Король Драконов 2

      Он не мог спать спокойно. До сих пор его мучали воспоминания, а последний поступок омеги, который спас альфу от бездетности, делал ещё хуже. Стоило ему только закрыть глаза, как тут же в его сонном сознании всплывали моменты того, как он наносил омеге удар. Плачущий от боли, трясущийся, сжавшийся и шокированый Дэн, сидящий перед сильнейшим альфой всего мира. Альфа, кричащий на него и оскорбляющий, ненавидящий беднягу буквально ни за что. — Мне так жаль… — пробубнил Саламандр, лёжа около стены и отвернувшись в её сторону мордой, — Ничего не помогает… — его пустой взгляд впился в каменную породу, не двигаясь, — Сколько бы я не просил прощения, сколько бы Дэн не говорил, что простил меня. Лучше мне не становится. Он врёт. Я чувствую, что в глубине своей души он меня ненавидит, просто почему-то не показывает этого. Такое невозможно простить… Сильнейший альфа поднял лапу на беременного омегу… Позорище, а не альфа… В самом деле… Лучше бы я не вылуплялся… Жалкий урод… — дракон со злобой сжал лапы в кулаки, едва сдерживая бешеный вопль. — Драго, ты спишь? — внезапно его окликнул сонный голос его друга, Дэна. Он звучал очень мягко, его владелец явно волновался о своем друге. — Только что проснулся, — солгал сильнейший, перевернувшись на другой бок, увидев сидящего рядом с ним омегу, — Ты хочешь что-то? — Драго приподнялся и потянулся, разминая затёкшие мышцы. — Почему ты плачешь? — омега решил не церемониться и задал собеседнику ответный вопрос. — Я? — на всякий случай переспросил Саламандр, после чего Кузо кивнул, — Я не… Кхм… с чего ты взял, что я плачу? — Ты носом шмыгаешь, скулишь, дышишь тяжело. Что случилось? — Драго мельком взглянул в глаза Дэну, после чего тут же овтел взгляд в сторону, глубоко вздохнув. — Я не могу так… — тихо и поникше начал пайрос, — Меня все ещё совесть мучает из-за того, что я посмел тебе навредить… Я даже спать не могу из-за этого, только глаза закрываю, тут же всплывает та ночь. Пожалуйста, Дэниел, я тебя прошу. Умоляю… Ударь меня… — альфа взял руку омеги в свои ладони. Тёплые и грубые, пытающиеся казаться безопасными и безобидными. Драго отгрыз все когти с обеих лап, чтобы даже не поцарапать Дэнилеа ненароком. — Я же тебя простил, зачем? — совсем ничего не понимающий Дэн не противился действиям своего друга. — Твоего прощения недостаточно. Нет, я не в том смысле, что!.. То есть… — спросонья альфа не мог нормально сформулировать предложение, — Я просто хочу, чтобы ты ударил меня со всей своей силы. Куда тебе больше хочется — туда и бей. Я буду стоять ровно с закрытыми глазами. Это ведь раз плюнуть… — Но… — Дэниел даже возразить не успел, как Драго его перебил, вежливо и мягко: — Пожалуйста… Дэн, ради меня, прошу тебя… Я больше не выдержу такого… — Ладно… — омега покачал головой от безысходности, после чего медлительно поднялся на ноги, упираясь рукой в левое колено, и направился к гроту логова. В свою очередь, альфа радостно вскочил с места и поспешил вслед за своим другом. Холодные лунные лучи старательно освещали Вестрою. Ночами планета становилась словно безжизненной, и только журчание воды в океане и шелест листвы прогонял эту застоявшуюся тишину, плотную и густую. В спокойной воде отражался лунный диск, светящий белым светом. Под этим светом Драго встал напротив омеги и посмотрел на него с явным нетерпением. — Куда?.. — по виду Дэна было ясно, что бить своего друга он совсем не хочет. — А это ты сам реши, мой мальчик. Бей сразу же, как будешь готов, — альфа закрыл глаза и встал ровно. На его морде застыла улыбка. — Прости меня!.. — сказал омега, после чего резко с размаху ударил альфу в брюхо, выбив весь воздух из его лёгких. От такого удара Драго стал задыхаться, свалившись на колени. Дэн тут же сел перед ним, обнял одной рукой за плечи, а другой за затылок и прижал к себе. — Тише, тише… Сейчас всё пройдёт, потерпи… Тш-ш-ш, спокойно… — омега гладил задыхающегося