Расслабление

— А ты неплохо здесь обжился. — Годжо вылез как черт из табакерки и осветил комнату лучезарным оскалом. — Годжо-сенсей! — Собственный крик резанул по ушам, но у Юджи было оправдание — он испугался до жути. — Черт возьми, вы что, взяли за привычку неожиданно появляться? — Можно и так сказать. — Годжо обвел взглядом небольшое помещение и одобрительно кивнул. — Напоминает мою комнату в общежитии. А постеры с девушками где? — Вам нравятся девушки? — ответил Юджи прежде, чем подумал. Судя по расплывшейся на лице улыбке — по правде говоря, издевки там было больше, чем самой улыбки — Годжо понял его правильно. — Пол партнера неважен, пока я получаю удовольствие. — Нельзя быть таким эгоистичным. — Юджи поежился. Кожа рук покрылась мурашками. Интуиция настойчиво твердила, что неспроста к нему решили заявиться после продолжительного игнорирования, разбавленного грустной сценкой «воскресшего Итадори». Не то чтобы Юджи тосковал по наглому учителю-извращенцу, нет, вовсе нет, но отпустить и забыть ситуацию хотелось. Как говорится, расставить все точки над i и уже на трезвую голову объяснить, что такие отношения между ними неприемлемы. Годжо прошелся по немного скрипящему полу и остановился в центре небольшой комнаты, обычной, в общем-то, для старшеклассника, вынужденного жить в общежитии — можно было найти легкие элементы декора, выдающие характер хозяина: в случае Юджи — разбросанные по углам комиксы и одежда. Юджи честно хотел заняться уборкой. На выходных. Чтобы с головой и надолго. Сейчас же он был выжат, как лимон, — тренировки с семпаями в его системе мировоззрения прочно сравнялись с Адом; единственное, что ему хотелось после них, — это расслабиться с томиком манги на кровати. Годжо развернулся и сделал шаг к нему. — Вообще-то я пришел… — Чтобы уйти. Понимаю. Дверь за вашей спиной, — выпалил скороговоркой Юджи и сделал шаг назад. Брови Годжо поползли вверх — Юджи неловко растормошил прядки на затылке. Он волновался, прежние мысли о разумном разговоре ушли на второй план — сейчас было важнее остановить гормоны (это они во всем виноваты, только они) и не дать воспоминаниям помутнить рассудок. Хватит и того, что, когда он недавно хотел расслабиться под душем, в голову лезли воспоминания о покрасневших губах, обхватывающих его… В общем, неважно, что они там обхватывали. Здесь поток мыслей обрывался, и горячий лоб встречался с первой попавшейся стенкой. — Не будь такой букой, Юджи. А то еще подумаю, что ты мне не рад, — наигранно-обиженно произнес Годжо, делая два шага вперед. — Вообще-то, так и есть, — пробормотал под нос Юджи, симметрично отступая назад. Под изучающим взглядом — это вообще незаконно! Почему именно сегодня на этих магнетически приковывающих глазах очки, а не повязка?! — Юджи отвел руку назад и нащупал так подставившую его своим предательским возникновением стену. Осознав свое бедственное положение, он посмотрел на с интересом ожидающего его действий Годжо и, гордо задрав подбородок, медленно, максимально непринужденно — бочком, прошел вдоль стены и уперся в шкаф, из которого можно было вытащить спасительную биту, удачно оставшуюся после игры со школой Киото. — Что-то мне это напоминает, — протянул Годжо, не скрывая веселья. Юджи хмыкнул и расслабленно привалился плечом к шкафу — с битой любой почувствует себя смелее. — И не надейтесь. В этот раз у вас ничего не получится. — И для убедительности несколько раз кивнул головой, складывая руки на груди. — Да? Ну и ладно. Годжо развернулся и неспешно направился к двери, оставляя Юджи пораженно открывать-закрывать рот. — Э-э? Так просто? — выпалил он нервно. — А что не так? — Годжо остановился на пороге и повернул к нему свое донельзя хитрющее лицо. — Да нет, ничего. — Правда ничего? А я ведь хотел убедиться кое в чем. — Годжо снял очки и спрятал в карман. — В чем? Юджи, ты идиот. Само провидение решило избавить тебя от чудовища, а ты зачем-то идешь с ним на диалог. Годжо прислонил палец к губам и наклонился чуть вперед, словно оценивая хитроумную картину, вырисовавшуюся перед его яркими глазами — серьезно, даже разделявшие их несколько метров не могли