***
Стайлз проснулся из-за яркого солнечного луча, который бил ему прямо в лицо. Повозившись на кровати, Стайлз решил, что еще можно немного поваляться. СТОП! Кровати? Он подскочил на ней и огляделся, спальня Питера — это было несомненно. Но как он тут… — Доброе утро, лапушка. — Питер! Когда ты вернулся? — Еще вчера вечером, а меня тут ждал такой подарок. Ты же вроде хотел провести вечер под родной крышей, что случилось? — Отца вызвали на работу, я хотел дождаться тебя, но, видимо, не заметил, как уснул… — Питер подошёл и сел на кровать, лицом к Стайлзу. — Ничего, я вчера очень устал и спокойный сон с моим малышом был просто лучшей наградой. После этих слов Стайлз потянулся к Питеру за поцелуем, теплые пальцы обхватили талию юноши, словно вселяя уверенность, и перетянули к себе на колени. Подросток, возбужденный близостью роскошного мужского тела, нетерпеливо потянул футболку Питера вверх, оголяя мужчину. Когда тот оказался наполовину оголенным, он отстранился, позволяя увидеть мощные плиты грудных мышц, нежно-розовые соски и рельефный пресс. Мальчишка поцеловал волка в ключицу, стек на пол и потянулся к штанам папочки. — Могу я?.. — Можешь, — Питер положил тяжелую руку на затылок, направляя… — открой рот, маленький, и покажи мне язычок. Подросток старательно растянул губы в совершенно минетную, по мнению Питера, форму и вытянул язык в приглашении. Оборотень похлопал тяжелой головкой по подставленному языку, Стайлз в ответ подразнил кончиком натянутую уздечку и медленно насадился до основания, пропуская рельефную головку в горло, именно так, как нравилось его любовнику. — Ох, малыш, у тебя потрясающий рот, такой жаркий… такой жадный… такой узкий… — Одна из особенностей Стайлза была обнаружена совершенно случайно, юноша делал минет, и Питер толкнулся более глубоко, чем обычно, но никакого возмущения от парня не последовало. И методом проб было выяснено, что у Стайлза отсутствует рвотный рефлекс! Совсем! Стайлз покачивался, опираясь на руки и колени, принимая в себя член, невероятно возбуждаясь от этого. Ему нравилось, что после у него саднило горло и голос становился хриплым. Это было вроде подтверждения, что все это не сон и он действительно принадлежит папочке. И он сосал, старательно, громко причмокивая, так, что слюна, смешанная со смазкой, капала с налитых яиц любовника. Питер от вида своего мальчика таким заводился еще сильнее, и уже вбивался в гостеприимный ротик со всей силой. — Да, маленький, да! Питер сильнее подался в рот Стилински и кончил глубоко в горло своему партнеру. Стайлз проглотил все и начисто вылизал член своего папочки, который и не думал опадать. Оборотень поднял его вверх, стянул шорты и положил на кровать, а Стайлз провокационно расставил ноги шире, дразня своего папочку. — Папочка, я очень соскучился. «Вот бесенок!» — пронеслось в голове Питера. Он обожал такого Стайлза: страстного, открытого и готового только для него. Питер и сам не ожидал, что так сильно привяжется к этому болтливому и неугомонному недоразумению. Так полюбит его. Но это случилось, и мужчина ни о чем не жалел. Когда он впервые увидел фото своего малыша, то первым порывом было удалить страничку, а на самого Стайлза заявить права, самым определенным образом. Но он не стал действовать с наскока, и тактика медленного расположения к себе принесла свои плоды. Стайлз — единственное существо в этом мире, с которым он чувствовал тепло, нежность и безграничную любовь. Стайлз был его парой, единственным существом, которым дорожил Питер настолько сильно. Даже оставшиеся родственники не вызывали и половины чувств, которые он испытывал по отношению к Стайлзу. В постели Питера хотели оказаться многие, он был мастером в сексе. Он за считанные минуты мог довести любого до оргазма даже простыми действиями. Хотя теперь ему не нужен был любой. Ему нужна была только его пара. Его любимый малыш — Стайлз. — Пит… Пожалуйста, папочка. — Сейчас, мой маленький, потерпи. Питер поцеловал розовую дырочку и легонько сжал в руке яички. — Хочешь, чтобы я тебя взял? Сможешь