I Loved You First

В начале, когда он видит Его, Нил делает три глотка. В Мумбаях душно, жарко, и Нил в более легком костюме — белой рубашке, хлопчатобумажной ткани, — но все же потеет, дрожит и цепляется за истории в воспоминаниях, которые всегда маскировались под брифинги миссии. Нил знает больше, чем должен был знать. И он задается вопросом, что убьет его быстрее: это знание, любовь, мчащаяся по его заряженным венам, или улыбка незнакомца в деревянном кресле напротив. Нил мельком видит себя в зеркале. Это отражение — крах; сплошные нервные тикания и улыбки, которые не достигают залитых спиртом зрачков. Темные круги под голубыми глазами. Легкая небрежная щетина. Растрепанные светлые волосы. На Нём нет ни капли такого беспокойства. Он заходит в Яхт-клуб Бомбея с непривычным для Нила лицом, уверенным в себе, новым и молодым; руки Нила скользят по барной стойке в поисках каких-либо выбоин, хотя бы немного остроты на коже, чтобы дать этим опаленным нервным окончаниям что-то, на чем можно сосредоточиться. На Нем дешевый костюм, и Нил хочет нырнуть через комнату в Его объятия, потому что с их последнего разговора прошла неделя, а они даже не знакомы еще. Нил немного дерзкий и совсем немного умен, но не настолько, чтобы не хотеть умереть, когда Он смотрит на Нила, не узнавая. Без своего обручального кольца. И Нил не дурак. Нил оставил свое золотое кольцо дома. С Ним, с Джоном хотя он еще не был Джоном, и не будет Джоном еще долго. Что случилось, то случилось. Нил существует в двух местах: здесь и где будет Он. И вот Он, значит, ждет Своего британского контакта. Нил делает глоток тоника с водкой и встает. Их история начинается не с этого. Это неполная версия. Нил не совсем уверен, где он на этой траектории, или на пути, или на временной шкале, к которой он наконец пришел, но Нил знает, что он неполон без Него. Что идет в обе стороны, но Он еще этого не знает. Вот почему Он недовольный, когда Нил заказывает ему диетическую колу, а Нил дёргается и говорит Ему « Я люблю тебя», только выходит: — Это полезно в нашей профессии. Он не замечает фамильярности, потому что Он — гребаный птенец в Тенете, и разве это не смешно? Нил бы некоторое время насмехался, развлекаясь, если бы он не был так влюблен. Блондин спокойный и собранный, притворяется невежественным, продает ложь с улыбкой, толкает в правильном направлении, пока они сидят и разрабатывают стратегию. Миссия в доме Сингха прошла успешно. Нила бы здесь не было, если бы в прошлый раз это не произошло хорошо. Они вылетают за пределы здания, Нил подавляет всю радость прыжка, и знает, что Он ненавидит каждую секунду в воздухе в этот момент. На самом деле, Ему никогда не нравились прыжки с тарзанки, но это — это Нил знает, а Он — только должен узнать. Цвета и лица расплываются в толпе. Красный, синий, сверкающие оттенки драгоценных камней, клубы густого белого дыма. Его рука касается поясницы Нила. Плоская ладонь, мягкое давление, узнавание без взглядов. Так они каждый раз находят друг друга. Или как они будут делать это позже. Он это делает впервые, в отличие от Нила; это еще одна часть в схеме, такая повторяющаяся, что почти несущественная. Хотя с Ним всё всегда имеет значение. Нил знает, что они оба профессионалы, и только у новичков кружится голова после их работы. Правда, иногда бывают исключения. Они превратились во время прыжка с тарзанкой в одно целое. Вверх и вниз по крепости, которая не принимает пленников, и они остались невредимыми. Есть успешные миссии, а есть чудеса. Последние заслуживают празднования. Дома это было бы красное вино и стейк при свечах. Здесь и сейчас все по-другому. Они бегают по городским улочкам, притворяясь спокойными, и только когда возвращаются в отель, что-то меняется. Нил забронировал себе соседнюю комнату, потому что знал, прежде чем узнал Он, в какой комнате Он будет. И теперь они приходят вместе, с ключами в руках от их соседних номеров. Нил смотрит. Ухмыляется. Он рассматривает Нила, открывает дверь и выдыхает. — Не хочешь выпить? Нил следует