Первая кровь

Сейчас я сижу в кресле, а в мои вены по всему телу воткнуты шприцы, по которым будет проходить сыворотка, мои руки же были прижаты ремнями, также как и ноги. Само помещение изолированное и стерильное, специально оборудованная для таких операций одна из дополнительных комнат в подвале после недавней перестройки лаборатории, что сильно её увеличило. — Ты готов? — спросил меня отец по микрофону. — Да, — кратко ответил я. — Тогда я включаю поступление сыворотки, — сказал он мне, включив всё. Отец за это время неплохо изменился, не внешне, а интеллектуально. Если он родился бы в городе, с него, как минимум, был бы неплохой врач, у него к этому реальный талант. И чем больше он изучает, тем меньше мне нужно объяснять ему, что я делаю и как это работает, можно сказать, что он уже на уровне аспиранта медицины — много тонкостей не знает, но основу уже освоил. Также он неплохо разобрался в бизнесе за последние два года, что показывает неплохая прибыльность компании. По трубкам начала течь прозрачная жидкость и когда она входила в вены было довольно неприятно и больно, хотя после того прокола с кислотой, это практически не заметно, и даже не из-за того, что у меня высокий болевой порог и просто не может быть болевого шока, а просто из-за того что моя малютка уменьшает чувствительность к боли которая длится больше двух секунд. Меня понемногу начало вырубать, что опасно, а сам нос начал ужасно чесаться и это наверное хуже любой боли. Именно из-за щекотки я впился когтями в подушки кресла, разрывая их. Это просто ужасное ощущение. — Хэймонд как ощущение? — спросил отец, видя, что я сильно напрягся. — Н-нос сильно щ-щекочет, — едва выговорил я сквозь эту ужасную щекотку в носе. — Понял если будут изменения, говори, — сказал отец и начал пристально смотреть, наверное, сквозь стекло не видно. Ещё где-то двадцать минут, наконец, операция завершилась и пока никаких изменений. — Пап запусти образец. И что показывают приборы? — спросил я у отца. — Ничего, никаких изменений, — сказал отец с небольшой горечью в голосе. Это уже не первая проверка сыворотки на мне и до этого они не работали. Специальный механизм выпустил цветок и развязал меня, и я его не почувствовал. Опять провал. Я поднялся и с разгону врезался в бронированное стекло, начал его избивать. — Хэймонд успокойся, — спокойно проговорил отец. Но я не придал его словам никакого значения и продолжил избивать кулаками стекло. Мне нужно было выпустить злость, хоть на чем-то. Не уделяя внимание и тому, что кулаки уже хрустели и кровоточили, я продолжил избивать это чертовое стекло. Хруст становился всё сильней, но я не останавливался и продолжил его кромсать. Пока немного не успокоился, выпустив пар. — Ну, полегчало? — спокойно спросил отец, смотря на мои кровоточащие кулаки. — Нет, — мой голос с возрастом стал ещё более жуткий, причины в половом созревание, которое затронуло и меня, вполне возможно, что я так яростно реагирую на неудачи из-за этого. Также начали проходить странные изменения, которых не было у моих братьев, а именно очень длинный язык которым я спокойно могу достать до шеи. Я это списал на то, что астартес я с самого рождения, и возможно из-за этого у меня проявились некоторые новые мутации, или из-за самого этого мира и его влияния на тело. Разбираться я в этом не стал, язык мне никак не мешает. — Ладно, давай я осмотрю твои руки, — он хочет проверить, не поломал я себе кости, хотя я отчетливо чувствую что нет. — Всё в порядке. Я лучше прогуляюсь, мне нужно подумать, — сказал я ему, уходя в свою комнату. — Ладно. И Хэймонд не делай глупостей, ладно. Сейчас может и была неудача, но мы справимся, — сказал он с отцовской нежностью в голосе. — Не бойся, пока ещё в психоз я не впал, и контролировать себя более менее могу, — ответил я ему с небольшой грустью. Меня начали тревожить сны, где я дерусь с этим мерзким Хорусом в облике своего отца Сангвиния, и каждый раз умираю, как бы не пытался убить