кончить от моего языка в твоей попочке, м? Или моих пальцев? — Хочу… Прошу, папочка, возьми меня… — Стайлз уже мало что мог выдать, так как язык Питера вовсю орудовал в его анусе. — Пожалуйста. Питер, папочка, пожалуйста, я так хочу твой большой член внутри, — Парень скулит, подается попкой назад и пытается насадиться сам. — Такая нетерпеливая детка… Питер взял подушку и подхватил Стайлза под бедра, притягивая к себе, удобно устраивая на перьевом изделии. Его маленькому не нужна была сильная подготовка, так как секс у них был регулярный и Стайлз мог принять Питера сразу. Но волк все равно начал разрабатывать давно не девственную звездочку ануса. Когда три пальца свободно входили в стонущего мальчика, Хейл резко вошел, вызвав у Стилински смешанный стон боли и удовольствия. Оборотень подарил своей паре извиняющийся поцелуй и начал двигаться, только когда Стайлз полностью расслабился. Питер, впившись пальцами в бедра любовника, сразу сорвался в быстрый, таранящий темп, низко рыча от удовольствия. Стайлз вскрикнул, попытался свести ноги и, мелко дрожа, комкая простыню пальцами, с криком кончил себе на живот, сжимаясь. Питер успевает сделать еще несколько толчков перед тем, как стонет сам, откинув голову и зажмурив глаза, и кончает с рыком глубоко внутрь своей пары. — Люблю тебя, — говорит Стайлз и целует Питера в скулу, когда тот ложится рядом с ним. — И я тебя, мой малыш. — Питер натягивает на них одеяло, и Стайлз, зевая, устраивается у него на груди. — Поспи еще. — Хорошо, папочка.Глава 1
23 декабря 2020 г. в 14:51
1 гл.
Сегодня был выходной, который впервые за несколько месяцев Стайлз проводил у себя дома, так как у стаи и иже с ними появились какие-то важные дела, и еще у отца Стайлза был выходной, который он соизволил провести дома.
И сейчас ему предстояло приготовить приемлемый ужин с учетом всех тех рекомендаций врача, которые получил его отец. Так, насвистывая незатейливую песенку, Стайлз готовил перловый суп, который надо будет еще дополнить оливковым маслом, паровые котлеты и гарнир к ним из картофеля. В Бейкон Хиллс все было на удивление спокойно. После всех тех безумных событий даже несколько недель казались роскошью, а тут уже практически полгода «мира»; мелкие стычки с другими стаями не в счет.
Стайлз аккуратно перевернул котлету и продолжил напевать незамысловатый мотивчик какой-то песни из рекламы. Появление шерифа в форме в выходной день не сулило ничего хорошего.
— Стайлз, Фрэнк сломал ногу, и мне нужно его заменить. Думаю, ужин придется перенести. Ты остаешься один, ну или можешь позвонить Скотту…
Все хорошее настроение улетучилось за секунду. Стайлз все понимал. Так случалось уже пятый Воскресный обед подряд, но, по-видимому, шериф об этом не помнил.
— Хорошо, пап. Я разберусь. С чем-чем, а вот с выбором досуга, поверь, проблем у меня не возникнет.
— Ну вот и хорошо. Тогда удачно провести время, Стайлз. Думаю, в понедельник вечером я вернусь, и мы можем устроить вечер кино.
Стайлз уже взрослый, он же все понимает. А что он переживает внутри себя — мало кого интересует.
Когда шериф ушел, унося с собой «выходной» ужин, Стайлз просто сдулся. Нет, он привык быть один, но иногда так хотелось, чтобы именно он был на первом месте, а не работа/девушка/компания друзей с работы и т.д.
Он потерянно сидел на полу в кухне, прислонившись спиной к раковине, и крутил в руках телефон. Чувство одиночества начало медленно заползать в душу, но Стайлз встряхнулся, отгоняя его. Нет, уж сегодня он не будет один, у него есть как минимум один человек, который ему всегда рад. Ну… почти человек.
Быстро переодевшись и побросав самое нужное в портфель, Стайлз выскочил из дома и, сев в джип, который завелся всего с третьей попытки, что являлось несомненно успехом, отправился в знакомый и какой-то родной уже лофт.
По дороге он накидал несколько СМС и заехал в магазин, ему было жизненно необходимо ведро ванильного мороженного, иначе депрессия забрала бы его полностью. Именно с этим видом мороженного у него было связано одно из самых лучших воспоминаний.