за Ним внутрь. Это пустая комната, типичные тона сепии, одеяло с цветами на кровати размера «queen-size», натюрморты с экзотическими фруктами в искусственно-позолоченных рамах на не совсем белых стенах. Они переедут в другое место, скорее всего, завтра. Однако Нил не возражает против комнаты на одну ночь. Они наполовину выпили бутылку, когда Нил заговаривает об опасной территории. — Ты должен быть одиноким, будучи мертвым. — И, может быть, Он заметил внимательные взгляды или нервно двигающийся кадык в горле Нила, потому что Он наклоняет взгляд к кровати и спрашивает: — Ты женат? — Да… нет, — отвечает Нил, затем как бы посмеивается над вопросом и играет с галстуком, который Джон купил ему в прошлом году в Париже. — Да или нет? — Он фыркает. — Или, знаешь, не женат, когда ты за границей, и все такое современное дерьмо? Нил сжимает сухие губы и сгибает длинные пальцы без украшений. Женат, не женат. «Замужем за тобой» хочет прошептать Нил, но, конечно же, не делает этого. — Так каков ответ? — Он уже прижался губами к шее Нейла, задавая вопрос. — Это сложно, — наконец отвечает Нил, забавляясь ситуацией. Его тело горит, и это похоже на его первую инверсию в жизни. Ощущения нового мира: воздуха, созданного для удушения, поврежденные легкие, и руки, которые Нил мог распознать слепыми, руки, которые касаются Нила, как будто Он никогда не был сыт достаточно, просто чтобы смотреть, следить и запоминать. — Слишком сложно будет погасить свет? — спрашивает Он. Но Нил уже нажал кнопку. Нил становится лучшим любовником только потому, что обманывает — технически, во всех смыслах этого слова. Нил знает каждый дюйм Его тела, но с удивлением обнаруживает гладкую кожу там, где скоро будут шрамы. Нил задается вопросом, каково будет Джону нести эти воспоминания, если у Него их раньше не было. Вдруг Джон будет обижаться на Нила за них, потому что Джон всегда считал себя более храбрым из-за того, что сделал первый шаг. На мгновение Нил вспоминает пьесу Шекспира, которую он читал в университете: «О время, ты должно распутать это, а не я. Мне слишком сложно развязать этот узел.» Бесполезно выдумывать парадоксы или параллели. Нил любит Его, любит Джона, и все произойдет так, как должно, поскольку это уже произошло и поскольку Нил не оставляет это на волю случая. Конечно, Мумбаи даже не первая их встреча. Это просто то, о чем Он знает. Нил проводит желтоватое утро, глядя на тело, с которым Нил просыпался бесчисленное количество раз в общей постели — и несколько раз до этого на полях сражений — и Нил смеется. Забегая вперёд в хаос. Айвз покачает головой и будет бормотать: — Ковбойское дерьмо. Нет, осада в Киевской опере. Та самая. Нил не знал точно, что произойдет, когда он инвертируется для этой миссии. Джон повел его в сад на рассвете. Они закутались в одеяла, пили кофе и сели на каменные отступы, и Джон сказал: — На следующей неделе, восемь лет назад, ты спасешь мне жизнь в Национальной опере Украины. — 14 июня. Наша годовщина, — Нил сказал это с восхищением. — Да. Вот почему я так настаивал на свидании. Нил оперся головой на плечо Джона. «Как романтично», — подумал он. — Хотя, откуда ты знаешь, что это был я? — Это всегда ты, — ответил Джон. Он обнял Нила. — Я не хочу просить тебя вернуться за мной. Я, — Он прочистил горло и медленно моргнул, глядя на горизонт. — Хотел бы я тебе не говорить этого. — Я уже ушел. Я бы узнал в любом случае. Ты знаешь, я хочу уйти, и я пойду, — По срывистому вдоху Джона Нил понял, что в этой истории было что-то еще, какой-то секрет, который Джон не мог говорить. Нил также первым делом позвонил Айвзу, когда они вернулись в дом, чтобы организовать миссию. Им никогда не полагалось брать личные сувениры, но Нил любил нарушать правила и имел свободу действий, учитывая, за кого он вышел замуж. Итак, Нил взял свой стандартный рюкзак и повесил на него брелок. Джон подарил ему его на их втором свидании, и он был повсюду с Нилом. Возможно, — думает позже Нил, — ношение его сейчас — это то, что привлечет внимание Джона в