— — —
Дверь в кабинет директора приговором закрылась за спиной. — Присядь. И даже если бы Гарри не был так напуган, тон Дамблдора не располагал к спорам. Он сел, и директор предложил Снейпу отправиться в больничное крыло: на желтоватой щеке у того уже наливался синяк, а по расцарапанному лицу размазалась кровь, но, похоже, профессор не хотел пропустить ни слова из их разговора и отказался. Ну конечно же Снейп ждал этого ещё с тех пор, как только нога Гарри впервые ступила в Хогвартс — позорное исключение Мальчика-Который-Выжил, нарушителя спокойствия, такого же невозможно высокомерного, как его отец. Но Гарри впервые боялся не исключения, а того, что Дамблдор навеки запрёт его в школе. Директор, как никогда оживлённый — а если точнее: взбешённый — обошёл стол. — Твоё исчезновение здорово нас напугало, Гарри, и больше всего — твоих друзей. Гарри сглотнул и уставился на колени. Позабытая вина вскинула голову. — Мистер Уизли и мисс Грейнджер рассказали много интересного, — продолжил Дамблдор, не дождавшись ответа. — Не злись на них, Гарри; они, как и все мы, боялись, что тебе грозит опасность. Сердце замерло в груди. Что такого могли рассказать Рон и Гермиона? Гарри ничем с ними не делился — он осторожничал и не выдавал себя. Дамблдор поднял со стола книгу, и Гарри прошибло холодным потом. — Впервые её вижу, — выпалил он, чувствуя, как с лица схлынули краски. Дамблдор держал Хранителя Снов Тома Риддла, что обычно лежала у Гарри под подушкой. Под подушкой, на которой он сегодня не спал. Директор свёл брови. — Я бы хотел тебе поверить. В этом замке под подушками можно найти кое-что и поинтереснее старых книг. Но мисс Грейнджер утверждает, что несколько недель назад она пыталась помочь тебе найти книгу с таким названием в нашей библиотеке, — он нахмурился. — И потом: среди страниц мы обнаружили весьма любопытное письмо. У Гарри голова закружилась от страха. В ней стало совсем пусто: как оправдать книгу Тома Риддла под подушкой и письмо, написанное собственноручно Лордом Волдемортом? Дамблдор, заметив его состояние, вздохнул и подался вперёд. В глазах его была печаль. — Я не могу позволить этому продолжаться, Гарри. — Но, сэр, — он презирал себя за мольбу в голосе. — Вы не понимаете. Думаю, я смогу... смогу остановить войну. Он... рядом со мной он меняется. — Ты забыл, чем закончилась прошлая ваша встреча? — голубые глаза сердито блеснули. — А теперь эти следы у тебя на шее... ты уверен, что в нём хоть что-то меняется? — Он вылечил меня! — рука невольно потянулась к двум розоватым отметинам от клыков, и Гарри с трудом заставил себя спокойно сидеть на месте. — Вы не понимаете... я помогаю ему! И если я... если я останусь с ним, может, если буду... разговаривать с ним, просто буду рядом — я смогу всё изменить! — Ты и не представляешь, как искусно Лорд Волдеморт манипулирует людьми! Послушай, мой мальчик: он хочет завоевать твоё доверие! И когда ты попадёшь к нему в руки, он запрёт тебя, и ты никогда больше не увидишь ни света дня, ни человеческих лиц! Ты из своей клетки будешь наблюдать, как он топит Британию в крови! Ему плевать на тебя — чудесного, отважного юношу, ему есть дело только до осколка души в твоём шраме! — Неправда! — прокричал в ответ Гарри, хотя и сам был в этом не уверен. — Никто и никогда... не пытался ему помочь. Он прислушивается ко мне! Я ему помогу! Почему вы не понимаете?! — Ему нельзя помочь, Гарри! — МОЖНО! В кабинете вдруг послышалось злобное шипение, и они оба замерли. Всё-таки вскочивший на ноги Гарри дышал ровно так же, будто только что кричал на Снейпа, сердце отчаянно заходилось в груди. Дамблдор выглядел не лучше; его лицо искривилось от разочарования. Это был Снейп. Он скрючился, посерев от боли, и до побелевших костяшек сжимал правой ладонью левое предплечье. Гарри с ненормальным для себя интересом наблюдал за, очевидно, мучительным вызовом Волдеморта. Выпрямился профессор почти спокойным и уверенно посмотрел директору в глаза. Между ними будто состоялся безмолвный разговор. — Уверен, Северус? — спросил, наконец, Дамблдор. И снова он казался смертельно уставшим человеком. — Да, — ответил тот. Директор прикрыл глаза и снова открыл. — Тогда иди. Снейп развернулся на пятках, взметнув мантию, и вышел.— — —
Окна в комнате были занавешены, и лишь свечи освещали вычурный, больше похожий на трон стул. На сиденье, скользя зелёной чешуёй по каменной резьбе, заползала Нагини. По освещённой спинке прошлись длинные бледные ладони и тут же снова скрылись во тьме. Волдеморт нетерпеливо перекатывал меж пальцев палочку, вышагивая по теням, куда не доставало пламя свечей. Прибывающие слуги тянулись на свет, собираясь посреди комнаты, и он выступил из тени, благосклонно принимая их поклоны перед превосходящей силой. Перед Тёмным Лордом. Перед наследником Салазара Слизерина. Укрытые мантиями Пожиратели дрожали от страха и трепета, а глаза в прорезях масок смотрели на белое нечеловеческое лицо завороженно и в то же время с ужасом. — Хозяин... хозяин... Волдеморт махнул правой рукой, и они полукругом встали перед троном на колени. — Я собрал вас с радостной вестью: Лорд Волдеморт снискал верность дементоров Азкабана, — прошелестел Тёмный Лорд, вышагивая за спинами слуг. — И вскоре наши сторонники окажутся на свободе. Впрочем, глупо не воспользоваться преимуществом, что лично вручил нам Скримджер, убеждая весь мир, будто Министерство сильно как никогда. Вам, мои преданные слуги, предстоит расшатать его изнутри, но для этого заключённым придётся подождать. Алые глаза блеснули во тьме. — Аврорам известно, как я набирал силы в прошлом, и моя тактика в тот раз поставила Министерство на колени. Мне сказали, что ныне авроры изучают историю моего восхождения. Но мы с вами не история, мы — славное будущее! — Тёмный Лорд замолчал, когда комната взорвалась одобрительными возгласами. — Белла... — почти пропел Волдеморт и коснулся её плеча пальцем. Лестрейндж довольно вдохнула и вытянулась как струна. — Ты возглавишь диверсионный отряд и будешь отвлекать авроров. Устрой им весёлые бега. Возьми Амикуса и Алекто. Впрочем, бери кого хочешь, главное: я хочу, чтобы в этих вылазках участвовало не более трёх-четырёх человек. Пусть Министерство ощутит вкус победы, поняла? Пусть думают, будто мы разобщены. Разумеется, это будет видимость. Пока не время показывать нашу силу. Ресницы Беллатрикс затрепетали, а тёмные глаза под тяжёлыми веками засияли. — Это честь служить вам, мой Лорд. Шёлк прошелестел по камню. — Яксли, Ранкорн, пока авроры будут гоняться за Лестрейндж, просочитесь в правительство Скримджера. — Это честь, хозяин. — Спасибо, мой Лорд. Волдеморт ступил в круг. — Северус... — Мой Лорд? Тёмный Лорд задумчиво всмотрелся в глаза в прорезях маски. — Какие новости в Ордене Дамблдора? — Сейчас они... заняты Поттером, мой Лорд, — как-то приглушённо ответил Снейп. — Вот как? — алые глаза прищурились в злобном веселье, несколько Пожирателей угодливо рассмеялись. «И что насторожило их? Ты был неосторожен, мой бесценный?» — Они боятся, что вы влияете на мальчишку, мой Лорд. Что вы можете им завладеть. Насколько я понял, Поттер изучал запретную магию, и Дамблдор недоволен этим. Волдеморт осторожно заглянул в его разум, но не нашёл обмана. — Какая жалость. Поттеру нужно только попросить, и я с радостью обучу его всем тонкостям пыточного, — Пожиратели предсказуемо расхохотались. — Тишина, — он прошёл мимо Северуса и опустился на трон. — Некоторое время я буду не в Британии. Есть дело, требующее моего личного внимания. И если к моему возвращению хоть один из вас не справится с порученным Лордом Волдемортом заданием, он будет очень... разочарован.— — —
