БАМ
Неожиданный грохот на балконе сразу отогнал сон от Хвана подальше. Парень подскочил на ноги, когда услышал через приоткрытую форточку звук бьющегося стекла. Видимо, что-то упало и разбило вазочку, стоящую на балконе. Хёнджин с опаской посмотрел в прозрачную дверь. В темноте трудно было разглядеть хоть что-то, однако у Хвана не выходила из головы мысль о том, что он видел, как что-то на балконе двигалось. Подойдя на носочках к окну и выглядывая за него, Хёнджин замер. На его балконе лежал человек. Нет, это не был алкоголик или какой-нибудь сумасшедший. Это оказался парень с пушистыми светлыми волосами, в тонкой летней футболке и шортах. Словно он свалился с луны. Маленький, худенький, похожий на грязного котёнка, забравшегося в незнакомое место. Незваный гость ударился сильно. Это было заметно по тонким рукам и ногам, еле двигающимся по бетонному полу. Однако не было похоже на то, что парень повредил голову. Хёнджин мысленно попрощался с прекрасным вечером, проведённым в полном одиночестве, и решил, что всё же нужно помочь бедняге. Что-то внутри резко поменялось. То ли незнакомое чувство развило странные ощущения в груди, то ли от неожиданности будто лёгкие свело. Хёнджин тихонько открыл дверь на балкон и выглянул наружу. Парень чуть вздрогнул и попытался тут же встать, но нога была расцарапана осколками стеклянной вазы, о которой теперь напоминал лишь одинокий искусственный цветок, валяющийся на бетонном полу. — Здравствуйте, — прошептал смущённо парнишка, пытающийся согреть сам себя тонкими ладошками. — Я тут упал немного… — Давай помогу встать, — Хёнджин подбежал к худому трясущемуся парню и протянул руку. На улице заметно похолодало, а незнакомец явно не рассчитывал на такую погоду, когда надевал лёгкую одежду. Он улыбнулся неловко и взял хванову руку, рывком поднимаясь на ноги. Только вот избитые конечности отказывались держать тело в вертикальном состоянии, поэтому парень вцепился в руку Хёнджина, пытаясь не упасть обратно. — У меня должна быть аптечка… — говорит торопливо, когда видит, в каком состоянии находится его тело. Хёнджин завёл его в квартиру, усадил на стул, включил свет и начал рыться в шкафах в поисках аптечки и влажных салфеток. Парень выглядел испачканным, всё его тело покрывали синяки. Причём явно разной давности. А гость сидел, лишь ёрзая на месте и осматриваясь вокруг, но не смея говорить что-либо. Неловкое молчание смущало. — Как тебя зовут? — спросил Хёнджин, подсаживаясь рядом и доставая из целой пачки одну салфетку. — Я Феликс. Ли Феликс. — Может объяснишь мне, Феликс, как ты оказался на моём балконе? — с улыбкой поинтересовался Хёнджин, замечая, как парень стеснительно отводит взгляд. — С луны свалился? А ведь Феликс и вправду был похож на мальчика, живущего на луне. Его необычный голос, холодного оттенка светлые волосы, длинные пушистые ресницы, проглядывающие в некоторых местах веснушки… Хёнджин неосознанно рассматривал его, стараясь запомнить парнишку как можно чётче. Что-то в его внешности так и притягивало взгляд. — Нет, — хихикнул Феликс, наконец посмотрев в заинтересованные глаза хозяина квартиры. Словно маленький ребёнок. — Можно сказать, что меня столкнули. — Столкнули? Кто? — удивился Хван, касаясь влажной тканью испачканной кожи на руке. — Позвонить в полицию? — Нет, в полицию не надо… — Феликс испуганно замотал головой. — Это долгая история. — Ты куда-то торопишься? — Хёнджин многозначно поднял бровь, намекая, что гостю нужно рассказать всё. — Моих одноклассников не устраивает моя внешность. Они часто достают меня в школе, толкают там или обзываются, — Феликс заметно напрягся. — Сегодня они устроили мне западню и грозились вырвать волосы, — тихонько шмыгнул носом. — Вот я и убежал на крышу, а потом понял, что нужно прыгать. Вот и сиганул. — Тебе повезло, что я живу на последнем этаже с открытым балконом. И что головой не ударился. Хёнджин тяжело