будущем. Это забавная игра: причина и следствие. Особенно весело играть в нее, пока он готовится к поездке в Киев, обсуждая сам с собой физику, чтобы уменьшить свое беспокойство. Во время перестрелки Нил не знал точно, когда произойдет их воссоединение. Нил стрелял в антагониста, глядя Ему в глаза, чувствуя, как нож вонзается под ничего не подозревающие, плохо подготовленные ребра. Но Нил завершает миссию и убирается оттуда к черту, пылая гневом и чувством вины, зная, что они заберут Его, чтобы мучить Его следующим. Той ночью Нил звонит Махиру. Они идут в паб, сидят в темном углу и заказывают слишком много шотов. — Все нормально. Боль временная, правда? — Махир пытается утешить своего друга. — Что случилось, то случилось. И я уверен в нем, — выдыхает Нил, чувствуя вкус водки на губах. — В мире или в Нем? — Нил облизывает губы. Что за нелепый вопрос. — Для меня это одно и тоже. В Индии Он просыпается в то же время, как и всегда: ровно в 4 часа ночи, независимо от часового пояса или смены часовых поясов. Нил забывает, что они еще не так близки, поэтому обнимает и целует Его плечи, и Он отстраняется от Нила с вежливыми извинениями. Нил равнодушно смотрит на изгиб позвоночника. Через три года убийца-идеалист нанесет Джону удар ножом в доле дюйма от его поясницы, а Нил проведет вечер в частной больнице с убийственными намерениями и следственной группой. Из Джона и убийцы только один из них переживет ту ночь. Нил вытирает лицо руками. Эти воспоминания относятся к другому времени и месту, и он должен жить настоящим. Наверное. Тело движется вперед, в то время как его разум ищет во вспышках воспоминаний файлы с делами, карт и записывающих телефонов. Он выходит из душа с полотенцем вокруг талии и ложится на край матраца. Нил смотрит на Него с того места, где он лежит, бодрый, цепляясь за запах простыней. — Ты собираешься сказать мне, что мы не можем сделать это привычкой? — Нил приподнимает брови. — Я обычно не занимаюсь таким на работе. На этот раз информация верна. Нил потягивается и отвечает: — Я знаю, — Но не освобождает кровать, а Джон не просит это сделать его, пока меняет гостиничное полотенце на другой дешевый костюм. Нил привык к строгим брюкам и курткам, но они тоже очаровательны, привлекательны сами по себе. — Мы всегда носим черное. Это слишком серое. — Нил, — Джон ущипнул себя за переносицу и вздохнул. — В последний раз я не надевал полосатый костюм на нашу свадьбу. Тогда на Нем был цветочный костюм. В 4:30 Нил возвращается в свою комнату. Он пишет Айвзу и Махиру, собирает свое снаряжение, почти сразу же убирает, с видом будто совершил убийство. И это правда, в некоторой степени; Нила здесь никогда не было, да и Нил в любом случае мертв. Молодой агент МИ-6, который прошел пытки на железнодорожном дворе и испытание таблетками и стал историей о привидениях, как и остальные догматы. Нил не шокирован, когда Кэт появляется в их грандиозной драме. Она одна из их самых старых друзей, и Нил знает, что они спасли (спасут) ее жизнь; она расскажет об этом во время тоста на свадьбе — только для близких друзей и коллег, и Нил будет невероятно тронут, несмотря на то, что на тот момент еще не помог ей. Джон сказал ему, куда идти, и Нил ждет в лондонском отеле, когда Он приедет, и руки Его будут в крови. Ушибленные суставы и кривая ухмылка, когда Он замечает Нила. Подняв сумку от костюма, Нил замечает: — Похоже, тебе нужно использовать мою сменную одежду. Он накидывает сумку на руку. — Я думал, мы не сделаем это привычкой. Нил пожимает плечами. Они идут бок о бок в вестибюль, и там достаточно высокий уровень обслуживания, чтобы никто не спросил о крови на Его руках. Если они заметят, они не будут задавать вопросов. Он не ранен, но Нил притворяется, что Он таковым может быть. Нил настаивает на том, чтобы проверить Его на предмет скрытых ран; когда они оказываются в постели, ногти Нила причиняют больше вреда, чем те головорезы в ресторане. Они, сытые, рушатся на кровать на потные простыни. Нил укладывает их так, чтобы они спали, как дома, лицом