Искры на закате

      Уилл благополучно упускает момент, когда Макс становится ему ближе всех. Их знакомство не несло каких-то предпосылок к тому, что у них сложится в будущем нечто крепкое и долгое. В конце концов, он не был заинтересован в ней, как и она в нем. Их совместное времяпровождение было обусловлено лишь общим кругом общения и темными тайнами Хоукинса.       Когда Максин врывается огненным вихрем в компанию мальчишек не совсем по своей воле и не совсем радостно, Уилл лишь кивает и молчаливо соглашается принять ее. Для него это не имеет особого значения. Он не испытывает желания бегать за ней как Дастин или Лукас, но она и не вызывает в нем необъяснимую волну раздражения, как у Майка. Мэйфилд просто становится частью их клуба отверженных. Уилл только отмечает, что она, кажется, реально крутая…и красивая. Нет, он не влюбился. Просто как творческая личность он привык замечать подобные вещи. Уилл просто абсолютно точно хотел бы использовать свои самые лучшие краски в запасе для того, чтобы нарисовать огненную копну ее волос и ярко-голубые глаза.       Байерс хорошо помнит, когда они сменили в отношениях пометку «знакомые» на «друзья». Уилл тогда пытался восстановиться после того, как Истязатель разума обрушил на него тьму и ужас обратной стороны Хоукинса. Он ходил к психологу, у него было глубокое ПТСР. Диагноз очевиден и без консультации специалиста. Вот только причина этого кроется в сверхъестественном влиянии, поэтому Уилл не мог проработать проблему до конца. Ему бы не хотелось отправиться в отделение психиатрии за честные ответы на вопросы.       В каждом затемненном углу ему мерещится гниль и чернота Изнанки. Он вздрагивает от резких звуков, боится смотреть в зеркало дольше нескольких секунд. С наступлением ночи парня мучает бессонница. У него все еще случаются панические атаки, благо, в основном дома и в одиночестве.       Он в ужасе от того, что возможно всю жизнь будет резко оборачиваться в немом крике, боясь увидеть огромную тень Истязателя разума.       Уилл замыкает в себе все переживания, изливает чувства в рисунках, улыбается друзьям и родным. Они слишком много волновались из-за него, буквально вытаскивая из лап монстра. Уилл не хочет беспокоить их своими психологическими травмами. Потому что у его родных наконец-то все наладилось. Мама наконец-то перестала носиться с ним и переживать, спокойно работая, как и брат. Джонатан подрабатывает и тайком встречается с Нэнси. У друзей все также хорошо. Майк с улыбкой до ушей после занятий бежит к Эл, Лукас глупо флиртует с Макс и снова ругается, а Дастин рассказывает о летнем лагере, в который хочет поехать летом. Уилл слушает и радуется за близких. Но мечтает снова спрятаться в мире D&D. Там все лишь выдумка. Чудовищ можно победить раз и навсегда одним броском кубиков. Его же монстр реален и продолжает существовать в подкорке. Но Уилл для всех в порядке. Уилл справляется.       В тот самый день Байерс уезжает домой рано, так как обещал помочь маме. Он едет на своем старом велосипеде, не думая о чем-то конкретном, и наслаждается солнечным днем.       Весна пришла в Хоукинс, принеся в городок свежесть и зелень. Уилл думает, что стоит разнообразить свой новый альбом яркими красками и нарисовать лесные тропы, когда внезапно перед глазами мелькают обломки деревьев, тьма и паутина Изнанки.       Мальчик пытается изгнать жуткие образы из головы. Дыхание сбивается, по щекам текут слезы. Потеряв управление, Уилл съезжает с дороги и падает, больно ударившись о землю. Он вылезает из-под велосипеда, зажмурившись, пытаясь восстановить дыхание. Уилл ползет в сторону, натыкается на дерево и прижимается спиной к шероховатой поверхности. У него тахикардия. В ушах стоит звон. Сознание помрачается.       Но внезапно что-то касается его лица. Уилл вздрагивает и кричит, но прикосновение мягкое и теплое. Это не липкий холод Истязателя. Будто из-под толщи воды он слышит голос, зовущий его по имени. Уиллу страшно, он не может перебороть свои чувства.       