вздохнул. Современный мир слишком жесток, раз даже дети угрожают друг другу не на шутку. Однако Феликс относится к этому, как к чему-то обыденному. Сидит, шикает тихонько, когда Хёнджин задевает ссадины, а потом вновь смущённо улыбается. Его лицо тоже замазано грязью, будто кто-то специально его пачкал. Но Феликс всё равно выглядел завораживающе и красиво от своей необычности. Волосы его и вправду были похожи на одуванчик, а глаза — на крупные семена подсолнуха. Их цвет будто переливался. Хёнджин даже подумал на секунду, что это его отличительный признак, но вскоре осознал, что ему это лишь мерещится. Заметив, что уже неприлично долго пялится на Феликса, а тот — на него, Хван дёрнулся и отвёл взгляд. — Родители знают? — спросил он, принимаясь оттирать другую руку. — Не хочу их расстраивать… — не сдержавшись, Феликс провёл своей ладошкой по красивым длинным волосам напротив. — Такие красивые, прямые… Хёнджин растерянно кивнул. Ему тоже нравятся свои волосы, однако впервые им сделали комплимент, вдобавок ко всему — открыто, прямо в лицо. А когда чужая проворная ручка коснулась уха, на котором заманчиво поблёскивали две серьги, то Хван надавил на ссадину Феликса специально, чтобы тот перестал делать это. Только что это за «это». Странное чувство, зарождающееся где-то в лёгких и подкатывающее прямо к горлу? Табуны мурашек, проносящиеся по всему телу? Учащённое дыхание? — А вас как зовут? — спросил Феликс, убирая свои пальцы от чужого уха наконец. — Хёнджин. Можем разговаривать на «ты», я не сильно старше, — Хёнджин подал Ликсу салфетку, указывая на лицо, чтобы тот вытер его. — Сейчас обработаю ранки, это не больно, не переживай. Феликс кивнул, взял салфеточку и принялся смывать со своего лица грязь. — А почему у тебя дом не украшен, Хёнджин? И вправду. Хёнджин так замотался на учёбе, тренировках, подработках, что совершенно забыл про Рождество. Хотя он никогда особо и не любил этот праздник. Всегда случалось что-нибудь плохое. Бывало, родители напивались, звали толпу гостей, а те не считали чем-то особенным задеть его или ударить для «профилактики». Однажды и вовсе на семейном застолье начался пожар. Это первое Рождество, которое Хёнджин проведёт один, в теплой постели, набираясь сил на новый год. — Да у меня и украшений нет… — задумчиво произнёс Хван. — Ай!.. Ты говорил, что будет небольно! Хёнджин злобно хихикнул и заклеил обработанную ранку пластырем. Феликс был совсем как ребёнок. Нежный, с хрупкими ручками и ножками, но с искренними эмоциями. В настоящее время это драгоценно и редко. — Обманщик… — фыркнул Ликс, надув обиженно губки. — Какой-то ты подозрительный, Ли Феликс, — Хёнджин принялся за следующую царапину. — Буду звать тебя лунным мальчиком. — А ты красивый, — Феликс приподнял уголок губы. — Буду звать тебя красавчиком. В тот момент Хёнджин и не предполагал, как изменится его жизнь после внезапного знакомства. Весь оставшийся вечер Феликс расспрашивал Хёнджина обо всём подряд, начиная с распорядка дня, заканчивая самой странной едой, которую тот пробовал. Он смеялся, кидал глупые шутки, которые почему-то казались невероятно смешными, хотя старший не любитель юмора от слова совсем. Просто с Ликсом хотелось смеяться. Он чудаковатый, иногда слишком непонятный, но добрый и удивительно притягательный. И Хван забыл о том, как хотел побыть один этим вечером. Феликс заколдовывал своей детской невинностью и искренностью. Оказалось, что семья его живёт на два этажа ниже и переехали они совсем недавно. Хоть Хёнджин и сказал странному лунному мальчишке, чтобы тот всегда прыгал к нему на балкон, если вновь окажется загнанным на крышу, на душе все равно было беспокойно, когда Феликс ушел из квартиры, оставляя Хёнджина наедине со своими мыслями. Вечером следующего дня раздался звонок в дверь. Хёнджин проснулся из-за него и хотел было не обращать внимания на шум, поспать ещё немного, но вспомнил, что заказывал