я повернул голову и поцеловал его потную шею, стараясь сдержать ненужное сейчас возбуждение. Объятия, которые обычно были предвестниками чего-то безумного, а порой даже безрассудно-глупого, на этот раз быстро ослабли. Джей отпустил меня, жестоко отстранив от моих губ прелестную шею. На улице безостановочно колотил дождь, напоминая про необходимый нам обоим душ. Но я был не в силах, поднять Джея с пола или, наконец, встать самому. Не знаю, что на меня нашло. Лень, не лень, хер знает. Мне ничего не хотелось делать. Похоже на последствие «эмоциональных качелей», или как там Дилан их называет? А вообще, он использует это выражение по отношению к травке, почему я это вспомнил? Может, потому что мне хотелось сейчас закинуться? Свалиться в беспамятстве и не встать даже на следующий день? Не знаю. Я явно принимаю все близко к сердцу. Джорел всего лишь подхватил какую-то пустяшную болячку, а я уже обдумываю план своего самоубийства. Или же это тут совершенно не причем. — Ты ел сегодня? — заведено спросил я, на что получил отрицательный кивок. — Хочешь, я тебе что-нибудь приготовлю? — Ну, наконец, — Джорел запрокинул назад голову, изображая радость. Его волчий аппетит не сломит даже болезнь и это не могло меня не радовать. — Но сначала ты мне пообещаешь, что завтра поедешь в больницу. — Засранец, — усмехнулся он, мне этого было достаточно, ведь я бы потащил его туда в любом случае. Я оперся о стоящую рядом раковину и поднялся, на пол посыпалась застывшая грязь. Здесь должна быть шутка Чарли про то, что с меня уже песок сыпется, но ее очевидно не будет. Хотя, было бы кстати немного разрядить ситуацию. — Эй, Мурильо, — дернул меня Джей, заставив обернуться. — Это мои брюки?.. ___ Я свалил грязную посуду в раковину и обессилено завалился на обеденный стул. Настенные часы перевалили за час ночи. Что бы там Джорел не утверждал о своем состоянии, но ему лучше не стало. Ведь то, что его опять вырвало - не очень хороший показатель. Он буквально не смог съесть ни кусочка. Его желудок просто не принял ни пищу, что я приготовил, ни обычную воду. И мои кулинарные способности тут совершенно не причем. Я хотел снова залезть в интернет, чтобы поискать причины этого недомогания, но так и не смог найти телефон. Готов поспорить, что я случайно закинул его в стиральную машину вместе с грязной одеждой. Ой, ну и пусть. Мне все равно. Все, отстаньте от меня, надоело. А вот если бы я послушался маму и поступил в медицинский… Я сам не заметил, как опустошил третью банку пива и потянулся за четвертой. Я точно хочу заработать себе проблемы с печенью, либо же поэкспериментировать. Посмотреть, является ли пиво причиной болезни Джея. О боже, что за бред? Какие эксперименты? Я просто ищу повод, чтобы не бухать просто так. Как же ответственность? — Пошла к черту, ответственность! — я залпом проглотил банку, и моя рука снова потянулась к вытащенной из холодильника коробке. Но с пятой я так и не расправился. Пить в одиночестве скучно. Я привык к большой компании и уже не мог без нее. Поэтому и пиво шло тяжело, как бы странно это не звучало. Либо же компания тут не главное, и я снова ищу причину, чтобы не признавать то, что разбит на столько, что даже не могу нормально напиться. Напиток, которой должен был расслабить меня, только делал хуже с каждым глотком. Мне так хотелось пойти в спальню, завалиться рядом со спящим Джорелом и тоже заснуть. Но этого сделать не получится. Мысли. Переживание. Волнение. Я даже не знаю, связано ли мое состояние с болезнью Джея или с моей старой семьей. Почему я чувствую вину за поступок, который спас мою жизнь? Я виноват, потому что влюбился? «Да» — голосами всех друзей пронеслось у меня в голове. — «Между мужчинами не может быть настоящей любви, у тебя просто кукуха поехала, Мурильо» — Пошли к черту! «Вы разбежитесь через года два, а в семью ты вернуться уже не сможешь» — Заткнитесь! «Какой пример ты показал своим детям?» — Я... сказал… Заткнитесь! — с тихим звоном на пол полетели опустошенные пивные банки и несколько столовых приборов, попавших под разгоряченную нетрезвую руку. Я не знал, почему ругался со своими воспоминаниями. Все эти слова. Я слышал их много раз. И они были чертовски несправедливы. Ко мне. К Джорелу. Какое им вообще дело? Ладно, в очередной раз эту сломанную запись я заводить не хотел. Это мало