Открыв дверь своей парой ключей, которая была ему, между прочим, вручена сразу, как только Стайлз остался здесь на ночь. Включив свет и бросив куртку и портфель на кушетку у двери, Стайлз позвал хозяина лофта.
— Питер!
Черт! Даже папочки нет дома. Это было весьма печально, но Стайлз знал, что Питер точно скоро вернется, и он не останется один.
Переодевшись в шорты, весьма короткие, надо сказать, но кого это волнует, Стайлзу нравится, а папочке тем более, а остальное неважно, и в футболку Питера, которая была явно велика человеку, но пахла Питером и это было намного важнее, Стайлз завернулся в плед, взял банку мороженого, включил телевизор и устроился на диване в гостиной.
До прошлого года Стайлз был полностью предоставлен сам себе. Он не возражал: когда заботишься о себе самостоятельно с девяти лет, то уровень ответственности и самостоятельности растет очень быстро. К взрослой жизни младший Стилински был более подготовлен, чем любой другой семнадцатилетний подросток. Он знал, как приготовить еду, чтобы не питаться полуфабрикатами, где достать все, что нужно для дома, в том числе лекарства и продукты, куда звонить и что делать в разных экстренных ситуациях и многое другое, о чем некоторые подростки не имеют ни малейшего представления.
Но в его жизни кроме одиночества был еще один существенный недочет — СДВГ. Оно делало жизнь Стайлза сумбурной. Заполнять простейшие документы или делать тест по несколько часов, вместо нескольких минут. Это сильно раздражало, но поделать с этим Стайлз ничего не мог. Пока однажды в его жизни не появился Питер. Нет, он, конечно, каким-то образом присутствовал в ней и раньше, но не до такой степени, как в последние пять месяцев.
Все началось достаточно странно. В пятнадцать Стайлз впервые примерил женское платье. В один из дней, разбирая старые вещи, он натолкнулся на коробку, в которой лежала мамина одежда, которую она не носила. Её хотели отдать в центр помощи, но почему-то эта коробка до сих пор находилась тут. Это было летнее платье из нежно-розового шелка с небольшими рукавчиками и летящей юбкой. Он долго мялся перед тем, как взять его, но, как итог, на следующий день оно уже было на нем.
В свои пятнадцать Стайлз достаточно хрупкий и больше напоминает девушку, чем парня. Ребра, тазовые косточки и ключицы выпирают, живот плоский, талия узкая, а соски — две аккуратные розовые бусинки. На теле практически отсутствуют волосы, а, если они и есть, то это легкий бесцветный пушок.
Когда он обернулся к зеркалу, то из него на него смотрела со стыдливо горящими ушами и щеками ПРЕЛЕСТЬ. Платье смотрелось на нем просто изумительно, так восхитительно и прекрасно, что улыбка сама вылезла на лицо. Стайлз проводит в нем несколько часов, а потом прячет в самую глубину шкафа, чтобы отец точно его не обнаружил.
Спустя несколько месяцев у Стайлза уже четыре платья и практически тысяча подписчиков в инстаграм. На всех фото он позирует в женских нарядах, но также он не скрывает, что он парень. Фото делает не выше шеи, если кто-нибудь из его окружения узнает, что это он, то Стайлз просто сгорит со стыда.
Но однажды его все-таки узнают, и делает это не просто кто-нибудь, а первая красавица школы — Лидия Мартин. После жесткого допроса от Лидии и панического монолога Стайлза девушка принимает крайне странное, по мнению Стайлза, решение. Она сказала, что ей понравились его задатки, и теперь она будет его «куратором». Единственное, на что хватило Стайлза — это стребовать с нее обещание молчать обо всем. Так и началось его просвещение в сфере «как быть девушкой».
Свое общение они скрывали, взгляды, которые бросал на Лидию Стайлз, он объяснил, как «невероятную любовь» к ней и, как ни странно, больше вопросов не было.
За полгода их взаимодействия они неплохо друг друга узнали и подружились по-настоящему. Стайлз узнал об огромном количестве «женских» штучек и премудростей и так же получил поставщика красивых вещичек, а Лидия нашла благодарного слушателя.
