Наберу, хоть и вредно же, тебя в лёгкие, в сложные. И уснуть на твоём плече, твоей тёплой и кожаной.
— Тох, смотри, снег идёт! Шастун отвлекается от телефона и смотрит туда, куда указывает Макар. Действительно снег… Хотя таковым назвать его сложно, потому что он больше похож на медленно идущий дождь, а через минут пять уже заканчивается, оставляя после себя лишь мокрый асфальт. И казалось бы, ну, снег и снег, однако этой осенью он первый, и это определённо особенное событие. — Значит, завтра покров, — задумчиво произносит юноша, отвлекаясь от окна. В классе на удивление не шумно, поэтому его негромкую фразу чётко услышали ближайшие парты, а может и все. Одной из отличительных особенностей десятого класса как раз была эта тишина. То есть, нет, конечно, одноклассники разговаривали между собой, играли в виселицу или в амонг ас, но никто не кричал, не бесился, а говорили в полголоса. Повзрослели. И это нельзя не заметить. Главные «весельчаки», которые любили навести шуму, после девятого ушли в колледж и теперь движ устраивали на специальности сварщиков или строителей. В школе же остались немногие, всего двенадцать человек, и все крайне приятные личности. Поэтому класс подобрался чудесный. Не было ссор, распрей, разборок со стервами, стрелок с быдлом на заднем дворе. Начались обычные спокойные будни. С ЕГЭ пока не напрягали сильно, а по кабинетам они не перемещались, и все уроки проходили в одном. Даже хотелось ходить в школу. Потому что неожиданно даже тут стало хорошо. В одиннадцатом классе, вероятно, начнётся суматоха, но пока можно отдохнуть. — Что, отправишь свечку своей возлюбленной? — усмехается Димка, сидящий к ним боком на парте спереди. Покров в наше время редко празднуется и немногими, но он и Антон знали о нём от одной общей подруги, любящей праздники. — Ирке что ли? — переспрашивает Макар, а Позов весело хмыкает. Если бы. Шасту немного неловко перед Ильей. Он неплохой парень. Однако неизвестно, что будет, если одноклассник (и весь класс в целом) вдруг узнают, что тот самый Антоха, который на перемене выбегает на улицу покурить, вслух шутит на уроках и близко дружит с главным авторитетом деревни, с этого сентября работающим учителем русского языка и литературы (мужик сказал — мужик сделал), вдруг окажется геем, а точнее, бисексуалом, встречающимся с парнем. Макар и так подшучивает над ним, когда они выходят на улицу и Антон достаёт кофейные сигареты, слишком тонкие даже для его пальцев, мол, питерская фифа, что летом приезжала, на тебя плохо влияет. И всё равно ему, что гендерные стереотипы — хуйня, арома рич по тяжести средние сигареты, а «питерская фифа» родом из Воронежа. Многие одноклассники уверены, что Шаст так часто сидит в телефоне, потому что переписывается с Ирой. В девятом классе они были очень близки, в начале года даже встречались недолго, но расстались через три недели, а все почему-то уверены, что отношения продолжаются до сих пор. Кузнецова перешла в другую школу, естественно, они теперь реже видятся и чаще переписываются, но не ради неё Антон на каждой перемене проверяет диалоги. Однако об этом его одноклассникам знать не стоит. Хватает шуточек от Димы и туманных намеков от Пашки, которого теперь приходится называть Павлом Алексеевичем, но на это всем ученикам наплевать уже ровно через неделю после начала занятий. Сложно называть по имени и отчеству человека, с которым летом встречаешься на одной лавочке, попивая пиво, а потом на его машине с ним же за рулём таранишь старенькие ворота школьного двора. Сложно называть по имени человека, который сводил тебя с твоим другом, возил тебя в город, чтобы на крыше посидеть с мороженым, который жаловался тебе на прошедших выходных на предстоящую свадьбу с любимой женщиной, потому что боится. Сложно называть Пашку по отчеству. — А зачем белую свечу? — вновь спрашивает Макар, на первый вопрос в ответ получив лишь полукивок. — Традиция такая на покров, — Антон зевает в ладонь. — Принято дарить белую свечу тому, кто тебе нравится. — И что? Реально пойдешь дарить? — удивляется Илья, косит взгляд на посмеивающегося Диму, понимая, что в курсе не всех событий. А Шаст в тупике и не знает, что сказать. Продолжить кормить одноклассников сказкой про отношения с Ирой или ответить честно, хотя в это никто не