притушить серебристо-голубое свечение. — Что действительно хочу этого. Юджи будто молнией шарахнуло. Что, простите? — Хотите чего? — Губы так привычно-непривычно кольнуло фантомным теплом, и он быстро облизнулся, привлекая к ним внимание. Годжо на секунду завис. — Расслабления. Но, к сожалению, у меня не так много времени, чтобы ждать, пока ты разберешься со своей неуверенностью, поэтому я ухожу. Юджи застыл. — Ну, до свидания, что ли. — Я уйду туда, где мне точно будут рады. — Годжо с победной ухмылкой наблюдал за постепенно вытягивающимся в понимании лицом. Юджи в жизни не признает, что в груди что-то подозрительно сжалось, когда он представил Годжо в объятиях кого-нибудь… другого. Стоп. Главное, не дать себя снова обдурить. — Всё ради собственного удовольствия. Помню-помню. — Юджи глубокомысленно кивнул. — Удачной ночки. Молчание. — Чертов мальчишка. Секунда, и Годжо сжимает его подбородок пальцами. Юджи даже рта раскрыть не успевает — круглыми глазами смотрит на Годжо, находящегося прямо перед носом. Слишком близко. Настолько близко, что он готов потерять рассудок. — Не делай вид, будто тебе безразлично. Пальцы разжимаются и сползают на щеку, ласково поглаживая. — Мне кажется, нам не стоит продолжать. — Юджи тихо выдыхает, когда пальцы спускаются на отчаянно краснеющую шею. — Я дал достаточно времени для раздумий. Это твой ответ? — Годжо перестал гладить нежную кожу и обнял Юджи за пояс, опуская ладони на поясницу. Юджи понял, что шутки закончились и надо разговаривать серьезно, как он и собирался вначале. Надо сказать твердое «нет» и забыть. — Поменьше думай. То, что происходит между нами, это только наше дело. Юджи усмехнулся и покачал головой. Как будто такое можно удержать в секрете. — Вы так говорите, как будто между нами что-то есть. Тень пробежала по лицу Годжо, но уже в следующее мгновение он широко улыбался: — Ты прав. Между нами ничего нет. Но твой ответ может это исправить. Юджи молчал. Годжо терял терпение. — Так что же ты ответишь мне, Юджи? — Я… Годжо опустил ладонь ниже и несильно сжал ягодицу. Юджи неожиданно для себя простонал — тихо и очень волнующе. — Будешь отрицать? — Домашние штаны потянули вверх, заставляя ткань больно впиться в промежность. Юджи снова не удержал стона и слегка прогнулся в спине. — Что еще надо сделать, чтобы ты осознал? — Это неправильно, — выдохнул Юджи, упираясь руками в плечи — то ли отталкивая, то ли держась, чтобы не упасть от пробегающих по телу искорок возбуждения. — Мы уже это обсуждали. Помнишь мой ответ? — Годжо не замечает чужого сопротивления — нагло приближается ближе, подхватывает покрасневшую мочку уха и всасывает в рот. Юджи видит пресловутые звезды перед глазами и обхватывает его руками за спину, чтобы удержаться на ногах. На ответ он все-таки расщедряется: — Помню. Легче не. — Юджи запнулся, потому что Годжо лизнул за ухом и несильно прикусил, пользуясь карт-бланшем, открытым в прошлую встречу. На несколько мгновений Юджи теряет связь с мыслями. — Легче не становится. О-ох. Да-а… Годжо перешел поцелуями-укусами на шею, и Юджи вообще забыл, что хотел сказать, что хотел отрицать, что там вообще всё. Он дышать-то забывал — вспоминал только, когда перед глазами расплывалось, а легкие усиленно просили вдоха. Несколько минут в комнате стояла тишина, разбиваемая тяжелым дыханием и негромкими хрипами, когда Годжо увлекался и сильнее нужного засасывал кожу. Юджи молился, чтобы к концу его шея не расцвела всеми оттенками красного. — Меня раздражает твоя неуверенность. — Годжо выпрямляется и смотрит в помутневшие от возбуждения глаза. Темно-карие, почти черные. Юджи неосознанно тянется к припухшим губам, но его останавливают легким поворотом головы. — Ты меня хочешь. Но упрямо отрицаешь очевидное. — Да нет. Не то… — Отрицаешь. Спрашиваю еще раз. В последний. Ты дашь нам шанс? Юджи забывает, как говорить. Дыхание спирает от того, каким взглядом его окидывает отстранившийся Годжо. Там было много чего непонятного, но вопрос и ожидание с непонятным отчаянием он, к сожалению, различил. «Мы живем один раз». «У меня так и вообще казнь не за горами». «Что меня останавливает?». Юджи