что изменит, и Джею ни как не поможет. А ведь первоначально я садился, чтобы подумать, что делать именно с ним. ___ На улице все еще грохотало, когда в дверь постучали. Я смутился. Мы никого не ждем, кого могло принести так поздно. Я понимал, что находился сейчас в не самом трезвом виде, но не мог просто проигнорировать такой настойчивый стук. Я поднялся, посмотрел на часы (половина третьего) и еще раз удостоверившись, что стук мне не кажется, пошел открывать. К моему удивлению, никого за дверью не оказалось. Какого черта? Я выпил не так много, чтобы ловить настолько реалистичные галюны. Видимо, я правда схожу с ума. Буря постепенно стихала и уходила вместе с ветром, забирая с собой дождь и раскаты грома. На улице не было ни одной живой души, лишь мокрый кот недовольно косился на меня с соседского забора. Неужели это он стучался? — А ну пошел отсюда! — шикнул я и чуть не свалился со ступенек. Не подумайте, я люблю животных, но с нетрезвой и раздраженной головой мог сделать что угодно. Даже наорать на кота… Блохастый повел ухом и продолжал щуриться. Я цыкнул, но оставил его в покое. Спустился с крыльца, хотел все-таки найти того, кто стучался. Зашел за угол, глянул на дорогу. Никого. Что ж, видимо теперь придется уживаться не только с Джорелом и его эго, а еще и с шизой. Я зашел обратно и запер дверь, как вдруг с кухни послышался какой-то грохот. Либо моя новоиспеченная шизофрения шалит, либо Джею не спится. Я отложил ключи и поспешил на шум, надеясь, что этот мальчишка себе ничего не сломал. Я зашел в зал и застыл от неожиданности. Источником шума был далеко не Джорел. Кто-то одетый в черный плащ и капюшон поднимался с пола, отталкивая пустую банку пива. У меня отвисла челюсть. Грабитель? Убийца? Этого еще не хватало. Я судорожно начал вспоминать, где Джорел хранил свой пистолет. Сейчас мое положение было абсолютно беспомощно, особенно если этот кто-то вооружен. Но на удивление, меня до сих пор не замечали, незнакомец закопошился в карманах плаща, искал что-то. Я окинул его взглядом с ног до головы. Он оказался совсем крошечным. В буквальном смысле. Худеньким и маленьким. Мое волнение начало проходить. Казалось, я мог просто подойти и взять его в охапку. Если это один из малолетних фанатов, я не удивлюсь… Но это все равно не приятно, когда в твой дом залезают посреди ночи. Я же и застрелить могу. Волнение совсем прошло, когда растерянный незнакомец даже не заметил, как я подошел. Я резко, но все же не сильно схватил его за руки и какое же было мое удивление, когда послышался девичий взвизг. Я ошалел и отпрыгнул, отпустив девчонку. — Какого хрена? Кто ты? — на автомате вылетело из моего рта, и я поднял глаза. В следующую же секунду мои ноги подкосились, руки затряслись, а остатки алкоголя покинули и без того затуманенный рассудок. — Скарлетт… Передо мной стояла моя родная дочка. Темноволосая пятнадцатилетняя красавица в порванном черном плаще и грязных джинсах. Она молча прожигала меня убивающим взглядом, а я в один момент потерял всю мужественность. Запутался в эмоциях, непонимании и слабости. Что она тут делает?.. В комнате повисла небывалая тишина. Часы строго отсчитывали секунды и, похоже, это были секунды до моей потери сознания. Я увидел дочку впервые, после того, как собрал вещи и уехал. В тот день она даже из комнаты своей не вышла. И все это время я понятия не имел где она и как она. Но я точно знал, что она далеко, а вместе с ней далеко и чувство стыда, которого я боялся больше всего на свете. Но вот она здесь, в паре шагов. И вот он я, неспособный посмотреть ей в глаза. — Скарлетт, я так скучал, — прошептал я, собравшись с мыслями. Она молчала. Но молчала так красноречиво, что я был готов встать на колени и расплакаться. Моя дочь меня ненавидит. А на что я рассчитывал? — Ты, — прорезался ее голос сквозь нарастающую тишину. — Ты жалкий, эгоистичный предатель! — столько времени разлуки и это первое, что я слышу из уст все еще любимой дочки. Похоже, я правда виноват в том, что влюбился. — Ты разрушил все! — продолжала Скарлетт. — Ты испортил, уничтожил, сжег, растоптал и выбросил! — Доченька… — Я тебе не доченька! — она звучала уверенно и колотила прямо по сердцу. — Ты хоть представляешь, что сделал с мамой? Представляешь, что с ней стало после развода? Она ведь любила тебя, а ты ей просто