Снейп ушёл, и в кабинете повисла тишина. Гарри совсем не отпустило, напротив, от загадочного исчезновения профессора в груди ещё туже натянулось напряжение. Зачем Волдеморт собирает Пожирателей? Это касается их путешествия? Может, это ловушка? — Ты кажешься взволнованным, — тихо заметил Дамблдор, внимательно разглядывая его поверх очков. Гарри старался взгляд не отводить. — Разве ты не доверяешь человеку, которому собрался вверить свою жизнь? Гарри с вызовом прищурился. Все сомнения вытеснило внезапное желание защитить Волдеморта. — Он дал мне больше причин для доверия, чем вы. Он ничего от меня не скрывает. И не лжёт мне. Дамблдору явно больно было слышать эти слова, а Гарри было больно видеть его таким, но он не отступит. Директор поймёт. — Твои друзья боятся, что Лорд Волдеморт околдовал тебя, — печально произнёс Дамблдор. — Но они — как, впрочем, и ты — не понимают, что манипуляции бывают сильнее любой магии. — Он меня не околдовывал, — Гарри гордился тем, как уверенно это прозвучало. — И он не манипулирует мной. Извините, профессор, но я уже всё решил. Поймите — так нужно. Директор вздохнул, и глаза его блеснули той же жалостью, с которой он смотрел на Тёмного Лорда, когда тот явился в Хогвартс за медальоном. — Но и ты пойми, мой мальчик, что я не могу позволить тебе поступить по-своему, — он поднял палочку, и у Гарри внутри всё похолодело. — Прости меня, Гарри, я тебя подвёл. Но однажды, когда всё это закончится, ты поймёшь, что так было нужно. Гарри отшатнулся — сердце билосьбилосьбилось — и нащупал палочку. — Я... сэр... я не понимаю. — Ты поймёшь, — замок в двери вдруг щёлкнул оглушительно громко. — И потом даже поблагодаришь меня. Красная вспышка стремительно понеслась к нему как ошалевший поезд, и Гарри рухнул в мягкую тьму.— — —
Высоко над серой водой северного моря летела чёрная тень. Много лет назад Министерство защитило мрачный остров Азкабана от аппараций. Внизу о скалы бились ледяные волны. Мазнув чёрной мантией по вулканическому камню, Лорд Волдеморт ловко приземлился и зашагал к тёмной крепости, не откинув с лица капюшона. Впрочем, разницы особой не было — дементоры были слепы. Трое из них как раз скользили по морозному воздуху, сторожа железные врата Азкабана. Они разом невидяще повернули прогнившие головы, но не бросились вперёд, раззявив под изодранными плащами пасти, когда Тёмный Лорд подошёл ближе. Большинство волшебников причисляло дементоров к животным: сторожевым псам, слепым, немым и почти безмозглым. Общаться с ними мог лишь по-настоящему мощный ментал. Даже скорее — телепат. Вот только один-единственный дементор пробуждал столь сильное отчаяние, что никто даже и не пытался. Легче было счесть дементора бездушным чудищем, бугименом, которого рассеивали чары патронуса. Так что в физиологии этих существ разбирался даже не каждый магозоолог. Том Риддл на седьмом курсе Ухода за магическими существами писал работу об общении и размножении дементоров — в то время он как раз серьёзно увлёкся магией души — и профессор Кеттлберн выбил для него разрешение побывать в Азкабане в сопровождении представителей власти, что отвозили туда осуждённых. В тот год Волдеморт сделал два открытия: чары патронуса не подвластны ему, но зато ему плевать на особенности дементоров. Да, стражи Азкабана действительно питались счастьем. Но отчаяние внушали не они, это был побочный эффект, когда из хрупкой души жадно начинали вытягивать положительные эмоции. Зачем Лорду Волдеморту патронус, если дементоры — благодаря хоркруксам — видели в нём почти своего? Если он, как и они, способен был проникать в чужие умы и даже сбросить при необходимости шкуру. Тёмный Лорд пропитал воздух обещанием насыщения, и очень скоро, хрипя и треща раззявистыми пастями, стражи слетелись на его мысли. Некоторые из них помнили его. Помнили, как много лет назад он, юный и так на них похожий, ступил на этот остров. Странный: не дементор, но и не добыча. Волдеморт делился с ними собственной жаждой до счастья. До чувства, которого у них не было, которым невозможно было насытиться. И они согласно завизжали, разделяя с ним своё протравленное удовольствие от мыслей и мечтаний пленников Азкабана. В этом странном водовороте мелькнули и души слуг Тёмного Лорда. Дементоры всегда держались общинами, и только что они приняли его в свой круг, обещая покинуть остров, когда он призовёт их на пиршество. Но когда Волдеморт уходил — напоследок оглянувшись на созданий, что приняли его как сородича — распахнутые красные глаза разглядывали их длинные блёклые одежды и сгнившую плоть со страхом. Он вздрогнул и сжал кулаки, до крови вспарывая ногтями ладони: его обещания этим прожорливым тварям были такими же пустыми, как и те, что давал он Гарри. И даны они были почти по тем же причинам.— — —
Первое, что понял Гарри — он без сознания. И это было странно, разве можно быть без сознания и понимать это? Но Гарри понимал. Чувствовал, будто до онемения разума и тела укутан удушливым одеялом. А потом он услышал голоса. Тихие и напуганные, они доносились словно по длинному, гулкому туннелю. — Думаешь... думаешь, он нас слышит? — Конечно нет. Заклинания работают так, чтобы не слышал. Гарри попытался встать — ведь, похоже, он именно лежал — но тело, тяжёлое и беспомощное, не послушалось его. Лишь дрогнули пальцы на правой руке. — Но ты уже поняла, куда его отправят? Нельзя же держать Гарри так вечно. — Не знаю, Рон, — тишина. — Но это неправильно. — Но если Сама-Знаешь-Кто и правда забирается к нему в голову... по-другому это и не объяснишь. Гарри ведь не дурак. Он бы обязательно рассказал нам, а не стал бы действовать в одиночку. Он бы не стал искать... Сама-Знаешь-Кого сам. — Знаю... но что, если у него была причина? — Причина? — фыркнул Рон. — Причина пойти к?.. Гарри, наконец, сумел открыть глаза. Свет неприятно резанул, и он тут же зажмурился, но, похоже, хватило и этого; друзья удивлённо замолчали. — Гарри, — услышал он Гермиону. — Слава богу. Я так боялась, что ты не проснёшься до самого... — она резко замолчала. Гарри через силу снова открыл глаза и увидел над собой её потемневшее от горя лицо. — Я, — начал он, кое-как сел, и его тут же стошнило на пол. С телом творилось неладное. — Я... что со мной? — Это заклинание, — тут же ответила Гермиона, прибирая за ним. Кажется, она была рада отвлечься хоть на что-то. — Дамблдор на время запечатал твою магию. Он сказал, что... тело привыкнет не сразу, зато Волдеморт не сможет больше захватить твой разум. — Волдеморт и не захватывал мой разум, — отрезал Гарри, растирая лицо. — Он... господи, — и он снова схватился за живот, чувствуя, что его вот-вот опять вывернет. Гермиона тут же начала растирать ему спину, и — по идее — должно было стать легче от её прикосновения, но не стало. Гарри казалось, что он отчего-то сердит на друзей. Сглотнув ком в горле, он осторожно уселся поудобнее и осмотрелся. По правую руку от него была школьная доска, по левую — ряды парт, а сам он, похоже, лежал на учительском столе. И его кожа... Гарри поднёс руки к самому лицу. Кожа с внезапно очень ярко проступившими — словно воспалившимися — венами казалась бледной как никогда. — Так это правда? — мягко спросил Рон. Он взял стул от пустой парты и опустился рядом с Гарри напротив Гермионы. — Дамблдор сказал, что ты ходил к Сам-Знаешь-Кому. Гарри затих, пытаясь собрать отрывки последних нескольких часов в единую картину. «Предатель, — зашептало подсознание. — Ты собираешься бросить их». — Дело не в том, что я ходил, но... да, — он сглотнул, борясь с подступающей злостью. — Почему вы здесь? Где Дамблдор? — Мы не знаем, — тихо ответила Гермиона. — Он сказал, что... куда-то тебя заберёт. — И попросил побыть с тобой, — добавил Рон. — Наверное, он надеется, что мы с тобой поговорим и, эм... образумим. Ах вот как. И Гарри подался к ним, с тошнотворным бешенством выплёвывая слова: — Может, стоило поговорить со мной до того, как бежать к директору? — Прости, — расстроенно прошептала Гермиона. — Мы попытались найти тебя на карте, когда ты пропал, и поняли, что ты не в Хогвартсе, и... ты странно вёл себя в последнее время... а мы не знали, в чём дело! Когда я нашла у тебя под подушкой книгу Тома Риддла, то подумала, может... может, история с Джинни повторяется. Если бы мы были уверены, что ты вернёшься... Я не отдала бы книгу профессору Дамблдору, правда. Я бы просто поговорила с тобой, но... Гарри, мы очень испугались. И так много боли было в её заблестевших карих глазах, что гнев тотчас же отпустил его. — Эта книга не пыталась захватить меня, — печально ответил Гарри, разглядывая колени. — Это... подарок. — Подарок! — у Рона на носу даже веснушки побледнели. — Чтоб тебя, Гарри, это Сам-Знаешь-Кто, а не какая-то... помешавшаяся старуха! С чего вдруг он шлёт тебе подарки? — Потому... — Гарри замолчал, не зная, как продолжить. Да и с чего начать? Рассказать, как он открыл глаза в цветах с медальоном Слизерина в кармане? Об обещании, которое дал во сне Волдеморт, скрепив поцелуем? Или сразу начать с их плана? Плана, который спасёт мир, который избавит Тёмного Лорда от безумия, что и стало причиной всей этой жестокости. Который... Гарри оцепенел. План. Они должны встретиться в Тайной Комнате после ужина, а он торчит в пустом классе! Что ж, может, его магию и заперли, но это не помешает ему связаться с Волдемортом, предупредить о ловушке. И Гарри изо всех сил потянулся к их связи, но хоркрукс внутри лишь беспомощно задёргался в путах директора. По комнате пронёсся отчаянный стон. Гарри попытался ещё раз, почти пыхтя от усилий, но через секунду, хватая ртом воздух, рухнул на подушку. Он не дотянулся до Волдеморта. Дамблдор обставил его.— — —
