***
Сколько лет? Сколько лет они жили вместе? Сколько лет они уже знакомы? Тридцать пять? Сорок? К чёрту цифры! По иронии судьбы Юрию досталась роковая и самая восхитительная женщина, что он когда-либо встречал. Наверное, это всё-таки не нелепая шутка от жизни, скорее наоборот — дельный совет, помощь, которую когда-то принял мужчина. Она его дополняла. Была той частичкой, что научила спокойное и терпеливое сердце биться чаще. Горячая кровь понеслась по венам профессора Ковалёва в тот самый день, когда очаровательная девушка переступила порог института. Тогда ещё детская влюблённость, пропитанная страстью и вечной игрой, на долгое время завладела обоими, а суровая борьба, сменяющаяся волной нежности осталась в их отношениях и по сей день. Как говорил Архимед: «Только та любовь справедлива, которая стремится к прекрасному, не причиняя обид». Со стороны все действительно думали, что он — подкаблучник. Но было ли это правдой? Конечно, нет! Он лишь следовал мудрым наставлениям Архимеда, Эпиктета, Еврипида и ещё десятка друзей, которые во весь голос выступали перед ним через свои научные труды и книги. Уж поверьте, ему совсем не сложно воздержаться от алкоголя, не есть мясо и бегать по утрам. Если Ольга хочет — пусть будет так. Это ведь забота. Странная, совершенно неясная для окружающих и понятная лишь им двоим. Разве Юру должно волновать что думают остальные? Он не обязан всех и каждого убеждать в том, что его жена им не манипулирует. Любовь — теорема, которую каждый день надо доказывать! Лишь этим он и занимается, всякий раз просыпаясь с лучшей женщиной на планете! Простое слово из четырёх букв — Котя, а затем нежный поцелуй в лоб и чашка кофе в постель. Забавно, что эта эпиклеза берёт своё начало со студенческих времён, сейчас им уже больше пятидесяти, а девичья фамилия Котеева до сих пор остаётся ярким пятном их совместной жизни. А потом Турция… они уже пару месяцев в разводе. Глупо, наверное. А это отмазка — «Не сошлись характерами» — чушь собачья! Было бы это правдой, он бы не терпел, она бы не заботилась. Не было бы всех этих колкостей и выпадов. Хотели показаться безразличными к друг другу. Получилось? Вряд ли. Ах, а тот ласковый поцелуй в щёку на балконе! Душа профессора трепетала. Хотелось плюнуть на очередную игру, забыть о «новом статусе» и прижать гордую, непокорную, но в то же время хрупкую женщину к своей груди. Нежное «Оленька» вырвалось машинально. Так просто нужно. Они же оба понимают, что всё это — жалкий фарс. Лишь очередная размолвка, кинувшая их в крайности. Ещё в студенческие годы их бурные нравы сталкивались и расходились во мнениях…***
Январь 1981 года. Пожалуй, погоду той зимой действительно можно было назвать странной. Было холодно. Изо дня в день яростно хлестал дождь, вместо пышных белых сугробов дороги покрылись лужами, а светлая одежда прохожих грязью. В общем, стояла идеальная для хандры погода. Были причины грустить и у пары молодых людей. Снова что-то не поделили… В очередной раз обсуждали мясо. Как бы абсурдно это не звучало, всё равно было правдой. Они действительно повздорили из-за куска свинины. Глупо, да? Но ведь они молоды, им всего по двадцать: глаза горят, кровь кипит, энергия так и льётся через край! Любая тема — повод рассориться у философа-отличника и трусихи-экономиста. Да, именно так Юра называл свою Ольгу, правда ей знать об этом совсем необязательно. Хотя постойте, может уже не свою… Когда в последний раз они разговаривали? Когда эта удивительная девушка дарила ему улыбку? Два злосчастных месяца назад. Всё получилось само собой. Одна из самых красивых парочек университета просто распалась, сама этого не подозревая. Дни сменялись неделями, недели месяцами. Тоска не угасала, но врождённая гордость брала верх. Кто он такой, чтобы извиняться первым, особенно если считает себя правым? Почему она обязана падать на колени и молить о прощении? Сколько человеческого счастья разбилось вдребезги только потому, что кто-то из двоих вовремя не сказал: «Извини!». Эта история казалась похожей. Двое созданных друг для друга людей просто не сумели удержаться вместе. Она ушла к другому, он остался один. Ольга предпочла его лучшего друга… Теперь Саша крепко