поверит и решат, что скрывает те самые несуществующие отношения с Ирой? — Да не отправлять же в Питер ему всего лишь белую свечку, дороговато, — приходит на помощь Поз, говоря при этом чистую правду. Но она воспринимается шуткой — Макар весело фыркает. Антон думает, что его одноклассники тупые и детективы из них точно не выйдут. — Поз, а ты в этом году будешь свечу дарить? — пользуясь паузой, юноша переводит тему, пока никто не решил до него доколебаться или спросить что-нибудь про Иру, усмехаясь, при этом чувствуя себя главным стенд ап комиком. Друг отвечает не сразу, что не остаётся незамеченным его девушкой. — Да, ты будешь дарить белую свечку? — Катя, ранее не заинтересованная в диалоге и сидящая за одной партой с Димой, отвлекается от рисования на полях тетради по алгебре и поворачивается боком. Антон облегченно выдыхает, когда внимание греющих уши одноклассников переходит к его лучшему другу, отмазывающемуся тем, что это секрет-сюрприз-подарок, о котором заранее знать нельзя, и метающему недовольные взгляды на Шастуна. Тот в свою очередь показывает ему палец вверх и вновь берёт в руки телефон, открывая самый верхний диалог в вк. Всё равно все знают, что Дима подарит эту несчастную свечку своей ненаглядной завтра утром по дороге в школу, а потом они оба будут ходить и буквально светиться. Противные какие. Антон надеется, что они с Арсом не так выглядят, хоть и уверен в обратном. Антон Шастун Арс, Арс У нас первый снег идёт Знаешь, что это значит? Антон прикусывает кончик языка, стараясь аккуратно нарисовать свечку и небольшой огонек на ней. Выходит несколько криво, но сносно для граффити в вк. Он же не художник. Всего лишь немного романтик. Антон Шастун Граффити Надеюсь, у тебя тёмная тема Звенит звонок, и юноша нехотя убирает телефон. Не потому, что прилежный ученик и на уроках внимательно слушает каждое слово, помимо того, что учитель интересно рассказывает, а потому что любит подшутить над Журавлевым, как и весь класс, так как его считают главным дурачком (он не тупой, а просто забавный!), а тот в свою очередь превращает это в целое выступление в жанре драма, благодаря чему десятиклассники со смеху чуть ли на пол не валятся. Арсений не обидится на нескорый ответ. Наоборот, обычно он ругается, когда Антон переписывается с ним на уроках.***
Наберусь силы, смелости, и по памяти заново Наберу, только ты возьми меня за руку, занято
— Придумал костюм на Хэллоуин? — доносится из динамиков. Антон, доделав себе горячие бутерброды, садится за стол, вновь оказываясь в поле зрения камеры. — Приятного аппетита. — Спасибо. Арс, какой Хэллоуин? У нас же не празднуют, — он пытается взять бутерброд, но тот слишком горячий, поэтому юноша шипит от негодования и тянется за уже остывшим чаем, смотря на родное лицо в разбитом по краям экране телефона. — Покров вообще-то тоже, — цокает Попов. Он также сидит на кухне, но с кофе, и переписывает в тетрадку что-то с ноутбука. Вроде философию, которую им по непонятным причинам ставят в расписании второй год. Антон замечает, что парень сидит в его оранжевой худи, и губы сами по себе расплываются в широкой улыбке. Арсений будто не снимает её. Он взял с собой ещё один свитер Шастуна, но этот носит гораздо чаще, особенно по дому. В Ленинградской области, как и в Московской, ещё с начала октября объявили карантин. Многие иногородние разъехались по домам, но Арс, несмотря на то, что дико скучал по своему парню остался в холодном Петербурге. С родителями он рассорился окончательно, и в Воронеж они его не звали: отказались оплачивать билет, домой пускать. И вроде отец перестал нагнетать насчёт смены специальности, однако неожиданно всплыла информация о нетрадиционной ориентации Арсения. Как это произошло пока неизвестно, но сам юноша подозревает бывшего. Арс по-прежнему неохотно говорил про прошлые отношения, закончившиеся неудачно (хотя таковыми они были всегда), но всё же рассказал про то, что встретил бывшего в университете. Тот проявил неслыханную наглость: извинился за свои прошлые грехи и крайне пошлыми способами пытался намекнуть Попову начать встречаться вновь, даже пообещал отшлепать, если увидит того с сигаретой. В ответ на такие заявления он получил отворот-поворот и кулак в нос. Предположительно, в качестве мести он решил написать