Определённость

So I'll hit the lights and you lock the doors We ain't leaving this room 'til we break the mold Don't walk away, don't roll your eyes They say love is pain, well darling, let's hurt tonight One Republic —Let's Hurt Tonight

Лань Чжань знал, что от Сичэня трудно что-то скрыть, но обычно брат оставался достаточно деликатным и не спешил приставать с разговорами. На этот раз он нагнал его прямо в коридорах университета. — Ванцзи, нужно поговорить, — кивнул он на открытую аудиторию. Лань Чжань был застигнут врасплох. Он намеревался сбежать, как получалось много раз прежде. Но взгляд брата был полон строгого сочувствия, потому оставалось только кивнуть и войти за ним следом, прикрыв дверь за собой. Сичэнь предложил ему сесть, а сам по старой преподавательской привычке застыл у стола, опираясь на него запястьем. Солнечный свет лился в высокие окна безудержным потоком и настолько не гармонировал с мрачным настроением Лань Чжаня, что он не мог даже лишний раз посмотреть на застывшего в ярких лучах брата. — Что угнетает тебя в последнее время? — спросил Сичэнь, глядя внимательно — точь-в-точь, когда задавал вопрос студенту, который совершенно точно должен был на него ответить. Лань Чжань отвёл взгляд. Лгать он не умел, а сказать правду… не решался. Оставалось только молчание. Он смотрел на пылинки, танцующие у доски, на потёртые плитки пола и отчего-то чувствовал, что брат видит его насквозь. — Это ведь связано с ним? С Вэй Усянем? — продолжал Сичэнь, подтверждая эту догадку. — Ты можешь молчать, но я… я ведь всё понимаю, Ванцзи. — С ним, — уронил нехотя Лань Чжань, потому что промолчать уже не мог. Он так и не посмотрел на брата, только на его тень, распластавшуюся на полу. — И сколько это может продолжаться? Тебе нужно поговорить с ним, — Сичэнь чуть наклонился, превратившись вдруг из преподавателя в обычного старшего брата. — Хватит уже изводить себя, — его голос стал мягче. — Мы… друзья, — зачем-то сказал Лань Чжань, как будто это объясняло всю сложность создавшегося положения. Вэй Ин сам — первым — назвал его другом, и это согревало сердце… ровно до тех пор, пока Лань Чжань не понял, что влюбился. В улыбку, в невыносимые шутки, в бесцеремонность, в острый разум, в невозможного и неповторимого человека. В Вэй Ина. — Я не могу… — он не мог признаться и всё разрушить. Он вовсе не был уверен, что Вэй Ин готов не только на дружбу, что он не разочаруется, а если всё-таки разочаруется, как Лань Чжань сможет видеть это в его глазах?! — Разве не поэтому он не откажется тебя выслушать? — чуть удивился Сичэнь, прерывая понёсшиеся по кругу мысли Лань Чжаня. — Он… избегает серьёзных разговоров, — он не то чтобы совсем не пытался, но всякий раз, когда хватало решимости, Вэй Ин… сбегал от него, улыбался и скрывался среди других студентов. Словно чувствовал, что предстоит какое-то объяснение, которое сможет изменить их… дружбу навсегда. — Наверное, он знает, что я хочу сказать, — заключил Лань Чжань. — И не хочет этого слышать. — Попробуй не дать ему сбежать? — предложил внезапно Сичэнь. — Как ты это представляешь? — Лань Чжань поднял на него взгляд. Осенённый солнечной короной, брат всё же остался братом, а не вознёсся на пьедестал как талантливый и строгий преподаватель. Он улыбался располагающе и тепло. — Я же не могу… удержать его силой. — Я могу помочь, — улыбнувшись, Сичэнь вытащил из кармана ключ с биркой, на которой красовался номер аудитории. В солнечном луче та весело блеснула. — Через полчаса у вас там занятия, так? — Да, — кивнул Лань Чжань, ещё не до конца осознавая, что именно ему предложили. Сердце между тем ускорилось, а к горлу подкатил ком. — Задержи его в аудитории, пока она не опустеет, — объяснил Сичэнь и легко коснулся его плеча. — Не могу больше видеть, как ты страдаешь. — А если… если станет хуже? — вздохнул Лань Чжань, когда Сичэнь уже подошёл к двери. На мгновение солнце померкло, наверное, появилось облачко. — Что может быть хуже неопределённости? — отозвался брат, посмотрев на Лань Чжаня через плечо, и вышел, оставив его собираться с мыслями. *** «Вэй Ин, я…» «Ты… нравишься мне». «Вэй Ин, я должен тебе сказать…» «Я…» *** Впервые Лань Чжань настолько невнимательно слушал лекцию. Едва понимал, что именно говорит старый профессор. Вэй Ин тревожно поглядывал на него. Он сидел рядом и успевал обмениваться записками с Не Хуайсаном, рисовать кроликов на полях конспекта и записывать за профессором. Лань Чжань не записал даже темы лекции. — Всё в порядке? — уточнил наконец Вэй Ин. — Тебе нехорошо? Ты заболел, Лань Чжань? В его голосе было столько тревоги, что Лань Чжаню стало стыдно за собственную несобранность. Он лишь качнул головой и перевёл взгляд на окно, за которым виднелись колышущиеся ветви деревьев — поднялся ветер, и теперь солнце то и дело пряталось в быстро несущиеся облака, отчего яркий свет сменялся тоскливым сумраком. Лань