it's fatal attraction, i suppose

хоби широко улыбается и стягивает с себя пальто. он аккуратно складывает его, кладет рядом с собой, а затем присаживается напротив задумчивого чимина, щелкая перед ним пальцами. впрочем, это не особо помогает. — где зависаешь, чимини? — он ерошит чужие волосы, зная, что это точно приведет друга в чувства: тот печется об укладке так же, как намджун о своих растениях. — да меня тэ загрузил. хочет, чтобы я вечеринку устроил, пригласил танцоров всех. видите ли, ему еще больше надо круг общения расширять. я не против, но не очень люблю все это организовывать, а тут ты… ты ведь хорош в этом, хоби. — пак смотрит на него, надув и без того полные губы. моргает так часто, ресничками хлопает. урод. знает ведь, что чон падок на эти его штучки. — ты уже даже не спрашиваешь, а просто утверждаешь. как с тобой и твоими этими щенячьими взглядами бороться? у чонгука понабрался, а по итогу страдают все остальные. — хосок выдыхает и без особого энтузиазма выслушивает рассыпающегося в благодарностях чимина. через мгновение хоби снова улыбается, смотря куда-то за спину друга, и машет рукой, на тонком запястье которой болтается серебряный браслет. — я даже не буду предполагать. чертов мин юнги приперся в столовку и ты просто сияешь от одного его вида. вы такие ужасные, мерзкие, слащавые, просто невыносимые… — на каждое прилагательное пак загибает по пальцу, но продолжить не успевает. юнги с подносом в руках уже тут как тут. гребаный принц. — ах, какие нелестные слова я слышу. тэтэ тебя что, не удовлетворяет? — мин присаживается рядом с покрасневшим хоби и переводит взгляд на чима, вскинув бровь. — хен! это неприлично, тем более, мы все еще в общественном месте, — бормочет хосок и с бесконечной любовью смотрит на казалось бы равнодушного юнги, восхищаясь сочетанием бледной кожи и этой черной водолазки, которая так красиво обтягивает торс. даже спустя несколько месяцев отношений он умудряется исходить слюной. мин юнги — его ебаный фетиш. — с этим человеком вообще невозможно в рамках приличия диалог вести, — бурчит себе под нос пак и обиженно фыркает, ковыряясь в своем обеде. греческий салат вдруг обретает лицо шуги и он радостно тычет в него вилкой. — и, между прочим, тэхен более чем удовлетворяет меня… не надо свои проблемы переносить на нас, понятно? — хорошо. конечно., но ты всегда можешь обратиться ко мне, если вдруг что-то изменится. я, знаешь, могу дать парочку советов. у хоби есть вот определенные слабости… может, ты в себе тоже откроешь что-то подобное, — бесцветно кидает мин и делает глоток кофе, практически не морщась. столовская еда тренировала в нем всеядность. чон вспыхивает и дергается, пихая ногу юнги ботинком. конечно, тот бы не стал вдаваться ни в какие подробности, просто решил подразнить чимина, но чувство неловкости, как и краска с лица, от этого не схлынет. он ощущает ласковое поглаживание по бедру и вмиг расслабляется. действие шуги на него можно назвать исключительно чудотворным. — даже не думайте посвящать меня в это дерьмо! не рушьте мне психику до основания… так вот, юнги, мы тут обсуждали вечеринку вообще-то. тэхен попросил меня, а я попросил хосока… — и он тебе, конечно, не отказал, — заканчивает за него мин, сильнее сжимая пальцы на чужой ляжке. недоволен. хоби опускает голову, скрывая улыбку. — ну, а ты бы мне отказал? это очень сложно, мы не можем винить его. я думаю, это все можно организовать к выходным. понятное дело, я помогу, просто хосок более способный в этом всем, да он даже большее количество людей знает. местная, блин, звездочка. — беззлобно фыркает чимин, улыбаясь. перед чоном устоять было еще сложнее чем перед ним. он мечтательно вздыхает, глядя на этих двоих. чертов тэтэ снова на своей тренировке по волейболу. впрочем, его отсутствие можно было и потерпеть — просто ради того чтобы потом увидеть его в форме университета, занимающего позицию диагонального и так прекрасно