Сочельник

      Когда его Чаша начала всех расспрашивать про их традиции на Рождество, Этан напрягся. Он слишком хорошо её знает, чтобы поверить, что ей просто интересно. И ее аккуратные вопросы в духе:       А что, в клубе действительно так здорово в этот день?       А где, говоришь, вы ёлку покупали?       А почему Владимир отказывается отмечать?       А что тогда отмечают мусульмане?       А почему Рафаэль прикидывается слепо-глухо-немым? и множество других «а где», «а почему» и «а что» оптимизма также не внушали.       И когда она наконец угомонилась, Этан все равно оставался настороже. Потому что… Ну, это его Чаша, она успокоится только тогда, когда добьется своего. Не раньше. Да, она закончила с расспросами, но продолжила шушукаться по углам с Иваном, резко замолкая, когда кто-то заходил в комнату. Этан ждал подвоха. И дождался.       Он был единственным, кто не удивился, когда в малой гостиной появилась небольшая ель, которую эти двое с энтузиазмом обматывали мишурой. А Нил, сидя в кресле с закинутой ногой на ногу, комментировал и давал советы.       — Ангела или звезду? — девушка, забравшись босиком на спинку дивана, обернулась к альбиносу, — что сюда лучше подойдёт?       — Мне кажется, звезда. Между прочим, ты знаешь, откуда пошла традиция, устанавливать маленького ангела на верхушку?       — Ну… я знаю только похабный анекдот.       — Что за анекдот? — Заинтересовался Иван.       — Ну, в общем. Веселое время — сочельник. Особенно для Санта Клауса: миссис Клаус сожгла рождественское печенье, эльфы требуют сверхурочные и не делают игрушки, а олени в обед так нажрались, что разбили сани. Санта рвет бороду от злости, сочельник уже на дворе, подарки не готовы, печенье в ведре, и этих рогатых алкоголиков не добудишься. И не понятно, где шляется Маленький Ангел, которого три часа назад отправили за елкой. Тут открывается дверь и вваливается Маленький Ангел с вопросом, а куда дерево-то засовывать? Ну…. С тех пор и пошла традиция сажать на самую верхушку елки маленького ангела.       Тишина. Первым заржал Этан, выдавая свое присутствие. Потом к нему присоединился Иван. Нил поперхнулся. Велиат закатил глаза.       — Какая пошлость, — скривился инкуб, — почему бы тебе, прекрасное создание, не увлечься чем-то более… приятным?       Девушка приподняла бровь. Очень знакомым движением, отметил про себя Этан, видимо дурные привычки заразны.       — Например?       — Легенда про поцелуи под омелой, — оглядев присутствующих, скептически глядящих на него, Велиат изящным движением откинул волосы за спину, — а что? Как по мне, ужасов в мире итак хватает, лучше интересоваться чем-то более невинным. И эта прекрасная традиция, чтоб вы знали, связана со смертью. О, красавица, я вижу огонь интереса в твоих глазах. Ты так красива и так кровожадна. Что ж, вот как звучит легенда. Однажды богу летнего солнца Бальдру, сыну Одина и богини любви Фреи, приснился сон, предсказавший ему смерть. Стремясь уберечь любимого сына, Фрея пошла на поклон к стихиям огня, воды, воздуха и земли, ко всем животным и растениям, чтобы те не причиняли Бальдру вреда. Но забыла про омелу, растущую высоко над головой. Тогда злой и коварный бог Локи смазал ядом омелы стрелу, которая и убила Бальдра. Но боги сжалились над безутешной матерью и воскресили его. В день зимнего солнцестояния, разумеется. От радости Фрея стала целовать всех, кого встречала под белыми ягодами омелы, выросшими из её слёз. С тех пор считается, что омела дарит жизнь и исцеляет от болезней, а поцелуй под омелой является залогом всепобеждающей любви.       Девушка наклонила голову набок, с интересом рассматривая Велиата.       — Красивая история. Но мне нравится что-то более, — она покрутила рукой в воздухе, — ну ты понимаешь, приземленное.       — Тогда тебе должна понравиться история про рождественских ангелов, — усмехнулся Нил.       — Я в этом очень сомневаюсь, глядя на Вас. Слишком уж у Вас довольный вид.       — Уверена? — Нил с намёком изогнул бровь.       Этан видел, как в его Чаше боролись два начала: любопытство и ожидание грандиозного подвоха. Но она была всегда слишком любопытна, его Чаша.       — Ну… блин… Рассказывайте! — любопытство все же победило, девушка даже скатилась со спинки на сиденье и уселась в позу лотоса, — неужели все эти истории о жутких жертвоприношениях правда? Развешивание потрохов и органов по деревьям. Молодые девственницы в лесу на морозе. Да?       — Нет! Ты где эту мерзость вычитала?       — В интернете. Наврали, да?       Нил кивнул. Девушка погрустнела.       — Кельты, конечно, были монстрами, но не настолько. И на деревьях развешивали яблоки и орехи, а не органы. И в жертву девственниц, конечно, приносили, но не на Йоль.       — И что, даже никакие старцы, прообразы Санта Клауса, не ходили по домам и не воровали непослушных детей?       — … Нет. Зачем этим старцам непослушные дети?       — Ну, чтоб сожрать, нет?       — У тебя какая-то больная идея-фикс, да? На Йоль детей никто не поедал.       Девушка окончательно сникла.       — Совсем никто? Нигде?       Нил задумался.       — Старцы точно нет. Йольский кот если только… Крампус похищал детей, но не ел… Просто сажал в мешок и избивал палками. У славян точно кто-то был. Карачун… Корочун… Крачун… что-то такое.       — А помните, Ганса Траппа? — спросил Иван и смущенно взглянул на древнего, запоздало поняв, что невольно перебил последнего.       — Кого? — хором спросили присутствующие, кроме Нила.       — Ну, — Иван замялся, подбирая определение, — Это… Кто-то вроде Фредди Крюгера в Лотарингии. Трапп был настолько жестоким и алчным богачом, что считали, что он заключил договор с дьяволом. За это он был отлучён от церкви и отправлен жить в лес, подальше от людей и особенно от детей. Однако, наряжаясь соломенным пугалом, он принялся охотиться на заблудившихся детей. То ли он поедал их, то ли был маньяком-педофилом — версии разнятся. И однажды Господь внял молитвам пойманного мальчика и поразил Траппа молнией. Тот умер, но не совсем. Видимо, сумел заручиться поддержкой своего приятеля — дьявола — и каждый год под Рождество, наряженный соломенным пугалом, он возвращается в этот мир и пугает плохо ведущих себя детей.       — Какая… оригинальная легенда, — задумчиво произнес Нил, — если бы Ганс её услышал, я думаю, он был бы очень позабавлен. Дело в том, что я знал этого молодого человека, и могу вам сказать, что практически ничего из вышеперечисленного, кроме отлучения, с ним не происходило.       — И как же было на самом деле? — поднял бровь Этан, привалившись плечом к дверному косяку.       — Для начала, спор с церковью начался, если мне не изменяет память, после того, как Ганс отремонтировал свой замок, который ему достался по наследству. И как только он закончил ремонт, замком заинтересовалось аббатство. Вроде как замок был возведен на землях, принадлежащих монастырю. И соответственно, он является собственностью монахов. Ганс с этим не согласился. Они долго спорили. В итоге монахи написали жалобу Папе Римскому, а тогда это был… не помню его тронное имя, но в миру его звали Родриго Борджиа. С ним я знаком не был, в отличии от его сына Цезаря… Чезаре то есть. Занятная семья, должен признать. Так вот, Папа письмом вызвал Ганса в Рим, держать ответ перед Святым престолом. В ответ Ганс послал его прямым текстом, обвиняя во всех смертных грехах. Не то, чтобы он был не прав, верно? Но Папа на это обиделся и отлучил его от церкви. Что характерно, Ганс особо и не расстроился. После этой истории мы с ним не виделись, потому что умер он спустя несколько лет от естественных причин в своем замке. Видимо, такими интересными подробностями его жизнь стала обрастать гораздо позже его смерти.       — Это, конечно, всё очень захватывающе и интересно, как менялись реальные личности под воздействием слухов и истории, — вмешался Велиат, усаживаясь в свободное кресло, — но давайте вернемся к Йольскому коту. Ты хочешь сказать, что он действительно существует?       — Что за кот? — Почуяв вечер захватывающих историй, девушка поудобней устроилась на диване и требовательно протянула руки к Этану. Вампир, скорчив рожу Нилу, прошествовал к дивану под тяжёлым пристальным взглядом древнего и сел рядом с Чашей, которая тут же свернулась в комочек и прижалась к его боку, приготовившись слушать истории.       Нил окинул пару суровым взглядом и продолжил.       — Йольский кот это… существо, отдалённо напоминающее кота. Его истинную природу я, к счастью, не знаю и знать, если честно, не хочу. Обитать предпочитает в горах Исландии. По легенде поедает непослушных и ленивых детей.       — А на самом деле? Как он определял, где послушные и трудолюбивые? — Иван с комфортом устроился на ковре около горящего камина.       — На самом деле… — Нил вздохнул, — все намного прозаичней. У этого… существа непереносимость овечьей шерсти. И поедал он тех, кто в йольскую ночь не надевал одежду из этой шерсти. А предприимчивые люди извратили это к своей выгоде. Всё как всегда.       Девушка хмыкнула. Так вот почему им в детстве постоянно твердили, что зимой надо шапки шерстяные носить. Память предков оказывается. И маркетинг.       — А великанша? — не мог успокоиться Велиат, — По легенде кот был фамильяром великанши.       — Великанов давно уже не существует. Кто вымер, кто ушел куда-то. Поэтому тут я ничего сказать не могу.       — Да нафиг великанов, — девушка проигнорировала недовольный взгляд инкуба, — про котика лучше расскажите. Чем он весь оставшийся год занимается?       — Славянский кот Баюн, египетская Бастет, бакский матагот, кельтский Ши… Не знаю, один и тот же это кот, но выглядят они похоже. И как любой кот, это существо то спит неделями, то скачет по всем планам и измерениям, веселясь и пакостя. Сомневаюсь в существовании Ада, но думаю, если Дьявол и существует, то этот монстр является его домашним любимцем.       Девушка хихикнула, живо представив эту картину: здоровенный рогатый демон, размахивает палочкой с пумпончиком перед огромным котом.       — А Дикая Охота?       — А что Дикая Охота?       — Это правда, что про неё рассказывают? Что если встретишься взглядом со всадником, то умрешь. Или исчезнешь. И что Дикая Охота — это предвестник бед и смертей?       Нил поджал губы.       — В общем и целом, да. Живым и здоровым после них мало кто оставался.       Девушка пораженно вздохнула.       — Что правда? Её предводитель действительно имеет отношение к загробному миру?       Нил скривился.       — Ну… Да.       — Я чувствую в Вашем голосе непроизнесенное «но».       — Не хотелось бы разрушать твои радужные мечты, но… Ты когда-нибудь видела последствия аварий, учиненных пьяными водителями?       Девушка переглянулась с Этаном.       — И все?       Нил кивнул, с сочувствием глядя на нее.       — То есть… Прославленная Дикая Охота — сборище алкашей-профессионалов, которые пьют уже не одно столетие?       — Именно. Поэтому и люди исчезают — им нужны собутыльники. А те, кто якобы умирают, на самом деле были похищены намного раньше. Пролетели над деревней — пять человек забрали, пять мертвецов отдали. Кто там будет разбираться в полуистлевшем теле, твой это муж или нет. Да и к тому же песиков они своих не кормят. Что поймали, то и сожрали. Поэтому и встреча с ними к бедам и смертям — мало кто может пережить столкновение сначала с оголодавшей сворой, а потом и с пьяной конницей. А то, что буйствуют они от Самайна до Бельтайна, это действительно связано с тем, что большинство всадников вырвались из загробного мира.       Девушка слегка нахмурилась. Не так она себе представляла реальность, совсем не так.       — А этот… славянский тип с непроизносимым именем, — подал голос Этан, ероша волосы своей Чаши, отчего та чуть ли не мурлыкала от удовольствия, — это кто?       — Карачун? — Все кивнули, — со славянскими сущностями я не сильно знаком, они меня очень не любят.       — Почему?       — Я им не нравлюсь как потенциальный конкурент. Вампир. Хищник. Зачем им делиться?       — А Карачун не только ел людей, но и пил кровь?       — Ничем подобным он не занимался, что за глупости, — раздался мрачный голос Владимира. Аристократ стоял, сложив руки на груди и опираясь на дверной косяк, невольно повторяя раннюю позу Этана.       — О! Мистер-я-не-люблю-Рождество! — Обрадовалась девушка, — присоединяйся.       — Не «я не люблю Рождество», а «я не отмечаю Рождество».       — А почему?       — Моя бабушка по маминой линии происходила из русских аристократов. Много мне рассказывала о традициях своих предков. И больше из детства мне запал в душу Новый год.       — Расскажешь? Расскажи!       Аристократ зашел в комнату и устроился в кресле около Нила. И оглядел разношерстную компанию, которая с жадным интересом уставилась на него, посмотрел на скользнувшего в гостиную тенью Рафаэля и слабо улыбнулся девушке.       — Может, приготовишь нам горячий шоколад или глинтвейн? Рассказ будет долгим.       Девушка тут же подскочила.       — Только без меня не начинайте! А то я обижусь.       И когда она уже почти вышла на кухню, Этан легко поднялся с дивана.       — Подожди, помогу тебе. А то будешь потом ныть, что «никакой помощи в этом доме», «я вам тут в служанки не нанималась» и далее по тексту.       — Когда это я так говорила?       — Да вот только вчера, например.       — Эй!       И переругиваясь таким образом, парочка скрылась за дверьми кухни. Владимир же, мгновенно перестав улыбаться, хмуро посмотрел на безмятежного Нила.       — Почему ты согласился участвовать в этом… — аристократ обвел помещение рукой, пытаясь подобрать цензурный аналог, — … фарсе?       — Рождество же семейный праздник, верно? — Альбинос скривил губы в усмешке. — И я впервые за долгое время могу провести этот день в кругу своей, какой-никакой, а семьи. Это разве недостаточный повод?       Владимир с раздражением потер лоб.       — Может быть, ей ты и смог задурить голову, но меня ты этим точно не убедишь!       — А может быть, ты просто слишком сильно ищешь подвох там, где его отродясь не было.       — Да что ты…!       — Владимир! Сегодня не та ночь, когда надо выяснять отношения, — внезапно вмешался Рафаэль, — и если Нил хочет провести эту ночь с… — вампир запнулся, — с дочерью, то кто мы такие, чтобы им мешать. Тем более, для девочки это тоже первый год, когда она не одна в этот праздник.       — Прислушайся к своему другу, он разумнее, чем ты.       — Тебя спросить забыл.       — Владимир! — Раздался слаженный хор в два голоса. Впервые Рафаэль и Велиат сошлись во мнении. Иван просто неодобрительно поджал губы.       