его, я не могу, и он постоянно убивает отца своими черными руками. Хуже всего, что иногда лицо Сангвиния меняется уже на моего кровного отца, и это действительно меня пугает. Из-за этого я пытаюсь меньше спать, обычно не больше шести часов в неделю. Да и засыпаю я только из-за того, что напиваюсь до потери сознания и сегодня я собираюсь сделать точно также. Зайдя в свою комнату, я принял душ, а после посмотрел в зеркало. Красивый молодой юноша, с очень красными глазами от недосыпа, небольшим шрамом на щеке от той булавы которой мне врезали ещё в детстве, а вот на теле весьма много шрамов от патронов, но больше всех пострадали конечности, на руках множество шрамов от пуль и порезов, а одна из ног полностью покрыта довольно жутким химическим ожогом, не то чтобы они имеют какое-то значение. Я заплёл косу из своих волос, которые достают до пояса, и оделся для прогулки, в чёрный брюки, сорочку и чёрный кожаный плащ. Вся эта одежда делается на заказ из-за моего быстрого роста, и больших размеров тела. Я посмотрел на маску и решил даже не трогать её, лицо мое за последние два года стало более зрелое и уже вполне может пойти за двадцатилетнего. Я закинул меч на спину вместе с болтером и, спрятав пистолет-пулемёт в кармане, вышел на улицу. В последнее время я довольно переменчив в настроении, что вполне возможно из-за созревания, но я не уверен. Когда я вышел, на улице был ещё день, но гуляя по городу, я даже не заметил, как на дворе стемнело. — Что довыпендривался сосунок, решил к моей девушке лезть! — крикнул какой-то парень, в переулке избывая молодого юношу, а вокруг них стояло ещё несколько парней. Даже не знаю почему я решил вмешаться, наверное, опять страдаю альтруизмом. Я начал подходить к ним, держа одну руку в кармане, — так ребят у меня сегодня плохое настроенные и считать до трёх я не буду, вы либо уходите либо умираете, — я даже не пытался выгладить жутким. — А ты ещё…- похоже, хотел воспротивиться кто-то из них, хотя я даже не посмотрел, кто именно это сказал, но как только парни увидели мою фигуру, то у них появились мурашки на коже. — Парни уходим, мы его уже достаточно проучили, — сказал какой-то другой парень, для меня все они на одно лицо и разбираться кто говорит мне попросту лень. Они быстро ушли, да так, что аж пятки сверкали. — Ты в порядке? — спросил я у паренька, что лежал на земле, подав ему руку. — Более менее цел, спасибо, — ответил он, ухватившись за руку и поднявшись. — Ладно, тогда удачного вечера, — сказал я ему и собирался уходить. — Подождите, позвольте мне вас угостить выпивкой, раз вы меня спасли, — сказал он, отряхиваясь от пыли. Осмотрев парня, я увидел смуглого юношу, с русыми короткими волосами, сам он довольно полноват и по сравнению со мной выглядит до смешного мелким, хотя и имеет вполне средний рост где-то метр семьдесят. С его губ стекало немного крови, а глаз опух полностью закрывшись. — Ну, думаю можно, только называй меня просто Хэймонд, — сказал я ему усталым голосом. — Тогда зови меня Пьетро, — сказал он, протягивая мне руку. — Приятно познакомится, — сказал я, пожимая ему руку. — Взаимно, — Радостно сказал он. — Так ты знаешь какой-то бар, в который бы я уместился? — спросил я его. — Один такой найдётся, как раз недалеко, — сказал он и начал меня вести. — Так из-за чего они на тебя напали? — спросил я своего нового собутыльника, с небольшим интересом. — Ну, у меня сегодня был плохой день, и я пытался подцепить девочку в клубе. Правда, с выбором ошибся. Конечно, если сегодня что-то идёт плохо, то плохо будет всё, — сказал он, смотря на меня и, увидев мой недоумевающий взгляд, сказал, — ну я работал передовым инженером на этих кретинов из «Техно Индастрилз», но сегодня поссорился с начальником и меня уволили, забрав все мои достижения, — сказал он с грустью. — А у тебя что случилось? — спросил он, когда мы зашли в бар «Фортуна» и нашли места где сесть, — ты выглядишь тоже не сильно радостным. — Ну у меня опять провалился