альфу по спине и затылку, пытаясь успокоить, — Попытайся выровнять дыхание… Через пару минут дыхание Драго вернулось в норму. Альфа пару раз проморгался, отстранился от омеги и благодарно посмотрел прямо в бездонные карие глаза. — Спасибо тебе огромное, Дэниел… Я тебе очень благодарен, — произнёс сильнейший, — Наверное, это довольно странно, что тебя благодарят за то, что ты кого-то побил… — Тебе полегчало? — с искренним сожалением спрашивает Дэн, придвигаясь ближе к альфе. Оба бакугана сидели на коленях друг на против друга. — Да… Пожалуй… — замято и неуверенно отвечает ему Саламандр, за что ловит острый взгляд Кузо на себе. — Я рад… — но почти тут же этот пронзительный взор смягчается, привычные альфе карие глаза добреют, и омежка виновато улыбается, — Прости, похоже, я слишком сильно тебя ударил… Всё прошло? — Нет-нет, все прекрасно, всё уже прошло, не переживай… Если бы ты ударил ещё сильнее, я был бы просто счастлив, — Дэн цикнул и покачал головой. Прохладный порыв ветра ласкал чешую драгоноидов. — Куда уж сильнее? Я и так со всей силы своей бил, — немного смущённо и неловко признался Дэниел, отведя взгляд в песок под собой. — Правда? — Ага. Ложись, полежи чуть-чуть, — омега приблизился ещё больше. Совсем близко. Драго не понял, что хотел этим сказать его друг, поэтому остался неподвижен. Только когда Дэн похлопал себя по коленям и сказал подгоняющее «ну?», Альфа осознал, что предлагал ему Дэниел. — Я не думаю… Не думаю, что это приемлимо… Мы же с тобой друзья… — с перерывами на формулировку своих слов говорит пайрос и все ещё жмётся около омеги, не решаясь что-либо сделать. — Да ладно тебе! Вчерашний день вспомни! Помнишь, чем мы занимались? — на весёлых тонах, без малейшей злобы или осуждения выдаёт омега, повторно пригласив сильнейшего прилечь у себя на ногах похлопыванием по ним. Драго, сильнейший и самый грозный Бакуган, не выдержал натиска одного единственного омеги и послушно расположил морду у него на коленях. — Вы уже придумали имя дракончику? — Драго подумал, что его тон прозвучал дерзко. В конце концов, он, так сильно обидевший омегу и его альфу, априори не имеет права не то что удостоиться такой чести — лежать сейчас на коленках своего лучшего друга, — а просто быть рядом с ним. А, стало быть, и вопросы о детёныше Дэниела Драго обязан был оставить при себе. — Ещё нет, — меньший драгоноид медленно опустил ладонь на мордой сильнейшего, спрашивая этим самым разрешение, которое он и получил взглядом. Мягкая, теплая ладонь стала поглаживать шершавую, грубую, покрытую частыми шрамами морду альфы, — Так много вариантов. Дракоша вообще уже около пятидесяти имен перебрал, всё-то ему не нравится. Ещё и на моем счету около тридцати. — Он будет замечательным отцом… — Это точно… А у тебя есть варианты? Как бы ты назвал? — Я?.. Такой как я не имеет права выбирать имя твоему детёнышу… — Это просьба, пожалуйста. — Ам… Ну… Если будет мальчик, я бы назвал его Рэй. А если девочка, то… Эмма?.. Забудь, это очень глупо, прости… Мне нужно было тщательнее подумать… — Мне нравится. Оба варианта. Я скажу их Дракоше, может ему тоже понравится. — Для меня будет просто огромной честью осознавать, что твой дракончик будет носить предложенное мною имя… — Боже, какой же ты официальный! — Я исправлюсь, прости… — Да нет же, я не про это! Я в хорошем смысле. Скажи «круто». — Круто… Это очень круто… Ещё я очень хочу ещё раз сказать тебе от всей души спасибо… Мой дорогой мальчик, Дэниел мой родной… Ни с чем несоизмеримое спасибо тебе за то, что ты простил мне такой тяжкий поступок… Я могу лишь представить, каких колоссальных усилий тебе это стоило… Спасибо тебе за то, что ты принял меня в свою семью… Для меня огромная честь быть твоим другом… Я всегда буду помнить твою доброту ко мне… Я и подумать не мог, что после того, что я наделал, я смогу вот так вот полежать у тебя на коленях, поболтать с тобой обо всём на свете, ощутить, как ты меня