Прятки между грешниками

      Лунная ночь снова дарит миру свои незабываемые воспоминания. Сны кружат по всему миру, разнося с собой тихий, детский смех. Он слышится необычайно чётко, будто это не является шуткой царства Морфея. Смех кружит вокруг разума, не издеваясь, а успокаивая своим присутствием. Лунные грёзы лишь прекрасная добавка к этому сну. Этот сон, может, и имел странные корни и посылы, но еле слышный храп он не мог прервать, ибо слишком слаб для такого. Гармония и умиротворение в организме, теле, мыслях остаются, даруя возможность провести вновь несколько незабываемых минут, смотря чудесные сны…       Но в один момент луна прекращает так томно светить. Она отстраняется от Земли, словно обиженная жизнью крестьянка. Отдаляясь всё больше и больше, дарит внезапную вспышку холода и тошноты. Её облик тускнеет, становясь лишь расплывчатой картиной, пострадавшей от бесчувственной воды. Она перестаёт согревать и оставлять надежду на спасение. Последний лучик света в конце тоннеля пропадает, насовсем пропадает из поля зрения. Лёгкие сжимаются, глаза наливаются предательской влагой, а из уст вылетает тихий шёпот мольбы… Уход столь тусклого, но прекрасного ночного света влияет на организм так, словно это наркотик. Мир перестаёт быть таким, каким он должен быть. Парень, не в силах удержать такую потерю, всё же прикрывает глаза, намереваясь заснуть в собственных слезах… И он засыпает, мгновенно и без лишних разговоров.       Пробуждение оказалось таким резким, что сперва могло показаться, что его водой облили. По лбу скользили пару капель холодного пота. Сердце внутри бешено забилось. Адреналин в крови подскочил от внутреннего кошмара. Помрачение разума построило перед ним страшную картину, состоящую из боли и крови. А за ней последовал вновь тихий и очень детский смех, напевающий своим голоском колыбельную:  — Спи, моя радость, усни! В доме погасли огни; Пчелки затихли в саду, Рыбки уснули в пруду. Месяц на небе блестит, Месяц в окошко глядит… Глазки скорее сомкни, Спи, моя радость, усни!       Доносится чей-то далёкий, но ужасно громкий крик, от которого Леон окончательно просыпается, прокричав: — Что за чертовщина?!       Он резко поднимается с бетонного пола, нервно оглядывая помещение. С первых секунд тот ощутил едкий и тошнотворный запах, как от уксуса. Из-за него первое время голова разрывалась на кусочки, становясь пазлом из частичек мозга. Однако не увидеть расплывчатый силуэт перед собой было слишком глупо и странно. Чья-то тень, имевшая ярко-голубую окраску, была совсем поблизости, будто наблюдала за временной неадекватностью Леона. Парень быстро отполз назад, встретившись спиной с ледяной стеной. — Что… Кто ты? — спросил он, протирая пальцами сонные глаза.       Мрачные тона на миг отступили, и Леон смог вернуть взгляд на впереди стоящую тень. Он недоумевающе нахмурился, лицезрев перед собой небольшого размера робота, имеющего измученный вид. Царапины на его дисплее мешали воспроизвести чёткую картину, которая передавала его голубые и большие глаза вместе с тонкой ухмылочкой внизу. Краска с кнопок в буквальном смысле слезала, будто кожа. Испорченный временем и грязью робот протяжно забибикал, будто настраивая свой голос на нужную волну. И ему это удалось сделать благодаря всё ещё работающим кнопкам. Из его динамиков раздалось: — Я 8-Бит. Это единственное, что я сейчас могу записать в свою компьютерную память.       