к двери. Его холодное дыхание касается уха Нила, когда Он шепчет: — Я должен волноваться, что ты знаешь, как я люблю спать, верно? Этого нет в моем личном деле. — Он смеется и Нил чувствует вибрацию. — По крайней мере, я надеюсь, что это так. Нил переплетает их пальцы, целует Его ноющие суставы, царапины и синяки. — Это полезно в нашей профессии — быть осведомлённым. — Мм. Ты уже использовал эту строчку. — Я наблюдательный, — И Нил действительно такой. В конце концов, он бывший агент МИ-6 и чертовски хороший агент Тенета. Он не зацикливается на этом. Нил думает о том, как хорошо все встало на свои места — воспоминания, недостающие части, когда до него доходит. Джон знал, что Нил придет сюда и будет с Ним. Джон знал, что они были вместе, когда встретит (встретил) Нила. Нил вспоминает их первый поцелуй (или то, что он считал их первым), как казалось, что никто не сможет поцеловать его лучше, что найти Джона было все равно, что прикрепить потерянную конечность. Нил не дает Джону новых воспоминаний, потому что то, что произошло между ними, уже произошло. Нил заполняет пробелы в собственном понимании их отношений. Причина и следствие, следствия становятся причиной: основная физика и инвертированная. Требуется вся сила воли Нила и многое другое, чтобы не признаться во всей своей любви к Нему в ту ночь, но он находит лучший способ утром с их заказом в номер: диетической колой и яичницей. Его глаза сужаются, когда Нил показывает их завтрак. Улыбка Нила становится шире, когда он повторяет: — Я наблюдателен. — Ты сталкер, — поддразнивает Он. Он принимает это спокойно и ест яйца. Они обсуждают фальшивого Гойю, и Нил задает соответствующие вопросы о Кэт, как будто они не приглашают ее на ужин каждые два уик-энда. Практически невозможно соединить этих людей: одну такую сломленную и напуганную, а другую, знакомую Нилу женщину, образец свободы и бесстрашия. — Я собираюсь провести разведку этого рисунка. Если мы сможем добраться до него, я думаю, это может быть наша встреча с Сатором, — говорит Он Нилу. — Могу ли я помочь? — Он качает головой и отвечает: — Нет. Ты недостаточно близок. — К тебе? — К этому, — Джон удивленно качает головой. — Меня беспокоит, сколько ты видел. Нил хватается за чашку, чтобы скрыть улыбку. Он мурлычет, отодвигая чашку: — Дорогой, я не знал, что ты заботишься. Он нерешительно смотрит и через час уходит. Они снова встречаются в Осло, Норвегия. — У меня есть предложение, — это первые слова, срываемые с Его уст, когда они видятся. Они на улице, притворяются, что разглядывают витрины, но на самом деле составляют карту местности. Губы Нила изгибаются вверх. — Тридцать дней на то, чтобы выработать или избавиться от привычки, — неискренне предупреждает он. Его руки подергиваются к Нему; они обычно ходят вместе, держась за руки, и Нилу было трудно сдерживать это желание. Он улыбается Нилу, не глядя на него, и поясняет: — Я про работу. Я не хотел рисковать, вовлекая тебя, но я не могу сделать это в одиночку. Нил хочет спросить, единственная ли причина, по которой Он звонил, но ничего не говорит. Вместо этого Нил начинает приготовления. Он связывается с фрипортом, беседует с администрацией и запрашивает личную экскурсию по объекту. Оказавшись там, Нил говорит менеджеру: — Когда я вернусь, со мной будет гость. — Конечно, сэр. Другой пассажир? — Мой муж, — рефлекторно отвечает Нил. Он отворачивается, чтобы закусить губу, особенно разочарованный этими частыми промахами после того, как часами настаивал на том, что его личная история не поставит под угрозу целостность операции. Нил не говорит Ему об этом, хотя говорит Махиру. Они в коридоре возле гостиничного номера. Махир вздыхает, но имеет приличие не комментировать, потому что даже он обеспокоен, когда дверь открывается, и ему приходится представиться человеку, которого он знает много лет. Затем Нил рекомендует разбить грузовой самолет Боинг 747 на складе. — Тебе это не понравится, — говорит Ему Нил, потому что это правда. Этот трюк гораздо более драматичен, чем Он