недавно на достаточно дорогом сайте одежду на зиму. Испугавшись, что курьер не дождётся ответа и уйдёт, парень подскочил с кровати, бегло намазал лицо тональным кремом, чтобы скрыть веснушки, которые точно будет видно в подъезде, ведь лампочки там меняют раз в пять лет. — Бегу-бегу! — прикрикнул Хёнджин после очередного звоночка, проскальзывая до двери в пушистых тапочках и натягивая довольную улыбку выспавшегося человека. — Привет! За дверью оказался Феликс. Феликс, держащий в руках большую коробку и ёлку, скрывающую даже его лицо. Шатающийся от тяжести в руках парень бесцеремонно шагнул в уже знакомую квартиру и поставил принесённые вещи на пол, самодовольно улыбаясь и смотря на шокированного Хёнджина, который ото сна ещё не до конца отошёл. — Это… что? — протянул Хван. — Ёлка, — улыбнулся Феликс во все зубы и посмотрел на Хёнджина. — Ну ещё шарики на неё и гирлянда. — Ты это всё купил? — У нас дома стоит новая ёлка, а эта старая. Вот и собрал всё, что осталось. Ты же говорил, что у тебя даже украшать дом нечем, — Феликс радостно пихнул старшего в плечо. — Ты только проснулся? Уже ведь пол восьмого. Хёнджин стеснительно улыбнулся. Он и вправду провалялся в кровати чуть больше планируемого времени. Феликс выглядел бодрее, чем вчера. Теперь Хёнджин смог хотя бы разглядеть его лицо получше, полюбоваться большим количеством веснушек. И одежду Ликс надел чистую, перестав походить на грязного котёнка. Теперь он ухоженный котёнок. «Почему я думаю об этом?» — Хёнджин встряхнул головой, смотря, как Феликс начинает хозяйничать. Ликс помог ему поставить ёлку и объяснил, как правильно её украшать. Оказалось, что Хван ни разу за всю свою жизнь не украшал ёлку сам. Он смотрел, как это делают родители, но те никогда не позволяли сыну брать в руки игрушки, ссылаясь на то, что они легко бьются. Однако Ликс не просто помогал ему развешивать красивые шарики на пушистые веточки, но и позволил Хвану первому начать. И Хёнджин чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, когда повесил первый в своей жизни шарик. Большой и красный. Хоть отражение в нём и смешило, он всё равно был прекрасен. Хёнджин не переставал восхищаться Феликсом. Он знает так много, говорит интересно. Даже когда он просто вешал игрушку, казалось, что это шедевр. Погружаясь в бесконечные разговоры, они и не заметили, как прошло время. В коробке осталась лишь звезда. Смешная белая звезда непривычной взгляду формы. — И куда это вешать? — озадаченно спросил Хёнджин, беря её в руки и пытаясь найти петельку. — Она сломана? Феликс ласково усмехнулся и, останавливая хвановы руки, вертящие бедную игрушку со скоростью света, указал на дырочку в звезде. — Её надевают на верхушку. Хёнджин посмотрел на дырочку, затем на тёплые руки, которые нежно удерживали его ладони, а затем на улыбающегося ярко Феликса. Всё это так непривычно. Но безумно приятно. Хван встал на ноги с пола и насадил звезду на самую верхнюю ветку. Феликс тоже поднялся, чтобы нажать на звезде незаметную кнопочку. Вмиг квартира заполнилась завораживающим золотым светом. — Нужно выключить свет, — сообразил Хван и нажал на выключатель на стене. И словно перенёсся в другой мир. Мигающая всеми цветами гирлянда и сияющая на вершине звезда были похожи на целую вселенную. Хванов взгляд оказался прикован к рождественской ёлочке, рассматривал каждую её деталь. А в голове возникали воспоминания о том, кто какую игрушку вешал и о чём шёл разговор в тот момент. Очарованный сиим волшебством Хёнджин и забыл, что находится не один. Он повернулся со счастливейшей улыбкой к Феликсу, так же любующемуся проделанной работой, и замер. Почему именно он? — У тебя… светятся веснушки? — дрожащим голосом спросил Хван, надеясь, что это неправда, что ему кажется. Но в темноте довольно отчётливо виднелись яркие пятнышки на его щеках. Хёнджин утопал в них, они были похожи на самые настоящие звёзды. Феликс вздохнул и