В комнату вошел Этан с подносом, на котором стояли бокалы с горячим напитком. Вслед за ним шла растрепанная больше обычного девушка с мечтательным взглядом, держа в руках два оставшихся бокала. Поставив поднос на столик, Этан бросил на Владимира убийственный взгляд, обещающий все кары мира. Но промолчав, вампир вернулся на свое место на диване, утянув за собой несопротивляющуюся Чашу. Отдав один из бокалов Этану, девушка вновь удобно устроилась на диване и уставилась на Владимира, ожидая, когда он возьмет свой бокал, сделает глоток и начнет рассказ.       — Итак, — неторопливо начал аристократ, — Карачун, да? За достоверность сведений я не ручаюсь, так как слышал эти легенды и сказания от бабушки в далёком детстве. Возможно, что-то уже исказилось в памяти. Но насколько я помню, Дед Мороз, который дарит русским детям подарки на Новый год, стал «хорошим» только в последнее время. Изначально же это был по одним сведениям Карачун, по другим — одна из ипостасей Чернобога, еще были варианты — Позвизд, Кощей, Мороз — Бог Зимы, бог подземного мира. Но все сходятся в том, что это был жестокий, грозный и беспощадный Бог, с приходом которого землю сковывал лютый холод, как бы погружая ее в смертный сон. День его прихода в мир — день зимнего солнцестояния, когда ночь наиболее длинна и холодна. В этот день мёртвым становится проще воздействовать на мир живых, живые же в свою очередь имеют больше шансов оказаться по ту сторону. И именно поэтому зимнее солнцестояние считается днём Карачуна — Мороза и Смерти в одном лице…       Владимир замолчал, вспоминая. В комнате стояла тишина, все замерли в ожидании продолжения рассказа. А девушка плотнее прижалась к Этану. Хоть в гостиной и было достаточно жарко, ей почему-то показалось, что из дверей дохнуло холодом.       — Кроме того, в эту ночь — ночь Карачуна — души предков приходят в наш мир навестить потомков. Чтобы спросить с них, как они исполняли свой долг перед родом, своими богами. Жили ли они по совести или нет. И если ответ им не нравился…       Тишина в гостиной стала осязаемой. Вампиры и девушка словно погрузились в транс, смотря на огонь в камне, видя перед внутренним взором заснеженные поля, деревни и замерзших насмерть людей.       — Так, ладно, — зябко передернув плечами, сказала девушка, возвращая мужчин к реальности, — Раф, только ты остался.       Слепой вампир задумчиво провел указательным пальцем по губам.       — Я немного в растерянности, милое создание, ничего на ум не приходит. Кроме ведьмы Бефаны, но она считается доброй ведьмой. Её прообразом является Госпожа Изобилия, — Этан с Чашей синхронно фыркнули, — ничего такого, о чем бы вы оба подумали. Она приходила по ночам в дома людей и, не найдя пищи и питья для себя, покидала их в негодовании. Если же ее ждало угощение, она посылала хозяевам разные блага. Но в мое время подобные верования сурово осуждались и пресекались Инквизицией, поскольку они означали, что благополучие может исходить не от Бога, а от неких иных существ.       — То есть, никаких фольклорных сущностей?       — В то время был расцвет Инквизиции и гонения на ведьм, так что нет. Все, кто были раньше, предпочли затаиться до лучших времен. Или сбежать. Или ассимилироваться с людьми.       Девушка подняла глаза на Этана.       — Ну, а ты чем порадуешь?       Блондин поднял бровь.       — Рассказами о том, как малолетним дебилам в рождественскую ночь отрывало пальцы самодельными фейерверками. Я же был врачом. Самое загруженное время.       — Хммм, очень интересно, но не сегодня. Нил, расскажите лучше что-нибудь еще.       Альбинос тонко усмехнулся и изящным движением поднес бокал к губам. Сделав глоток, он принялся неторопливо рассказывать.       Негромко потрескивал огонь в камине, переливалась огнями елка, а вампиры слушали древнее существо, для которого старые мифы и легенды, что он рассказывал, были частью его прошлого.