Гарри Поттер и дом ключей.

      В среду Гарри встретился с репортером Ежедневного пророка, миссис Элайзой Стэнтон. Крупная коренастая дама в красной мантии и широкополой ведьмовской шляпе, на полях которой росли бутоны алых роз, ожидала его за столиком в Танцующем лукотрусе на Серебряной аллее. После того как они поприветствовали друг друга, миссис Стэнтон поинтересовалась у Гарри его учебой и после его ответа, что с учебой всё замечательно, она попросила Поттера поподробнее рассказать о том, как он стал мастером Нумерологии в столь юном возрасте. Немного подумав над вопросом миссис Стэнтон, Гарри рассказал ей о том, что ему всегда легко давались различные расчеты, и о том, что, поступив в Хогвартс и узнав о такой волшебной науке, как Нумерология, он заинтересовался ей и решил изучить. Что в итоге, из-за того, что он очень сильно увлекся данной наукой, привело к личному ученичеству у профессора Вектор и получению звания мастера. Записав ответ Гарри в блокнот, миссис Стэнтон улыбнулась ему и спросила о том, как он смог помочь цвергам вернуть истинное имя и получить титулы рыцаря-бакалавра и друга цвергов. В конце она добавила, что титул друга, за всю историю, получили всего два волшебника, а вместе с Гарри — три. Первым был некий восточный волшебник Алла Адд Ин, чуть ли не две тысячи лет назад, а вторым был сам Мерлин.       Ответ на этот вопрос Гарри уже продумал и поведал миссис Стэнтон о том, что случайно узнал это имя в одной старой рукописи, которая совершенно случайно попала ему в руки, когда он на первом курсе изучал Хогвартс и нашел один очень-очень давно не посещаемый и, судя по всему, долгое время остававшийся недоступным кабинет. В кабинете не было ничего, кроме некоторых книг по волшебным расам и народам, старых эссе и ни на что не годного хлама. Вот из этих книг он и узнал, что гоблины на самом деле не гоблины, а цверги. Дальше он рассказал быстро записывавшей за ним миссис Стэнтон, о том, что данный факт показался ему странным из-за чего он и спросил об этом у сотрудника банка, а потом все просто завертелось и вот он, ничего не понимая, стоит перед королем цвергов и называет ему истинное имя его народа, за что получил хорошую награду и титулы рыцаря-бакалавра и друга цвергов. Закончив записывать, миссис Стэнтон спросила Гарри можно ли посмотреть на эти книги и разочаровано вздохнула, когда он ответил что больше не видел двери в тот кабинет. Дальше миссис Стэнтон поинтересовалась чем, помимо титулов, наградил Гарри король цвергов. Не вдаваясь в детали, Поттер сообщил миссис Стэнтон о том, что получил в вечное наследуемое пользование один очень полезный артефакт из сокровищницы короля и прочие преференции и блага. Гарри предполагал, что его спросят про это и долго думал над формулировкой, не желая в деталях рассказывать, чего и сколько он получил за, по его мнению, пустяковую услугу. Закончив с этими вопросами, миссис Стэнтон задала Гарри ещё несколько вопросов о его любимом цвете, блюде, любит ли он квиддич, а если любит, то за какую команду болеет. На эти вопросы, Гарри ответил кратко. Любимые цвета — синий, голубой, бронзовый и зеленый. Любимые блюда — картофельное пюре, жареные сосиски и пудинг. К квиддичу относится положительно, с командой пока не определился.       Закончив с вопросами и поблагодарив Гарри за интервью, миссис Стэнтон заверила его что всё будет в лучшем виде и покинула заведение. Проводив её взглядом, Гарри заказал себе мороженое и десять порций с собой, чтобы угостить друзей. Быстро расправившись с мороженным, Поттер поспешил к общественному камину и переместился в камин в учительской Хогвартса, через который он, получив разрешение от декана, и отправился на Серебряную аллею.       