В момент его речи парень постоянно оглядывался, больше убеждаясь, что он находится не в своей родной комнате. Столь ужасных тонов на стенах в виде крови, грязи и ещё каких-то биологических жидкостей никогда не было в его квартире. Отвратный запах вместе с холодом никогда раньше не приветствовали проснувшегося парня. И он был полностью уверен, что в его комнате раньше никогда не лежали без сознания пару человек. Все они отличались друг от друга, начиная окраской и заканчивая одеждой. Но всех их объединял кошмарный сон, не дающий им проснуться и оказаться в ещё более кошмарной реальности.       Леон с трудом смог перевести взгляд на робота. Соображать и контролировать себя становилось труднее. — Что здесь происходит? Кто все эти люди? — Я н-н-н-не знаю, — заглючил голос 8-Бит. — В моей базе данных не найдены их имена. Мою систему отключили и стёрли множество файлов. Я не могу найти ответы на твои вопросы. — Чёрт… — досадно ругнулся Леон, поднимаясь на ноги.       Ноги подкашивались, будто после очень долгой пробежки. Мышцы не слушались и желали лишь повалить парня на пол. Однако Леон вовремя упёрся рукой об стену. Он постарался вспомнить, что с ним самим произошло, но в голове была лишь пустота, словно та тоже решила уйти, не оставив за собой даже маленькое письмецо. Кроме того, нарастающая тревога сильно мешала, не давая перебрать воспоминания по полочкам. Всё было бесполезно. — Я тоже нихрена не помню… Всё будто в тумане.       Леон собирался вновь озвучить тревожный вопрос, но он резко прервался и обернулся, услышав тихий шорох. На полу, будучи ещё в сонном состоянии, лежала девочка с синими, как ночное небо, волосами. Растрёпанные пряди лезли ей на лицо, прикрывая тёмные глаза. Её красный комбинезон на лямках был испачкан в жидкой грязи. С первого взгляда вид девочки напоминал неудачно сложившуюся жизнь, а точнее жизнь бездомного, но ситуация меняла мнение о ней кардинально. Она чуть-чуть раскрыла свои ресницы, но тут же испуганно вжалась в стену, ругнувшись: — Твою мать… — О, ещё одна проснулась, — произнёс с болезненной радостью Леон, подойдя к даме. — Ты что-нибудь помнишь? Как тебя, к примеру, вырубили или как мы все здесь оказались? — Ч-чего? Нет! Я ничего знаю! — Ясно, — парень равнодушно пожал плечами. — Из тебя никакой информации не вытащишь.       Девочка возмущённо вскинула брови. Её щёки приобрели алый, озлобленный оттенок. — Ты хоть сам знаешь, что за бредятина сейчас творится?! — спросила она сквозь зубы.       Голос Леона резко стал писклявым: — Дя, зняю. Ми снимаем румьтурь в этой мимишной комнатке.       Дама недовольно нахмурилась. — Оборжаться можно. — Ага, я знаю, — его брови тоже недовольно опустились вниз. — Но вот где мы и что с нами будет я не знаю. Даже этот компьютер на ножках ни черта не знает! — Да, не знаю, — поддакнул робот. — Во-от. Нам, видимо, всем так память стёрли. Ударили в голову и прощай память…       Девочка не могла сдержать столь напряжённой обстановки. Её пальцы стали нервно поправлять упавшие на лицо пряди волос, а сама она торопливо произнесла: — Я точно не помню, как здесь оказалась. Всю свою оставшуюся жизнь я помню.       Леон кивнул. — Я тоже. Меня, кстати, Леон зовут, — он протянул ей руку.       Та рассеянно уставилась на неё, но всё же приняла помощь. — Джеки, — сказала она, поднимаясь на ноги. — Очень приятно познакомиться. В таких обстоятельствах я никогда ещё ни с кем не знакомился.       Ему пришлось придержать Джеки за плечи. Её ноги также не слушались, подкашивались и вздрагивали от каждого усилия. Но вскоре девочка сама легонько оттолкнула от себя Леона и, уже справляясь самостоятельно, томно спросила: — А что, часто доводилось с кем-то знакомиться? — Можно и так сказать.       