пользовался! — Стой, дай объяснить! — мой голос срывался, в отличии от ее. Если бы даже она мне дала объясниться, я бы не смог. Я все еще люблю ее, но похоже это уже не играет никакого значения. Она была права. Права, как и все остальные. Я разрушил ее счастливую семейную жизнь. Теперь, когда посмотрел ей в глаза, я это понял. Я стал врагом своих детей и отрицательным персонажем из книги, а ведь просто пошел вслед за сердцем. Выходит не всегда оно приводит к чему-то доброму. Неужели я тот проклятый, кто недостоин счастья? — Мне так жаль, любимая… — Я тебя ненавижу! Боль. Одна боль. Теперь, когда она сказала это вслух, стало еще тяжелее. Избитая душа потянула меня вниз, а сердце намеревалось вот-вот остановиться. — Зачем ты пришла сюда? — соображал только мозг, поэтому я смог выдавить тот вопрос. Скарлетт на секунду замешкалась, но тут же снова приняла свою превосходящую во всех смыслах роль. — Ты заслужил, — сухо произнесла Скарлетт, не сводя с меня глаз. Она выдержала паузу, которая предназначалась для моего соответствующего вопроса, но ничего от меня не дождавшись добавила. — Ты заслужил и твой парень заслужил. Здесь я в конец потерял нить диалога. — О чем ты говоришь? Скарлетт вытащила из кармана темный пузырек, на крышке которого ярко читался черепок. В моей голове начала вырисовываться размытая картинка, но я не мог поверить даже собственным мыслям. Этого не может быть. — Ты заслужил смерти, — сладко закончила она уже мучившую меня фразу. Здесь мои ноги не выдержали, я опустился на колени. Девочка, которую я воспитывал с пеленок, которую учил говорить и писать, которую люблю всем сердцем, желает мне смерти, и не без причины. Я заслужил этих слов, хотя долгое время не чувствовал этого. А ведь все в один голос утверждали… — Ты заставил мучиться маму. А я заставила мучиться тебя, — Ты отравила его, — голова помутнела, я потерял контроль над собой и сдержанные слезы полились рекой. «Отравила бы и тебя!» — эта фраза, полетевшая вдогонку, наконец, добила меня. Что я наделал? Из-за меня страдают все, кого я люблю. Я заставил бедняжку Скарлетт повзрослеть, а Джорела мучится. Заставил Терезу плакать, а Романа смотреть. Это ли цена мимолетного счастья? Стоит ли моя жалкая жизнь страданий людей? Я плакал стоя на коленях и умолял простить меня. Нет, пятнадцатилетняя девочка не заслуживает этого. Рядом с ней должен быть сильный и решительный отец, а не слабый предатель, пускай и любящий ее всем сердцем. А люблю ли я вообще? Откуда я знаю, что такое любовь? Это чувство приносило больше боли, чем радости. И теперь из-за «любви» мое сердце разрывается на части. — Умоляю, скажи, что есть противоядие, — я продолжаю думать о Джее, всей душой проклиная тот день, когда теснясь на автобусной койке, покрывал его поцелуями. У каждого поступка есть последствия. Я знал это с самого детства, но почему-то понял только сейчас. Скарлетт опешила, увидев мои слезы. Она старалась держаться непреклонной, но видимо не ожидала, что ее отец настолько слаб. Но я перестал что-то замечать, перестал понимать происходящее. Твердил только одно. — Я люблю тебя, Скарлетт! Прости меня. — Определись, кого ты любишь, — она буквально приказала мне это сделать. Говорила, как взрослая, без капли колебаний. Похоже, она была уверенна в том, что любовь должна принадлежать кому-то одному… Грохот из спальни заставил меня встрепенуться. Я обернулся и, как зачарованный, уставился на дверь. Скарлетт тоже замолчала, давая часам снова завладеть тишиной. Ее последние слова повисли в воздухе и не ушли из моей головы даже тогда, когда я в диком ужасе побежал на крик из соседней комнаты. — Ты ему не поможешь. Слишком поздно. Я подлетел к лежащему на полу Джорелу и взял его на руки. Он схватил меня за кофту, посмотрел большими испуганными глазами и… темнота. Плач. Крик. Я тряс его, звал и плакал. Он расплатился за мою большую и глупую ошибку. Я хватал его за волосы, целовал губы и лоб, умолял простить. Слишком много страданий я принес дорогим людям. — Прости, — неожиданно послышалось у меня за спиной. Теперь голос Скарлетт дрожал, так же как и мой. Я прижимал еще теплое тело к себе и захлебывался в неконтролируемых слезах. — Это не твоя вина, — я задыхался, но нашел в себе последние силы. — Я люблю тебя и должен был думать, прежде чем доверится сердцу.Это не твоя вина, а моя.