— Куда мы отправляемся, хозяин? — Нагини беспокойно скользила по углам, пока Волдеморт одну за другой призывал вещи, ловко собирая чемодан. Ей, похоже, не нравились летающие туда-сюда по комнате предметы. — В лес? — и тут же в её воспоминаниях запахло тёплым солнцем и несущейся сквозь густую листву добычей. — Нет, — отрезал Тёмный Лорд, пакуя книги, но голос его смягчился, когда он наклонился и погладил её по угловатой голове. — Нет, дорогая, мы отправимся намного дальше: на экватор, где у тебя под чешуёй всегда будет тёплая земля, — Волдеморт ещё не согрелся после встречи с дементорами. Он даже не заметил, что замёрз, пока был на острове, но теперь остро чувствовал холод под кожей. Тёмный Лорд призвал зеркало и провёл пальцами по стеклу. — Покажи, — и Гарри улыбнулся ему так же лучисто, как улыбался этим утром. Знаменитые очки чуть сбились, ведь он дрожал от соприкосновений с белой кожей и зелёной чешуёй. Волдеморт интимно усмехнулся и уменьшил зеркало до размеров ручного, бережно пряча в оплетённой защитными чарами серебряной коробочке. Он потянулся к мыслям Поттера и... — мальчишка тоже пакует школьный чемодан? — ...ничего. Тёмный Лорд нахмурился и попробовал ещё раз. Снова ничего. Он зло зашипел и на сей раз рванул напролом к местечку, где таилась их с Гарри связь. Но там оказалось пусто. Волдеморт задохнулся от ужаса. «Гарри мёртв?» Руки затряслись, и комната поплыла перед глазами. Серебряная коробочка выпала из пальцев в чемодан. «Гарри!» Но мальчика будто никогда и не существовало.— — —
В комнате становилось жарко. Или это у него был жар? Впрочем, Гарри догадывался, что сразу остынет, если перестанет кричать, ляжет в кровать и закроет глаза, как маленький послушный спаситель. Но нет — он не успокоится, пока не добьётся своего или не отключится. — С дороги, — зрение смазывалось, но Гарри всё равно видел заплаканное лицо Гермионы. Она стояла напротив кровати, закрыв собой единственный выход из класса. — Нет, — в который раз повторила Гермиона. — Гарри, я тебе не позволю. — С дороги! — он сорвался на крик, живот крутило так, что было тяжело дышать. Ноздри щекотал кисловатый запах рвоты. — Гарри, — взмолился испуганный Рон. — Это не ты, друг. Сам-Знаешь-Кто... он опять в твоей голове, да? Ты должен... — Повторяю в последний раз, — громко перебил Гарри, — я не одержим! А теперь — С ДОРОГИ! — Мы же твои друзья! — отчаянно вскрикнула Гермиона, но Гарри уже — и это далось ему нелегко — спустил с кровати ноги. Окутанный заклинаниями Дамблдора, хоркрукс бился в его душе. — Пожалуйста, поговори с нами! — Нет времени на разговоры! — Гарри попытался встать, но тут же рухнул обратно. Голова взорвалась болью, а вены проступили ещё ярче и словно задубели, делая тело неповоротливым и непослушным. — Вы должны довериться мне! Почему мне никто не верит?! — Послушай себя! — встрял Рон. — Какая-то поехавшая старуха прислала тебе книгу Тома Риддла, и ты помешался на желании встретиться с Сам-Знаешь-Кем! Гарри, он хочет тебя убить! Тебе ничего не кажется странным? — Вы не понимаете, — стоял на своём Гарри. Он так взмок, что по вискам катился пот. — А времени объяснять нет, но он уже не хочет меня убить. Я всё изменю и остановлю войну, просто уйдите с дороги. В воспалённом сознании мелькнула мысль рассказать им о хоркруксах Волдеморта — о шраме — но Гарри быстро отмёл её: у него, правда, нет на всё это времени. Он не знал, сколько провалялся здесь. Вдруг ужин уже закончился, и Тёмный Лорд ждёт его в Тайной Комнате? Гарри потом объяснит им всё: напишет письмо и извинится. Потом. И они поймут. Он заставит их понять. Рон смотрел на него распахнув рот, а Гермиона — поджав губы. — Нет, — произнесла она, и у Гарри всё оборвалось внутри; в груди зло и оглушительно закричал хоркрукс. — Прости, Гарри, но нет. Волдеморт внушил тебе, чтобы ты пришёл к нему. Ты забыл о Сириусе? Забыл о... о моих родителях? — её лицо замкнулось. — Извини, но мы тебя не отпустим.— — —
Под толстым льдом на озере словно скользнули тёмные клубы дыма, и обитатели ледяной, удушливо чёрной воды расступились перед ними. Проснувшиеся русалки зароптали вслед, пока тёмное марево погружалось всё глубже и глубже, прежде чем замерло напротив окна, просачиваясь сквозь стекло в гостиную Слизерина и тут же скользя по теням от огня в камине. Студенты вздрогнули от внезапного холода и растёрли ладони, а Теодор Нотт поднял взгляд от книги: комнату будто наводнила тьма, приглушая яркий до этого свет, пламя притухло на секунду, словно испугавшись чего-то, и затем снова уютно затрещало. Теодор моргнул и выдохнул, неуверенный, что ему не померещилось. А тёмное марево — состоявшее будто из воды и воздуха одновременно — помчалось коридорами к Тайной Комнате. Внутри оказалось пусто, а сгнившая туша василиска лишь раззадорила мстительную жажду. «Где он? Где он? Где он?» Тьма металась, пытаясь нащупать след — отпечаток следа — мальчишки, когда уловила душок кричаще-яркой магии Дамблдора. Тьма рванула по коридорам вдоль пустынных классов и замерла вдруг, вытягиваясь и обращаясь высоким тощим существом, с мертвенно-бледным лицом и нечитаемым взглядом. Всколыхнулись шёлковые мантии, и ядовито зашипела тёмная магия, а кроваво-красные глаза вдруг блеснули безумием. Крепко сжатая в ладони палочка рассекла воздух, зло срывая защитные чары, и Лорд Волдеморт постучал в дверь.— — —
В комнате повисла тишина. Сердце Гарри забилось под самым адамовым яблоком, и закружилась голова. Это конец — Дамблдор вернулся за ним. Он не успел сбежать. Он никогда больше не увидит Волдеморта. — Прости, Гарри, — мягко повторила Гермиона, взглянула на него, насквозь пропотевшего, дрожащего, словно пригвозжённого к кровати осознанием, и шагнула к двери. — Так будет лучше для тебя, — сказал Рон, и Гарри захотелось ему врезать: с чего он взял, будто знает, что будет лучше для Гарри? Почему все думают, будто знают это лучше него самого? В дверях тихо и испуганно взвизгнули, Гарри вскинул расстроенный взгляд и... моргнул. Он бредит от жара? Гарри не чувствовал даже облегчения — он просто смотрел распахнутыми глазами на Волдеморта в дверном проёме пустого класса. Высокого, пугающего и совершенно точно — настоящего. Даже сдерживающая магия, казалось, застыла вместе с ним. Тёмный Лорд здесь. Он пришёл. — Н-назад! — Гермиона пришла в себя и преградила дорогу, раскинув руки в стороны, хотя палочка в её ладони ходила ходуном. — Ты н-не у-у-убъёшь его! Я... я не позволю! И Гарри тут же вспомнил, каково это — бояться за друзей. — Гермиона, — почти беззвучно просипел он: вставший поперёк горла страх будто заставил заклинание директора сковать его ещё крепче. «В сторону, глупая девчонка», — вдруг вспомнилось ему, и перед глазами потемнело. Да, Волдеморт не убьёт Гарри, но ничто не мешало ему избавиться от Гермионы, что отважно — как Лили Поттер когда-то — будто распахнула объятия навстречу смерти.— — —