родителям Арсения, потому что мама позвонила уже следующим вечером с вопросом в лоб, а в отрицательный ответ не поверила и заявила, что у них есть фотодоказательства. Антон бы с радостью забрал Арса к себе, договорился бы с матерью разрешить пожить у них и долго-долго обнимал, отпаивая чаем и валерьянкой. Арсений сейчас как никогда нуждался в поддержке, но ни привезти его к себе, ни приехать в Питер самому было невозможным. Деньги — самая тупая, но самая большая проблема. Оставалось лишь созваниваться каждый день по скайпу после учёбы, буквально не выключая его по несколько часов, переписываться на переменках и слать воздушные поцелуйчики (ладно, не только их). Арс смеялся, говорил, что чувствует себя блоггером, потому что с утра он сидит в зуме на парах, а вечером уже с Антоном. — Тебе бы нормально кушать, а не кусочничать, Тош, — неожиданно произносит Арсений, поправляя очки, пока Шастун увлеченно жует бутерброд. — Ты и так у меня худенький. Скоро зима, замерзнешь же совсем. — Кто бы говорил, — мычит юноша, намекая на то, что у Попова на обед лишь кружка кофе. — Я бедный студент, мне можно, — хрипло смеётся тот в ответ. — Серый попозже обещал что-то приготовить, вот и поем. Сейчас мне лучше дописать бы это задание. — Руку Серому пожать надо, а то ты бы умер там с голодухи. — Так мне и надо… — начинает Арс, но замолкает, натыкаясь на холодный взгляд зелёных глаз. — Ангел, я пошутил. Не переживай ты так, покушаю обязательно, — он мягко улыбается. — У тебя, кстати, майонез… Да, вот тут. Ты ешь горячий бутерброд с майонезом? — Да, он по вкусу как пицца, — в ответ по-доброму насмешливое фырканье. Шаст улыбается тоже, но взглядом скользит по похудевшему лицу. Его бы тоже неплохо откормить, а то стресс и студенческая жизнь совсем на пользу не идут. Они — два сапога пара, две не жрущие секельды, как говорит Ира, мечтающая избавиться от привычки есть несколько раз в день и похудеть на пару килограмм. Арсений домашний такой. В любимой худи Антона, лохматый, сонный и в круглых очках, делающих его похожим на кота. Не налюбоваться. Шастун завидует Сереже, который с его парнем вместе снимает квартиру и данную картину лицезреть может каждый день, но, к счастью, совершенно ей не интересуется. — Ой, Антон, а ты чего тут? — на кухне появляется мама. — Разговариваешь с кем-то? С Ирой или с Арсением? — С Арсом, — отвечает юноша с полным ртом, вызывая смешок по ту сторону экрана. — Здравствуйте. — Привет, Арсений, — Майя подходит ближе и гладит по голове сына, заглядывая в телефон, машет ладонью собеседнику. — Антон, ты опять бутерброд ешь? Сколько раз я тебе говорила нормально питаться! В холодильнике же суп есть. Антон обиженно надувает щеки, не отвечая, и запихивает в рот остатки своего обеда. Арсений смеётся, откладывая ручку в сторону. — Вы не поверите, я ему тоже самое пять минут назад сказал. — Почему? Очень охотно верю, — женщина треплет Антона по макушке и отходит к холодильнику. Вслед за ней на кухню также заходит и Андрей. При виде отца Антон напрягается, ведь он до сих пор не знает про отношения и ориентацию своего сына. — Что делаешь? — он садится рядом. — С Арсом по скайпу болтаем, — юноша встаёт со своего места, чтобы убрать в раковину грязную тарелку, и радуется, что Попов, всё сообразив, помалкивает. — Чет вы близки стали. Созваниваетесь каждый день, — мужчина задумчиво чешет подбородок. — Мы даже с твоей матерью реже общаемся, что там с друзьями, — Антон готов под землю провалиться, не зная, что ответить. Но всю ситуацию спасает мама. — И что ты пристал к нему? — строго спрашивает она, ставя тарелку разогреваться в микроволновку. — Они же раньше жили в одном городе, каждый день общались. Теперь им прекратить что ли? Не мели пургу. Юноша облегчённо выдыхает, берет со стола кружку с недопитым чаем и телефон, собираясь уходить. — Вы кушать сейчас будете, да? Я тогда не буду мешать, — и вылетает из комнаты, а Майя качает головой, улыбаясь. Зайдя в спальню, Антон сразу закрывает дверь по давнему наставлению матери, оставляет чай на столе и валится на кровать. После минуты тишины Арсений подает голос: — Антош? — звук доносится из-под парня. Он перекатывается на бок и поднимает с кровати телефон, на который случайно лёг. Арс тетрадь в сторону отложил и смотрит так