Поприветствовав сидевшего в кресле у камина директора Саламандера и стоявшего у окна профессора Булстроуда, Гарри, заверив поинтересовавшегося о том, как всё прошло, директора, что всё нормально, поспешил на обед в большой зал. По пути его остановил вышедший из неприметной ниши Рон Уизли. — Наслаждаешься славой, Поттер? — презрительно спросил он у Гарри. — Нет. — Ответил Гарри и настороженно обвел взглядом коридор, кроме него и Рона здесь никого не было. — Врун! Да какой из тебя рыцарь?! Ты то? Заучка и предатель! Вот ты кто! Был бы рыцарем, учился бы на Гриффиндоре! — размахивая руками, Уизли кричал в лицо Гарри. Как только Рон закончил орать, Гарри направил волшебную палочку на свои очки и произнес заклинание. — Импервиус. — ставшие водоотталкивающими очки моментально очистились от забрызгавших их слюней. — Это всё, что ты хотел мне сказать? Тогда посторонись, я опаздываю на обед. Странно, что ты ещё не там, Уизли. — Нет! Никуда ты не пойдешь! — Рон выхватил палочку и, направив её на Гарри, крикнул. — Филлипендо! — АгуаГациус — уклонившись, начавший двигаться еще когда Рон доставал палочку, Гарри послал изученное им заклинание третьего курса под ноги Уизли. Пол под Роном покрылся ледяной коркой, которая приморозила его ботинки, лишая подвижности. Уизли потерял равновесие и упал, оторвав при этом подошву от своих старых ботинок. Как только Рон коснулся пола, вместе со звуком рвущейся обуви, раздался подозрительный хруст. Испугавшись, что рыжий свернул себе шею, Гарри поспешил посмотреть, как он. — Моя палочка… Моя волшебная палочка… Из-за тебя сломалась моя волшебная палочка… Тебе не жить, урод! — Уизли попытался быстро вскочить и кинуться с кулаками на Гарри, но поскользнулся на льду и снова упал, ткнувшись при этом головой в пол. Когда он снова попытался подняться, Гарри увидел, что Уизли разбил себе нос, из которого сейчас обильно текла кровь. — Что здесь происходит?! — громко спросил выскочивший как черт из табакерки Перси Уизли. — Твой брат напал на меня, я защищался. Его бы в больничное крыло отвести. И, кажется, он сломал свою волшебную палочку. — вздрогнув от неожиданности, тем не менее спокойно ответил Гарри, посмотрев на старосту Гриффиндора. — Что ж, мистер Поттер, думаю деканы лучше разберутся что здесь произошло. — глядя на него, сказал Перси и помог возмущенно сопевшему брату подняться. — Он лжет! Это он напал на меня, когда я шёл на обед. — ткнув пальцем в Гарри, заявил Рон. — Как я и сказал, пусть с этим разбираются деканы. — чопорно ответил Перси и, прошептав под нос какое-то заклинание, остановил шедшую носом кровь Рона. — За мной! — строго сказал Перси Уизли и, поправив значок старосты, пошел в сторону учительской. Решивший не говорить Перси о том, что в учительской нет деканов, Гарри, пропустив перед собой недовольно сопящего Рона, последовал за ними. По дороге в учительскую он следил за каждым движением Рона и Перси, ведь он прекрасно помнил, что староста Гриффиндора тоже был среди его врагов в Философоскопе. Однако ничего не произошло и, дойдя до двери в учительскую, Перси постучался и зашел внутрь. Спустя какое-то время он вышел и велел Гарри и Рону заходить. В учительской всё также были директор и профессор Булстроуд. Посмотрев на Поттера и Уизли внимательно, директор велел им рассказать, что произошло. Гарри сразу же рассказал, как всё было, а после Рон, обозвав Поттера лжецом, поведал всем свою версию событий, в которой Гарри подло напал на него со спины, порвал ботинки, разбил нос и сломал палочку. Покивав на их слова, директор спросил у Перси есть ли