— С дороги, — холодный голос звучал бесчеловечно как никогда. Магия взвилась в воздухе и впечатала девчонку в стену, её палочка оказалась в ладони Тёмного Лорда. Предатель крови прокричал что-то. Слишком медленно. Взмах тисовой палочки, и он, безоружный, рухнул на пол. Волдеморт небрежно отбросил их палочки и впился прищуренным взглядом в лихорадочно забившегося на наколдованной кровати мальчишку. — Гарри... — вкрадчиво прошипел Тёмный Лорд. Его Гарри, его дитя, его хоркрукс — живой. Но побледневшая липковатая от пота кожа Поттера была пропитана магией Дамблдора, и когда Волдеморт погладил его по щеке, меж ними зазвенела не их связь, а путы старого дурака. Кончик тисовой палочки обвёл края воспалившегося шрама. Действительно — древнее проклятие. «Пытаешься бить меня моим же оружием, Дамблдор?» Он ждал, что эта мысль разозлит его, но Тёмный Лорд чувствовал лишь облегчение. Ведь вместо мёртвого мальчика он нашёл живого. Да, перепуганного, разящего потом и болезнью, почти плачущего от отчаяния, но живого. — Сейчас всё закончится, Гарри, — ласково прошептал Волдеморт и снова поднял палочку, рассекая плоть. Друзья Поттера закричали. А кровь с бледных пальцев закапала на исчерченный шрамом лоб, поддевая нити заклинания собственной магией Гарри и защитой его матери. Кровь возрождённого в крови мальчишки Волдеморта сейчас освобождала хоркрукс из пут. Бледная ладонь накрыла лицо Поттера, срывая с него проклятие Дамблдора, и Тёмный Лорд покровительственно обнял его, почти топя в себе. «Мой, мой, мой...» Кроваво-красные глаза ожгли убийственным взглядом двух замерших подростков: они были причастны к этому святотатству, к этому надругательству над частичкой Лорда Волдеморта.— — —
Гарри не заметил объятий, не услышал криков друзей — сейчас был только успокаивающий взгляд Волдеморта. Красный, как кровь на бледных пальцах. Та самая кровь, которую два года назад украли у Гарри, а теперь она стекала по его горячему лицу. Такая холодная, будто в венах Тёмного Лорда ей не суждёно было согреться. Ощущения были божественные. Гарри задыхался и дрожал, пока длинные пальцы словно вытягивали из него боль. Магия — Волдеморта и его — взвилась и затрещала. Стекла со лба и щёк в грудь, туда, где рвался из пут корчащийся осколок души. И с каждым вдохом Гарри становилось легче: тошнота отступала вместе с ломотой в висках, а тело остывало от горячечного жара, пока кровь на его лице мешалась с потом. Наконец, хоркрукс избавился от оков и взорвался удовольствием, чувствуя пальцы Волдеморта на лице. Кровь зашумела свободой и магией, а Гарри выгнуло от опьяняющей связи. «Ты пришёл, пришёл, ты здесь». Он открыл глаза, заморгал, привыкая к яркому свету, и с ужасом понял, что Тёмный Лорд смотрит не на него. — Подожди, — Гарри уверенно потянулся и схватил бледную, липкую от крови ладонь. — Они... не виноваты, не трогай их. Они хотели помочь... — Отойди от него! Гермиона снова сжимала в ладони палочку, указывая ею на Волдеморта, Рон же, казалось, вот-вот упадёт в обморок, таким неестественно бледным он был. Гарри впервые видел подругу столь отчаянно смелой и даже восхитился бы, не будь сейчас так напуган. — Отойди от Гарри! Я... я предупреждаю! Я не позволю у-убить его! Скоро вернётся профессор Дамблдор... и тогда ты не уйдёшь отсюда! Тёмный Лорд заговорил тихо и вкрадчиво. — Такая бесстрашная и отважная, а Гарри убеждал меня, что ещё и умная. Скажи же, моя храбрая девочка, как ты собираешься одолеть Лорда Волдеморта, который владеет магией, недоступной даже Дамблдору? Гермиона удивлённо моргнула. — Гарри мой лучший друг, и для него я сделаю что смогу, — и Гарри тут же вспомнил, что затеял всё это именно для того, чтобы у его друзей было мирное будущее, которого они никогда не знали. — И здесь ни при чём... ни ум, ни смелость. Не знаю, что ты сделал с Гарри, но я н-не позволю убить его. Сперва... сперва тебе придётся убить меня! А вот это уже опасно. Гарри рывком вскочил, стараясь казаться уверенным и надёжным... насколько это было возможно с размазанной по лицу кровью. — Гермиона. Он ничего со мной не сделал. На самом деле, теперь я чувствую себя... прекрасно, — и он улыбнулся, потому что это была правда. Но от ужаса на их лицах улыбка сползла сама собой. А Гарри посмотрел на них внимательно первый раз за этот день: на Гермиону с палочкой в дрожащей руке, на Рона, который испуганно переводил между ними взгляд. Их всегда было трое. Они всё делали вместе, бок о бок преодолевая преграды. Они держались друг друга. Но теперь Гарри собирался уйти, чтобы выполнить задание, которое могло оказаться невыполнимым. Сердце болезненно сжалось в груди. Что, если он видит их последний раз? — Послушайте... нет времени объяснять, но со мной всё будет хорошо, с вами — тоже, и... это главное. Просто доверьтесь мне. — Гарри... — Рон, наконец, нашёл в себе силы заговорить и отступил от стены. На него больно было смотреть. — Ты же несерьёзно? Ты... сдаёшься? После всего? Гарри закусил язык. — Всё... всё не так просто, Рон... — Думаешь, ты присоединишься к Сам-Знаешь-Кому и жизнь сразу станет лучше? — взъярился тот. — Ты уж прости, но мне кажется, что ты спятил! Гарри словно впечатало в стену. — Я же сказал: на объяснения нет времени! — всё шло не так, как он себе представлял, и его затошнило от собственной беспомощности, как недавно от заклинания Дамблдора. — Я ухожу, ясно? Я уже решил... и ухожу. Теперь всё будет хорошо. Всё встанет на свои места! — Ты не можешь, — Гермиону душили слёзы. — Гарри, ты не можешь... не можешь так поступить... никто не хочет, чтобы ты... даже Дамблдор... — А как насчёт того, чего хочу я? — не сдержался Гарри. Она затихла, словно получила пощёчину. — А как же мы с Гермионой? — зло огрызнулся Рон. — А моя сестра и родители? Родители Гермионы и... твои? Гарри, это Сам-Знаешь-Кто! Тебе что — плевать? — Я делаю это для вас! — закричал Гарри, его магия полыхнула разочарованием и яростью, но Рон будто не заметил этого. — Нет, — холодно ответил он. — Ты делаешь это для себя. Ты ведь к этому вёл? То, чего ты хочешь. Видишь, Гермиона, нам, похоже, и волноваться не надо. Гарри словно дали под дых. Ему было что сказать, как оправдаться, но вот времени — не было. Едва ли Дамблдор оставил их здесь на целый день, он вот-вот вернётся, а Гарри не хотел, чтобы они с Лордом Волдемортом разгромили Хогвартс как уже однажды — атриум Министерства. Рон зашагал к двери, но Гермиона не бросилась следом. Заплаканная, но решительная и отважная, она достала из кармана остролистную палочку и протянула её Гарри. — Ты мой лучший друг, и я всегда буду на твоей стороне. И если ты думаешь, что поступаешь правильно, тогда... тогда я доверюсь тебе, — голос её надломился. Она вдруг обняла его за шею и, легонько поцеловав в щёку, отстранилась.— — —
— Довольно! — Волдеморт дёрнул Гарри за воротник, оттаскивая от грязнокровки. Как смеет эта убогая касаться хоркрукса Лорда Волдеморта?! Как смеет марать его своими грязными прикосновениями?! Никто не тронет того, кто принадлежит Тёмному Лорду. Тисовая палочка уткнулась девчонке в лицо. Волдеморт даже не замечал, что кровь из его ладони стекает Поттеру за шиворот, в висках билась бешеная решимость. От близости мальчишки с этим... отребьем в груди расцвела болезненная ярость. Гарри вымолит прощение над её хладным телом.— — —
Глупо, но на секунду Гарри решил, что эта горькая ревность принадлежит Рону. А потом холодная рука дёрнула его назад к Лорду Волдеморту, и тисовая палочка замерла в дюйме от остолбеневшей Гермионы. Гарри без раздумий снова бросился между ними, как сегодня утром — перед Олливандером. Вот только на сей раз он куда сильнее боялся за человека позади, за подругу... и что-то странное приключилось с его магией. Словно от полученной наконец свободы она загустела и встала перед ним щитом, отзываясь на внезапный страх своего владельца. — Уймись, — зло отрезал Гарри, когда кровавые глаза заблестели жестоким хищническим азартом. Чёрт возьми, неужели Волдеморт не видел, как тяжело ему это даётся? Неужели не понимал, чем жертвует ради него Гарри? — Она мой друг. Только и всего. Отойди от неё, — и он потянулся к разуму Тёмного Лорда не только собственными мыслями, но и магией. — Я ухожу с тобой. Идём.— — —
