Здравствуйте, с вами Адриан Мартинез, и это — новости на WNS. Уже пятый месяц на территории стран-членов Европейского Экономического Сообщества не прекращаются столкновения регулярных вооружённых сил и организованных повстанческих формирований. Начавшееся как мирное движение против внедрения в союзных государствах системы массовой слежки «Самаритянин», протесты в таких странах, как Франция, Германия, Великобритания и Италия, стремительно радикализировались и приняли форму гражданской войны, в которые быстро ввязались мировые корпорации. Многие эксперты считают, что происходящее в Европе уже можно называть Пятой корпоративной войной.
***
— Мисс Гроувс, вы меня вообще слушаете? Рассказывавшая до этого момента о начальнике одного из их отделов по разработке кибер-вооружений, Мередит косо посмотрела на меня, подозревая, что её гневные тирады в адрес этого «расточительного гондона» я пропустила мимо ушей. — Да-да, Мер, я вся внимание. Звякнув серьгами с вкраплёнными бриллиантами, я отвела взгляд от аналитической программы по пятьдесят четвёртому каналу, из которой, к слову, успела вынести для себя парочку неутешительных выводов. Например, что я как главный аналитик в сформированной «Арасакой» группе по мониторингу политической ситуации в ЕЭС зря до сих пор не продвигала в её рядах непопулярную точку зрения о том, что поддержка корпорацией одних лишь правительственных армий европейских государств не приведёт их к долгосрочной финансовой выгоде. Государственные бюджеты, более чем две трети которых уходили на собственную контрактную армию, оплату услуг наёмников из «Лазаря» и закупку военной техники и снаряжения у разных корпораций — у многих были на исходе, если верить информации анонимных источников, связанных с парламентами европейских стран. Поэтому либо мы в той же степени вооружаем и повстанческие формирования, как это, по нашим сведениям, делает моя любимая Мередит и её коллеги-«милитеховцы», либо мы очень скоро будем иметь дело с государствами-банкротами, задолжавшими нам миллиарды евродолларов. — Что же там такого интересного показывают, если ты пялишься на плазму больше, чем на меня? — с недовольством выпалила она, бросив короткий взгляд в сторону телика, и наконец затянулась сигаретой, пепел с которой падал на пол последние минуты четыре. — Неужели эти псевдо-умники поведают тебе о тамошнем военном конфликте больше, чем ваша разведка? На растянувшихся в улыбке губах Стаут выступило нескрываемое злорадство. Тот факт, что мы уже полгода как состояли в любовных отношениях, начало которым положила неофициальная совместная операция наших небольших отрядов, не отменял другой: любые сведения о корпорациях друг друга шли в плюс нашим месячным премиям. — Мер, давай не будем обсуждать наши «внутренние кухни», — подхватив едва начатую бутылку вина со стола, предложила ей я как жизненный спутник, а не как работник противоборствующей организации. — Хотя бы в ресторане. В теории — звучало выполнимо, но, когда вы обе проводили на работе до шестнадцати часов в сутки или даже засыпали на диванах в своих кабинетах, обсуждения на отвлечённые темы казались чем-то недостижимым. Совместный ужин на верхнем этаже девятой мегабашни — главного небоскрёба Площади Корпораций — максимум, что мы могли себе позволить в вечера без переработок. — Сказал человек, круглосуточно одержимый рассмотрением возможных вариантов развития событий в ЕЭС для «Арасаки» , — уже более легкомысленно заметила Мередит, растянув влажные от машинальных облизываний губы в ироничной улыбке. — Как ты вообще себе это представляешь? Мы в своих офисах пребываем две трети дня — это в лучшем случае, без неоплачиваемых часов после. Приезжаем домой — еда, телик, сон. Максимум, что мы можем обсудить с тобой, помимо трудовых будней, — на какую порнушку помастурбировать, когда нет возможностей встретиться. Как сказал бы наш партнёр из SovOil, «правду-матку рубишь, товарищ Стаут». Что у одной подвыпившей корпоратки на уме, то