Чжань чувствовал — Вэй Ин продолжает смотреть на него, и от этого взгляда ему было не по себе. «Вэй Ин, я, — попытался он отрепетировать снова, но так и не смог понять, что же должно последовать дальше. — Я… люблю тебя?» Мелодия звонка раздалась настолько неожиданно, что Лань Чжань вздрогнул. Студенты вокруг принялись подниматься, зашумели, раздался смех. Не Хуайсан подошёл ближе: — Вэй-сюн, пойдёшь в кафе? — Я… позже подойду, — отмахнулся Вэй Ин и обернулся к нему. — Лань Чжань? — Вэй Ин, — откликнулся он, на миг встречаясь с ним взглядом. — Ты сам на себя не похож, — Вэй Ин взволнованно дотронулся до кончика носа. — Ты уверен, что всё в порядке? — его ладонь скользнула по лбу Лань Чжаня. — Жара как будто бы нет. Из аудитории вышли последние студенты, дверь за ними закрылась, а потом словно щёлкнул замок, и Лань Чжань в полной мере осознал, что именно задумал его брат. — Вэй Ин, — поднялся он, нервно вцепившись в собственный конспект, в котором не прибавилось ни строчки. — Я дам тебе переписать, — по-своему истолковал это Вэй Ин. Мгновение назад стоявший в солнечном луче, озарённый им и сияющий, он внезапно оказался в сумраке. Похоже, солнце на этот раз скрылось надолго. Лань Чжань чуть качнул головой, отметая мысль, что это дурное предзнаменование. Тетрадь упала на стол, а он сам опёрся о столешницу запястьем, машинально копируя позу старшего брата. «Сичэнь, это было жестоко». «Это было необходимо», — словно раздался внутри спокойный голос. — Вэй Ин, — начал он снова и внезапно разозлился на себя, — нам… нужно поговорить? — Поговорить? Я что-то сделал не так? Обидел тебя? Задел? — Вэй Ин встревожился ещё сильнее, даже глаза у него потемнели. — Нет… Дело в том, что я… — Лань Чжань собрал всю свою решимость, — не могу больше быть твоим другом. Лицо Вэй Ина побледнело. Он неловко обхватил себя за плечи и чуть наклонил голову. — По… почему вдруг? — спросил он тихо. — Я… настолько невыносим?.. Лань Чжань уже успел проклясть самого себя за неловко построенную фразу, а теперь, увидев, что задел Вэй Ина, помрачнел и вдавил ногти в ладони, чтобы сейчас же наказать себя за это. — Послушай, — попытался он объяснить, — дело… совсем не в тебе… — А в ком же ещё? — слабым голосом возразил Вэй Ин. Сильный порыв ветра так ударил в окна, что мелко задрожали стёкла, туча всё не отступала, и было бы неудивительно, если бы сразу начался дождь. — В ком же ещё? — продолжал Вэй Ин. — Ведь ты… ты замечательный, — он вздохнул. — Лучший на всём потоке, всюду первый, спокойный… надёжный… кра… красивый… И не несёшь всякий вздор, — Вэй Ин отвёл глаза. — А я — просто невыносимый, всем это известно. — Помолчи наконец, — не выдержал Лань Чжань, и голос его едва не сорвался. — Это… это ты замечательный! — откуда только взялась эта горячность? Эта необходимость наконец высказаться? Мгновением раньше он едва подбирал слова, а теперь они понеслись безудержно, словно переполнилась чаша. — Ты, Вэй Ин! Никогда не встречал никого, похожего на тебя… Такого… словно солнечный луч! Ты согреваешь одной улыбкой, никогда не бросаешь в трудную минуту, ты… — он прикрыл глаза, — потрясающий. Каждый на потоке желает общаться с тобой. Едва ты входишь в аудиторию, как все поворачиваются к тебе. Все тебя замечают. — Я?.. Меня?.. — растерянно уточнил Вэй Ин, словно никогда не обращал никакого внимания, насколько притягивает чужие взгляды. — Тогда почему ты не хочешь быть моим другом?.. — Потому что люблю тебя! — вот он и сказал это. Совсем не так, как собирался. Слишком резко, словно отрубив всякую возможность для бегства. Лань Чжань отвернулся и закрыл лицо ладонью, ощущая, как к щекам бросилась кровь. Снова мелко задребезжали стёкла, а затем сорвался дождь. Россыпь капель пробарабанила по жестяному подоконнику. Больше ничто не нарушило замершую между ними тишину. Лань Чжань оторвал руку от лица и рассеянно взглянул на дверь. Вряд ли она могла открыться от его печального взгляда. Всё так же не поворачиваясь к Вэй Ину, он собрал тетради в сумку и набросил лямку на плечо. Вэй Ин молчал, в аудитории было сумрачно, и слышалось, как непогода бушует за тонким стеклом. — Лань Чжань… — раздалось внезапно. — Мгм?.. — Лань Чжань, — горячие ладони обняли его со спины. Прикосновение сказало больше, чем всякие слова. Вздрогнув от неожиданности, не верящий в такой поворот, Лань Чжань всё же рискнул встретиться с Вэй Ином взглядом. И в этот самый момент всепобеждающее солнце пробилось сквозь тучи и озарило их обоих. Они словно замерли, выделенные прожектором, одни в целом мире. — Думал… мне и надеяться не на что, — прошептал Вэй Ин, прежде чем требовательно поцеловать Лань Чжаня. Где-то позади щёлкнул замок, но Лань Чжань не был уверен, что ключ не повернулся второй раз для верности, отделяя их от прочих студентов. В конце концов, Сичэнь прекрасно понимал — не мог не понять, что им нужно ещё немного времени.