гладишь… Спа… спасибо… Ты… Ты крутой парень… — Тихо, ты чего в последнее время плачешь так часто?.. — Я думал, моя жизнь кончена… В тот день, когда я пришёл к тебе, чтобы попросить прощения, я был в отчаянии… Я не знал, как мне жить без тебя… Я просил твоего прощения, молил тебя меня простить, потому что очень сильно боялся одиночества… Признаю́сь, я даже подумывал о самоубийстве… — Драго… — Каждый раз, когда я вспоминаю тебя в ту ночь, твои слёзы, твой страх… А после твою ко мне доброту, твои ласки ко мне, добрые слова, поддержку… Я… Я… Я просто не могу сдержать слёз… Ты такой добрый мальчик… — Всё хорошо, не плачь, не плачь… Вот же, я и не знал, что ты такой чувствительный внутри… Все в порядке, Драго. На тебя уже никто не злится за это, тебя простил, и я, и Гелиос. — Будь на его месте я, никогда не простил бы такого… Он настолько сильно тебя любит, что сдержал свой порыв меня загрызть… Тогда я чувствовал его ужасающую ауру… Аурая насыщенная желанием убить меня, разорвать в клочья, не оставить ничего, что могло напомнить обо мне… А после она исчезла без следа, и я понял, что ты смог его укротить… Я тобой восхищаюсь, Дэниел… — Да ладно… Мы же просто поговорили… — Можно я встану? — Конечно же, — Драго неторопливо встал с коленок омеги и устремил свой взгляд за горизонт. — Уже светает, скоро проснется Гелиос. Тебе лучше пойти в логово и ещё немного поспать, а я побуду тут. Спать я уже не смогу. И… Прости, что заставил подняться в такую рань… — Все в порядке. Ну, тогда… А как это сказать?.. Если уже утро, то спокойного утро? — Добрых снов, Дэниел… — Д-да, добрых снов, Драго… — кивнув вдогонку, Дэн поднялся с земли и побрёл в пещерку е своему альфе. — Такие мне не снятся уже много-много лет… — сказал альфа пайроса вслед своему другу, понурив голову и тяжело вздохнув. Дэн пришёл в пещеру. Гелиос лежал на том же месте, где и был — возле яйца, но так, чтобы между ними поместился ещё и омежка, — но уже перевернулся на бок. Ну, а Дэн туда и поместился: он лег прямо перед своим альфой. Омега прижался спиной к его тёплому брюху и взял его лапу, закидывая ее сверху себя. Гелиос, словно сквозь сон узнав Дэниела, замурлыкал, улыбчиво оскалился и прижал его к себе поплотнее, носом зарывшись в его шею, щекоча Кузо ровным дыханием. — Такой суровый, а такой милый… Как он это делает?.. — Кузо максимально изогнул шею и увидел торчащий кончик языка Гелиоса, — Милаха!.. Дэну удалось поспать ещё около получаса. В теплых и крепких объятиях любимого и дорого альфы он чувствовал себя идеально защищённым. Проснулся же он от того, что Гелиос глубоко и резко вздохнул. Следом омега почувствовал на своей шее жар нескольких чувственных поцелуев и игрывых покусываний. Он обернулся и увидел заспанную мордашку Гелиоса. Он выглядел мятым и явно не источал бодрость. — Доброе утро, малыш, — проворковал альфа даркуса и поцеловал повернувшегося к нему омегу в нос, после лизнув его. — И тебе доброе утро. Дракош, ты чего такой сонный? — он погладил мордаху Гелиоса, а тот подался навстречу ласкающей его руке. — Всю ночь не спал… Просыпался по среди ночи и понимал, что чую не твой запах. Пугался сильно, тебя искал… И так всю ночь… — Бедный… Ты поспи сейчас хоть пару часиков. — Нельзя, за тобой с дракончиком нужен глаз да глаз… У тебя все хорошо? Как ты себя чувствуешь после вчерашнего? Если я чем-то могу тебе помочь, ты не молчи, обязательно скажи мне, я всё-всё сделаю. — У меня все хорошо, не переживай. Я в полном порядке. Тебе не о чем волноваться, Гелиос. Тем более, Драго же тут, он присмотрит за нами, а ты поспи. Давай… — Дэн точно так же сел на колени, подогнув ноги под себя, и пригласил Гелиоса на сон. — Л-ладно… — пробубнил даркус, укладываясь на импровизированную подушку, — Большое спасибо… — Удобно? — спросил омега, поглаживая своего альфу по плечам и спине. — Очень удобно… И тепло… И мягко… — почти тут же Гелиос засопел и уснул, чем умилил своего