у второй — на языке. Применимо, кстати, и к куннилингусу. — Как-нибудь... продемонстрирую тебе свою виртотеку, — игриво протянула я, бросив зеленую виноградинку из фруктовой тарелки в рот и прильнув губами к бокалу с французским красно-сладким. — Могу даже одолжить тебе на ознакомление. Только, боюсь, «сотрёшься». Разные виды пенетраций — от лица разных полов, «активов» и «пассивов», групповой фистинг, макро- и микрофилия, БДСМ, даже снафф — для многих людей заблокированная на мои отпечатки и сетчатку полка шкафа в секретной комнате оказалась бы настоящей сокровищницей. — Вот как? — вскинула брови Мередит, восприняв моё предположение о её одномоментной возбуждаемости как вызов. — Валери, чертовка, заинтриговала. Хорошо, выбью у начальства трёхдневный отпуск, куплю виски покрепче — и сразу к тебе. Так сказать, «начнём с теории, потом плавно перейдём к практике». Вполне возможно, что и не плавно, Мер. Зависит от того, что ты выберешь. Соглашусь с тобой на всё, кроме жёсткого садо-мазо и, само собой, снаффа. Нам, конечно, хватит оплатить скорую помощь после гипотетического вскрытия глоток друг другу, но я не уверена, что реальные травмы меня хоть как-то возбудят. Асфиксия хороша в меру и та, которая на записи в брейне, а не у нас с тобой. — Договорились, — обогатив полость рта вкусом алкоголя столетней выдержки, кивнула я. — М-м, кстати, слышала в новостях о провалившейся краже нашей недавней разработки? — Краем уха. — За кратким ответом Стаут последовала очередная долгая затяжка с застывшим на моём декольте взглядом. — Прости, в последнее время практически не слежу за происходящим вне зоны интересов «Милитеха». Занятный случай, на самом деле: позавчера, в Компэки-Плаза, какие-то два соло, совсем любительского уровня, пытались под видом сотрудников корпы Мередит выкрасть прототип биочипа с энграммой известного в прошлом хера. Я находилась в числе приглашенных самим Ёринобу Арасаки как дополнительная охрана перед конференцией, посвящённой, по иронии, этому самому биочипу, приметила эту необременённую умом парочку ещё у металлодетекторов, отследила их по камерам, подождала, когда она примутся за реализацию своего «гениального» плана, обнаружила проникшего к нам в сеть нетраннера, дала команду нашим спецам на её обнуление, а тем двоим лично пустила пули в затылок по пути к пентхаусу начальства. Мне за этих идиотов даже внеочередную надбавку к премии выписали. Ну разве я не образцовый работник корпорации? Хоть вирт с собой делай, чтобы самоудовлетвориться на собственную идеальность. Неплохая идея, кстати — надо будет наведаться с таким заказом на студию. — Если вкратце, то нейтрализация тех воришек — моя заслуга. Два выстрела исподтишка — они даже не успели осознать, что облажались. Я машинально подняла подбородок и гордо выпятила грудь вперёд, мол «Смотри, Мер, какая классная женщина тебе досталась в любовницы». Она, однако, предпочла сместить акцент с моего самолюбования на возможные последствия от альтернативного развития ситуации. — Страшно представить, какая публичная «порка» ожидала бы тебя в штаб-квартире, пройди их ограбление удачно. — Стаут подхватила ломтик персика и, откинувшись на спинку стула, положила влажный от сока фрукт на язык. — Тебе совсем не покоробило стрелять по беднягам со спины? Могла бы хоть предупредить их. «Именем Сабуро Арасаки вы приговариваетесь к смерти на месте преступления». Её величественный говор с поднятым бокалом напитка спровоцировал меня на непроизвольный смешок. С другой стороны, неужели Мередит и вправду волновали методы устранения членами корпорации её угроз? Избавиться от врага немедленно или схватить его и отдать на последующее обнуление — цепочку до его заказчика, в любом случае, можно было отследить по полицейской базе, ради ведения которой этот департамент в принципе существовал. Не для борьбы же с преступностью, чей уровень уже который год характеризовался в процентах трёхзначным числом. — Господи, Мер, да какая разница: люди — это такой незначительный расходный материал, — вновь наполнив свой бокал, принялась излагать я Стаут базовые истины нынешних реалий. — Мы с тобой сидим, болтаем, пока во всём мире складируются горы человеческих трупов — нам ведь нет до них дела. Мы воспринимаем ежедневные статистики мировой смертности как данность, как часть новостной сводки. — Я сделала паузу, положила в рот кусок зелёного яблока с тарелки и отпила немного вина. — Сбрось на противника атомную бомбу, сократи население его страны всего лишь на треть по причине взрыва и последствий — и он пойдёт на выполнение любых твоих требований. Все, кого ты видишь вокруг себя, рано или поздно обратятся в пепел, если не сгниют в земле посреди какой-нибудь Мохаве с простреленной как решето грудиной. И стоило мне только подумать, что я не зря распиналась перед ней, как она прыснула от смеха. Синяя скатерть стола в некоторых местах окрасилась в более тёмные цвета из-за упавших на неё капель алкоголя, в то время как ещё одна стекала по подбородку развлёкшейся на моей наивности корпоратки напротив. — Боже, Валери, остановись — я же пошутила! Ты действительно поверила, что после стольких лет работы в «Милитехе» мне есть дело до других? Настолько плохого ты обо мне мнения? Ох-х, Стаут, ну ты и негодница. Молись, чтобы начальство отсрочило твои отпускные дни — я истощу тебя своей брейн-коллекцией.***
Мередит была прирождённой доминанткой. На работе с подчинёнными, в общественных местах с конфликтными прохожими, в заведениях с официантами и управляющими, в постели со мной — она, скорее, самообнулится, чем позволит кому-либо поставить себя раком. Её целью всегда было нагнуть на уровень ниже пояса другого: где — фигурально, где — буквально. Я была единственной, кому удалось проникнуть в неё пальцами по не принадлежащей ей инициативе. Тем не менее, это не означало, что в борьбе за инициативность в нашей паре я имела шансы на победу. Плотно прилегающий к промежности, закреплявшийся на магнитные ремни, покрытый синтетической кожей чёрного цвета, восемнадцатисантиметровый фаллоимитатор, тактильные ощущения от которого проходили сигналами к половым органам активного партнёра — свежее приобретение Мередит, вдохновлённое одним из брейнов в моей «-теке» и на которое ушла часть полученных ею отпускных. От небуквального насилования мозгов тугомыслящим коллегам в офисе «Милитеха» к буквальному насилованию меня в моих апартаментах на Чартер-Хилл — переход настолько плавный, насколько могли быть её движения внутри меня. Она не купила упомянутый три месяца назад «виски покрепче», который обещала приобрести на случай отпуска. Не купила сознательно: едва заявившись ко мне, она стала делиться своей идеей интересной игры-пари в рамках наших постельных утех — если мне, в миссионерской позе и в застёгнутой на голое тело двумя пуговицами её офисной потной рубашке, удастся не кончить от фрикций в течение семи минут — она покупает самую дорогую бутылку шотландского виски в Найт-Сити. В противном случае, траты пойдут из моего кошелька. Что ж, надеюсь, годы с вибраторами разной рельефности и загнутости головок не прошли даром, — подумала я и приняла вызов. К слову, помимо доминирования, Мередит в не меньшей степени была одержима чувством синхронности действий. Говоря о сексе, это проявлялось в её нескрываемом удовольствии от совпадения вырывающихся стонов партнёра с движениями Стаут в нём. В частности, если ей удавалось спровоцировать меня на оный в момент, когда её пальцы резко заходили глубже, это шло в плюс достижения ею оргазм. Сейчас ситуация была поинтереснее: условием того, чтобы она быстро завелась, становилась одномоментность движения фаллоса между моих внутренних стенок вперёд, подпрыгивания моей наполовину прикрытой груди с последующим трением сосков о ткань её рубашки, и, собственно, вырывания громкого стона из моей грудной клетки. Добилась ли она своей идеальной синхронности хотя бы один раз? Безусловно, я могла ручаться за два