в том коридоре портреты. Узнав, что портретов там нет, директор задумался, а Гарри, воспользовавшись моментом, спросил. — Директор Саламандер, а в школе есть омут памяти? — Да, сэр Гарри. Вы можете поделиться своими воспоминаниями? — брови директора, профессора Булстроуда и Перси поползли вверх, а Рон непонимающе переводил взгляд с директора на Гарри. — Да, директор Саламандер, могу. — кивнул Гарри. — Однако… — задумчиво протянул профессор Булстроуд. — Да, Бенедикт, ты же мастер окклюменции? — директор вопросительно посмотрел на преподавателя трансфигурации и, получив утвердительный кивок, продолжил — Отлично! Тогда я попрошу вас поприсутствовать при просмотре воспоминания сэра Гарри. Но сперва мы вызовем деканов Гриффиндора и Равенкло. — Саламандер вызвал домовиков и, велев им сообщить профессору Фортескью и профессору Флитвику о том, что он просит их подойти в свой кабинет. После того, как домовики с тихими хлопками растворились в воздухе, директор пригласил всех пройти в его кабинет. Когда они подходили к горгулье, что сторожила ведущую в кабинет директора лестницу, возле неё уже стояли деканы Гриффиндора и Равенкло. Все вместе они прошли в кабинет, где директор рассказал деканам что произошло, после чего, жестом волшебной палочки, заставил пролевитировать на стол посреди кабинета неглубокий каменный сосуд опоясанный по краю резными рунами. От содержимого сосуда, одновременно похожего на молочно-белый туман и мутную воду, исходило серебристое свечение. — Ну, сэр Гарри, прошу. — директор взмахом руки пригласил Поттера к омуту памяти. Кивнув, Гарри подошел к сосуду и краем глаза отметил, что следивший за каждым его шагом Уизли номер шесть закусил губу и сильно побледнел, от чего запекшаяся под его носом кровь стала видна ещё сильнее. Посмотрев ему в глаза, Гарри не удержался и хмыкнул, после чего поднес кончик своей палочки к виску и, сконцентрировавшись на воспоминании о произошедшем в коридоре, вытянул серебристую нить копии воспоминания. — Однако… — снова протянул профессор Булстроуд, нечитаемым взглядом следя за действиями Поттера. Тем временем Гарри опустил серебристую нить в омут и директор, нажав на три руны на краю сосуда, заставил омут показать воспоминание без погружения в него. Содержимое сосуда пошло рябью, а потом в его поверхности, как в отражении, стал виден коридор и выходящий из ниши навстречу Гарри, Рон Уизли. Когда воспоминание закончилось, все собравшиеся посмотрели на вжавшего голову Рона Уизли. — Ну, и что вы скажете в своё оправдание, мистер Уизли? — строго посмотрел на Рона, профессор Флитвик. Уизли номер шесть ещё сильнее вжал голову и что-то промямлил. — Нечего сказать, да? И это ученик Гриффиндора? — вздохнул профессор Роберт Фортескью. — Эх, ты. — махнул он рукой и посмотрел на директора. — Я сам определю наказание для мистера Уизли. — Хорошо. — кивнул ему директор. — Отлично. — усмехнулся профессор защиты от темных искусств. — Месяц, мистер Уизли, месяц вы будете вытирать воду в неработающем туалете для девочек на втором этаже, каждый раз, как там снова произойдет потоп! А вы, мистер Уизли. — декан Гриффиндора перевел взгляд на Перси. — Да сколько же вас? Хм, в общем проследите за своим братом. И упаси Мерлин вас обоих, если я увижу хоть одну лужу. Да, заклинания я применять запрещаю. Ручками, ручками. Коль мозгов нет, может хоть через руки дойдет. ПОНЯЛИ МЕНЯ?! — крикнул в конце профессор Роберт Фортескью. От его крика Гарри подпрыгнул, профессор Флитвик выхватил палочку, профессор Булстроуд создал перед собой щитовые чары, а директор встал в какую-то стойку, колени его были полусогнуты, палочка находилась в левой