кивнул, прикрывая веснушки, словно они — что-то запретное. — Да, в последнее время слишком ярко, — пояснил Феликс. — Видимо, я скоро найду свою половинку. Хёнджин смотрел на Феликса, не отрываясь ни на секунду. Он не верил, что это реальность, отказывался принимать это. Однако истина была перед ним — у Феликса светятся веснушки. Красивые, безупречные, восхитительные, они сияли и даже не думали останавливаться. В отличие от хвановых, веснушки шли Феликсу невероятно. И Хёнджин уверен, Ликсу подошла бы и любовь. — А ты… хочешь найти своего соулмейта? — с ноткой тревоги в голосе спросил Хёнджин. — Конечно! — даже ни на секунду не задумался. — Я бы всё отдал за то, чтобы делать кого-то счастливым. Хочу обнимать свою судьбу ночью, целовать по утрам, видеть улыбку и слышать звонкий смех. Хочу, чтобы меня любил кто-нибудь так же сильно, как люблю и я… Ты разве этого не хочешь, хён? А Хёнджин не знал, как ему ответить. «Нет, не хочу, а ещё я твой соулмейт» или «Нет, мне важнее карьера»? Что из всех этих фраз ранит маленького пушистого мальчика, так искренне верующего в любовь и в красоту этого мира, меньше? — Я… я не думал об этом, — Хёнджин терялся в своих чувствах. — Феликс, а что бы ты сделал, если бы свой соулмейт, ну… если бы он не хотел любить? Феликс задумался. Видимо, он никогда раньше не задавал себе этот вопрос, так что теперь оказался в тупике. У Ликса натура очень мягкая, хоть он и пытается казаться уверенным в себе и вечным оптимистом. И любому понятно, что задеть этот чувствительный комочек очень легко. И Хёнджин не желал ему зла, даже наоборот. Феликс заслуживал любви. — Скорее всего я бы отпустил его, — заключил в итоге Феликс. — Я бы просто постарался не мешать ему, не попадаться на глаза. Зачем мешать счастливому человеку? — спросил Феликс у Хёнджина, но ответ был не нужен совершенно. — Но если я полюблю этого человека раньше, чем он признается мне в этом, то будет неприятно… — Ты очень хороший, Феликс, — грустно произнёс Хёнджин. — Слишком хороший… Хёнджин знал, что когда-нибудь это произойдёт. С того дня он больше не впускал Феликса к себе. Он вообще никому двери не открывал, выбираясь в магазин только поздней ночью. Прежний режим полностью сбился из-за бесконечного просмотра сериалов до самого утра. Однако Хёнджин не мог по-другому. Как бы он не пытался выгнать из головы Феликса, не получалось. Он думал о нём перед сном, он думал о нём и после пробуждения. Волнение его накрывало целиком. В памяти один за другим возникали его забавные выражения, румянец на щеках, милые жесты. Этот милый маленький ребёнок хочет любви, он готов отдавать свою любовь каждому. И Хёнджин чувствовал вину за то, что именно он оказался его соулмейтом. Потому что Феликс прекрасен, невинен, красив и поразительно добр. А Хёнджин не сможет дать ему даже любовь. В его мыслях лишь слава, успех на сцене, признание фанатами… Но теперь и Феликс. Почему именно он? Почему? Странное чувство в груди становится всё сильнее, оно колет, режет, скребёт, не оставляя в покое ни на секунду. Хёнджин не хочет делать Феликсу больно, не хочет лишать его той любви, которую он заслуживает. Хёнджин перечитал десятки, сотни статей о том, могут ли быть ошибки среди соулмейтов, могут ли быть совпадения отличительных признаков. Он хотел узнать это не потому, что отшить кого-то другого будет легче, а потому что у Феликса должен быть шанс найти кого-то достойнее. «Чёртов эгоист…» — ругается Хёнджин сам на себя. Со своими погонями за мечтой он совсем не думал о чувствах других. Его не волновал никто, кроме себя самого, никогда. Однако теперь от одной мысли о Феликсе хочется кричать и биться о стену. Он впервые встретил кого-то настолько искреннего, настолько замечательного. Где-то в глубине души даже появилась надежда, что мир ещё способен на что-то хорошее, способен на доброту и заботу. А теперь Хёнджин собирается собственноручно разрушить эту