Однажды Стайлз оставил загружаться новую фотографию, а сам отправился в душ, отец был на смене, так что опасаться было нечего, как бы не так. Вернувшись, Стайлз обнаружил, что в его комнате расположился Питер Хейл, который влез через окно, (это уже было не ново) со стайлзовым компьютером на коленях. Подростку показалось, что сердце пропустило удар. У него моментально бледнеют щеки, и вообще вся расслабленность уходит на нет. В его комнате сидит зомби-дядюшка Дерека и смотрит его фотки в женской одежде! Что еще может быть кошмарнее?! Хотя, есть пара вещей, но на данный момент происходящее было катастрофой!
— Ч-что ты здесь делаешь, Питер?! — Голос предательски подрагивает.
— О, привет, лапушка. Я вот решил к тебе заскочить, а тут тако-ое, — Питер как всегда смотрит со смешинкой во взгляде, но что-то в его лице проскальзывает непонятное. — Очень миленько.
— Угу, — Стайлза хватает на то, чтобы подойти и забрать ноутбук.
— Ну, что же, удачи, юная фотомодель. — Сказав это, Питер исчезает за окном. А Стайлз еще долго стоит на одном месте и не знает, что делать дальше.
Проворочавшись полночи в кровати и забывшись сном только под утро, Стайлз в школе вел себя, как ходячая сомнамбула, врезаясь в людей и окружающие предметы, в итоге заработал выговор и до дома его везла Лидия, так как «Стайлз, ты или кого-нибудь собьешь, или угробишь себя!». Когда они оказались дома, Стайлз все равно решил не рассказывать, что произошло, о таком лучше никому было не знать, даже Лидии. Она, конечно, сделала вид, что ее это не интересует, и укатила на своей классной машине прочь.
Две недели ничего не происходило, и Стайлз уже решил, что Питер сам забил на это, пока однажды, вернувшись из школы, не обнаружил на своей кровати пакет из дорогого бутика ЖЕНСКОЙ одежды, ОЧЕНЬ ДОРОГОГО бутика. Подходил он к пакету, как к ядовитой змее, но ничего такого там не было, а было очень красивое платье. Это было однотонное облегающее платье из бордового бархата на тонких бретельках. Ничего красивее Стайлз в руках до этого момента не держал, а тем более не носил, а то, что это было ему, сомнений не было: карточка с адресатом это подтверждала. Кто был «отправителем» тоже было без сомнений, но, помучавшись какое-то время, Стайлз все же решил его примерить, ну не станет же Питер травить его через платье?
И, о Боже, да, платье село идеально! Ни один подаренный наряд Лидии, ни одно его собственное платье на нем так не смотрится. Платье облегало его фигуру и подчеркивало узкую талию и бедра. Наделав несколько десятков фото разной горячести, Стайлз вынужден был снять эту красоту. В его голову забредает сотня вопросов, и главный из них — «На кой черт Питеру это надо?!»
Еще через две недели Стайлз получает коробочку с небольшим золотым кулоном на тонкой цепочке. Это еще более странно. Так на протяжении целого месяца Стайлз получает подарки, это не всегда что-то с сексуальным подтекстом, был и очень удобный домашний костюм, и несколько редких комиксов, и еще множество всяких милых мелочей, на которые Стайлз не знал, как реагировать.
Как-то незаметно они с Питером стали общаться СМС и встречаться помимо стайных встреч. Питер менял его жизнь. И через несколько месяцев Стайлз осознает свою влюбленность в него. Принятие собственных чувств не дается подростку легко. Сотни «НЕТ» мешают ему, но звезды все решают за него. Просто после очередного полнолуния, когда Питер залез к нему через окно, в который раз, Стайлз делает невероятную глупость, граничащую с провокацией, и в итоге оказывается под оборотнем. Это была одна из лучших ночей в его жизни. Именно после этого их отношения дополнились еще одной сферой жизни и перешли на новый уровень.
Возможно, их отношения были ужасно неправильными из-за разницы в возрасте, или из-за того, что Стайлзу до совершеннолетия было еще несколько лет, или того, что Питер контролировал практически каждое его действие. Нет, Питер не был тираном, это была забота о более слабом и младшем партнере, который, между прочим, не имел ничего против. Стайлзу была приятна эта опека, и постепенно они как-то дошли до того, что подросток стал иногда называть Питера «папочка». Оборотню это было в какой-то степени приятно и, как заметил Стайлз, неплохо заводило.
За размышлениями Стайлз не заметил, как заснул.