предпочитает, но Джон также согласится на него, потому что этот план достаточно смелый, чтобы быть их лучшим вариантом. Каждый день перед миссией они вместе бегают, вместе плавают кругами, тренируют дыхание. Они спят в одной постели, на темно-пурпурных простынях, как на дне озера, и Нил закрывает Ему рот, шепча: — Давай посмотрим, как надолго мы сможем задержать дыхание. Нил задается вопросом, любит ли Он его, или это произойдет позже. Это определенно уже похоже на любовь: насмешки, заботу друг о друге. Во время проникновения в фрипорт они попадают в ритм, которого Нил никогда не имел ни с кем другим. Разблокировать, запустить, искать, повторить. Сердитые звуковые сигналы предупреждают Нила, что что-то не так. Он смотрит на Него, и Его брови нахмурены, пальцы неуверенно плавают над клавиатурой. — Нужна помощь? — На самом деле да. Все новое, но ничего не изменилось. А вот с турникетом была неожиданность. Нил ведет себя как можно бестолково, переводя дыхание и наблюдая, как Его выражения повторяются фрагментами на осколках стекла. Щелчок, щелчок, визг из хранилища, а затем два тела метаются из глубин наружу. Нил преследует одного, в то время как Джон борется со своим. Из комнаты, из которой только что вышел Нил, раздаются выстрелы; он подавляет всякое беспокойство, сосредотачиваясь на резком, неприятном ударе ботинками по полу. Нил узнает Его еще до того, как стянул маску. Он наносит удар, когда наблюдает, как человек в черном защищает себя так же, как он будет делать это всякий раз, когда они сражаются. — Смотри на мои руки, Нил, а не на мои глаза. Они смотрят друг на друга в течение одного магнетического момента, прежде чем Нил убегает, чтобы не дать Ему пустить пулю в собственную голову. После выписки из больницы делать особо нечего, кроме как пойти в отель и сварить себе кофе. — Ну, я слишком много видел, — Нил открывает крышку и наливает. Он самоуверен, почти не потрясен и не может не флиртовать. — И я все еще жив, а это значит, что ты решил довериться мне. — Или, может быть, я потерял хватку. — Взгляд на смятые простыни. — Нет, хватка на месте. И так будет всегда. В конце концов, Нил мастер симулировать незнание инверсии, и именно Он научит этому Нила. Они разделяют смех, который растворяется в более жестокой близости, когда Нил признает, что он предпочел бы умереть, если бы была возможность, и Он говорит Нилу, что Он примет решение, что приводит к тому, что они остаются в комнате разговаривать весь день. Это все, что они делают: разговаривают. Нил делает вид, что узнает об инверсии, упоминает свою степень. Но они разделяют гораздо больше. Нил скручивает правду вокруг лжи — сладчайшего покрытия, приданного самому кислому вкусу. Рассказы о лучших и худших временах в этой области меняются местами. Нил вспоминает, как в молодости он получил шрам на колене в результате несчастного случая. Двумя руками Он осторожно закатывают штанину Нила, затем целует этот шрам. Он рассказывает Нилу, где родился. Как только солнце садится, они лежат грудью к груди и разговаривают, пока слова не превращаются в шум, в ничто. Он ушел утром, но оставил записку, простой набор координат. Нил запоминает их, сжигает в раковине, не оставляет следов, что они здесь когда-либо были. Они не были очень материалистичными, но они купили скромный дом в Аликанте и наполнили его жетонами за время, проведенное вместе. Джон любил держать лодку, а Нил каждый месяц собирал одежду, в которую не попали бы пули, кружки в шкафах, дурацкие кружки из туристических магазинов с нарисованными карикатурами и названиями городов. Джон любил их. Нилу нравилось, что они принадлежат тому месту, которое не было полем битвы. Айвз приказывает Нилу провести опрос и медосмотр. Нил технически является начальником Айвза, но Айвз — старый друг, и он сердито смотрит на Нила, когда тот прибывает на место их встречи, в секретный подвал в крепости Акерсхус. Нил просто улыбается и позволяет медикам проверить его жизненно важные органы. Скрестив руки, Айвз рычит: — Тебе лучше ничего ему