Но он рискует распахнуть веки и его ослепляет дневной свет, перед глазами взволнованно-испуганное лицо с россыпью веснушек, голубые глаза и рыжие волосы. Уилл глубоко вдыхает и выдыхает, происходит момент узнавания. Звон в ушах стихает, и он слышит ее голос на грани крика. Среди ее неразборчивых фраз он различает попытки успокоить его: «Ты с этим справишься. Уилл, давай же!».       Спустя некоторое время он обретает контроль над собой и успокаивается. Все это время Макс не отпускала его лицо, касаясь ладонями щек. Она замечает, что пришел в себя и, к его удивлению, крепко обнимает его, сжимая в кольце своих рук. Уилл судорожно вздыхает и через несколько секунд несмело кладет ладони на ее лопатки, утыкаясь в ее плечо лбом. Тогда все изменилось бесповоротно.       Мэйфилд все поняла и задала лишь один вопрос: «Порядок?». Парень кивнул, и больше она не спрашивала ничего, что порадовало Уилла. Он долго держал в секрете свои приступы и не готов поделиться всем сейчас, сознание еще пребывало в легкой прострации. Макс отказалась отпускать его домой одного. Они, молча, шли рядом, пока Байерс не смог продолжить свой путь на велосипеде. Рыжеволосая девушка ехала рядом на скейтборде, задумчиво глядя вперед.       Когда показался дом Байерсов, Уилл начал думать, что сказать девушке. В голову ничего не приходило, он начал волноваться.       Макс сопровождала его до самых дверей. Нужно поблагодарить ее и попрощаться. Уилл нервно сжимал пальцы левой руки правой. Девушка внимательно наблюдала за его поведением, отмечая его растерянность.       — Ты можешь не объяснять, если не хочешь. И я никому не расскажу. Но если такое снова произойдет… или ты захочешь обсудить это то, можешь обратиться ко мне. Возможно я — не лучший собеседник для тебя, но я хорошо умею слушать.       Уилл был удивлен и искренне благодарен голубоглазой, его накрыла волна облегчения.       — Спасибо. Прости, что тебе пришлось со мной возиться.       — Нет проблем. Я не против. Ну, я пошла?       — Я…да. Спасибо.       — Пока… — она запнулась, — Пока, Уилл.       — Пока… Макс       Она улыбнулась ему, отсалютовала и ушла.       После этого случая Уилл и Макс начали сближаться. Это было естественно и происходило постепенно. Они говорили, гуляли вместе. Уилл смог открыться ей. Он почувствовал, что с каждым разом ему становится легче переживать ПТСР.       И вот уже несколько лет они являются лучшими друзьями. Конечно, сначала их компания сильно удивилась их сближению, но потом они свыклись. Стало обыденным, что Макс и Уилл часто гуляют вдвоем, обсуждают музыку или смеются над какими-то своими шутками. Их дружба окрепла и готова была перерасти в нечто большее.       Наступило лето. Жаркое и долгожданное. Уже несколько недель ученики отдыхают от надоевших за учебный год уроков и учителей. Уилл лежал на гамаке, в тени деревьев, с альбомом в руках и делал набросок нового рисунка. Вдохновение сегодня не благоволило парню, и он хмуро стирал линии, черкал лист, отрывал и комкал бумагу. В итоге сдался и решил, что не стоит изводить альбом, если процесс не идет. Брюнет прикрыл веки, наслаждаясь легким ветерком и пением птиц. Уилл расслабился и уже начал дремать, когда услышал громкое и бодрое:       — Хэй, ленивец, как дела?       После этих слов на грудь Уилла упал довольно увесистый рюкзак. Байерс недовольно открыл глаза и посмотрел на нарушительницу его покоя. Конечно, это была Макс. Она была одета в желтый топ на бретельках, белые кроссовки и потертые синие джинсы с яркими цветами и завитушками, тянувшимися от бедер до колен. Эти джинсы Макс разрисовала сама, Уиллу очень понравилась ее идея обновить любимую вещь. Он похвалил ее рисунки, на что девушка лишь фыркнула, сказав: «Такие мог нарисовать и шестилетка, вот твои работы действительно достойны похвалы». Этим ответом она как обычно смутила парня. А потом широко улыбнулась и сказала: «Спасибо. Мне тоже нравятся мои новые джинсы».       Ее рыжие волосы были собраны в хвост, который волнами спадал на оголенное плечо. Глаза Макс сияли легким озорством. Он почувствовал легкий укол где-то в груди и подумал, что все же муза сегодня его посетила. Ему вдруг захотелось открыть альбом и начать рисовать.       Легкое недовольство сменилось едва заметной улыбкой.       — Все было отлично, пока ты не скинула на меня свой багаж. Между прочим, я отдыхал после невероятно продуктивного дня.       — Вау. И что же ты такое делал? — Максин подошла ближе и стащила рюкзак, бросив его у дерева. — Давай двигайся, Байерс. Нечего занимать целый гамак в одиночку.       Уилл закатил глаза и освободил для нее место. Рыжеволосая плюхнулась рядом, касаясь его тела своим. Хоть было и довольно жарко, кареглазый не был против такого соседства. Ее присутствие было как всегда приятным. Она повернула голову в его сторону и начала сверлить взглядом.       — Сегодня я помогал в магазине. А потом долго и неустанно рисовал.       — Вот как? Покажи же мне свои творения! — воскликнула она и тут же схватила его альбом, не давая Уиллу и шанса на оборону.       Мэйфилд пролистала несколько страниц, она видела его последние рисунки на прошлой неделе.       — Что ж, применив дедукцию, я могу сказать, что ты очень преувеличил свою кропотливую и долгую работу. Здесь всего лишь два новых наброска, нещадно стертые множество раз, а рядом куча скомканных листов. Сегодня твои творческие порывы скудны как никогда.       — Браво, Шерлок, — вздохнул обладатель ореховых глаз и забрал свой альбом. — Всю неделю рисование не дается мне… но я пытаюсь. — Он взъерошил свои волосы, прикрыв глаза.       — Обленился ты совсем, мистер. Искусство требует практики и вовлеченности. Поэтому сейчас ты идешь за своим рюкзаком, и мы отправляемся на поиски твоего утерянного вдохновения.       Уилл вздохнул, приоткрыв один глаз.       — А может не сегодня? — Макс легонько стукнула его по груди кулаком и возмущенно посмотрела на его наглое лицо.       — Вот уж нет. Мы не виделись почти неделю, поэтому идем гулять сейчас же. Поднимай свой зад и топай за рюкзаком. И чтоб к вечеру на моих руках был минимум один законченный шедевр.       — От тебя не отвяжешься, Мэйфилд. Уговорила.       Он посмотрел в ее небесно-голубые глаза и улыбнулся. Макс всегда была такой яркой и активной. Постоянно тащила тихого Уилла во всякие места для развлечения, втягивала в передряги и этим делала парня счастливым. С ней было легко. Она помогла ему справиться с монстрами в голове. Ее поддержка и оптимизм вытащили его с Изнанки. Теперь уже навсегда.       — Конечно. Я уговорю и мертвого. Тебя уж и подавно, Уилл. — она самодовольно усмехнулась и положила руку под голову.       Уилл осознал, что они сейчас находились очень близко друг к другу, их тела соприкасались, а лица были на расстоянии нескольких вдохов. Его дыхание замедлилось, а сердце забилось чаще. «Все-таки Макс действительно прекрасна.» — подумал он.       Уилл положил альбом на землю и начал сталкивать девушку с гамака. Она вскрикнула, начав сопротивляться, толкая его в ответ. Они раскачивались, и гамак перевернулся, опрокинув их на траву. Макс рухнула на Уилла сверху, из-за чего они громко засмеялись.       — Ну и дурак ты. Все равно победа за мной.       Она гордо приподнялась на локтях, тряхнув хвостом.       — Я и не против, — выдал Уилл, заворожено смотря на ее усыпанное веснушками лицо.Макс отвела взгляд, слегка покраснев, и встала с брюнета.       — Шевелись. Сегодня мы идем провожать закат.       Уилл поднялся, захватил с собой альбом и пошел собирать вещи. Он покраснел, ведь его взволновала их близость. На миг он подумал, что мог бы осмелиться поцеловать ее. Наверное, Макс бы стукнула его в ответ и спросила, что он, черт возьми, творит. Мысли его охладили. Он положил в рюкзак бутылку с водой, немного еды для легкого перекуса и художественные принадлежности. Мэйфилд ждала его на улице. Он умылся холодной водой из-под крана и пошел навстречу их новому приключению.       Они пересекли лесополосу на велосипедах, затем спрятали их кустах, дальше отправились пешком. Уилл уже знал, куда его поведет рыжеволосая. Они обнаружили замечательную поляну в глубине леса. Туда редко кто-то заглядывал. Только они и их друзья. Место достаточно уединенное и спокойное, а еще невероятно живописное. По пути они обсудили прошедшую неделю. Макс поведала о своей поездке в гости к родственниками, а Уилл о его ничем непримечательных днях. Потом они поговорили о новой кинопремьере, договорившись, что позовут свою компанию завтра.       