Stay with me

      Как же ярко…       От этого сияния слезятся глаза. Вокруг так темно, и на фоне непроглядного мрака золотой свет чешуи — такой теплый, такой знакомый — бьет по глазам только сильнее. Бьет по сердцу. Бьет по самому больному. Сайрен не может пошевелиться. Нет, нет, это не он, нет…       — Сайрен.       Нет.       Принц цепляется за сумку с Арпом — единственным настоящим существом рядом. То, что он видит перед собой, — просто мираж. Иллюзия от огромного черного хищника, самой расщелины, чего-то, у чего даже названия нет — да неважно! Оно ненастоящее, оно просто пытается его запутать. И оно знает, на что давить. Скифф, мама, акулий народ…       Каппа.       — Зачем… — Сайрен едва может шевелить губами, а взгляд мечется от сияющей чешуи чужого хвоста к любимому лицу, к широко распахнутым сверкающим глазам. Как долго он не видел их… — Зачем ты меня мучаешь? Оставь меня в покое! Отстань!       Сайрен жмурится и кричит в надежде, что видение исчезнет. Но он открывает глаза — и то, что пытается казаться Каппой, все еще перед ним. И рука сама тянется к нему. То ли чтобы удостовериться, что это действительно обман, либо чтобы…       Прикоснуться. Сколько времени прошло с их последнего прикосновения? Дни? Недели? Месяцы? Когда Сайрен в последний раз видел эти глаза? Когда в последний раз он видел эту улыбку?       — Сайрен, — шепчет не-Каппа. — Я скучал…       — Не смей. — Принц сжимает веревку от сумки, совсем рядом с убыстряющимся сердцем. Это не он. — Не смей использовать его голос.       Он не смотрит в глаза миражу, потому что знает: посмотрит вновь — не выдержит. Он скучал. Да, он скучал. И он скажет это настоящему Каппе, когда они встретятся. Настоящему Каппе, которого он знает лучше, чем кого-либо. Знает каждую деталь. Чернота глупа, она не смогла даже вспомнить о шраме на лице Скиффа. Куда уж ей до таких мелочей, как порезы на хвосте Маяка. Их и вживую-то не каждый заметит.       Но Сайрен знает о них. Конечно, ведь он помнит, откуда они взялись.       — Ты снова упустил детали. Я знаю, что ты фальшивка.       Иллюзия опускает руку на хвост, словно только спохватившись. И Сайрен уже ждет, что иллюзия провернет тот же фокус, что и со Скиффом. Но не-Каппа усмехается и прикрывает глаза. Сайрен смотрит на его лицо — и допускает ошибку. На темных щеках играет легкий румянец, совсем как тогда, в пещере.       Воспоминания об их последней встрече заставляют и так ноющее сердце колотиться сильнее. Нет, нет, Сайрен, возьми себя в руки, это просто иллюзия, просто…       — Тебе нравится смотреть на меня, — тихо, с едва уловимыми шутливыми нотками, произносит мираж, и Сайрен чувствует, как сердце ухает куда-то вниз, а лицу становится жарко.       Он отшатывается. Надо уплыть. Просто уплыть куда-нибудь подальше и продолжить поиски выхода. Но он не может. И подплыть ближе не может. Сайрен не знает, что делать, он путается в собственных мыслях, и колотящееся сердце ни капли не помогает думать!       Вода колышется, и Сайрен выставляет руку, не поворачиваясь к миражу, чтобы удержать его на расстоянии.       — Н-не приближайся! Я уже знаю, что ты не настоящий. Так что нет никакого смысла…       Договорить он не успевает. Сайрен чувствует робкое прикосновение к пальцам — и это прикосновение такое теплое, такое бережное, такое родное, что сознание окончательно погружается не то в свет, не то во тьму. Каппа целует его пальцы — точно так же, как когда-то (как же давно!..) Сайрен целовал его.       — Но ведь ты искал меня, — доносится до слуха, и кажется, что в грудь бьет ледяной поток.       Боже… Нет, Поверхность сейчас так далеко, что вряд ли ее бог услышит Сайрена.       Принц выдергивает руку из прикосновения, и становится еще холоднее. А Каппа улыбается — и смотрит. Открыто, искренне, с такой любовью, как смотрел всегда.       — Ты должен был найти отца, — продолжает он, подплывая ближе. — Но я — это единственное, о чем ты на самом деле думал.       Сайрену страшно. Так, как ни перед каким чудищем не было страшно. Зачем нужны были тренировки, если сейчас он замер здесь — и не может пошевелиться от ужаса! А перед ним нечто, что выглядит, как Каппа, звучит, как Каппа… Но говорит совсем не как он. Сайрену страшно именно от этого. Он видит до боли любимое лицо, слышит до боли любимый голос, но слова, которые раздаются, слишком холодные, резкие и ненастоящие.       — Ты выбрал меня вместо всего замка, — говорит Каппа, не сводя с принца взгляда влюбленных глаз. Он улыбается и тянется вперед. — Ты спас меня вместо своей семьи…       — Нет, я… — Сайрен дрожит. Это неправда. Этот облик, эти слова — все! — Я не выбирал тебя… Его! — Он жмурится вновь. Это неправда, иллюзия! — Я не выбирал его! Я никого не выбирал!..       — Я тоже хочу быть с тобой.       Сайрен распахивает глаза, крик застревает в горле. Лицо Каппы совсем рядом, принц может чувствовать теплые потоки на своем лице. Золотистые глаза прикрыты, и Сайрен невольно вспоминает их последнюю встречу. Как Каппа так же тянулся к нему, волнуясь, не спеша, и так же в его глазах плескалась надежда вперемешку с сияющей любовью.       — Останься со мной? — шепчет он. — Твоя мать, все остальные… Они причиняют тебе страдания. Если ты останешься, я защищу тебя.       Воспоминания разлетаются на куски, и Сайрен бьет хвостом, чтобы отстраниться. Нет, это и близко не тот Каппа, которого он полюбил.       — Настоящий Каппа никогда не стал бы настраивать меня против моей… — выдает Сайрен, но прерывается на полуслове.       Плечо сковывает холодом, тягучим и склизким, как от гнилых водорослей. Сайрен поворачивает голову, и дергается от ужаса. Он слишком близко к скале, кишащей темнотой. Черные щупальца скользят по его чешуе, цепляются и тянут куда-то. К ним. В черноту.       Сайрен разворачивается и подается назад, подальше от живой тьмы… и чувствует, как пересеченную шрамом спину опаляет теплом. Тьму разгоняет желтый свет, и мягкие руки обвивают тело и ложатся на грудь. И под ними акулье сердце начинает биться так, словно хочет прыгнуть прямо в эти руки.       — Останься со мной, — раздается шепот возле самого уха, и Сайрену кажется, что к свежим ранам на лице добавляются новые. — Прошу…       Сверкающий хвост обивается вокруг акульего хвоста — уставшего после драки и долгого плаванья. Сайрену кажется, что он снова в замке, что его обвивают сверкающие украшения, но совсем не холодные, а теплые, почти горячие. Каппа льнет к нему, греет всем телом, а его свет разгоняет тьму.       — Все, что тянет тебя ко дну… — шепчет любимый голос, — ты не должен беспокоиться об этом. Просто останься со мной.       Сердце ноет, но Сайрен заставляет себя отстраниться. Чужие руки почти не держат, но он едва может шевелиться. Каппа смотрит на него. С болью. С отчаянием. С искренним желанием помочь. Тянется, но не хватает против воли. Сайрену невыносимо смотреть в глаза напротив, но и отвести взгляд не в состоянии. Он не видел эти глаза так долго, так долго не слышал этот голос — а сейчас все, эти глаза, этот голос, эти руки, все так близко. Жестоко. Невыносимо жестоко…       — Н-не… — из последних сил пытается возразить он, но рука Каппы касается его щеки.       — Сайрен.       И звучат те слова, которых рассудок боялся, а сердце жаждало больше всего на свете. Каппа улыбается, его глаза сияют, как тысячи светящихся морских созданий.       — Я люблю тебя.       И внутри Сайрена что-то с треском ломается. Он не видит перед собой ничего, кроме золотого сияния, и не чувствует ничего, кроме мягкой руки и теплых потоков, окружающих их обоих. Он не чувствует, как копошится в сумке Арп, стремящийся защитить хозяина от опасности. Он не видит, как черные щупальца подступают к нему со всех сторон.       Каппа тянется к нему за поцелуем, и Сайрен подается навстречу.