не рассказывать. Нил закатывает глаза. — Расслабьтесь. Меня тренировали лучшие, не так ли? — Тебя обучал твой муж, засранец, — Смутно указывая на внешний мир, Айвз продолжает. — Этот парень не твой муж. — Если я Ему что-нибудь скажу, — Нил поворачивается к Айвзу и повышает голос, — То я уже сказал это Ему, и ничего не происходит иначе. За плечом Айвза Уиллер имитирует хмурый взгляд мужчины с такой точностью, что Нил впадает в истерику, и врачу приходится заново измерять его пульс. А потом Нил ждет. Вскоре Ему понадобится помощь Нила, чтобы получить плутоний, который не является плутонием, хотя у Нила нет точной даты звонка. Скучая и немного нервничая, он читает последние журналы по физике, освежает свой эстонский язык, играет в покер с красной командой — никогда с синей — и практикует свою технику наложения швов с медицинским блоком, потому что у него есть скрытое подозрение, что это умение может быть понадобиться на следующей неделе. Телефон Нила зазвонил достаточно рано, так что на улице еще темно, и Нил бьет им по уху так сильно, что становится больно. — Таллинн. Нил слезает с койки и выходит из комнаты, ноги несут его по темным коридорам. — Дай мне шесть часов. — У тебя их пять. Итак, Нил стучит в дверь Айвза еще до того, как мир становится по-настоящему живым, а Айвз уже проснулся и поднимает тяжести, когда Нил приказывает ему приготовить самолет. — Как же так, — жалуется Айвз, поливая голову водой, — Он новичок, а ты все еще принимаешь приказы, как будто он начальник? — Привычки, — радостно отвечает Нил. Он берет с собой небольшую команду, включая Айвза и Уиллера, людей, которым он может доверять, если — когда — что-то пойдет не так. И, черт возьми, он идет боком. Несмотря на все планы Нила, Кэт почти умирает. Она подняла бокал: «За Нейла и Джона, без которых я бы сегодня не встала. Его забирают люди Сатора, и Нил вынужден вызвать кавалерию после перестрелки. В доках гнев Нила по отношению к лакеям Сатора превращается в холодную расчетливую ярость. Он ждет, пока его команда очистит комнату. Затем Нил подходит к Нему, ожидая кивка и благодарности, и «Мы сделали это». Нил задыхается, его спина прижата к стене, прежде чем он полностью осознает, что атакован. Он борется против Него, умоляя о понимании. — Пожалуйста, — выдыхает Нил, — Наши. Но Его еще даже не перевернули, так как же Он может поверить Нилу или даже почувствовать какую-то власть над этим миром, этой командой? Тогда Нил смягчается, слишком четко осознавая, что у него нет ни одного из ответов, которые Он хочет. Нил не может объяснить, почему он так много знает о Нем, не может объяснить Оперный театр, диетическую колу или удивительно простую близость, в которую они так быстро вошли. Айвз вмешивается, успокаивающе говорит, выдавая больше, чем ожидал Нил. Он отпускает Нила, и, хотя Он не извиняется, его руки дрожат, и Он не может встретиться глазами с Нилом. Нил тоже взволнован; они никогда так не дрались, потому что всегда доверяли друг другу. Нил понимает, что его тошнит. Дезориентированный, он сосредотачивает все свое внимание на ране Кэт, и у него бушует головная боль, но, по крайней мере, она проходит через турникет живой, и Он достаточно хорошо приспосабливается к инверсии. Следом идет это ковбойское дерьмо и Его первый раз в перевернутом мире. Поскольку Нил вынужден отправить его с транспондером и быстрым прикосновением к их рукам вместо поцелуя, Нил занимается поиском грузового контейнера в Осло. Он выпотрошил его и обновил, добавив в него кровати, медицинское оборудование, одежду, еду и оружие. Как только его руки становятся свободными, Нил проходит через недавно приобретенный турникет, надевает костюм и маску и уезжает, чтобы найти Его, потому что его жизнь не стоит оставлять на волю случая. Он добирается до знакомого участка автострады как раз в тот момент, когда пламя достигает Его машины. Внутри автомобиля резко падает температура; Нил нажимает на тормоза, а на стекле кристаллизуется лед, толстые белые узоры скрывают все следы человека внутри. Нил