прикрывает глаза и неверяще мотает головой. Снова. Он снова попался. Вот только ожидаемого разочарования нет. Юджи расслабляется в объятиях — Годжо вовремя прижимает его к груди. Да ничего его не останавливает, и поэтому он говорит: — Вы чокнутый. — Это да? — Это целуйте уже. И Годжо целует. Вселенная не рушится. Не прибегает директор школы и не выгоняет обратно в родной город. Дедушка не воскресает и не говорит, какой он позор. Годжо мягко обхватывает его губы и неспешно целует, ласкает своими, пробуя на вкус, словно в первый раз. Юджи зарывается рукой в отросшие белые пряди и с грустью думает, что тогда всё было так же — ну, может, отвечает он теперь не так неумело. Какими бы правильными ни были мысли, все они пропадают, стоит Годжо перейти личные границы. Юджи первый отступает к кровати. Хотя отступает — громко сказано: он больше неловко топчется, не желая отстраняться от Годжо, но слава всем богам его намерения замечают и сами ведут назад, легкими прикосновениями к спине предупреждают о столкновении с тумбочкой или о препятствии в виде брошенной толстовки. Они падают на узкую кровать — Юджи прямо на подушку, а Годжо, довольно распластавшись, на него. — Черт. У меня ноги свисают. — Лицо Годжо приобрело какое-то излишне комичное выражение обиды, на что Юджи, не сдержавшись, загоготал — он пытался сдержать смех ладонями, но его просто распирало от смеха. Может, это сдали нервы, а может, он до сих пор не верит в то, что их учитель такой дылда. Ситуацию исправил нахмурившийся Годжо — убрал ладони от его рта и заткнул поцелуем. Юджи потянулся навстречу. Годжо заполз рукой под растянутую футболку и огладил мышцы. Пальцы очертили неплохо выраженный рельеф, пощекотали невесомыми прикосновениями бока и потянулись вверх, собирая ткань у шеи. Годжо нагнулся и сжал в губах сосок, несильно оттягивая. Юджи выгнуло дугой. — Еще… Годжо подул на покрасневший сосок и слегка царапнул ногтем. Юджи протяжно простонал и подкинул бедра. Годжо поцеловал второй сосок, не переставая играться с первым. Юджи чувствовал себя в клетке: снизу ограничивала кровать, а сверху Годжо, во всю дразнящий его оказавшуюся чувствительной грудь. Но он не позволит издевательствам продолжаться в одностороннем порядке. С большим трудом Юджи освободил руку из их мешанины конечностей и одежды, на ощупь скользнул по одеялу, нашел жесткую ткань чужих брюк и провел ладонью по бедру, под конец соскальзывая внутрь. Годжо отстранился. Юджи с нажимом провел вверх и добился наконец-то тихого стона. Он быстро расстегнул ширинку и, отодвинув край белья, накрыл возбужденную плоть. Было дико неудобно, да и вообще приходилось выгибать руку под ненормальным углом, но, в конце концов, он спустил брюки и размашисто провел по всей длине. — Дети нынче слишком быстро растут. — Юджи пришлось наклониться, чтобы разобрать едва слышный шепот. Юджи довольно оскалился и повторил свое движение несколько раз. Годжо оперся на локти, чтобы не сильно давить весом, и просто смотрел на него своими невозможными глазами. Это подстегнуло Юджи на одну чертовски безумную провокацию: он приподнялся на локтях и грубо толкнулся в чужое возбуждение. Восхитительно. Он видел, как Годжо зажмурился и толкнулся в ответ, несдержанно постанывая. От ответного касания рукой к члену Юджи прохрипел что-то неразборчивое и потянулся за поцелуем. Развязным, жарким, таким, какой подходил им сейчас лучше всего. Еле оторвавшись от настойчиво отвечающих губ, Юджи стянул душащую его футболку. Годжо воспользовался моментом и прошелся короткой дорожкой поцелуев по горлу, напоследок надавив языком на кадык. Взвыв, Юджи буквально вытряхнул Годжо из водолазки. Шутка про нетерпеливых детей была утоплена в новом поцелуе: Юджи вылизывал чужой рот, параллельно с этим исследуя открывшиеся участки голой кожи. Годжо не возражал — временно капитулировал, позволяя ему делать всё, что хочется, награждая за это довольными стонами и мягкими поглаживаниями. Юджи дошел до шеи, подумал немного, а потом плотно прижался губами, втянул кожу и плавно отпустил, любуясь красным пятном, исчезающим на глазах. Втянул сильнее и одновременно с этим