Магия Гарри пронзила разум Волдеморта раскалённым жалом, и в ней блеснули стальные глаза и содранная кожа, а их смешанная кровь придала голосу мальчишки силу. Тёмный Лорд покачнулся и ухватился за Поттера, когда что-то уплотнилось меж ними в воздухе. Девчонка закричала. Оно расцветало и дёргалось, искажалось и трескалось. Оно было Волдемортом. Волдемортом, который той ночью явился убить Гарри Поттера. Оно взвилось пламенем вокруг мальчишки, разглядывая их странными серо-алыми глазами. Одно лишь слово сорвалось с тонких губ, когда этот искажённый дух, с каждой секундой становившийся всё отчётливее, встал между Лордом Волдемортом и Гермионой Грейнджер. Он, не из плоти как человек, но и не из марева как призрак, поднял бледную ладонь. — Нет. — Ты... ты!.. — слабо прошипел Тёмный Лорд, когда глаза видения, так похожие на пронзительные глаза Поттера, заглянули в остатки его души. А магия — могущественнее, чем имела право быть — сомкнулась вокруг. Но потом Волдеморт понял: их близость, их прикосновения — всё это подпитывало хоркрукс. Ведь они оба жадно отдавались этой связи. Тёмный Лорд распахнул рот от страха. — Наконец-то... — хоркрукс подплыл ближе, замирая напротив искажённым отражением. — Спасибо, Гарри. Обещаю, твои друзья будут в безопасности, — и нырнул в приоткрытый рот. Волдеморт содрогнулся и завопил от боли и ярости. Высокое тело рухнуло на пол, когда вырвавшаяся из Гарри частичка души связала его по рукам и ногам, пытаясь взять верх над самим собой.— — —
Гарри застыл. Он не знал, как быть. Удивление и паника пригвоздили его к полу, когда Тёмный Лорд вдруг рухнул вниз и задёргал конечностями. В воздухе зашипела тёмная магия. И Гарри вдруг понял: сейчас он потеряет Волдеморта — потеряет из-за странного осколка, внезапно и неожиданно напавшего на и без того хрупкую душу. — Нет! Гарри упал рядом на колени и схватился за костлявые плечи. Его сердце качало адреналин, а по венам текла магия, но он не знал, как и куда направить её. Волдеморт невидяще смотрел одичавшими глазами и дёргался так, что Гарри не мог его унять, и тогда он, надеясь вернуть хоркрукс, потянулся к сознанию Тёмного Лорда, но не нащупал их связи — она пропала. Гарри навалился на извивающиеся тело всем весом и судорожно думал. Что делать? Он ведь не знаком с такой магией. Как же достать душу из?.. Его словно обухом по голове ударило. И Гарри отчаянно накрыл губами распахнутый рот, жадно целуя и убеждая хоркрукс — его хоркрукс, хоркрукс Гарри — вернуться туда, где ему самое место.— — —
Что-то просило его вернуться. Оно звало из покосившегося разрушенного дома, звало вспышкой зелёного света. Он с криком вцепился в Тёмного Лорда, не желая отпускать. = Нет! — надрывался он, пока его тащило вверх по ступеням в детскую. = Нет! Он мой... пожалуйста! = он разрыдался, совсем сжавшись. Но в спальне его встретил не ребёнок за прутьями детской кроватки, а мальчик с яркими зелёными глазами. = Он предал меня! Выбросил и не заметил! Гарри, пожалуйста... прошу, он не заслужил!.. Пусти! = он дрожал и бился о горячую сущность Гарри.— — —
— Нет, — пробормотал Гарри Волдеморту в рот. — Теперь ты мой. И я не предам и не брошу. Вернись, ну же. Он успокаивающе погладил бледные щёки и открыл нараспашку разум, выманивая и уговаривая хоркрукс. Гарри обнимал его так же, как обнимал Тёмного Лорда, когда хотел успокоить или утешить его. Он и сам был не уверен, кому из них даёт обещания, но точно знал одно: он не потеряет Волдеморта после всего.— — —
Лорд Волдеморт неподвижно лежал на полу. Такой тихий и бледный, словно труп в чёрном погребальном саване. Внезапно изо рта его выплыла мягко светящаяся дымка, впиталась в дрожащего мальчишку и словно заснула там, угомонившись. Тёмный Лорд судорожно вдохнул тонкими ноздрями и утомлённо открыл алые глаза, уставившись прямо на Гарри. Голова кружилась от свирепого вторжения хоркрукса, и он потянулся тонкими окровавленными пальцами к мальчишке, желая убедиться, что он реален, а не очередное насланное видение. — ...Гарри? — Да, — тот почти истерично улыбнулся и, уткнувшись лбом ему в плечо, обнял до боли. — Больше... этого не повторяем. Волдеморт онемело кивнул. Гарри вернул хоркрукс себе и спас его. А он и подумать не мог, что его тело попытается захватить собственный осколок души. «...я тебя не брошу». По-прежнему опасаясь притаившегося в объятиях мальчишки хоркрукса — виски ещё ломило от безжалостного нападения, а душа ныла от подобного предательства — Тёмный Лорд осторожно обнял его в ответ. Но осколок души будто никогда и не покидал своего сосуда. Волдеморт сел и благодарно потянулся к чужим губам, бледными пальцами обхватывая Гарри за щёки. Они оба были перепачканы кровью и дрожали, а у их поцелуя оказался кисловатый, тошнотворный привкус. Но Тёмному Лорду было плевать. — Признаюсь, — раздался от двери знакомый голос, — я и представить не мог, что из вас двоих одержимым окажется Том.— — —
Гарри не помнил, когда так пугался в последний раз. Он отшатнулся — и без того перемазанные кровью щёки вспыхнули — и понял, что они по-прежнему не одни в классе. Гермиона смотрела на них, зажав ладонью рот, а Рон — вываливающимися из орбит глазами, но здесь оказался ещё один человек — и, честное слово, лучше бы это был Снейп. Их пронзительными голубыми глазами на невозмутимом лице разглядывал Дамблдор. Понимал ли он, как слаб сейчас Волдеморт? Нападёт ли? Гарри хотелось позорно разреветься — они почти успели. Нет уж, без боя он не сдастся. Зло рыкнув, Гарри вскинулся и, пошатываясь, встал между ними на колени. Он крепко, почти болезненно сжал холодные тонкие пальцы в своих, а другой рукой вскинул палочку. — Вы его не тронете, — и ничто в целом мире не сдвинет его, ведь сейчас именно он, всего лишь подросток, закрывал могущественного Тёмного Лорда от Дамблдора. — Я вам не позволю. Тот всё смотрел на них, а затем потянулся за палочкой. — Что ж, Гарри. Как пожелаешь, — Гарри напрягся, но директор призвал на пустую парту поднос. — Кажется, самое время для беседы за чаем с печеньем.— — —
Наблюдая за животными, Лорд Волдеморт часто задавался вопросом, почему в секунду неподдельного удивления или страха они замирали. Впрочем, и волшебники застывали перед лицом смерти подобно грызунам, а в глазах их всегда появлялся немой вопрос. Но сейчас, сидя на полу, когда Гарри сжимал его ладонь будто оберег, а Дамблдор протянул что-то о печенье — Тёмный Лорд будто окаменел, не зная, ни что делать, ни что говорить. Секунды спустя — мысли словно пробивались сквозь головную боль — до него дошло, что не пристало Лорду Волдеморту сидеть на полу, когда старик вознамерился прочесть ему очередную лекцию о морали. Он поднялся, почти так же грациозно как всегда, подошёл к стулу и величественно опустился на него. — Раз уж мы собираемся что-то обсуждать, то я предпочитаю зелёный чай... а лучше, что-нибудь покрепче.— — —
— Разумеется. Наши разговоры никогда не проходили спокойно... впрочем, подобного аспекта мы касаемся впервые, верно? С очередным взмахом палочки на подносе появился ещё один чайник. Гарри и не подумал сесть, он остановился у Тёмного Лорда за спиной и настороженно рассматривал директора, хотя тот уже опустил палочку. Во рту до сих пор было кисло, а освобождённая магия возмущённо гудела. Гарри понятия не имел, что собирался обсуждать с ними Дамблдор. — Только что мы наблюдали... занятную картину, — сказал, наконец, директор, опускаясь на стул напротив Волдеморта и по-прежнему внимательно их разглядывая. — И если я правильно понял, это вам не впервой? Гарри промолчал, но лицо его полыхнуло ещё жарче, и он понадеялся, что размазанная по лицу кровь хотя бы немного скроет алеющие щёки.— — —
Не сводя взгляда с Дамблдора, Тёмный Лорд налил себе чашку крепкого горячего чая и сделал глоток. Язык обожгло. И хотя вопрос предназначался Гарри, тот — так отважно вставший между ними секунду назад — спрятался за спинкой его стула и, похоже, собирался умереть там от смущения. Волдеморт сделал ещё глоток: боль на языке помогала сосредоточиться. — Да, — ответил он спокойно и без тени сомнения. — Мы с Гарри... пришли к взаимопониманию.— — —