сглатывает, напрягается и локтем разбивает пассажирское окно. Его дыхание видно, когда он ползет среди пламени. Нил перерезает ремень безопасности. Он без сознания, но Ему удалось натянуть кислородную маску после аварии. После этого пульс Нила стабилизируется, и он с Айвзом разбивают лобовое стекло, чтобы вытащить Его. Они мчатся обратно в доки, Айвз жалуется на их героизм и ведет себя как маньяк, а Нил держит Его на заднем сиденье. Все тепло покинуло Его кожу. Прикоснуться к Нему, думает Нил, все равно что прикоснуться к статуе, которая слишком долго пробыла на ветру — такая холодная, что горит. Его грудь слабо поднимается и опускается, в то время как Нил держит Его со всей силой, которой он обладает. — Я верю, — подтверждает Нил. Глаза Айвза встречаются в зеркале с глазами Нила. — В мир или в него? — Нил моргает. — Это одно и тоже. Три человека входят в транспортный контейнер. «Это начало плохой шутки, — размышляет Нил, — тем более, что двое из них спят и приехали с капельницами». Нил носится между кроватями, почти не закрывая глаз. Кэт просыпается первой. Слезы собираются на ее ресницах, но не падают. Нил держит ее за руку и показывает повязки на животе, просит ее отдохнуть, чтобы вылечиться. Час спустя Он просыпается и вылазит из майларового кокона. Он и Кэт хотят получить более широкую картину происходящего, поэтому Нил обеспечивает их этому. — Конец игры, — заключает он после краткого урока истории и энтропии, думая: «Весь мир — сцена, а все мужчины и женщины — просто игроки; У них есть свои выходы и свои входы; И один человек в свое время играет много ролей…» Он не так взволнован сообразительностью Нила в этот момент, как будто знает, что будет выполнять миссии в их будущем. Он стонет и просит большей точности, и Нил подчиняется. Ставки высоки, как бы хорошо их ни крутил Нил. Но это его защитный механизм, красивая цитата, чтобы скрыть то, что он действительно хочет сказать, а именно, в данном случае Я не могу тебя потерять. Поскольку Он отказался от алгоритма и все еще цепляется за полуправду, и поскольку Нил считает все это невыносимо несправедливым, они спорят, пока Кэт спит. Нил снова подскакивает и говорит: — Когда все закончится, и если мы все еще будем стоять, а тебе будет не все равно, тогда ты сможешь услышать историю моей жизни, хорошо? Нил спит. В одиночестве. Первые две ночи Он либо не спит, либо лежит в собственной койке. К третьей ночи, после того, как Нил объясняет парадокс дедушки, Нил чувствует руки на груди и подбородок, прижатый к его шее. Нил открывает рот, чтобы что-то сказать, но молчит. — Давай поспим, — бормочет он. — Мне нужно наверстать упущенное. Нил улыбается. Если бы Он только знал. Судоходная авария усложняет их повторный визит в Осло. Нил заглядывает через замочную скважину на огонь и разбросанные золотые слитки на треснувшем асфальте. В нескольких футах от него Он заряжает свой пистолет, и когда поднимает руку, то шипит. Они раньше знали о травме, но сейчас все стало намного хуже. — Как твоя рука? — спрашивает Нил. — Не хорошо, — Он прячет кровоточащую рану под костюмом, затем хватает маску, вздрагивая при каждом движении. Желудок Нила скручивается. Кровь забрызгивает пол. — Подожди, — призывает он. — У тебя кровотечение. Позволь мне взглянуть. Взглянув между каплями, дверью, Нилом и Кэт, Он протягивает руку. Нил нежно скользит пальцами вверх по запястью, к предплечью, к бицепсу. Но времени не хватает. Кэт живет, Нил водит машину, а Он учится. Когда Нил называет эту операцию «нашей», он позволяет Ему быть все ближе и ближе к истине. Они пожимают друг другу руки — работа сделана хорошо — а затем Нил возвращается к рулю, а Он кладет Свою на бедро Нила. Ночь растворяется в бледно-лиловом рассвете. Они рядом с доками, но Нил еще не готов отказаться от этого; он сворачивает с выхода и паркуется. Они открывают заднюю часть машины скорой помощи, чтобы сесть, придерживая Кэт между собой, пока втроем смотрят восход солнца. Это не совсем похоже на прощание, но это близко к нему. Где-то в глубине