сжимал её холодную ладошку, утыкался носом в её шелковистые волосы и целовал, провожая до аудитории. Предатель. Как он мог? Когда успел? Неужели «друг» слушал его исповедь, одновременно мечтая о ней, о его девушке, о его Оле?! Он восторгался ею и страшно её ревновал. Хотел, чтобы она принадлежала только ему. Хотел, чтобы ни один мужчина не изучил её лучше, чем он, и не узнал, какая она. Он чувствовал, что каждый узнавший её тоже захочет, чтобы она принадлежала только ему. Юра снова видел их вместе. Она казалась счастливой… Широко улыбалась, одобрительно кивала головой в сторону Берковича и поправляла его растрепавшуюся шевелюру. Сердце юного студента сделало пару кульбитов, а затем приземлилось куда-то не туда. В груди щемило, руки невольно сжались в кулаки. Сквозь длиннющий коридор и толпу учеников Юра всё равно чувствовал и видел её взгляд. Взгляд шоколадно-карих глаз и сверкающий, недобрый огонёк в них. А затем хитрая улыбка и она уже целует Сашу в нос. Какая же сложная! Сначала любит, заботиться, а потом обнимает другого. И снова конец недели, снова его бывший лучший друг заходит в ту же аудиторию, что и сам Юрий. Противно. На душе скребут кошки, а этот ловелас в очередной раз садится рядом с симпатичными студентками. Мерзкий, он, чёрт возьми, мерзкий! Кокетничает с одними, а дурит другую. Преподаватель раздаёт проверенные рефераты, Беркович громко вздыхает. Ведь раньше всё писал Юра, кто же теперь делает работы за Сашеньку? Она стояла прямо у входа, на секунду Юра забыл обо всём, желая взять её за руку и сплести их пальцы. На него будто бы вылили целое ведро ледяной воды. Осознание вернулось, всё ведь давно кончено. Оля его уже не ждёт. Теперь она наряжается не ради него, дарит лёгкие поцелуи не ему, переживает не о нём. Юрий сидел у окна. Он больше не ждал перерывов, чтобы встретиться со студенткой экономического факультета, лишь закрывал глаза, в надежде не увидеть эту парочку снова. Где-то недалеко раздался воинственный крик. Будто взревел дикий зверь. Весь шум и гам коридора стих. Юра узнал голос бывшего друга, что истошно вопил. Ольга, она просто стояла рядом и проглатывала всё, чем одарил её Беркович. Слёзы скорым потоком лились по её лицу. Он ненавидел, когда она плакала. Разве на это можно было смотреть? Философ-отличник против мастера по самбо. Каковы шансы? Не важно! Оля — лишь его женщина, и никто не смеет причинять ей боль. Пускай он кончит как Ленский, падёт от пули близкого друга, зато сердце Ковалёва будет принадлежать лишь ей… Он уже бежал по коридору, попутно закатывая рукава. Его удар пришёлся точно в челюсть противника. Крики друга мгновенно прекратились. Ольга подняла взгляд. Становилось страшно. В воздухе определённо витал гнев. Затем острая боль и туман… Юра уже лежал на полу. Один мастерский удар самбиста и драчун-дилетант вне игры. Но это вовсе не означает, что он проиграл. Скорее наоборот, отвоевал свою девушку и получил здоровенный синяк в подарок. Она сидела на полу рядом с ним и нежно целовала каждый миллиметр его побитого лица. Холодные руки аккуратно промакивали салфеткой кровь на нижней губе. — Зая, ты хотел, чтобы я умерла со страху? — Ольга действительно переживала, однако на её лица красовалась точна такая же глупая улыбка, как и у него, — Юрий Анатольевич, вы вообще меня слышите?! — Котя, я больше не буду есть мясо, — и это первое, что он сказал после двух месяцев их ссоры. Кажется глупым, но она поймёт к чему это, поймёт только она… — Юра, это здесь причём? Просто прекрати драться! Твоему и без того медленно работающему разуму для полного счастья не хватает только сотрясения мозга! Иногда нужно разойтись на время, чтобы потом сойтись на всю жизнь…***
И вот, они стоят на балконе, она напоминает о «новом статусе», а затем с особым трепетом целует мужчину в щёку. Больше, наверное, он ничего не слышал, да она ничего и не говорила, лишь элегантно развернулась и направилась в сторону выхода. — Оленька, а помнишь четвёртый курс? — её глаза неожиданно загорелись, а на лице появилась неуловимая улыбка. Конечно, она помнит, но вряд ли признается в этом, лишь вновь сделает вид, что Юра ей безразличен и окрылённая сбежит оттуда со вкусом его кожи на губах…***