как минимум. Мною не ставилась цель сдерживать этот своеобразный поток благодарности Мередит за чертовски приятные ощущения, что расходились волнами в пределах моего изголодавшегося по настоящему наслаждению телу. Я лишь хотела оттянуть момент своего пика, не сдаться под напором Стаут в своих границах, игнорировать потоки её горячего дыхания прямо мне в лицо, притупить обоняние, что предательски улавливало пот с её рубашки, и осязание, что предательски посылало напоминания о моих стирающихся о хлопок затвердевших сосках. Я пыталась. Я действительно пыталась. — Умница, Валери, умница, — на сбившемся тяжёлом дыхании дразнила она меня, пока мои мышцы производили последние послеоргазменные сокращения. — Пять минут и двадцать секунд — признаюсь честно, ожидала от тебя более серьёзного сопротивления. Пошла ты, Мер. Чтоб ещё раз я поспорила с тобой на бутылку в сотни тысяч эдди.***
Вы только что посмотрели пилотный эпизод нового сериала Кристины Слэйн «Закрепившийся хаос». Свои отзывы и пожелания по поводу развития проекта можете присылать на электронный адрес, что вы сейчас видите на своих экранах, а также через личные сообщения на странице режиссёра в соцсетях. Далее на WNS — информационно-аналитическая программа «Вечер с Винсентом Салливаном», в которых эксперты в области политологии и социологии обсудят продолжающийся военный конфликт в Европе. Приятного вам вечера и оставайтесь с нами после короткой рекламы.
— Чёрт побери, Стаут, ты серьёзно? — Я застёгивала молнии на сапогах в прихожей, когда до меня донёсся адрес единственного в Найт-Сити магазина, где продавался названный Мередит виски. — Палмс-Вью? Сейчас девять вечера — в Хейвуде ещё толком пробки не рассосались, не говоря уже о центре. Может, я завтра с самого утра съезжу? — Научитесь контролировать свои оргазмы, мисс Гроувс, и только потом высказывайте свои пожелания, — в своей истинно-рабочей манере отвесила мне словесную пощёчину Стаут, указывая на дверь и не отрывая глаз от телевизора. Со стороны могло показаться, что владельцем пентхауса была именно она — эта величавая блондинка в розовом атласном халате. — ...Эй, Валери? — Ну чего тебе ещё? Я бросила раздражённый взгляд в сторону зала, ожидая выслушивать очередные пожелания своей ненасытной корпоратки, уже более мелкого характера. Однако меня ожидал более интересный выпад. — Как долго ты собираешься делать вид, что крепко спишь после нашего секса и не следишь за моими прогулками по твоим апартаментам? Н-да, хороший вопрос. Прямо на миллион евродолларов, а если конкретнее, то примерно на три бутылки заказанного ею алкоголя. Если и вправду переводить ответ на него в реальный эквивалент, я стала бы богаче где-то на шесть шестёрок или на две бутылки шотландского, с учётом той, что должна Стаут по условиям пари. При выборе второго варианта я могла бы получить даже больше при перепродаже. Так-с, о чём это я... Ах да — мои (теперь не такие уж и) скрытые подглядывания за Мер. Я вполне могла признать, что по прошествии девяти месяцев нашего близкого знакомства у меня ничего не вышло с полноценным доверием к ней. Все успешные корпораты по своей натуре — это акулы: они вгрызались в тебя, когда ты считала, что ваша раздельная охота на моллюсков выгодна только при условии нападения на одних лишь моллюсков. Для них, если выгода не максимально возможная, это и не выгода вовсе. А Мередит Стаут из корпорации «Милитех» — это та ещё акула: белая, с острыми, как лезвия, зубами и неутолимым аппетитом. — Как только услышу в новостях, что корпорация «Милитех» обанкротилась на поставках вооружения в Европу. Скрытые камеры, лазерные мины и растяжки в фальш-стенах с моими тайниками и проходом к секретному рабочему кабинету — мне было проще потратиться на ремонт и услуги «уборщиков трупов», чем репутационно погореть, например, на шантаже «Арасаки» «Милитехом» конфиденциальными данными, украденными с моего компьютера. Поэтому я тебя прошу, Мер — не испытывай судьбу и наши отношения.