Некоторое мимолётное время они вдвоём быстро переглядывались друг с другом. Их взгляды состояли из одного недоверия, которое сеяло страх и тревожность. Знакомство от слова «совсем» не повлияло на доверие и тёплые взаимоотношения. Толстая нить отчаяния и раздражения всё ещё связывала их души вместе, не желая слышать даже про перемирие. Тишину прервал робот, чьё тихое бибиканье вновь разнеслось по комнате, а за этим последовали слова: — Будем ждать, пока все остальные проснуться?       Леон и Джеки одновременно перевели взгляд на 8-Бит — Ну уж нет. Долго задерживаться здесь я не хочу, — процедила Джеки, оглядывая спящих. — Разбудим всех быстро. Может, кто-нибудь да вспомнит что-то. — Да-да-да, искренне надеемся на лучшее.       Девочка снова построила угрюмую рожицу, но так и ничего не сказала.       Троица молча принялась будить всех людей, чьи глаза ещё не лицезрели настоящего ужаса. Прерывать их из сладкого сна было мучительно для совести, ведь это сравнимо с оборванной жизнью, которая никогда не станет прежней. Однако они продолжали приводить в чувства людей, проснувшихся и напуганных незнакомой обстановкой. В тусклой комнате, напоминавшую будку, то и дело проносилось: — Где я?! Это совсем не смешно! Выпустите меня отсюда!       Слова, поясняющие лишь верхушку происходящего, никак не успокаивали людей. Леону пришлось долго успокаивать девушку с голубым и пышным платьем, похожим на расцветающий цветок. От этого испуганного и отчаянного взгляда, просящего сказать, что это шутка и всё на самом деле хорошо, становилось тошно внутри себя… На языке появлялась горечь, словно от гнилого яблока. Уверенность внутри медленно утихала. С каждым проснувшимся человеком, парню неосознанно приходило в голову, что они все напуганные, но реагируют по-своему. Они все разные, но скрытные и загадочные, как закрытая дверь… — Слушай, успокойся уже! Мы все не в восторге от этой чертовщины, но ведь это не повод слёзы распускать! — раздражённо повторил Леон, потряхивая девушку в голубом платье. — Но как тут не плакать? Нас поймали, затащили сюда, а потом всех по очереди убьют! Я не хочу так быстро умирать! Я просто не хочу… — Никто никого не собирается убивать! Нас… дофигище, так что справится мы в любом случае сможем! Всё, вставай уже.       Парень взял девушку за плечи, а затем поднял её на ноги. Та удивительно легко, словно пушинка, взлетела вверх и также легко опустилась на ноги, не ощущая дискомфорт от непослушных мышц. Девушку всё ещё потряхивало, но это было из-за её истерики и плача, который прерывал всю гробовую тишину… — Угу, спасибо и на этом, — Леон слабо улыбнулся, но потом поспешил убрать улыбку с лица, обращая взор на Джеки. — Так как у тебя дела?       Оторвавшись от мужчины с тёмной кожей, та досадно протянула: — Прекра-аснее некуда. — Ладно, спрошу по-другому. Кто уже вошёл в курс дела и не будет тупить большую часть времени? — Я, вроде как, понял, — поддакнул мужчина. — Да, я тоже… — сказала девочка с рыжими волосами. — Ну вот и отли… — Леон! — прервал знакомый ему голос. — Блин, я спросонья совсем не поняла, что это ты!       Леону пришлось повернуться кругом, чтобы увидеть перед собой свою же сестру, лежащую на полу. Его глаза стремительно наполнились недоумением и растерянностью, почти как слезами. На миг разум парня отключился, стараясь поверить в эту необъяснимую для него вещь. Ему пришлось аж проморгаться, чтобы убедиться, что это не очередная галлюцинация… И итог его разочаровал. — Я думал, что мне показалось… А это реально ты была… — Да! — она быстро поднялась на ноги и сильно обняла своего брата. — Мы так с тобой давно не виделись. Я никак не ожидала, что наша встреча пройдёт… вот так. Но мы же ведь опять встретились, да? Другого не нужно. — Другого не нужно? — подслушала их разговор Джеки. — Да если вот эту бредятину устроили только из-за ваших воркований, то вас ждёт долгая расправа. Это даже совсем не смешно! — Нет, дело не в этом. Просто я с Леоном очень давно не виделась и дико соскучилась. И Леон тоже соскучилась по мне, ведь так? — её рука невзначай коснулась его талии.       