надежду, охраняемую Ликсом. Почему именно Феликс? Рождественская ночь подкралась слишком незаметно. Казалось, ещё вчера до неё оставалась целая неделя, а теперь — вот она, оставался лишь час до полуночи. Хёнджин не вставал с кровати. Лежал, завернувшись в одеяло, и смотрел в стену. Он слышал звонок в квартиру пару минут назад, но никак не среагировал. Стены будто давили на него, а весь мир вокруг кипел. В полной темноте Хван лишь изредка поглядывал на свой нос, проверяя, не исчезли ли веснушки. Может, всё уже закончено? Но как бы не так. Веснушки и не думали угасать, наоборот, они становились ещё ярче. И тем самым добивали Хёнджина. — Я не могу так с ним поступить… Нужно хотя бы рассказать, — вслух рассуждал Хёнджин, но никто ему не отвечал. — Я должен с ним поговорить, он поймёт. Парень решительно поднялся с кровати, но тут же упал обратно. — Чёрт… — ругался сам на себя. — Да что со мной такое?!БАМ
Хёнджин вскочил на ноги. Он знает этот звук и понимает, что разговора не избежать. Он слышал знакомый голос на балконе, проклинающий жёсткий бетон. Он чувствовал, как младшего, уже непременно ожидающего его на балконе, переполняли эмоции. Хёнджин нашёл в темноте свой широкий шарф, намотал на шею, закрыв светящуюся половину лица. Идея свалить всё на болезнь казалась в тот момент самой подходящей. Медленными шагами парень приблизился к балкону, уже видя прилипшего к окну Феликса. Тот увидел Хёнджина и начал махать во все стороны руками. Хван отдал бы всё, лишь бы избежать грядущего разговора и провалиться сквозь землю. Дверь на балкон отворилась, и Хёнджин вышел неуверенно наружу. Феликс — Хён, ты где пропадал? Я к тебе каждый день приходил, но ты не открывал… — Я приболел, — хриплым голосом отвечает Хёнджин. Но Ликс точно не поверил в глупую отговорку. Феликс оказался одет теплее, чем в прошлый раз, и выглядел поразительно весёлым, даже когда Хёнджин поздоровался с ним слишком холодно. Неужели, он так обрадовался тому, что с Хёнджином ничего серьёзного не стряслось? — Вот, хён, — Феликс улыбнулся и протянул старшему небольшую коробочку с завязанным сверху бантиком. — С Рождеством! Хёнджин взял коробочку с нарисованным улыбающимся оленем в руки и сам неосознанно приподнял уголки губ. У него нет даже подарка для Феликса в ответ. И от неловкости становилось хуже в несколько раз. Младший думал о нём, волновался, а Хёнджин в свою очередь думал лишь о собственной персоне. — Спасибо, Феликс, — сказал Хёнджин и протянул его обратно. — У меня нет для тебя подарка, так что я не заслуживаю твой. — Хён, — Феликс переступил с ноги на ногу, игнорируя возвращаемую ему коробочку. — Я хотел поблагодарить тебя за то, что помог мне кое-что понять. Хёнджин насторожился. Неужели Феликс узнал? Или он тоже решил, что не хочет никого любить? — Помнишь тот разговор, когда ты спросил меня, как я поступлю, если мой соулмейт не захочет любить? — Хёнджин кивнул. — Я передумал. Я никогда не отстану от него и буду преследовать до самого гроба. Я покажу ему, что значит любовь. Научу его любить так, чтобы было приятно. И когда-нибудь он в меня влюбится в ответ. Вдруг подул сильный морозный ветер. Одна за другой с неба посыпались пушистые снежинки, падающие на теплые лица и тут же тающие. Но Феликс не смотрел на них. Он смотрел на Хёнджина, который всеми силами подавлял в себе эмоции. Однако в какой-то момент желание обнять Феликса стало невыносимо сильным, и Хёнджин прижал парня к себе, отбрасывая ненужные мысли прочь. — Ты чего? — спросил удивлённо Феликс, но обнял робко в ответ. — Я согласен, — прошептал Хёнджин Хёнджин чуть ослабил объятия и снял со своего лица шарф, открыв Феликсу обзор на свои веснушки. А младший стоял, как вкопанный, рассматривая, казалось, уже знакомое лицо. — Хён… — Покажи, — попросил Хёнджин с улыбкой. — Покажи мне, что значит любовь. Феликс чуть усмехнулся, сделал уверенный шаг вперёд и накрыл хвановы губы своими.