сомкнул зубы — кажется, Годжо рыкнул и вжался ему в пах. Юджи плохо различал реальность из-за ударившего в голову желания. Зная, что после такого засоса неприятно пощипывает, он невесомо прошелся губами по теперь неисчезающему пятну. — Наигрался? — Глаза Годжо уже не были серебристо-голубого оттенка. Там была непривычная синева. Юджи сглотнул и невольно свел ноги. Вот только это мало что дало, потому что Годжо одним движением раздвинул коленки в стороны и сел между ними. Он медленно — специально, чтобы Юджи успел покраснеть до корней волос и представить в подробностях, что его ждет — развязал шнурок на его поясе, стягивая свободные штаны. Юджи привстал, чтобы помочь. Годжо не просто снимал с него штаны — он пользовался возможностью и трогал всё, что попадалось под руку. Юджи подкидывало на кровати, когда подушечки пальцев проходили в близости от кромки белья, но каждый раз срывались и уходили вниз, чтобы стянуть штаны еще на пару сантиметров вниз. Процесс раздевания вообще напоминал особо изощренную пытку — Годжо оголял кожу на крохотные сантиметры, игрался с ними, иногда наклонялся и целовал, смотря в напряженно-возбужденное лицо Юджи. Когда штаны оказались на полу, Юджи был уже готов разораться от счастья и самостоятельно избавиться от трусов, чтобы парой движений довести себя до разрядки. Но Годжо остановил его руку на полпути, завел за голову вместе со второй и неожиданно сымитировал толчок. Юджи громко простонал. — Тш-ш, ты ж не хочешь, чтобы малыш Мегуми нам помешал? — Он на тренир-ровке, — выдохнул Юджи, аплодируя себе за то, что еще может связно говорить. Как же сильно ему хочется большего. И совсем неважно, если ради этого большего ему придется подставить зад. Годжо ничего не ответил, но молчать больше не предлагал. Снял с него нижнее белье — быстро, рывком, так отлично от того, что делал, когда снимал штаны, и потерся о промежность, нарочно съезжая и тыкаясь по сжатым мышцам. Юджи схватился за сдерживающую его руку и всеми силами старался продлить контакт. Годжо издевался. Юджи плыл. В какой-то момент всё прекратилось. Руки больше не сдерживали в жестком захвате, тело не чувствовало прикосновений. Юджи недовольно промычал и почти сразу получил успокаивающее поглаживание по ноге. Он открыл глаза — и когда только успел закрыть? — и увидел Годжо, смотрящего на него. — Что-то не так? — заплетающимся языком спросил Юджи и поморщился от охватившей его болезненной судороги возбуждения. — Если ты сейчас остановишь меня, мы не будем доходить до конца. — А если, — Юджи сглотнул вязкую слюну, — не остановлю? — Я трахну тебя. — Годжо провел членом между его ягодиц, наглядно демонстрируя, что будет, если он согласится. Эффект получился как от многовольтного разряда. — Тогда, — Юджи сжал ягодицами член и с садистским удовольствием проследил за искривившимся от удовольствия Годжо, — я, пожалуй, заткнусь. Они смотрели друг другу в глаза и вели мысленный разговор: «Не боишься?» «До усрачки. Но, если не вставишь, сдохну от возбуждения» Годжо медлил еще какое-то время, а затем вытащил из заднего кармана небольшой флакон. Выдавил гель и растер между пальцев, согревая. Смотря на эти длинные пальцы, медленно, даже методично размазывающие гель, Юджи стало впервые не по себе. Эти пальцы будут в нем. И не только пальцы. Чужой член будет в нем. Чтобы не думать об этом, Юджи потянулся к брюкам, которые были приспущены почему-то до колен, хотя должны были валяться на полу. Так же, как и вся их одежда. Теперь они сидели друг напротив друга полностью обнаженные. Юджи кусал губы, то и дело скользя взглядом в сторону двери. Годжо это заметил. Оставил гель в покое, чистой рукой притянул его лицо ближе к себе и поцеловал — просто прикасаясь, привлекая внимание. Нервозность проходила. Годжо углубил поцелуй. Юджи с энтузиазмом ответил, концентрируясь на приятных прикосновениях и стараясь не обращать внимания на пальцы, поглаживающие сжатые мышцы. Первый палец он почти не заметил. Осторожно двигаясь внутри, Годжо целовал чувствительную кожу за ухом, гладил спину, живот, ноги — всего Юджи, лишь бы тот забылся в ласке и расслабился полностью. Второй