истинного, заставив улыбку появится на его мордашке. Кузо не считал, сколько минут он просто так сидел и наглаживал своего любимого. Но скоро в пещеру с широкого шага вошёл Драго и сходу заговорил. — Дэниел, я сейчас… — начал басистый и громкий голос Саламандра, но строгий шик перебил его и остановил в гроте. — Тихо ты, Гелиоса разбудишь! Он всю ночь не спал… Бедняга… — Это из-за меня, да?.. — альфа сразу же догадался, что является причиной бессонницы даркуса. — Да… После секса с тобой мой запах изменился, и Дракоша с непривычки пугался ночью, что меня рядом нет. И так всю ночь меня искал, вот и не выспался совсем. — Я… Мне жаль, простите… Снова от меня одни проблемы… — Все в порядке, не переживай. Ты что-то говорил, когда заходил в пещеру. — Да, точно. Я просто хотел сказать, что я лечу к родителям. Нужно с ними поговорить. Вот… — Драго мялся, не желая заканчивать свою фразу. — Хорошо, я понял, это личное. Прошу тебя, без глупостей. Туда и обратно, понял? — Дэн прекрасно слышал фразу Гелиоса о том, что «за омегой с детёнышем нужен глаз да глаз», но он просто не мог сейчас держать Драго тут, когда он так хотел поговорить со своими родителями. Именно поэтому он просто позволил Саламандру полететь. — Да, хорошо… — Удачной дороги, — прошептал Кузо, после чего Сильнейший кивнул и удалился, — Гелиос меня отругает…

***

Целый час сильнейший альфа провел в полете, безостановочно направляясь к островку, на котором жили его родители. В этот раз он был гораздо спокойнее, чем в прошлый, хотя все равно немного нервничал. Но переживание это было вызвано разговором, который Драго хотел затеять с родителями. Ступив на нагретый солнцем песок, Драго сразу же пошагал к гроту логова. Осторожно постучал костяшками по породе на входе и назвался. — Саламандрик, как хорошо, что ты пришёл! — из логова на стук вышел Сайрус, в левой лапе держа плоский камень, покрытый царапинами. Драго прекрасно знал, что этот камень служит его отцу уже который год — на нем он стачивает свои когти, — Проходи, пожалуйста. Хочешь рыбки? Угостись, — едва только сильнейший вошёл внутрь, его отец тут же протянул ему крупную сочную рыбу. — Пап, я прилетел сперва по делу… — Драго, конечно же, принял угощение, но есть его пока не намеревался, — Мне нужен твой совет… — Правда? Я приятно удивлен, что после моей огромной ошибки и чёрствости ты просишь у меня совета… — Сайрус отложил камень в сторону и сел у левой стены от входа в логово, — Присядь, пожалуйста, — Драго послушно сел рядом со своим отцом. — А где мама? — Она полетела к соседям на другом острове. Там живёт семейство грифонов, и у них заболел малой. Попросили её помочь, а она же у нас великодушная — не смогла отказать. — Вот, как… — Сынок, ты можешь рассказать мне всё, что у тебя на душе. Я тебя выслушаю и помогу всем, чем только смогу. — В общем… Ты ведь помнишь Дэниела, так? — Да, замечательный малый. Хоть мы и мало друг о друге знаем, я все равно уверен, что он просто потрясающий. — Вот… Я очень виноват перед ним… Я сделал ему очень больно, как и физически, так и душевно… Он сказал, что простил меня, но… Я не могу себя простить… Что мне сделать, чтобы загладить свою вину? — Не буду расспрашивать, что у вас случилось. Вижу, ты не хочешь об этом говорить… — Тебе правда это интересно? — Конечно же. Всё, что касается жизни моего сына, касается и моей жизни. Но если ты не хочешь… — Ты знаешь, кто такой… Аполлонир?.. — Он ведь один из Великих воинов Вестрои, если я не ошибаюсь? — Да. Он пришел за моим бойцом, Дэном, на Землю и забрал с собой, чтобы он помог ему в одной миссии. Он подверг его жизнь немыслимой опасности, а со мной даже словом не обмолвился от этом. Я нашёл их и… избил Аполлонира и в порыве ярости разбил Дэну нос… Случайно… я даже и не сразу понял, что ударил Дэниела, а не Аполлонира… Я навсегда запомнил этот напуганый шокированный взгляд… я запомнил вид его крови на моем кулаке… Дальше — лучше. В битве