— Я уже пытался вам объяснить, — зло вставил Гарри, потому что слова «взаимопонимание» было явно недостаточно. — Он закончит войну. Дамблдор молчал и только задумчиво рассматривал их, будто переваривал новую информацию. И так отчаянно хотелось заглянуть ему в голову, что Гарри позавидовал Тёмному Лорду, которому это было под силу. — Помнишь ли ты, Гарри, — наконец, начал директор, — что я говорил тебе о силе манипуляций? Прости меня. Ведь я забыл о другой, самой могущественной силе, — голубые глаза его блеснули. — Как глупо с моей стороны.— — —
Волдеморт одеревенел и убийственно сощурился на Альбуса Дамблдора. Он не собирался поправлять мальчишку и объяснять, что обещал не прекратить войну, а лишь убивать чуть меньше. Сама мысль, что старик узнает о чём-то, касающемся их двоих, была ему отвратительна. Свои тайны он готов был доверить только Гарри. — Дамблдор, если ты опять собираешься пространно рассуждать о любви, думаю, мне можно уйти: я знаю эти речи наизусть, — его голос звенел от нетерпения и сдерживаемой злобы. — Я беспокоюсь за Гарри, — ответил директор, и огоньки в его глазах потухли. — И я рад, что мои речи, наконец, коснулись тебя, но, Том, я настаиваю, чтобы мальчик закончил школу, — Гарри вскинулся, но Дамблдор продолжил как ни в чём не бывало: — Он ещё ребёнок... и я не позволю ему бросить учёбу и сбежать с самым могущественным тёмным магом столетия. Если Гарри действительно дорог тебе, ты и сам это понимаешь. — Вообще-то понимаю, — холодно согласился Волдеморт. — Но с чего ты взял, что всё происходящее — моя идея?— — —
— Погодите-ка, — влез рассерженный Гарри: стоило ему посмотреть на директора, и он вспоминал о его предательстве. — Значит, каждый год рисковать шеей мне можно, а сделать что-то по-настоящему полезное — нет? — Гарри... — Я не закончил! — ногти впились в ладони, так крепко он сжал кулаки. — Я знаю, что делаю! Я всё обдумал. Мне... безопасно с ним... большую часть времени. Вам не надо за меня беспокоиться. Он... он ни к чему меня не принуждал... и каждый раз отпускал, — не очень уверенно закончил Гарри. Дамблдор посмотрел на него поверх очков-половинок почти с жалостью. — Не сомневаюсь, именно в этом он убедил тебя, но стоит тебе остаться без защиты, и он забудет обо всех обещаниях. Я не могу этого допустить. Гарри с растущим в груди отчаянием смотрел, как директор делает очередной глоток чая, поднимая чашку здоровой рукой. Дамблдор не собирался его отпускать. И сможет ли он вообще выбираться к Волдеморту на встречи? Ведь директор теперь глаз с него не спустит. Гарри несчастно посмотрел на Тёмного Лорда, понимая, что, возможно, в последний раз за несколько будущих лет видит его не во снах. А потом его осенило. — Рука, — выпалил Гарри и схватил Волдеморта за плечо. — Ты можешь... исцелить его руку? — Дамблдор словно лишился дара речи. Голубые глаза распахнулись, и в них даже будто бы мелькнула надежда. — Сэр, Волдеморт говорил, что... что на вашей руке смертельное проклятие. Но... если снять его... вы отпустите меня? — Гарри, от этой магии нет спасения, — тихо произнёс директор. — Мы сделали что могли, но лишь замкнули её на руке, и даже это — на время. — Не может быть, — горячо стоял на своём Гарри. — Волдеморт сможет всё исправить. Вам не придётся умирать, и если он вдруг не сдержит слово... что ж, войны выигрывают живые. Волдеморт вылечит вас! — и он внезапно неуверенно посмотрел на Тёмного Лорда. — Вылечишь же?— — —
Гарри схватил его за плечо, и Волдеморта затопило чувствами: его лихорадочной надеждой и... собственным старым бешенством. Выкопанная золотая коробочка, распахнутая и пустая... грязный след магии Альбуса Дамблдора... Но когда Тёмный Лорд заговорил, отстранённо разглядывая комнату, голос его был мягким шёпотом, а в сердце поселилась сосущая от потери пустота. — А когда-то ты обвинял меня в нежелании изучать то, что кажется мне бесполезным. Мальчик прав. Проклятие можно снять, в конце концов, его создал я. Волдеморт опасно прищурился и обернулся на застывшего за спиной мальчишку. — Но проклятие сработало потому, что у Лорда Волдеморта кое-что отняли, и это, Гарри... — тонкие ноздри болезненно раздулись: хотелось порвать старика на куски, — невосполнимая потеря.— — —
— О, — тихо выдохнул Гарри и вспомнил разговор, которым закончился первый урок с Дамблдором. Казалось, годы прошли: он просыпается в саду, Том Риддл опускает руку ему на плечо. Первый, судьбоносный сон. И в тот вечер Гарри впервые узнал о проклятии на Дамблдоре... проклятии, которое оставило кольцо дедушки Волдеморта. — Кольцо, — произнёс Гарри. — Кольцо было хоркруксом. — И боюсь, оно уничтожено, — без сожаления ответил директор, всё так же внимательно их разглядывая, но пряча почерневшую ссохшуюся ладонь в рукаве мантии. — Да, — Гарри сильнее сжал костлявое плечо и умоляюще-печально заглянул Волдеморту в глаза. Заговорил он почти шёпотом, не обращая внимания на пытливый взгляд Дамблдора. — Но... это восполнимая потеря. Я... всё исправлю, — сердце будто колотилось в животе.— — —
До Гарри Лорд Волдеморт никому не рассказывал о хоркруксах. Они были его сокровенной тайной. А теперь Поттер и Дамблдор говорили о них, как о вещицах, чью потерю можно было простить. Но Тёмный Лорд не готов был смириться с уничтожением кольца Гонтов. Ведь они не понимали, что значит лишиться чего-то поистине жизненно необходимого. Да, Волдеморт не заметил, как его ранили в душу, как отняли её часть, но это подтолкнуло его ещё ближе к грани безумия. — Моя душа — не палочка, Гарри, — парселтанг оберегал их беседу от ушей Дамблдора. — И даже тебе не под силу воскресить хоркруксы. Я уже не буду прежним, — он проглотил подступивший к горлу гнев. — Ты просишь исцелить заклятого врага, который с радостью уничтожил то, что было для меня бесценно. Зачем спасать того, кто попытается и впредь убить тебя? Он говорил, что смерть не пугает его. Так позволим ему умереть. — Но это будет неважно, — мягко возразил Гарри. — Мы уйдём, — зелёные глаза хитро блеснули под ресницами, — и тебе больше не придётся бояться его. Лорда Волдеморта аж подбросило со стула — с мертвенно-побелевшим лицом и всего трясущегося от ярости. Убийственно загорелись алые глаза, а взметнувшаяся магия затопила комнату густой тьмой. Его терпение, и без того висевшее на волоске, лопнуло. — Я НЕ БОЮСЬ ДАМБЛДОРА! ДАВАЙ СЮДА РУКУ! Директора, казалось, происходящее не впечатлило и не напугало. Он разглядывал вспылившего Тёмного Лорда как очередного нерадивого студента, прежде чем спокойно опустил чашку на поднос и, тоже поднявшись, протянул уродливую чёрную руку со словно завернувшимися к ладони пальцами. — Хорошо. Тёмный Лорд внезапно разом успокоился: бурлящая ярость как будто бы ушла внутрь и обратилась ненормальной, почти неестественной сосредоточенностью. Он очистил правую руку от крови, залечил порез и тут же схватил Дамблдора за дрогнувшее запястье, заводив палочкой по ладони, будто пытался прочесть по ней будущее. — Работа Северуса, — бормотал себе под нос Волдеморт. — Да... умно. Иного и не стоило ожидать... — кончик тисовой палочки засветился золотым, когда он задумчиво склонил голову набок. — И всё же, Северус, ты так чтишь Тёмные Искусства, что всякий раз забываешь — мы не поклоняемся им, а повелеваем. Тёмный Лорд резко повёл палочкой вверх, и рука Дамблдора дико затряслась, а из пальцев потянулось густое зло. Воняя разложением, оно как адский огонь жадно облизывало ладонь, оно вилось сотнями утроб, воронок и когтей, пытаясь сорвать поводок Волдеморта и поглотить всё живое. Оно походило на изголодавшуюся магию, что достали из преисподней, и теперь она боролась за свободу, кружа вокруг Тёмного Лорда, вопя хором нестройных пронзительных голосов, пока растворялась в воздухе под безжалостным взглядом алых глаз.— — —