Но парень на это никак не отреагировал. — Как там дела с Дэйзи и с Аланом? — спросил он так тихо, чтобы только до Ниты донеслись его слова.       Девушка незамедлительно отпрянула от него, возмутившись и растерявшись. Она смотрела на него, как на предателя. В ней читалось некое непонимание сказанных слов, но все остальные эмоции, а именно боль и тоска, продолжали плясать в её разуме. И Нита быстро переменилась в лице, оскалившись. — Всё ещё давишь на больное?       Леон безразлично пожал плечами, ставя на их диалоге точку. Он посмотрел за спину Ниты, заметив с самого начала в тени кого-то ещё. Тень скрывала его от всех, словно держа под плащом в защите. Однако парню быстро удалось разглядеть оттуда торчащую руку и растрёпанные фиолетовые волосы. — Тут ещё один человек! — крикнул Леон, якобы случайно отталкивая сестру в сторону. — Он прямо здесь!       Джеки быстро подскочила. — Дай посмотреть.       Леон быстро взялся за руку лежащего в тени человека, вытаскивая его на свет. Чем больше свет падал на спящего, тем больше компания убеждалась, что это был ещё один парень. Тусклое освещение давало увидеть растрёпанные фиолетовые волосы, бледную, почти белую кожу и небольшие мешки под глазами. Его одежда была легка и предназначалась явно не для холодной зимы. Всё, что на нём красовалось, это фиолетовая накидка, розоватого оттенка брюки вместе с ботинками, у которых подошва вся покрылась грязью. Парень выглядел очень измученно, почти как мертвец. — Он… жив? — спросила «пчёлка».       Леон на миг прислушался к ощущениям. Рука парня оставалась тёплой, а на его запястье чувствовалось лёгкое колебание. Он даже дышал, но делал это очень слабо и измученно, будто одно только тело заставляет его поглощать воздух. — Да, жив, — наконец произнёс Леон.       Он дотронулся до шеи парня и, нажав чуть-чуть подушечками пальцев, ощутил ещё одно слабое колебание. — Да, точно жив… — Так буди его быстрее! — Джеки нетерпеливо подошла к спящему и стала его трясти.       Однако Леон быстро убрал руки девочки с тела парня, прошипев: — Ты ему сейчас все мозги взболтаешь! — Ну простите… Зато всегда эффективно.       Парень принялся легонько трясти тело, но реакции никакой не было, будто он действительно уже скончался. Сколько усилий Леон не принимал, гробовая тишина продолжала мозолить мозги. Если бы сердце внутри этого тёплого тела тихо не постукивало, то всё было бы гораздо проще для понимания. — Да что за хрень? — ругнулся Леон, теряя терпение. — Он не просыпается! — Скорее всего, ему что-то вкололи или он ну прямо очень крепко спит, — отозвался мужчина с тёмной кожей.       Леон томно вздохнул, но всё же кивнул. — Да, наверняка вкололи какую-то фигню. Но тогда аналогичный вопрос: почему только ему вкололи? — Да что тут думать? — вспылила Джеки. — Когда его ловили, то он больше всех сопротивлялся. Логично, что ему вкололи дозу побольше. — И откуда такие подробности? — Я просто так считаю. Нам всем же надо было что-то принять, чтобы отключиться и оказаться здесь. Не могли же мы сами прийти сюда и заснуть. — Звучит правдоподобно, — хмыкнул Леон, принимаясь осматривать парня. — В любом случае, что нам с ним делать?       Повисла задумчивая тишина. Парень повернулся ко всем присутствующим, но получал взамен лишь негодование. Кто-то пожимал плечи, кто-то просто молча отводил взгляд, как та самая тихоня из класса, а кто-то сразу говорил, что не имеет понятия. Тогда слово вновь перепало роботу, который внезапно подключился к «сети»: — Можно осмотреть его на наличие ранений. Вид у него болезненный. Значит, имеются большие шансы найти физическое отклонение. — Ну сразу видно, что ты робот. Тем не менее сейчас посмотрим… Вряд ли клад найдём, но в нашей ситуации любая находка хороша.       