руке, а пальцы правой руки сложились в каком-то странном жесте. Уизли тем временем вытянулись по стойке смирно и усиленно закивали в ответ на вопрос своего декана. — Ну, раз поняли, то идите выполнять. — Роберт Фортескью отпустил своих студентов, которые мигом скрылись за дверью. А сам профессор ЗОТИ осмотрел присутствующих, смущённо хекнул и сказал. — Извините. — Да, ну и голос у вас, Роберт. — покачал головой директор. — Ну, это было даже полезно. — И неожиданно. — развеяв щитовые чары, сказал преподаватель трансфигурации. — Потому и полезно. — усмехнулся профессор Флитвик. — Да, сэр Гарри, вы свободны. Господа, не желаете по стаканчику виски старого Огдена? Для успокоения нервов. — Отпустил Гарри директор и вопросительно осмотрел преподавателей. — Не откажусь. — пробасил преподаватель ЗОТИ. — И сэр Гарри, Филиус, факультет Гриффиндор приносит официальные извинения за этот инцидент, я прослежу чтобы Рональд Уизли не отлынивал от своего наказания. Надеюсь, претензий нет? — профессор Фортескью посмотрел на Гарри. — Нет, сэр. — мотнул головой Гарри и пошёл на выход. — Ну, тогда и у меня нет. Ньют, это был ограждающий знак скандинавских ведьманов? — услышал Гарри своего декана, когда выходил из кабинета. Ответа он уже не расслышал, так как дверь за ним закрылась. Дойдя до большого зала, Гарри понял, что обед уже закончился и вовсю идут уроки. Так как на сегодня он отпросился с занятий, он решил не вваливаться в класс зельеварения прямо посреди урока и пошел на кухню, где был быстро накормлен расторопными домовиками.       Покинув кухню, Гарри отправился в класс где практиковался в чарах, а уже оттуда в мастерскую ключей. Там он проверил волшебный тигель, в котором уже два дня доходил расплав шепчущего железа с добавлением александритовой крошки. Убедившись, что расплав, как и должно, приобрел нежно фиолетовый оттенок, Гарри по одному опустил в тигель семь сушеных бычьих сердец. Цвет расплава тут же поменялся с фиолетового на насыщенный красный. Удовлетворенно кивнув, Гарри покинул мастерскую. Следующий этап изготовления геркулесова ключа наступит только через неделю, а потом нужно будет сделать для него ожерелье. Зайдя в гостиную своего факультета, Гарри сел за один из столов и принялся писать эссе по трансфигурации. С внеклассной работой он закончил как раз, когда прозвенел оповестивший об окончании занятий колокол. Посидев какое-то время в одиночестве, Гарри дождался, когда гостиная начнет заполнятся спешащими с занятий учениками и пошёл навстречу также пришедшим с занятий друзьям. После того как Гермиона и Луна отнесли свои сумки к себе в комнату, они разместились в комнате мальчиков и Гарри, после того как взял у Грейнджер листок со списком внеклассных заданий, рассказал им о том, как прошло интервью и о случае с Уизли. После он выслушал возмущение поступком Уизли, в исполнении бывшей Гриффиндорки, одобрительные замечания парней, мол типа молоток, Гарри, правильно ты его и вообще — это же Уизли и обеспокоенный вопрос Луны о том не поранился ли он. Гарри ответил на все вопросы, и они пошли на ужин в большой зал. После ужина ему снова пришлось пересказывать всё, на этот раз Драко и Невиллу, которые после ужина позвали Гарри и Гермиону в заброшенный класс, недалеко от Большого зала. Выслушав его рассказ, они также возмутились поступком шестого Уизли. Только если Невилл просто нахмурился и возмущённо засопел, то Драко весьма долго и эмоционально жестикулируя высказывался на тему того, что от Уизли ничего другого ожидать и не следовало. В конце концов Гарри это надоело, и он попросил Драко любезно заткнуться. На что Малфой кивнул и, сказав, что Гарри всё