Ещё одна ступенька...

Чхве Хан в своей жизни боится трëх вещей. Потерять близких, причинить им вред и боль. Третьим страхом Чхве Хана были, как ни странно, лестницы. И внятной причины этого страха не было. Поэтому он по возможности избегал, а если это не получалось, то передвигался так осторожно, как мог. А потом с лестницы упал Кайл, запнувшись об игрушку кого-то из детей и сломав себе позвоночник. Так все три страха Чхве Хана получили вполне себе материальное воплощение (потому что пострадал близкий Хану человек, которого он мог поймать, если бы был чуть быстрее, и пострадал этот самый-самый близкий из-за чёртовой лестницы), которое в собственных парализованных ногах не видело ничего страшного. Ну, приходится теперь передвигаться в инвалидном кресле, так Кайл и не ногами работает, а руки и голова у него в полном порядке, так чего переживать понапрасну. И именно Кайл успокаивал Чхве Хана вечерами, когда на него накатывало это дурацкое чувство вины, и он с каким-то странным скулежом лез обниматься. Иногда даже Кайлу приходилось прерывать успокаивающие поглаживания, чтобы попытаться разъяснить, что в инвалидности Хенитьюза вины Хана столько же, сколько у луны, что светила той ночью. Чхве Хан посмеивался от сравнения каждый раз, смаргивая слёзы и называя Кайла «жадиной», но Хенитьюз видел по глазам: не верит. И потому Кайл лишь вздыхал каждый раз, крепко прижимая к себе чужую голову. А ещё Чхве Хан излишне оберегал его, будто Кайл стал какой-то фарфоровой статуэткой, которую стоит только пальцем нечаянно задеть, чтобы она разбилась. Поэтому о результатах занятий с Розалин и Джеком, направленных на увеличение шанса, что Кайл вновь будет ходить, Хану благоразумно не сообщали, точно так же, как и запрещали эти занятия посещать. Розалин пыталась провести несколько сеансов психологической помощи, когда эти приступы беспричинной вины только появились у Чхве Хана, но это не помогло ни капли, потому что Хан, кажется, даже не слушал того, что ему говорили, вместо этого смотря стеклянным взором перед собой, умостив голову на коленях Кайла и обхватив их руками (Кайла там быть не должно было, но Чхве Хан отказался оставлять его одного). Это было похоже на какую-то одержимость, эта странная необходимость знать, что Кайл в порядке. Но, пусть это было странно, но не душило, не давило, потому что эта причуда была у Чхве Хана уже давно. Просто стала чуть сильнее проявляться, и только. Ничего такого, с чем Кайл не имел дела раньше. Ничего такого, с чем Кайл не мог справиться. (На самом деле Кайл никогда не справлялся с тем беспокойством, которое Чхве Хан испытывал из-за него). И как-то так незаметно настал их общий день рождения. Про который Чхве Хан, кажется, полностью забыл. Хотя нет, не совсем. Он помнил, что в этот день родился Кайл. И совершенно забыл, что и сам был рождён в эти часы. Хенитьюз с трудом подавил тяжёлый вздох и желание спрятать лицо в руках. Потому что, ну, в этих самых руках он держал чёртов торт (торт не чёртов, потому что его сделали дети, но Кайл действительно немного сильно устал). — Чхве Хан. — Да, Кайл-ним? — Чхве Хан осторожно поправляет плед на коленях Хенитьюза, сидящего на диване, и забирает из его рук торт, переставляя на стол. Когда он смотрит Кайлу в лицо, уголки его губ немного приподняты вверх, а его глаза выражают какую-то излишне щемящую нежность, которая колет Кайла куда-то под рёбра. Особенно сильно колет знание того, что под этой нежностью обычно океаны вины. — Отвернись, пожалуйста. Я хочу сделать тебе небольшой сюрприз на твой День Рождения. — Взгляд Чхве Хана немного тускнеет будто, губы незримо дёргаются, и парень даже приоткрывает рот, чтобы, видимо, возразить. Но Кайл успевает раньше него, используя немного нечестный, а потому запрещённый приём. — Хан-а. Чхве Хан минуту сверлит Кайла взглядом, прежде чем отвернуться в напряжении. Кайл всё-таки вздыхает, откидывая плед в сторону. И встаëт, опираясь на спинку дивана, молча, чтобы не выдать себя раньше времени (хотя в поясницу будто вогнали раскалённый гвоздь. С поддержкой Джека и Розалин это всё делать было намного легче). Да Чхве Хана пара-тройка шагов, которые Хенитьюз неуклюже от боли осиливает, повисая на надёжной спине своего мужа. — С Днём Рождения, Хан-а. — Путаясь пальцами в тёмных волосах, Кайл шепчет это на ухо Чхве Хана, уже когда тот относит его обратно на диван и прилипает, обнимая за живот. — С Днём Рождения, Кайл-ним. — Чхве Хан тоже шепчет поздравления, поднимая голову вверх так, чтобы рука в волосах легла на щёку. Его глаза чуть щурятся, когда встречаются взглядом с глазами Кайла. Под щемящей нежностью теперь небольшое море. Кайл улыбается и целует Хана.