отбивающего мяч… эта большая ладонь умудрялась охуенно выглядеть и в паре с мячом, и с задницей чимина. ладонь юнги поднимается выше, останавливаясь в опасной близости от паха хоби, и тот сглатывает, уже без особого энтузиазма помешивая тыквенный суп. господи, они в центре столовки, а мин такое вытворяет. тем не менее, чон разводит ноги еще шире, одобряя такие действия. — отказал бы с огромной радостью. ладно, что уж теперь. я попрошу своих ребят тоже подтянуться, если ты не будешь нервировать меня ближайшие сутки, пак чимин. — юнги подмигивает паку и снова ведет рукой ближе к колену хоби, с губ которого срывается тихий разочарованный вздох. нечего срывать планы на выходные. — я и не собирался, но должен тебе сказать, хоби, что джихен с экономического собирается тебе признаться или типа того. вроде бы даже подарочек какой подогнать. правда, не знаю, тайно или напрямую. — чимин отводит глаза, не выдерживая под тяжелым взглядом шуги. он с усердием запихивает листья салата в рот и запредельно долго (по мнению юнги) жует эту траву, только после продолжая: — эм… ну, многие в курсе, что вы вместе шатаетесь постоянно. это тяжело не заметить. думаю, все догадываются, что между вами, но… — но я не лучшая кандидатура для хосока, да? — мин усмехается и совсем убирает ладонь, начиная заламывать пальцы. он и без того часто думает об этом. иначе просто не получается: многие обсуждают их в чате универа, кто-то не страшится спросить напрямую. давно бы уже всем сказал, но чон не хочет. они ведь и не скрывают, просто тот не видит смысла во всем этом., но юнги так хочется показать всем, что хоби — его человек. эта местная звездочка, подающий надежды танцор, личная причина просыпаться изо дня в день и пить мерзкий кофе в столовке. мин ощущает прикосновение к ноге и переводит взгляд на хосока, который тепло улыбается. в глазах плещется безграничная любовь. мин-не-романтик-юнги просто тонет в ней. он опускает взгляд на ладонь хоби и улыбается уголками губ: изящное запястье, оплетенное подаренным им браслетом. ему нравится прижиматься губами к коже на этом месте, ощущать пульсирующую венку, в которой теперь вся его жизнь. они разговаривали об этом несколько раз, потом еще десятки раз упоминали мимолетом, сотни раз хосок доказывал ему, что он счастлив, что все так, как должно быть. юнги никогда не был зависим от мнения общества., но одно дело, когда это касается только его. хоби — дело совершенное другое. поначалу казалось, что эти люди могут быть правы. в чоне энергии на двоих, дружелюбности, мотивации. может быть, незнакомцы правы, что и любви тоже? может быть, юнги отдает слишком мало в ответ? а может ли он вообще что-то отдавать? и из раза в раз в дни, когда мин готов был довериться им, хосок доказывал ему обратное. никто из этих людей не знал их по-настоящему, никто не видел их за закрытыми дверьми. в мине скрытой энергии куча, дружелюбность вся к хоби направлена, мотивация рядом с ним растет в геометрической прогрессии. — нет никаких кандидатур. для меня есть только ты. — ладонь хосока прижимается к щеке юнги, а в следующую секунду парень уже целует его, прикрыв трепещущие ресницы. мин в первые мгновения на поцелуй не отвечает, немеет всем телом. он судорожно выдыхает в любимые губы и, рукой обхватив хоби за шею, углубляет поцелуй. — ну вот и отлично. — пак едва ли в ладоши не хлопает от счастья. он с приятным злорадством оглядывает замерших за своими столиками студентов и, насвистывая под нос, покидает столовую. теперь надо рассказать тэтэ. главное, суметь что-то выдавить перед тем, как опустится перед одетым в форму парнем на колени. кто бы знал, что волейбольная форма и повязка на голову могут возносить охуенность человека до небес? чимин-то всегда был уверен, что они — отличная пара. луна и солнце. и эти махинации чужих рук под столом он тоже не упустил. так что он, возможно, немножко ослеп. и вовсе не от их совместного сияния.