беспокойно. Сердце екает от одного вида и вечно крутящейся в голове мысли о тех километрах, что их разделяют. Четырёхзначное число будто выжжено в памяти. — Ангел, ты как? — Всё норм, Сень, — отмахивается тот и тему переводит. — К тебе хочу. Арсений улыбается кончиками губ, но в глазах печаль. — Я тоже. Не переживай, скоро увидимся. Антон зачесывает челку и взгляд отводит. Знает, что нескоро. Первый снег как насмехательство над Шастуном, который по финансовым проблемам никак не сможет добраться до Питера на осенних каникулах. С мамой уже договорённость есть. Поездка в культурную столицу — подарок на Новый год. Но до него ещё больше двух месяцев. А Арса хочется уже сейчас. Не в пошлом смысле, а просто человека рядом, чтобы чувствовать его присутствие, запах апельсинового шампуня, иметь возможность прикоснуться. Попов молчит. Вновь открывает тетрадь и продолжает переписывать материал. Антон смотрит на нарисованное солнце на потолке, отстраненно думая о том, что ему тоже нужно делать домашку на завтра. Ведь опять рано вставать, одеваться, ползти в школу бок о бок с Димкой и слушать его ворчание насчет того, как сложно достать белую свечу за один вечер, хотя Шаст уверен, что в местном Магните их видел. Вместо этого юноша переворачивается на бок, устанавливает телефон поудобнее и любуется занятым Арсением с лохматой челкой, мысленно зачеркивая дни до декабря.***
Это не больше, чем глупость и возраст, Но больше, чем космос.
Антона будит чья-то настойчивая рука, пытающаяся его растолкать. Он сквозь сон отмахивается и повыше натягивает тоненькое одеяло, которое было недостаточно длинным и открывало его босые стопы. — Молодой человек! — повторяет малознакомый голос, пытаясь растолкать юношу. — Да что же это такое, что за молодежь пошла! Молодой человек, мы через полчаса приедем, а вы всё проспите. — В смысле через полчаса? — Антон резко садится и ударяется об верхнюю койку, после сна ещё толком не осознавая, где он находится. Рядом с ним стоит попутчица, тучная женщина, и смотрит так строго. — Спать меньше надо! Это надо представить… Я вас уже в третий раз бужу, — несмотря на ворчливость и причитания она была довольно приятной соседкой, рассказывала много интересных историй о своей молодости и делилась печеньем. — Спасибо, — растерянно произносит Антон, свешивая ноги вниз. По ступням веёт холодом от пола поезда и парень спешит найти тапочки, убранные в сторону. — Да не за что. Разве я могла иначе? Шаст пожимает плечами. Ему-то откуда знать — с попутчицей всего два дня вместе едут. Но он рад, что она оказалась такой доброй. Юноша направляется к концу вагона, негромко шаркая, умывается вонючей металлической водой и только тогда на него нисходит осознание. Полчаса. Всего лишь через полчаса он прибудет в Санкт-Петербург и увидит Арсения-мать его-Попова после четырёх месяцев разлуки. Это казалось бесконечной пыткой. После каникул в школах тоже объявили карантин, поэтому дни шли скучнее и дольше, а дожить до декабря становилось невыполнимой задачей, хоть и остался жалкий месяц, тридцать дней морозного ноября и всё. Антон пытался разнообразить досуг, гулял с Ирой и Димой, с другими одноклассниками, но дни вовсе не хотели лететь так быстро, что и не заметишь. Первый месяц зимы и последний года, наконец, наступил. После покупки билетов в Питер жизнь будто новыми красками заиграла. Ира бывало даже ругалась на него, что он себе шило в жопу засунул, и советовала попить валерьянки. Но это всё шутливо, ведь подруга понимала насколько важна эта поездка. Последнего учебного дня в этом году Шастун не дождался. Взял билеты пораньше, чтобы уже на выходных быть в культурной столице и провести побольше времени со своим парнем. От того, когда поезд подъезжал к какой-либо станции и ненадолго появлялся интернет и сеть, телефон Антона не умолкал от уведомлений, первая половина из которых были сообщения от Димы по типу «говнюк, вот ты уехал, а у нас тут кр по алгебре, гребанные логарифмы», а вторая вопросы в беседе класса про ответы на ту самую контрольную. Наблюдать за чужими страданиями, если честно, было приятно, но ещё приятнее, когда среди этих сообщений, редких родительских и Ириных, мелькало «Как ты там? Далеко?» от Арса, заставляющее улыбаться до ушей. Когда Антон возвращается в