души Нил знает, что их перевернутое время на Magne Viking — часть истории, которую Джон не рассказал бы. Нил проводит для Него и Кэт экскурсию по безопасности, и кажется, что они привезли ее и Макса в Аликанте. Нил поражен тем, что эта ностальгия по трем лицам может принадлежать только ему, и они никогда не вернутся сюда в таком виде. Поскольку он не уверен, сможет ли он когда-нибудь снова сказать Ему, Нил прижимает Его к себе — крепко, может быть, слишком крепко, чувствуя все костлявые локти и белые суставы — ночью и шепчет: — Я люблю тебя. — Эээ, — Он немного отстраняется. — Я не знаю, что сказать. Нил крутится на руках, чтобы они смотрели друг на друга. — Тебе не нужно ничего говорить. Мне просто нужно, чтобы ты знал. Он хватает подбородок Нила большим и указательным пальцами, затем целует его, нежный, будто Нил может сломаться, что с ним будет позже, и он рассыпается в Его руках. Потому что Нил измотан и — почему бы ему не признать этого? — он напуган. Они плывут туда и обратно, обратно. После того, как они выбрали день для возвращения — 14 июня, и у Нила кружится голова от наложенного значения того летнего дня — Он идет на палубу. Нил следует. — Здесь красиво, — Его голос низкий, искаженный кислородной маской и тяжелыми волнами. Нил упирается локтями в перила. — Каждый раз, когда я вижу это, я думаю, что привыкну, и тогда новизна исчезнет. — Не исчезнет. — Нет, — соглашается Нил, кладя голову ему на плечо. — Не исчезнет. В конце, когда время не проблема. Проблема в том, чтобы выбраться живым. Стоя среди пыли, мусора и обломков, Он кричит: — Нил, подожди! Нил шепчет: — А теперь отпусти меня, — и Нил прощается, целуя Его, пока он всхлипывает, — Знаешь, я вообще-то тебя не вербовал, — однажды признался Джон. Они были в поле. Солнечный день в Лондоне, разбившийся двухэтажный автобус, который больше не был кусками металлолома. Красный цвет красиво сиял на фоне чистого голубого неба. — Почему? — спросил Нил, сжимая талию Джона. — Ты увидел мою фотографию и понял, что безумно влюбился в меня? Джон поцеловал Нила в голову и пробормотал: — Что-то в этом роде. и Нил меняет слова «Касабланки», потому что это любимый фильм Джона, и Он еще этого не знает, но Нил постоянно искажает его одним словом, чтобы рассердить Джона. — Надо же бургерам случится…* — Такому! Такому случится! Нил, дорогой, — практически поет Джон, вертя Нила по кухне под мелодию «Как проходит время», — У меня есть пистолет. «Но можем ли мы что-то изменить, если сделаем это по-другому?» Что случилось, то случилось. Нил в третий раз за день проходит через турникет. Нил уходит под землю, сердце колотится. Нил думает… В конце концов то, что вы любите, у вас заберут. И тогда вам выстрелят в голову, чтобы остановить это. А потом, хотя и намного позже, это, наконец, происходит с вами: вы получаете выстрел в голову, думая: «Мне выстрелили в голову», но в этом есть элемент смешного — вы знали, что это произойдет. И, что еще хуже, когда вы умираете на полу, вы смотрите на место, где земля встречается с дверью, и понимаете, что открыть ее не так уж и сложно. Нил умирает. Они встретились на лодке, направлявшейся в Токио: первая миссия Нила для Тенета. Джон дал ему кодовое слово и связи. Он посмотрел на Нила так, что у Нила возникло ощущение, что никто в его жизни никогда не смотрел на него так раньше. Они поужинали. Нил даже не заказал еще себе выпивку, когда Джон сказал ему: — Мне нравится узнавать новобранцев». Ухмыляясь, Нил ответил: — Нет, не нравится. Глаза Джона мерцали, когда его мысли уносились далеко. Однако всегда достойный, он вернулся в следующее мгновение. Он посмеялся. — Что заставляет тебя говорить это? Ты не знаешь меня. Всегда храбрый Нил ответил: — Но я хочу узнать. Обе руки были под маленьким круглым столиком. Взгляд Джона был более нерешительным, чем ожидал Нил, но его пальцы были увереными, барабаня по запястью Нила. — Тогда сначала ты, — настаивал Джон. — Я хочу услышать историю твоей жизни. Нил наклонился вперед. — С чего мне начать? — С начала.