Голоса затихли, и в комнате повисла звенящая тишина. Дамблдор будто одеревенел: лицо его побледнело, а голубые глаза поражённо распахнулись. В дальнем углу тихо заскрипели половицы — оттуда, такие же белые как директор, за ними наблюдали Рон и Гермиона. А Гарри вдруг понял, что с заходящимся в груди сердцем и удивлённо приоткрыв рот вцепился пальцами в край стола. Дамблдор медленно поднёс к лицу чуть дрожащую руку и сжал, а потом разжал морщинистые пальцы. Они казались такими же здоровыми как и на другой руке; ни следа сгнившей до кости плоти. — Всё в порядке, сэр? Рука... зажила? Директор улыбнулся почти незаметно, но в глазах его светилось облегчение. — Да, мой мальчик. Благодарю, Том. Прекрасная работа. Похоже, я у тебя в долгу. У Гарри едва ноги не подкосились от радости. Дамблдор будет жить. Волдеморт исцелил его. И не успев подумать, как это выглядит со стороны, он бросился Тёмному Лорду на шею. — Это было потрясающе, — выдохнул Гарри, восхищённо улыбаясь и чувствуя, что вот-вот взлетит: теперь они могли уйти. — Спасибо.— — —
Волдеморт вымотался, унимая бескрайнюю тёмную силу собственного проклятия и с горьким сожалением разрушая её. Ведь она — как и он — жаждала и созидала чужие смерти. Ему хотелось кричать, когда проклятие, вопя, развеялось вместе с его утихающей магией. За шею внезапно обняли руки, и Тёмный Лорд — только что разрушивший невообразимую по силе магию — покачнулся под натиском такого же невообразимого счастья. Он не слышал Дамблдора, а смотрел на Гарри, который улыбался ему будто самому восхитительному человеку на свете. Их связь источала невероятные чувства, и Волдеморт, сам не зная зачем, растерянно улыбнулся острыми зубами в ответ. В нём воцарилось странное, хрупкое чувство. Поддавшись ему, он зарылся плоским носом во взъерошенные чёрные волосы и утомлённо прикрыл глаза.— — —
Комната и всё вокруг будто растворилось. Были только руки Волдеморта, его дыхание в волосах и пальцы — на спине. Это казалось Гарри невообразимо милым. Никаких больше бессонных ночей с горящим огнём шрамом и видениями, пропитанными замыслами Волдеморта о его убийстве. Ни одиночества, ни тревоги, лишь жадное желание познать их связь. Ему больше не придётся бояться ни за друзей, ни за их семьи. Никакой больше войны. — Ты и правда этого хочешь, Гарри? Он открыл глаза, моргнул и неохотно отпустил Тёмного Лорда, но не отступил от него. — Сколько ещё раз мне нужно это повторить? — Гарри пытался сдержать раздражение. — А ты, Том... ты и правда заберёшь его? — Дамблдор смотрел на Волдеморта, будто чего-то не понимал. — Я настаиваю на его с друзьями встречах. Я понял, что мальчик тебе небезразличен, но пообещай не причинять ему вреда. Я узнаю об этом.— — —
«И как же? Северус расскажет?» Дамблдор неимоверно раздражал: из-за него Гарри перестал его обнимать. — Даю слово, — голос Волдеморта обжигал холодом. Невозможно было смотреть на исцелённую руку директора и в его блестящие знанием глаза. Ему не следовало выходить из себя. Нужно было отстоять мальчишку у Дамблдора. Он победил бы даже с раскалывающейся от жёсткого вторжения головой.— — —
Звучало как-то неубедительно. Гарри даже немного разочаровался. Дело ведь касается его жизни, неужели Тёмный Лорд не мог проявить красноречие? Но одного взгляда на напряжённо застывших друг напротив друга Волдеморта и Дамблдора хватило, чтобы Гарри передумал влезать в их хрупкое перемирие. Неровен час эти двое передумают, и всё закончится плачевно. Гарри вдруг начали одолевать сомнения. У него правда получится? А что, если нет... что, если Тёмный Лорд захочет вернуться к войне? А ещё были Рон с Гермионой. Они — удивлённые, испуганные и преданные — стояли у двери. Гарри бросит их... ему всегда так не хватало друзей на летних каникулах, а сейчас он собрался расстаться с ними на — вероятно — куда больший срок... Гарри встряхнулся. Дамблдор только что поставил условие об их встречах, и у него ещё будет время всё обдумать. Пусть путь он выбрал непростой, зато верный. Гарри попробует. Попробует помочь Волдеморту — научит его по-настоящему улыбаться, просыпаться не в одиночестве, научит спокойному счастью — а вместе с ним и магическому миру... Это того стоит. Гарри взял Тёмного Лорда за руку и, крепко её сжав, тихо произнёс: — Тогда решено. Я ухожу, — он не смотрел на друзей, чтобы не разреветься. — Я... сэр, мне нужно собрать чемодан. Если вы позволите. Дамблдор вздохнул. — Хогвартс всегда будет твоим домом, Гарри. Тебе не нужно разрешение, чтобы ходить по его коридорам, — он замолк и посмотрел на Волдеморта. — Но я сомневаюсь, что преподаватели примут твоего спутника с... пониманием. Думаю, Тому не стоит тебя сопровождать. — Вздор. Вам лучше многих известно, как я умею прятаться, — Тёмный Лорд вдруг изогнулся и смазался в потоке магии, а по руке Гарри скользнула, пробуя раздвоенным языком воздух, длинная бледная змея с алыми глазами-бусинами. Она довольно зашипела, когда мальчик удивлённо вскрикнул, и лизнула тёплую кожу. Гарри, затаив дыхание, разглядывал вдруг обернувшегося прямо под его пальцами змеёй Волдеморта и прошептал с тихой улыбкой на губах: — Знаешь, ты и правда — нечто. Дамблдор разглядывал змею с мрачным опасением, так и не поверив в её благие намерения. — Полагаю, так действительно лучше, — не слишком обрадованно признал он. — Спасибо, — директор вскинул на Гарри удивлённый взгляд. — За... всё. — Нет, Гарри. Это я должен тебя благодарить, — Дамблдор заботливо улыбнулся ему. — Помни о моих словах: Хогвартс — твой дом, и тебе всегда здесь рады. — Конечно, сэр, — Гарри погладил змею по кончику белого хвоста и развернулся, собираясь уходить, пока директор не передумал. Но вместо того чтобы сбежать в общежитие, он замер перед друзьями, которые смотрели так, будто у него вдруг выросла вторая голова. Впрочем, это было неудивительно после свалившихся на них новостей. Гарри нервно сглотнул. — Вы... ммм... вы со мной? Гермиона опустила взгляд на змею и тут же снова посмотрела на него. — Разумеется, — и хотя голос её дрожал, на Рона она глянула почти свирепо. — Правда, Рон? Тот, похоже, взгляда её не заметил, ведь своего он не отводил от левой руки Гарри и, лишь услышав голос Гермионы, сглотнул и виновато посмотрел на лучшего друга. — Да, к-конечно, — произнёс он высоковатым голосом и замер. — Послушай, то, что произошло... я... я не это имел в виду... я просто... — Ничего, я понимаю, — ответил Гарри, и Рон посмотрел на него благодарно. С души словно камень свалился, и Гарри улыбнулся ему, а Рон — пусть и блёкло — улыбнулся в ответ. — Итак, — и снова в его голосе был страх, а взгляд прикипел к змее. — Если... если Сам-Знаешь-Кто может превратиться в змею, значит... — он побледнел ещё сильнее, хотя, казалось, дальше некуда, — он и в пожилую даму мог превратиться? Гарри почти истерически расхохотался и выдавил сквозь смех: — Не было никакой дамы, Рон, — его слова, похоже, не успокоили друга. — Ладно, идём.— — —
Дети разговаривали, но Волдеморт даже не вслушивался в человеческую речь — особенно в глупые комментарии Уизли — словно забыв о существовании английского. В бытность змеёй слова этого языка он ощущал иссохшимися и ломкими как сухая листва. Он заполз выше по красному шерстяному свитеру и, свернувшись, замер, греясь телом и чувствами Гарри. Тёмный Лорд не совсем заснул, но и не бодрствовал. Теперь, подальше от Дамблдора, но по-прежнему не отошедший от вторжения хоркрукса, он угнездился у Гарри на шее и расслабился, понимая, что мальчик не причинит ему вреда. Астральные проекции были весьма тонким искусством и весьма отличным от западных техник, что помогали стать невидимым или неосязаемым. Высвободить духовную силу из телесной оболочки было куда сложнее, чем полностью превратиться в духа. Шерстяной свитер Поттера и чужая болтовня растворялись, пока он медленно погружался в медитацию. Время для подобного ритуала было не самым благоприятным. Бывшего учителя Волдеморта, леди Рокудзё, возмутило бы столь варварское обращение с этим искусством. Она видела в чёрной магии нечто сакральное и требовала, чтобы подобные ритуалы выполнялись с необходимыми церемониями: обязательно в Час Быка и в соответствующем одеянии. И оттого юному Волдеморту — который не видел в подобных расшаркиваниях толка — было нетрудно прикончить её