правильно сделал, подошел к Гермионе и что-то тихо у неё спросил. После того как Гермиона ответила, они сказали, что у них дела и вдвоем вышли из класса. Гарри и Невилл, посмотрев им вслед, синхронно пожали плечами и, рассмеявшись, отправились в гостиные своих факультетов. На выходных Гарри снова встретился со своим адвокатом, который сообщил ему что слушание по делу Сириуса Блэка назначено на начало ноября, но уже сейчас авроры получили приказ брать Блэка только живым, а министерство в ближайшие дни отправит дементоров обратно в Азкабан. Сам же Сириус пока успешно скрывается, и никто не имеет ни малейшего понятия где он может быть. На вопрос по поводу Питера Петтигрю адвокат ответил, что он, как и было оговорено, передал его в аврорат, и тот, после проверки личности, снова был заперт в зачарованной клетке в форме крысы. А сама клетка с Петтигрю в данный момент находится в камере аврората, под охраной одного аврора и оперативника из ДМП. Рассказав это, Джон Салливан, заметил, что даже если с Петтигрю что случится, то у него всё равно уже достаточно материалов, чтобы оправдать Сириуса. Поблагодарив адвоката и сказав ему сразу же связаться с ним, если что-то изменится, Гарри посетил Гринготтс и, решив там пару вопросов, вернулся в Хогвартс, где с головой окунулся в учебу. В теории Гарри уже дошёл до учебников за пятый курс, за исключением чар, в которых он сейчас изучал материалы за седьмой курс и Нумерологии, которую и сам уже мог преподавать. Новые знания давались ему легко, так как он уже давно отправил всю учебную литературу за все курсы Хогвартса в свою голову. Сейчас он только читал эти книги, помогая этим осмыслению и усвоению этой информации. Из-за того, что эти книги и так были в его голове, читал их Гарри довольно быстро, а само это чтение было больше похоже на перечитывание. Однако результаты этих занятий оставались по большей части только теоретическими, так как для исполнения большинства заклинаний у него пока не хватало волшебства, да и в первый раз отрабатывать заклинания лучше было на уроке под присмотром учителя. Но благодаря знанию теории заклинания давались Гарри легко и он был лучшим учеником на курсе. Сразу за ним шли Гермиона и Драко. Также Гарри, когда расплав в мастерской дошёл до нужного состояния, став насыщенно бордовым, изготовил геркулесов ключ и приступил к созданию ожерелья для него. Дело это продвигалось не очень быстро, так как вариант ожерелья, который он выбрал, состоял из множества золотых пластин и, инкрустированных александритом, золотых колечек. И каждую эту пластину и колечко нужно было зачаровывать отдельно, а после собрать это всё в ожерелье и произнести над ним специальное заклинание. Сам же геркулесов ключ имел форму меча и его нужно будет вставлять в большой кулон с простеньким запорным механизмом на ожерелье. Если всё сделать правильно, то ожерелье с вставленным в него ключом сделают своего носителя в семь раз сильнее и выносливее. Так незаметно, за чередой учебных будней, увеличением популярности Гарри среди учеников Хогвартса из-за статьи о нем в пророке и знакомством в связи с этим с надоедливым фотографом гриффиндорцем — Колином Криви, изготовлением ключа, ожерелья и посиделками с друзьями за Большим приключением и просто так, закончился сентябрь и начался октябрь, на второй неделе которого Гарри пришло письмо от архитектора о том, что постройка дома завершена. Обрадованный этим известием, Гарри поспешил к декану и сообщил ему что, как и договаривались, он на неделю отправится по делам. После он сказал друзьям, что его не будет неделю и, захватив свои вещи, отбыл из Хогвартса через камин в учительской.