палец прошел с трудом. Юджи пыхтел, царапал плечи и тихо поскуливал. Годжо успокаивающе целовал в висок и просил потерпеть. Еще два пальца добавились спустя вечность, но Годжо не сдавался и постоянно шептал на ухо, какой Юджи молодец и что дальше это окупится. Юджи не верил, но покорно расслаблялся и думал о том, как царапнуть Годжо побольнее. Тихий шелест разрываемой упаковки презерватива. Стоило Годжо начать входить, Юджи инстинктивно зажался. Он пытался расслабиться, ругался на себя, ведь они так далеко зашли, а он позорно капитулирует, при том что ему хотелось, у него всё пылало внутри и пора бы уже получить то обещанное, просто нереальное наслаждение, но почему-то тело не желало мириться с реальностью, где ему будут вставлять. Годжо, видя его растерянность, вздохнул и указал пальцем на свое лицо. — Смотри мне в глаза. Юджи послушно ткнулся взглядом в синеву… и полностью растворился в ней. Годжо закинул его ноги себе на плечи и плавными движениями начал погружаться внутрь. Юджи дергался вверх, но его держали очень крепко. Пытка. Когда Годжо остановился, Юджи перестал сдерживать дыхание и выпустил скомканное одеяло из пальцев. — Наконец-то. — Годжо нагнулся, сгибая его чуть ли не пополам и вышел, чтобы со звучным шлепком вернуться обратно. Юджи вскрикнул. — Прости, но останавливаться не буду. Годжо двигался ровно, глубоко, задевая периодически что-то внутри него, отчего у Юджи в голове билось одно желание: «Еще, дайте мне еще!». Кажется, он это орал. Годжо сбито дышал ему в шею и не переставал целовать, даже когда необходимость в отвлечении пропала. Настоящий кайф они почувствовали, когда Юджи толкнулся навстречу и случайно сжал его внутри. Стонали оба — громко и с надрывом. Юджи рвался повторить, но постоянно сбивался. Он был на грани. Еще один глубокий толчок, и Юджи впивается пальцами в исцарапанные плечи. Годжо шипит — пара движений, и он тоже застывает. Как же, черт возьми, хорошо. Придя в себя, Годжо расслабленно выскальзывает из приятной узости, стягивает презерватив и сгребает разморенного Юджи в объятия. Никто ничего не говорит. Сил нет даже, чтобы расправить сбившееся под ними одеяло. В себя Юджи приводят аккуратные поглаживания волос — цветные пряди перебирают между пальцев, иногда закручивая. Связь с телом и окружающим миром восстанавливается, и неприятные ощущения ниже поясницы вызывают дискомфорт. Лечь бы как-нибудь поудобнее. Годжо замечает его копошения и чуть откатывается в сторону. — Жалеешь? — Годжо подпирает голову кулаком, наблюдая за его попытками сменить позу. Юджи хмыкает. Вопрос никак не сочетается с расслабленно лежащим Годжо и атмосферой умиротворения, воцарившейся вокруг них. Серьезно? Как можно после такого вообще о чем-то жалеть? Юджи лениво озвучивает свою мысль. — Значит, тебе понравилось? — довольно протянул Годжо. — Да. — Юджи не видел смысла врать. Ему понравилось. И даже очень. Настолько, что он готов повторить. Но только не в ближайшую неделю, а то и месяц! — Я рад. — Годжо достаточно бодро — Юджи завистливо бросил на него взгляд — поднялся на ноги, вытащил из-под сопротивляющегося Юджи одеяло и наспех расправил простынь. По немой указке нашел салфетки, вытер их тела от подсыхающих следов и выключил свет, позволяя наступившим сумеркам скользнуть неясным светом в комнату. — Ого. Даже уходить не будете? — Юджи удивленно посмотрел на Годжо, который вместо того чтобы снова оставить его одного, лег обратно под бок и накрыл их одеялом. — Прогоняешь? — Нет. Просто в прошлый раз… — В прошлый раз я сказал, что ты еще не готов спать со мной в одной кровати. Юджи улыбнулся промелькнувшим воспоминаниям и прижался теснее к Годжо, привычно обнявшему его за пояс. «Вот теперь мой мир окончательно перевернулся и встал на место», — подумал он. — А теперь готов? — произнес Юджи, зевая, и довольно зажмурился, предвкушая отличный сон. — Именно. Вот только. — Годжо подозрительно затих, и Юджи почувствовал неладное. Правильно, в общем-то, почувствовал, потому что следующие слова заставили его болезненно застонать и стукнуть захохотавшего Годжо в плечо. — В этот раз я буду рассчитывать утром на продолжение.