с Нагой Аполлонир погиб. Они столкнулись, когда Аполоннир искал драконью мяту для омеги. Он болел у нас. Я не смог спасти его… Вместо этого я свалил всю вину на Дэна, ударил его по мордочке… И… И… Прости, я сейчас… — Драго принялся утирать морду и выравнивать сбившееся дыхание. Его отец положил лапу ему на плечо. — Все хорошо, Саламандрик… Папа рядом, не нужно так переживать… Передохни, если тебе нужно, у нас весь день впереди… — Спасибо тебе… В общем, я сильно его ударил. Чудом не повредил его животик тогда… Кроме того, я ещё и сказал, что ненавижу его и что лучше бы он не появлялся на свет… Я много раз до этого делал ему больно, но он всегда меня прощал с улыбкой на лице… А я пользовался его добротой и снова его предавал, делал больно, доводил до слёз, до истерик. Я не альфа… Нет… Я — бездушная тварь… Мне нет прощения за такое, но… Дэнни сказал, что снова простил меня… Вот и в-всё… Я просто хочу заслужить его прощения… — Да, напортачил ты знатно… Но оскорблять себя не нужно, все равно это ничем тебе не поможет. Знаешь… Омеги очень любят ласку, заботу. И цветы. Много цветов. Твоя мама их просто обожает. Помню, как-то давно я тоже провинился перед твоей мамой, так пышный букет цветов помог мне все исправить. Ты можешь собрать приличный букет, погладить его, сделать массаж, покатать на шее — твои габариты тебе позволяют. Не уверен, конечно, на все сто, но это должно сработать. Твой друг — очень замечательный бакуган. И очень добрый. Я уверен, что раз он сказал тебе, что простил тебя, то он и в самом деле простил. — Возможно, но… Так мне будет спокойнее… и я докажу сам себе, что могу сделать ему что-то приятное… — Да уж… Дай-ка папка встанет, — старый драгоноид медлительно поднялся и встал прямо перед Драго, — Знаешь, я тоже хотел извиниться. — За что? — недоумевающе спрашивает сильнейший, все так же сидя на месте. — За твоё испорченное детство… — более старший драгоноид встал на колени перед сыном, который сразу же растерялся и не знал, что делать, — Я был слеп… Я смотрел на тебя и видел в тебе лишь будущего сильного драгоноида, а не своего сына, который хотел внимания и любви своего родного отца… Ты всегда хотел, чтобы я гордился тобою, чтобы я тебя любил… Но я… Я не обращал на тебя внимания… Ты вряд-ли мне поверишь, но… Мне так жаль, что я не смог стать хорошим папой для тебя… Мне очень жаль, что ты рос без отцовской любви и ласки… Мой родной сынок… Я испортил тебе все детство… Но я не со зла… Я хотел, чтобы ты вырос сильным и храбрым… Но теперь, когда я вижу, каким ты стал и без меня, я осознаю, что тебе я был не нужен… И виноват в своей ненадобности я один… Ты вырос очень сильным, гордым и замечательным бакуганом, сынок… Я очень рад, что ты вырос именно таким, какой ты есть сейчас… Я горжусь тобой, Саламандр… Имею ли я право вообще называться твоим папой?.. я не знаю… Нет, я полагаю… Я не сделал ничего такого, чтобы ты любил меня, считал своим папой… Какой же я безмозглый идиот… Я прошу у тебя прощения… Я понимаю, мой Саламандрик, что я тебе почти всю жизнь сломал… Но… Если ты ненавидишь меня, — ненавидь, у тебя есть на то причины, но, пожалуйста, не бросай свою маму… она так сильно тебя любит… Прошу тебя, приглядывай за ней… — он не договорил, так как Драго просто бросился к своему отцу и крепко накрепко обнял. — Я люблю тебя, пап… Всегда любил… Да, в детстве ты был очень назойливым, доставал меня, но… ты ведь мой отец… Ты меня воспитал. Благодаря тебе я стал таким, какой я сейчас. Если бы не твои нравоучения и тренировки, я бы давно сломался. Это ты сделал меня таким. Ты мой папа, и ты потрясающий… Я рад, что именно ты мой отец… — Сынок… — его отец крепко обнимал своего сына. Оба плачущих драгоноида не желали расставаться, — Мне жаль… Мне так жаль!.. Я хотел как лучше, я хотел приготовить тебя к суровой жизни, я вовсе не хотел становиться тираном в твоих глазах! Я даже не помню, чтобы ты улыбался мне… святые