Леон быстро оглядел лицо парня, но кроме царапин, больше напоминающих узоры, ничего нужного не нашёл. Он принялся медленно стягивать с парня накидку, обнажая и без того открытое тело, дрожащее от озноба. Как только его рука прошлась по торсу, то вновь раздался недовольный голос, который уже принадлежал Ните: — Ты его везде лапать будешь? — Если понадобится, то я при тебе разорву его брюки, — заметив на себе недоумевающие взгляды, Леон поправился. — Я не всерьёз. Просто хотел сказать, чтобы мне не задавали лишних вопросов. — Ну да, мы так и поняли, — процедил мужчина.       Уверенность в своих действиях подкосилась. Чувствовать под своими пальцами чужую кожу показалось нахальством или даже преступлением. Однако Леон не намеревался так быстро сдаваться, как испуганная громом дворняжка. Он продолжал немного надавливать на грудную клетку парня, ощущая крепкие и целые кости. После этого пришлось снять со спящего накидку полностью, дабы приступить к спине. Леон действовал аккуратно и несколько нерешительно, будто в его руках была чужая жизнь. И его медлительность знатно раздражала девицу с тёмно-синими волосами, но её слова испарялись под чередой томных мыслей.       Стоило лишь перевернуть спиной вверх парня, как вдруг резкие, красные и такие яркие царапины взошли на сцену, мгновенно впечатлив зрителей своей кровавой походкой. Дорожки из крови виднелись на его коже очень чётко, словно это была лишь алая краска или кетчуп. Однако глубокие порезы говорили об обратном… Леон аж быстро отпрянул назад, чувствуя, как внутри всё сжимается. Страх моментально загорелся внутри него. Как и у всех живых существ в этой комнате. — Боже-боже-боже! — истерично протараторила девушка в пышном платье. — Я же так и думала, что с ним сделали что-то ужасное! — Охренеть просто, — вдогонку ругнулась Джеки. — Действительно охренеть, — поддакнул мужчина. — Что это такое?! — пропищала Нита.       Девочка сделала вид, что от страха её ноги подкосились. Её колени чуть пострадали от удара об бетонный пол, но это не помешало ей резко приблизиться к брату и вжаться в него, ища в его толстовке защиту и спасение… Но в голове Леона не было ни одной мысли, которая могла поистине успокоить. Мысли настолько сильно поплыли, что даже дыхание участилось, а сердце забилось в новом ритме. Парень никак не мог оторвать взгляд от царапин. Они приносили ему тошноту, боль и печаль, но он продолжал смотреть на них, теряя дар речи. — Тут что-то написано, — послышалось бибиканье робота.       Подойдя к парню почти вплотную, его железная рука дотянулась до плеча, словно сканируя, а затем 8-Бит вдруг притих. — Так и что там написано?.. — пришёл в себя Леон.       Он резко встал на ноги, отталкивая который раз родную сестру. Встав возле робота, Леон принялся оглядывать царапины, которые одним видом вызывали дрожь и рвотные позывы. Кровавые узоры складывались в буквы, а те в слова… Несколько согласных и гласных парню удалось распознать. Но до него быстро дошло, что это далёкий и скрытый язык, о котором он ничего не знает. Даже глубоко в подсознании эти слова напоминали первые попытки ребёнка написать лёгкую, безобидную фразу. Однако ни одно дитя не станет писать кровью на спине невинного парня, при этом расположив его тело в жуткой и уже душной комнате. Леон косо посмотрел на робота. — Ну и что? — Что? — 8-Бит медленно посмотрел на парня. — В тебе хоть переводчик устроен? Или кнопку надо какую-нибудь нажать? — он ткнул пальцем в пару красных кнопок.       