купе, попутчица, уже собранная и лениво листающая один из романов Донцовой, пододвинула к нему чашку зелёного чая, не отвлекаясь от своего занятия. Внимательность и забота практически незнакомой женщины поражала. Юноша в знак благодарности прошедшим вечером купил на станции шоколадку и незаметно засунул ей в карман сумки, когда она выходила в туалет. Мелочь, а приятно. Сейчас же парень негромко поблагодарил за чай и, пока он остывает, стал торопливо собираться, ведь за окном уже мелькали окраины города. Он успел даже черкануть короткое сообщение Арсению о скором прибытии, а потом сесть пить чай, уже довольно прохладный. Предвещая скорую встречу, сердце начинало биться быстрее и от волнения коленки дрожали. Антон напряженно смотрел на пейзаж за окном, зачесывал кудрявую челку буквально каждую секунду и ловил по-доброму усмехающиеся взгляды от своей попутчицы. А он ведь даже имени её не спросил, но теперь, наверное, поздно. Стоит поезду остановиться, юноша вскакивает с места, хватая дорожную сумку. Он быстро прощается с женщиной, благодарит её и вылетает из вагона одним из первых. Теряется сначала на вокзале, но взгляд цепляется за стрелочки и вывеску «Выход в город», к которой Шаст и направляется широкими шагами. В Питере морозно. В лицо дует холодный воздух, заставляющий накинуть капюшон и повыше поправить вязаный шарф. Выйдя с вокзала, Антон останавливается столбом и вертит головой по сторонам, пытаясь найти знакомую фигуру. Антон Шастун Ты где? Только сообщение отправлено, как юноша слышит за спиной, что его зовут. Он резко оборачивается и сразу ловит взгляд голубых глаз. Ледяного оттенка, но смотрящих слишком тепло, чтобы быть правдой. Неужели они наконец встретились? Шастун срывается к нему, чуть не роняя с плеча свою сумку, но чересчур радостный, чтобы обратить на это внимание. Арс тоже бежит, старательно огибая спешащих с вокзала новоприбывших. Вспоминаются кадры из Мадагаскара, когда Алекс и Марти бежали навстречу друг другу, кадры из романтических комедий с похожими сценами, но всё это сейчас такая ерунда, когда между ними не пару тысяч километров, а всего лишь несколько метров, стремительно сокращающихся. И Антон не был бы Антоном, если бы в один момент не споткнулся о свою ногу и не полетел резко вниз. Однако поцеловать грязный асфальт он не успевает, потому что сильные руки ловят его и прижимают к себе. Шаст обнимает Арсения в ответ, утыкается носом в ямку между шеей и плечом и даже не думает о том, что сейчас могут подумать о них проходящие люди, хотя в родном Воронеже боялся так сделать. Любой страх воронежской гопоты меркнет перед близостью Попова и возможностью вот так его обнимать. Вокруг них ходят сотни людей, задевают, толкают, шумно и холодно. Но Антон никогда не чувствовал себя комфортнее, чем сейчас. Он оставляет мимолетный поцелуй на шее незаметно для окружающих и выпрямляется. Не может сдержать счастливой улыбки да и не хочет. Арсений улыбается в ответ и не спешит отстраняться, оставляя ладони на тонкой талии, надёжно скрытой теплой курткой. — Арс, — тянет Шастун и это всё, на что его хватает. — Рот закрой, а то муха залетит, — ухмыляется Арс. — Привет, Тош. — Привет. — Пойдем, а то Серый и так готов был съесть меня заживо. Мы слишком рано приехали, вот и ждали долго, — Арсений за рукав тянет юношу обратно к парковке. Серёжа слыл местным мажором. Мог позволить себе снимать квартиру поближе к университету (целый год один, а с сентября к нему Арс присоединился), пользовался родительской машиной, пока сами родители уехали Новый год встречать к родственникам в Армавир, и на перерывах ел злаковые батончики, подкармливая ими и Попова. А ещё был крайне сварливым, хотя Арсений говорил, что с друзьями он другой, но перед незнакомыми надо выебнуться. — В жизни вы ещё более смазливые, чем на расстоянии, — вместо приветствия говорит Матвиенко, когда Антон садится на заднее сиденье. — Привет, — тупо произносит тот. — Серёг, не бузи, — Арсений приземляется рядом с Шастуном сзади. — Или тебе напомнить о том, как ты к Маше подлизывался? Серёжа недовольно фыркает и заводит машину, выезжая с переполненной стоянки. Антон смотрит на него удивленно, взглядом цепляясь за забавную шишечку на затылке, и не понимает, как успел заслужить такую немилость за пять минут пребывания в Санкт-Петербурге. Эти мысли отходят на второй план, когда он чувствует, что Арсений кладёт голову ему на плечо и переплетаёт их пальцы. Юноша сразу расслабляется. — Повторю на всякий, — Серёжа кидает на них недовольный взгляд. — В квартире не трахаться. Арс в ответ на это весело фыркает. — Заманал со своим недотрахом, честное слово, — Попов старательно делает вид, что не видит смущения своего парня.***