мой проект, в очередной раз, вроде делаешь всё верно, но где-то упускаешь маленькую деталь, и так раз за разом, — дал я ему ответ хотя и не сказал над чем работаю, также мы подозвали официантку и заказали несколько бутылок крепкого виски. — Не боишься, что я тебя разорю? — сказал я улыбаясь. — Хэймонд поверь, деньги это меньшее, за что я переживаю, — улыбнулся он мне. — Ох, как я тебя понимаю, вроде строишь всё идеально, но всегда есть маленькое "но", которое портит картину. Хотя рано или поздно ты его найдешь, и когда это случится, это будет непередаваемое чувство наслаждения. Я задумался на несколько минут и снял с пояса болтер, — Что ты думаешь про это? — спросил я его, ожидая ответа. — Хм, похоже на обычный автомат, но, — он начал внимательно осматривать болтер. — Это скорей ручная пушка с очень мощным выстрелом, и, — он достал магазин, опустив его на стол, — патроны тоже усилены необычным методом, который я раньше не видел, чтобы так использовали гравитационный и огненный прах. Довольно эффективный метод для очень сильного проникающего урона, — закончил он разглядывать, — но в этой машины смерти просто зверская отдача, — закончил он свой вердикт. — Отдачу, от одного выстрела я выдерживаю без проблем. Ты смог бы улучшить его сейчас? Я могу выстрелить только раз в несколько секунд и никаких очередей, к сожалению, — мне не хватает знаний, чтобы сделать достойный болтер хоть я и могу делать практически биологические чудеса, но вот инженерия это явно не моё. — Хм, я могу попробовать, но мне нужна хорошая мастерская, — сказал он, кое-что обдумывая. — Думаю, я могу это устроить, — сказал я улыбаясь. Вечер с Пьетро прошел довольно не плохо. Он отличный собеседник и, как я понял, очень хороший инженер, а он вскоре понял, что я хороший биолог-генетик. Правда, уже ближе к утру я не помню что было. И во сне я вижу Терру, вижу огонь и смерть, вижу темное небо, корабли врагов, и лечу для того чтобы вонзить клинок в того кто предал род людской. Готов отдать я всё и душу с телом только бы убить его. Но не смог я одолеть эту злобу тёмную. Прости отец, простите мои дети, не смог я одолеть его и только ярость свою подарить я вам смогу. Чтобы пришёл конец всей тьме и злобе, Хорусом рожденной. Так идите в бой яростью рождённые, так убейте тех, кто винен в смерти всех, кого любили и я и вы. И когда придёт время вознеситесь до небес, успокоив свои мысли в вечном царствие святых. Я проснулся когда солнце было уже в зените и начало светить мне в лицо. И как только я начал приходить в себя, в мой нос ударил ужасно мощный запах, настолько сильный, что я моментально проснулся, а с организма хотело выйти всё лишнее, я подпрыгнул на ноги, выдав сильный грохот удара ног об пол и едва останавливая рвотный позыв. На грохот забежал Пьетро, — Что случилось? — спросил он, пока не заметил, как я держусь за лицо, — иди прямо туда, а затем на право, третья дверь, — быстро выдал он. Я понял, куда мне больше всего нужно в данный момент и выпустил всю свою душу прямо в унитаз. В нос опять ударили сильные запахи, они все смешались, создавая невыносимую вонь, я только и мог прикрыть нос, именно из-за резкой вони меня и прорвало. Секунду вонь!!! Неужели всё сработало, но какого хрена оно затормозило на день. Неважно, главное, что оно сработало, но теперь мне нужно как-то добраться домой. Выходя из туалета с закрытым носом, я задумался про сон, что мне сегодня приснился, стих у меня впервые за две жизни, раньше Сангвиний их точно не читал. Хоть сам сон был спокойный и я даже выспался. — Что, перепил вчера? — улыбчиво спросил он. Кто бы говорил, сам вчера бухал как последний в раз. — Слушай, ты можешь довести меня до порта? Дело очень важное и мне прям срочно нужно домой! — поднял тон я от воодушевления.  — Ладно, я могу тебя подбросить на машине. Не расскажешь, что случилось, и почему ты держишься за нос? — спросил он с сильным интересом. — Давай лучше в дороге, — сказал я собираясь на выход.