Робот недовольно запищал: — Нет, этого не нужно. Я могу перевести. — Ладно, подождём пока твой компьютерный мозг всё сделает.       Робот пристально уставился на слова и буквы в виде глубоких царапин. Он не отрывался от них. Смотрел так, будто находится под гипнозом или это картина вызывает у него восторг, настоящий и жуткий восторг… Облегчением в этой ситуации было лишь то, что 8-Бит быстро пришёл в себя. Его глаза невинно, почти по-детски, уставились в никуда. Некоторое время он перезагружал доставленную в его память информацию, а затем последовало: — «Добро пожаловать в ад». Это так переводится.       Все растерянно и испуганно переглянулись между собой, первые секунды думая, что это плохая шутка или же сбой в переводчике робота. Однако 8-Бит продолжал настырно смотреть на парня с царапинами, убеждая остальных, что в его словах не пронеслась ни одна ложь. — Ну что за пидорасня?! — громко выругалась Джеки, сильно ударив рукой об стену. — И что это, блять, значит? Нас будут сто лет держать в заложниках? Зашибись! — А что ты думала услышать? — огрызнулся Леон. — Что-то сладенькое и мимишное? — Хотя бы одно логическое объяснение к этому я хотела услышать. Но нас тупо всех послали!       Во время её мимолётного крика, сорвавшийся с губ дамы совершенно случайно, стены слабо затряслись, будто при землетрясении. Даже пол на миг поддался их ритму, начиная отплясывать и дрожать под воображаемую музыку. Однако тряска закончилась также быстро, как и началась. Дверь в одной из стен слегка открылась, пропуская такой же тусклый, но уже синего оттенка свет. Оттуда подул вялый и слабый холодок. Это послужило последней каплей для присутствующих. Всё взгляды разом упали на Джеки, которая так и застыла в позе «усталого работника». — Как ты это сделала? — удивлённо спросила «пчёлка». — Это н-не я. Я вообще хрен знает, что сейчас произошло. — Но нам всё равно нужно пойти туда! — произнёс мужчина. — Нам здесь нет смысла оставаться. Сами подумайте, либо мы здесь остаёмся и доживаем свои последние года, не имея шансов спастись, либо идём и ищем отсюда выход!       Леон присвистнул. — Вау, мысли читаешь…       Джеки равнодушно пожала плечами. — Ну да, я сама не против-то. Только вот что мы с ним будет делать? — она указала пальцем на парня, всё ещё видящего седьмой сон.       Мужчина резко посмотрел на парня в зелёной толстовке. — Да пускай он… Кхм, как тебя зовут?.. — Леон. — Да, пускай его Леон понесёт и дело в шляпе! — Чего? Я на грузчика что ли похож? — раздражённо прыснул парень. — Может, ТЕБЕ вообще будет удобнее нести его. Ты же такой худенький, ручки как макароны, ноги как две палки… — чем больше он перечислял, тем больше понимал, что проигрывает эту войну. — Да и фиг с ним. Ладно, я понесу. Только если там окажется другая комната, то пусть его уже кто-нибудь другой понесёт. Я так грыжу смогу себе заработать! — Ага, давай уже, поднимай, — Джеки издевательски улыбнулась.       Леон быстро нагнулся и взялся за плечи парня. Он накопил в себе силы, как зарядку на телефоне, а затем приготовился поднимать тяжёлую тушу с пола. Парень делает одно резкое движение и… Тело чуть ли не целуется с потолком, оторвавшись даже от рук Леона. Однако тот быстро ловит «летучего» парня до того, как он падает на пол. — Я думал, он будет тяжелее, — нервно хихикнул Леон. — Да, он такой тяжё-ёлый. Ладно, пошлите уже. Брок первый пусть идёт.       Слова предназначались для того самого мужчины. — Окей, я так я.       И компания нерешительно направилась прочь из комнаты, думая, что их дальше может поджидать в таком адском месте…