Проезжать остановки мы нарочно подольше. До мурашек по коже. Вставать ни во сколько, мы на днях или ночах.
С Серёжей не ладилось совершенно. Он постоянно злился, острил Антону, который совершенно не знал, как реагировать, поэтому просто молчал, прикусив губу, чтобы не вывалить на парня вагон и маленькую тележку мата в ответ. Арса поначалу это забавляло и он воспринимал всё как шутку, но и шуткам должен быть предел. На третий день это ему уже не нравилось. И он бы мог начать разбираться в этом, но вместо того, чтобы устроить скандал, Арсений взял за руку Антона и повёл гулять по городу, чтобы сгоряча ничего не обсуждать. Первый день в Питере они провели в кровати в обнимку. Пили много чая (а Арс кофе), много разговаривали обо всем и ни о чём сразу, много целовались, долго, нежно, выражая в этом все чувства, накопившиеся за четыре месяца разлуки. Антон раньше и не думал, что можно так сильно скучать по человеку. Он хотел бы признаться в любви ещё раз, как тогда перед уездом Арса, но понимал, что ему вновь не позволят. Арсений сам всё скажет, когда будет к этому готов. А сейчас он знает и этого достаточно, потому что Антон уверен, что его чувства взаимны. Следующим вечером они пошли гулять. Красивее Питера не сыщешь в России города. Санкт-Петербург — город, который действительно влюбляет с первого взгляда. Арсений привёл их на Дворцовую площадь. Она и летом была красивой, когда они ещё мальчиками впервые сюда приехали, но сейчас выглядела словно Восьмое чудо света. Антон смотрел по сторонам с приоткрытым ртом и горящими от восхищения глазами. Вся площадь была украшена золотистыми гирляндами, а в центре стояла огромная ёлка, тоже светящаяся желтыми огоньками. Арс ухмыльнулся, наблюдая за реакцией своего парня. История умалчивает, но он сам буквально неделю назад также стоял с разинутым ртом и смотрел на всю эту красоту. Попив дорогущего кофе по меркам жителя города поменьше, юноши пошли на остановку. Погода к пешей прогулке обратно не располагала ибо отмерзло уже всё, что могло и не могло отмерзнуть. Точнее, у Антона, завернутого так, что только глаза и видно. Арс лишь куртку наконец застегнул и был готов ещё минимум час погулять, несмотря на минус четыре и сильный ветер. В автобусе они садятся на последний ряд, как раз полностью свободный. Шастун кладет голову на плечо Попова, игнорируя презрительный взгляд бабки в начале автобуса, и проваливается в сладкую дрёму. Они проезжают свою остановку и выскакивают на следующей. Сонный Антон чуть не впечатывается в столб и тихо ворчит, что такой знаток Санкт-Петербурга не знает, когда им выходить. Арсений стряхивает с его шапки снег и загадочно улыбается, говорит, что им стоит поторопиться, потому что Серёжа приготовил на ужин что-то вкусненькое. После этих слов Шаст готов и километр пробежать, а одна остановка вообще не вопрос. Арсений думает, что отношения между Антоном и Серёжей налаживаются, когда застает их двоих в зале за вырезанием снежинок. Между ними лежит телефон с открытыми шаблонами, а оба парня старательно работают ножницами, шепотом матерясь, когда отрезают что-то лишнее. На сегодня запланировано украшение квартиры к празднику, поэтому все прогулки отменяются. По велению Шастуна, конечно, который посмотрел прогноз погоды и недовольно скривился, отказываясь выходить за пределы дома. Арс садится на пол рядом с друзьями и аккуратно разворачивает получившиеся снежинки, откладывает их отдельно от мусора. От похвалы и Серёжа, и Антон отмахиваются, говорят, что это самые позорные в их жизни снежинки, хотя они получились вполне интересными. Попов встаёт, думая, что сегодня всё же придется выйти на улицу и сходить за ёлкой, иначе смысл украшать квартиру заранее, но всё равно идёт в спальню, где он оставлял пакет с новыми мишурой, гирляндами и игрушками из родительского дома Матвиенко. Через стенку он слышит, что