в полдень сразу после завершения обучения. Как и любое Тёмное Искусство, это тоже питалось сильными чувствами, и он отпустил свою неистовую от предательства ярость, придавая ей форму. Времени было мало, но древняя магия не терпела спешки, и обычно ей нужен был проводник: например, тряпичная кукла с именем жертвы и её волосами, плотью или кровью. Но Пожиратели уже были отмечены. Змея выдохнула, и из её пасти вырвалась призрачная дымка, тут же растворившаяся в воздухе. И по нитям силы, что связывала слугу и хозяина, скользнул икирё. Метка под рукавом вдруг запульсировала, и профессор Снейп потёр предплечье. Змея выбралась из черепа татуировки, как улитка из раковины, и скользнула глубже под кожу, потом вверх по руке — к затылку под сальными чёрными волосами. И ударила. Снейп запнулся на пути к кабинету директора, чувствуя, как прогибают его щиты, и, судорожно вздохнув, попытался дать отпор, облокотившись о стену, когда едкая магия словно лизнула разум раздвоенным языком. = Достойная попытка, но я не позволю предупредить старика... Мне стоило бы убить тебя... но пока что ты полезен Лорду Волдеморту. Змея сомкнула челюсти, поглощая мысли и воспоминания, а капающий с её клыков яд рождал новые. По пустынному коридору пронёсся сдавленный крик. Икирё вернулся, и змея на шее Гарри пошевелилась и сонно открыла глаза. Никто — особенно Поттер — не заподозрил бы, что он отлучался.— — —
Они добрались до башни Гриффиндора без приключений. Коридоры были пусты; везде ещё шли занятия. По дороге на седьмой этаж друзья всё же попытались завязать разговор, но на плечи давили уныние и растерянность, так что в спальню мальчиков они прибыли в неловком молчании. Гарри обвёл взглядом комнату, где прожил почти шесть лет, и со светлой грустью вспомнил, как ступил сюда в первый раз, не поверив даже, что у него теперь будет собственная полноценная кровать: в чулане Дурслей он не мог даже вытянуться в полный рост. Здесь Гарри впервые завёл друзей, а ведь он даже не попрощается ни с кем из них, кроме Рона с Гермионой. Собирались в подавляющей тишине. И хотя друзья изо всех сил делали вид, будто ничего не происходит, Гарри было трудно им подыграть. Гермиона сетовала над бардаком в его вещах и наводила порядок взмахом палочки, а Рон шутил, что Гарри будет скучать по храпу Невилла. Но от этого становилось только хуже, и он способен был сейчас лишь на вымученные улыбки. Они упаковали его карту, одежду и книги. Упаковали груды связанных Добби носков, набор для ухода за метлой и альбом с фотографиями родителей. И наконец, паковать было нечего. Гарри вопросительно посмотрел на Волдеморта, но тот заснул, уткнувшись мордой в свитер. Их связь звенела удовольствием, и Гарри не решился его будить. Гермиона коснулась щеки, и он с болью в груди поднял на неё взгляд. — Гарри... Ты очень смелый, но... я сомневаюсь, что ты будешь счастлив. — Ага, — согласился Рон, нервно поглядывая на спящую у Гарри на плечах змею. — Ты прости, друг, но я и подумать не мог, что ты с... Сам-Знаешь-Кем будешь делать... такое, — он позеленел. — Уверен, что именно этого... хочешь? — Да. На самом деле, не всё так плохо, — у Гарри покраснели щёки. — Он... добр ко мне. — А, — задушенно ухнул Рон. — Ну да. — Да, — Гарри отвёл взгляд и звучно сглотнул. В комнате повисла неловкая тишина. — Итак... прощаемся? — Нет, конечно, — вскинулась Гермиона. — Ты будешь навещать нас. Ты обязан. — О, конечно, — горячо закивал Гарри, стараясь не показать своё сомнение. — Я постараюсь приходить почаще, — и он погладил Волдеморта по хвосту. Их связь казалась якорем в этой мешанине чувств. — А вы... присмотрите за Хедвиг, ладно? — Само собой! — воскликнул Рон. — Мы... будем писать тебе. Много. — Ага, — Гарри был благодарен, что у него такие друзья. Они никогда не предадут и не бросят. Но Гермиона, похоже, была готова броситься к нему обниматься, а он не хотел снова успокаивать Тёмного Лорда. — Что ж, ещё увидимся. — Да, — разом ответили ему, и Гарри понял: они хотели в это верить. Тяжело сглотнув, он призвал чемодан и в последний раз с тоской осмотрел спальню. — Тогда — пока. — Пока, — ответили они, и Гарри закрыл за собой дверь.— — —
Стоял прекрасный зимний день. Гарри натянул мантию и замер на ступенях перед замком. Чемодан парил рядом. На улице никого не оказалось, лишь в стороне у озера сбились в дрожащую кучку студенты на уроке Ухода за магическими существами. Похоже, Дамблдор не передумал в последнюю минуту — члены Ордена не поджидали на выходе. Гарри был свободен. Он опустил взгляд на непривычную для плеч тяжесть. Волдеморт не шевелился с тех пор, как они вышли из класса, что недолго служил Гарри темницей. Кажется, змеёй быть очень сонливо. — Мне тебя до Бразилии нести? — нежно улыбнулся Гарри и погладил Тёмного Лорда по чешуйчатой голове одним пальцем. — Знаешь, как для наследника Слизерина анимагическая форма у тебя нестрашная. Ты будто тяжёлый шарф. Змея начала расти, в тёмном вихре обращаясь волшебником в чёрных мантиях, гладкие кольца на плечах сменили собственнические руки. Волдеморт задрожал на холодном воздухе, а его слова дымкой взвились вверх. — Это не анимагическая форма. Поистине великий маг может превращаться во что пожелает, — и он вдруг смущённо шмыгнул порозовевшими узкими ноздрями. — Твоя анимагическая форма не змея? — Гарри удивлённо хлопнул глазами, благодарно утопая в объятиях. Он знал, что это небезопасно: их могли заметить ученики Хагрида, но это было так хорошо, что Гарри не мог не насладиться моментом. Он отвлёкся, и чемодан в воздухе затрясся. — Но ты наследник Слизерина! Твоей формой должна быть змея, Сортировочная Шляпа заметила бы, если б в тебе прятался барсук. — Нахальное дитя, — прошипел Волдеморт без злости в голосе. — Как наследнику Слизерина, мне, естественно, близки змеи. Но анимагия — вопрос не предпочтений, а личности. И как разбирающийся в вопросе, Лорд Волдеморт должен признать, что змеи — несмотря на мою глубокую к ним привязанность — слишком ленивы и думают в основном о еде. Тёмный Лорд взмахнул палочкой, и чемодан, ставший размером со спичечный коробок, влетел Гарри в карман. — Идём, моё сокровище. Время не ждёт. Тот ошеломлённо полез в карман: у него самого не выходило уменьшать чемодан, не испортив вещей внутри. Когда они учили эти чары на четвёртом курсе, он так уменьшил все носки, что долго не мог их расколдовать. Рон катался по полу от смеха и не одолжил ему ни пары, пока Гарри — с трудом — не возвратил своим нормальный размер. Невероятная магия Волдеморта словно подняла ему настроение. Он снова оглянулся на замок и понял, что грусть и тоска от расставания с друзьями осталась там — в школе. Они ведь не прощались, в самом-то деле! — Спасибо, — поблагодарил вдруг Гарри. — За… знаешь, за то, что пришёл. Я так… испугался. — Если говорить откровенно… я тоже. Когда наша связь пропала, я решил, что моя защита не уберегла тебя, и пришёл в Хогвартс за правдой и — если понадобится — за расправой, — Тёмный Лорд потемнел от гнева, опасно блеснув алыми глазами, но успокоился, стоило ему посмотреть на Гарри. Он протянул к нему длинные бледные пальцы. — Нам пора, иначе нас заметят и сделают неверные выводы. «Неверные выводы», — Гарри захотелось по-детски захихикать: да любой, кто увидит их позу, напротив, придёт к очень даже верным выводам. — Да, конечно. Он вдохнул и взял Волдеморта за руку. И как они отсюда выберутся? Гермиона не уставала повторять, что на территории Хогвартса аппарировать нельзя. Но Тёмный Лорд вдруг крепко обнял его, всколыхнулась магия, и земля ушла у Гарри из-под ног. Они взмыли к небу. По бокам хлопала мантия, а морозный воздух тут же схватился на заслезившихся глазах и повлажневших щеках. — О, — выдохнул Гарри и улыбнулся задубевшими губами. А потом расхохотался ощущению полёта и вцепился в обхватившие грудь руки, когда они воспарили над озером. Гарри оглянулся, но замок уже едва виднелся вдали и быстро скрылся за облаками. Они перелетели через высокие стены — стены, что всегда охраняли Хогвартс, что не подпускали к нему опасностей — и с треском растворились в холодном воздухе.