Так они добрались до своего лесного уголка и начали располагаться. Макс постелила покрывало под тенью деревьев и легла. Уилл поставил свой рюкзак, вытащил альбом и карандаши, присев рядом с Мэйфилд.       Вокруг все пестрило яркими красками. Зелень трав и множество бутонов полевых цветов разных оттенков: красные, синие, желтые, фиолетовые и белые.       Порхали бабочки и жужжали пчелы. Небо было голубым и безоблачным. Деревья на другом конце поляны слегка шевелили листвой, обдуваемой летним ветерком.       Атмосфера умиротворения окутала их. Байерс взялся за карандаш.       — Знаешь, недавно Лукас снова предлагал мне встречаться. –сказала Макс устало.       Уилл надавил на древко карандаша, чуть не сломав стержень, и прикусил губу.       — И что же ты ему ответила?       Лукас и Макс долгое время сходились и расходились. Их темпераменты сталкивались на постоянной основе. Но год назад им надоели такие отношения. Больше они не пытались продолжать свой роман. Остались друзьями, хотя не могли поддерживать общение на прежнем уровне.       — Я отказала, конечно. Больше не хочу постоянно ругаться и мириться. Наши характеры слишком не уживались. А еще его ревность начала доходить до немыслимых масштабов. Видите ли, я уделяю тебе больше времени, чем своему парню. Вот только сам не делал абсолютно ничего, чтобы проводить со мной свои драгоценные часы. Почему я должна постоянно идти на бессмысленные компромиссы? Я не вижу никакого развития наших отношений в дальнейшем. Он хороший парень, но я не хочу больше быть его девушкой.       Макс села, скрестив ноги, и полезла в рюкзак в поисках чего-то.Уилл немного помолчал и ответил:       — Думаю, ты права. Это твое решение и его нужно уважать. Вы и правда слишком долго мучили друг друга.       — Именно так. Я — свободная и прекрасная птица. И мне не нужен никакой парень! Да где же она? Вот… — девушка извлекла на свет контейнер с красными ягодами.       — Хочешь клубники?       — Хочу. — Уилл взял одну ягоду и надкусил. Клубника была очень сочная и сладкая.       Так они сидели и вдвоем опустошали контейнер этой сладости, разговаривая о пустяках.       Уилл начал сосредоточенно вырисовывать пейзаж на бумаге. А Макс побежала на поляну в гущу цветущих растений, срывая ромашки, колокольчики и васильки.       Кареглазый с улыбкой наблюдал за ней, когда она села посреди поляны и начала плести венок. Выходило у нее кривовато и небрежно, но Уиллу подумалось, что в этом есть определенная эстетичность.Пока букет цветов превращался в венки руками Макс, он решил сделать набросок этой картины.       И все было таким невероятно сочетающимся и цветастым. Макс сидела в окружении цветов в своем желтом топе, разукрашенными джинсами и огненными волосами. Вокруг зеленели травы и порхали бабочки. Она была будто прекрасная нимфа. Все краски мира были созданы для нее. Ее лицо было сосредоточенно, она была вовлечена в процесс плетения. Закончив один венок, она распустила волосы и водрузила ромашковый венок на макушку, улыбаясь. А затем продолжила плести второй венок из васильков и колокольчиков и его-то еще. И этот образ запал в душу юного художника. В этой неидеальности она была великолепна. Слегка растрепавшиеся рыжие локоны, падали на плечи. Венок с вплетенными ромашками и травами был неровным, но был так прекрасно небрежен, что придавал виду девушки еще большую прелесть.       Она улыбалась своими розовыми губами, и глаза сверкали голубым огоньком.У него перехватило дыхание, он начал судорожно работать карандашом, чтобы успеть запечатлеть это видение.       Когда она доплела второй венок, он попросил ее посидеть еще немного в такой же позе. Макс не стала возражать и терпеливо ждала, пока он закончит, рассказывая ему какие-то шутки и истории.       — Уилл, готово? Мне кажется, уже напекло голову. Вот случится у меня солнечный удар, и ты потащишь меня домой на руках. –Она картинно поднесла руку ко лбу и закрыла глаза.       — Можешь вернуться в тень. Мне осталось только добавить красок.       Она подскочила к нему, надеясь увидеть результат, а он не дал ей посмотреть и черточки.       — Когда закончу, тогда посмотришь. Не мешай мне творить. А то нарисую тебе рога и огромный прыщ на носу.       — Как жестоко, Уильям. Я-то думала ты добрая и невинная душа. Неужели посмеешь мой лик так посрамить?       — Еще как посмею, если будешь лезть в мой альбом.       — Ну и пожалуйста, я пока подремлю. Все равно из тебя слов не вытянешь, пока рисуешь. Ты же взял перекус, да?       Девушка водрузила ему на голову цветочный венок и внимательно осмотрела.       — Знаешь, ты так мило выглядишь в венке. Жаль, нет с собой фотоаппарата. — Она улыбалась.Он протянул ей еду из рюкзака и продолжил добавлять цвет в свое творение.       Когда Уилл закончил, уже начал алеть закат. Голубоглазая и правда заснула. Дыхание было поверхностное, рот приоткрыт, а тело расслабленно. Венок лежал рядом. Он отметил, что ее лицо в лучах заката еще более очаровательно, веснушки стали более яркими от нахождения под солнцем. Длинные ресницы отбрасывали тени на ее щеки. Волосы горели ярким пламенем, раскиданные ореолом вокруг лица. Одна рука покоилась на животе, сжимая фантик от шоколадного батончика. Он перевел взгляд к ее ногам и заметил, что на джинсах были пятна от травы, хотя они не портили ткань, дополняя цветастые рисунки выше.       Он вдохнул запах ромашек и улыбнулся, чувствуя тепло где-то в груди. Кончики пальцев покалывало. Уилл захотел поправить ее волосы и протянул руку. Парень легко коснулся ее лица, убирая прядь спутавшихся от сна волос.       Макс распахнула глаза и внимательно посмотрела на него. Уилл убрал руку и смутился под пристальным взглядом голубых глаз. Пульс ускорился, и лицо начало гореть. Девушка села, потянувшись, надела венок и с улыбкой спросила:       — Ну, что? Где мой обещанный художественный шедевр?       — Пока ты спала как убитая, я закончил все и даже больше, а ты слопала все сладости.       — Сам виноват, мне было скучно. Ну-ка посмотрим…       Уилл протянул ей альбом, наблюдая за реакцией.       — О, боже мой. Это…это…очень красиво, Уилл. Ты нарисовал меня так, будто я какая-то богиня природы. Так ярко. Мне кажется, ты значительно меня приукрасил. Лучше чем оригинал. — Ее лицо светилось, улыбка была такой искренней, а глаза бегали по рисунку, рассматривая детали.       — Спасибо… И нет, я не приукрасил. Ты, правда, выглядишь как богиня.       Она покраснела, и смело посмотрела ему в глаза. Он смутился от этого признания, по телу пошли мурашки.       –Ты правда так считаешь?       Он поднял взгляд и понял, что нет смысла отрицать свои чувства. Пусть ей не нужны отношения с ним, она не перестанет быть его вдохновением.       — Да. Такова ты. Прекрасная. Яркая. Как закат и рассвет. И, кажется, я влюбляюсь, Макс. Ты всегда была добра, и я благодарен тебе за все. Но я пойму, если тебе не нужно мое признание. Мы все равно будем, верно?       — Ты такой глупый, Уилл Байерс. Но ты все равно мне нравишься.       Макс отложила в сторону альбом и придвинулась ближе, коснувшись ладонями его лица. Уилл задержал дыхание и потянулся к ней, прикрывая глаза. Когда он коснулся ее мягких губ, вокруг перестало существовать абсолютно все. Воздух будто раскалился вокруг, а в животе появилось приятное теплое чувство. Они нежно соприкасались губами. Потом они осмелели, и поцелуй приобрел более страстный оттенок. Уилл запустил руку в ее спутанные волосы, вдыхая аромат ромашек и клубники. Макс обхватила его шею одной рукой, а другой — его лицо. Поцелуй длился и длился, пока они не отстранились, вдыхая закончившийся в легких кислород.       Они чувствовали эту искрящуюся внутри радость, сердца учащенно бились. И не было никого вокруг. Только они и их расцветающие чувства.       Уилл обнял девушку за плечи, а Макс обхватила своими руками торс парня, положив голову ему на плечо.       Они улыбались, смотря на заходящее солнце, и думали, что этот день они сохранят в памяти навсегда. Теплый и романтичный. Им семнадцать, они молоды и живут моментом.       Уилл чувствовал больше чем когда-либо, что он не одинок и невероятно счастлив.       Вокруг начало темнеть, но их сердца горели ярче раскаленной звезды, освещая путь совместному будущему.