парни вновь препираются, но лишь вздыхает, не зная, как подружить двух самых близких для него людей. Составить компанию в походе за ёлкой вызвался, как ни странно, Антон, оставив Серого прибирать мусор и развешивать получившиеся снежинки на окна. Когда уже и ель, главный атрибут нового года, была установлена, весь зал украшен (Шасту даже дали самое ответственное поручение — поставить звезду на верхушку), а часы близились к десяти часам вечера, Серёжа ушёл в свою комнату, забрав одну из гирлянд и оставшуюся мишуру. Спальню Арсения и даже кухню они уже украсили, поэтому Попов без всяких зазрений совести уселся на колени Антона, расслабившегося на диване, и обвил руками его плечи. Не из пошлого замысла, а из соображений удобства и ради привлечения внимания к своей скромной персоне. — Арс? — Шастун сразу отложил телефон с недописанным сообщением Димке и положил руки на его бедра. — Посмотрим что-нибудь? — Например? — Не знаю, ты же спец по фильмам, — Арсений запускает руку в русые кудри, перебирает прядки. — Новогоднее что-нибудь. — Только не «Один дома», — фырчит Антон, прикрывая глаза от удовольствия. — Не люблю этот фильм. Можем… Договорить он не успевает, потому что его перебивает вошедший в помещение Серёжа. Тот сначала не замечает их, уткнувшись в телефон, но поднимает голову и выдает короткое: — Блять, — разворачивается на пятках и эпично врезается в дверь лбом. — Бля-ять. — Ты чего? — усмехается Арс. — Я же просил не трахаться в квартире, — Матвиенко протирает ушибленное место и смотрит недовольно. — Так мы и не трахаемся, — отвечает юноша, но всё же сползает с колен Антона и садится рядом с ним вплотную. — А занимаемся любовью. Не хочешь фильмец посмотреть? — Какой? — Серёжа уходит на кухню. Слышно как льется вода, а потом щелкает чайник. — Хотел предложить «Леди и Бродягу», — подаёт голос Шаст, включая ноутбук, стоящий на столе. — О, я за! — восклицает Арс, не давая выбора Матвиенко, вернувшемуся в зал с горячей кружкой чая. Хоть и данный шедевр от Диснея являлся любимым мультиком на протяжении многих лет, Антон до конца не досматривает. Ложится на колени Арса, а через несколько минут и вовсе засыпает, что неудивительно, потому что время уже перевалило за полночь. Арсений гладит его по голове, убеждаясь, что юноша действительно спит, ставит мультфильм на паузу и поворачивается к Серёже: — Серж, — шепотом зовёт он, не хотя разбудить Шастуна. — Надо поговорить. — О чём? — ведь сам прекрасно знает, но, видимо, не хочет заводить эту тему. — Почему ты так относишься к Антону? — Арс сразу начинает с вопроса в лоб. Серый откладывает телефон, в котором пару минуту лениво листал ленту, и садится ровнее. — Так — это как? — Серёж. Ты всё прекрасно понимаешь. Матвиенко вздыхает, понимая, что от разговора ему никак не уйти и надо говорить начистоту. — Арс, — его тон становится серьезнее. — Я видел, что было в марте после расставания с Егором. И каким ты был в отношениях с Егором. Я твой друг и я не хочу, чтобы это повторилось. Теперь очередь Арсения вздыхать. — Я понимаю. Но разве я сейчас выгляжу также, как когда встречался с Егором? — друг задумывается на пару секунд, а после отрицательно машет головой. Попов мягко улыбается. — Ну вот. Антон совершенно не такой. Я ему доверяю и верю, что он меня по-настоящему любит. И я его люблю. Спасибо за заботу, конечно, но постарайся более объективно к нему относиться. Он же не сделал ничего плохого. Он даже несколько лет держал свои чувства в тайне, потому что не думал, что я гей, и портить наше общение не хотел. А я вот все испоганил… В общем, Серёж, я хотел бы, чтобы вы подружились, потому что вы сейчас два моих самых близких человека. — Ладно, это твое дело. Но в слезах и с разбитым сердцем ко мне больше не прибегай — не пущу. Сергей выходит из комнаты, оставляя их наедине. Ноутбук уходит в спящий режим, выключаясь и помещая всю комнату в тьму. Арсений гладит по голове спящего Антона и думает, что не прибежит. Он не хочет думать о будущем и об их расставании, которое когда-нибудь и случится, может, через десять лет, а может, через месяц, но он знает, что Шастун ему никогда сердце не разобьёт, не разорвёт его в клочья. Арс постарается тоже.***
Это было заметно По нашим счастливым и по нашим заветным И по съёмке замедленной.