воины, я не видел улыбки родного сына… Я даже не помню, чтобы я тебя гладил и ласкал… Знаешь, раз я в твоём детстве тебя не тискал, то буду тискать сейчас. — Пап, ты серьезно? Я же уже не маленький. — Для меня ты всегда будешь крохой… — Сайрус провел ладонью по скуле своего сына, немного оттягивая её, из-за чего рожица Драго стала забавной. Более старший альфа посмеялся, утирая слёзы. Уже слёзы радости. — Можно мне поглядеть на тебя? — Ну конечно же можно. — Сайрус осмотрел рога своего сына, проверив их на прочность. — Вымахал то как, здоровяк… — Пап, ты… Ты правда любишь меня после того, что я тебе рассказывал? Про мои поступки с Дэниелом… Да и не только с ним… — Ох, сынок… Что бы ты не сделал, я всегда буду тебя любить. Не мне тебя судить, я не имею на это права. Все ещё не могу нарадоваться, что ты вернулся к нам… Спасибо, Саламандр. — Я тоже рад. Можешь считать, что я приукрашиваю, но я многое потерял в своей жизни. Я очень рад, что с тобой и мамой все хорошо. — Нет-нет, я тебе верю и… И соболезную… Мне жаль, что, когда тебе нужна была помощь, когда тебе нужна была опора и поддержка, меня рядом не было… — Ты не виноват, пап. Я ведь сам ушел не весть куда. — Сынок, можем посидеть так подольше? За все эти годы я так соскучился по тебе… — Столько, сколько тебе хочется. Я только рад. — Можешь рассказать мне о твоём друге Дэниеле? — Ну… Он очень добрый малый и очень хороший. Ты помнишь, через некоторое время, как я ушёл, Вестроя начала разрушаться? — кивок, — Дэниел помог мне ее спасти. И после, когда нас хотели взять в рабство, словно животных, мне тоже помог именно он. Когда я предложил ему что угодно взамен, он просто отказался, сказал, что помогал не за награду. Я часто думаю, что недостоин иметь такого хорошего друга. Что мой мальчик заслуживает напарника и друга в разы, нет сотни и тысячи раз лучше, чем я… Что я его обременяю, а он из-за своей безмерной доброты не может мне сказать об этом и бросить меня… — Это не так. В таком случае, он бы сказал тебе об этом. Вы очень подходите друг другу. И я очень хочу, чтобы у вас все было хорошо. На твоём месте, сынок, я бы подошёл к нему и спросил у него, что ему во мне не нравится, и исправился в этих направлениях. — Может и так, но то, что я уже сделал, мне не исправить. Я даже не могу посмотреть ему в глаза… Они такие красивые, ни у кого таких ещё не видел. И как осознаю, что по моей вине эти глаза истекали слезами… Сразу становится так больно… Интересно, что он обо мне думает? Считает ли своим другом, или делает вид, что это так, а когда я одолею Нагу, он выскажет мне в морду всё, что в нём накопилось? Скорее всего, так и будет. Хотел бы я, чтобы всё хоть чуточку наладилось… Я и подумать не мог, что привяжусь к кому-то настолько сильно. Я боюсь, пап… Я так сильно боюсь… — Чего ты боишься? — Я боюсь, что он отвернётся от меня, когда все закончится. Дэн — моё всё. А я только и делал, что причинял ему боль. Я не могу принять то, что он простил мне такой ужас, который я с ним сотворил. Я не верю. Он, скорее всего, просто держит все в себе, чтобы потом, как весь этот кошмар закончится, все мне высказать и бросить. И поделом. Заслужил. Да и не такое заслужил… Как же все так обернулось?.. — Скажи мне вот что. Ты просил у него прощения? — Конечно же. Я вымаливал его прощения, стоя перед ним на коленях! — Твои извинения были искрены. Когда он говорил, что простил тебя, какой была его мордашка? — Мордочка… Он как-то странно глядел на меня, словно… Словно он ждал меня, словно хотел, чтобы я вернулся. — Ещё ты сказал, что он улыбался. — Ага… — Все это говорит о том, что он тебя простил. Правда, сынок. Он не держит на тебя зла. Он волновался за тебя, когда ты вернулся. Если бы он тебя ненавидел, выставил бы из пещеры. Но он этого не сделал. — Дэниел… Ну вот… Т-теперь мне стало ещё хуже!.. — в ответ Свайпус лишь легко посмеялся и повертел головой. — Все у вас будет хорошо, не переживай.