На кухне во всю уже пыхтит работа. А как иначе? На календаре дата — тридцать первое декабря, за окном стемнело, а салаты так и не готовы. К ребятам пришла Лада, однокурсница Арсения, и взяла командование под свой контроль, даже Матвиеныча спихнув. Ей в этом деле помогала Юля — новая девушка Серёжи, о которой рассказал он буквально вчера. Справедливости ради стоит заметить, что после того разговора пару дней назад юноша и вправду стал лучше относится к Антону, а тот лишь рот удивлённо разевал, не понимая, чем вызвана такая смена настроения. Однако после этого Матвиенко позволял себе колкие фразочки, но теперь сказанные не со злобы, а от того, как забавно выглядел парень. Шастун, дочистив десяток яиц, половина из которых уйдёт в оливье, а вторая в крабовый салат, поправил оленьи рога на голове, принесенные Ладой, и отпросился на балкон покурить. На кухне уже не протолкнуться, а после ухода Антона дышать легче не становится. Арсений оставляет Сережу наедине с девушками, справедливо считая, что они и втроем отлично справятся. Уже выходя, он слышит как вылетает пробка из бутылки шампанского, а Юля суёт ему два бокала, из которых пахнет фруктами. Антон, накинув плед себе на плечи, курит кофейные сигареты в открытое окно. Арс подходит к нему ближе, ставит бокалы сладкого шампанского на подоконник и тоже ныряет под кусочек пледа, прижавшись к юноше. Свет от гирлянд в зале отражается на окнах и в зелёных глазах Шаста, когда он поворачивается, чтобы поделиться сигаретой. С улицы холодом веёт, даже там Новый год чувствуется уже: за ночь намело сугробы, а подъезды тоже украшены гирляндой. Почти в каждом окне мигают разноцветные огоньки. Красота. Арс вновь затягивается никотиновой палочкой из рук Антона и решает, что сейчас, вероятно, самый лучший момент. Потом они будут в кругу друзей, а эта атмосфера, несколько интимная даже, будет утеряна до неизвестного времени. — Тош, — зовёт он, вынимая сигарету из тонких пальцев и тушит её о железный подоконник по ту сторону окна. — Да? Арсений набирает в грудь побольше воздуха. Давай же, просто скажи три слова, ничего сложного. Как назло в соседнем дворе начинают запускать салюты. Кто их вообще запускает в восемь часов вечера? До Нового года ещё четыре часа, могли бы и подождать. — Ух ты, смотри, — Антон, как ребенок, мигом на них отвлекается. — Я тебя люблю, — шепчет Арс в секундном перерыве. Он не уверен, что юноша его услышал. Однако Шастун замирает пораженно, смотрит неверяще на Попова, что отметает все вопросы. Конечно, услышал. — Я тебя тоже люблю, — он целует его, обхватив лицо руками, но в этом столько нежности. Разорвав недолгий поцелуй, Антон не отстраняется. Прикрыв глаза, прислоняется лбом к чужому лбу и улыбается так ярко, как только он может. — С Новым годом. — Дурачина, он только через четыре часа, — смеётся Арс. — Тогда с Наступающим Новым годом. И вновь целует его.Ты меня по живому. Ты в метре напротив, и мы еле знакомы. Воздух греем собой мы.