Люди любят

      Крупные хлопья снега летят откуда-то с неба, причудливо меняя направления. Так красиво и волшебно, что хочется только смотреть, смотреть, смотреть. Лишь бы это никогда не заканчивалось. Наконец хоть немного такой радости как снег. И как-то прям на душе легче становится от всего этого.       В руках стаканчик с горячим глинтвейном, из-за которого покалывает пальцы. И на короткий срок получается забыться в этих ощущениях, блаженно прикрыв глаза и позволяя лёгкой улыбке появиться на губах.       — Может мне ещё до свадьбы хранить девственность?! — слишком громко для такой фразы, спрашивает Ирума где-то спереди. Шуичи прячет лицо в шарф и притворяется, что без понятия, кто эта розоволосая девушка.       Сайхара не особо вдавался в то, о чем они с Кайто спорят. Но, зная их, вполне мог предположить, что о соулмейтах. Уже не впервой. Момота всегда очень серьезно относился к этому и не хотел вступать в отношения не со своей родственной душой. Миу же, наоборот, считала, что это почти не играет роли и неважно с кем, но надо отрываться, пока есть возможность.       — А ты и дня без этого не можешь. Верно, шлюха-чан? — вступил в разговор Кокичи, заранее всем своим видом показывая, что уже победил. Ирума сжала кулаки, не скрывая огонь в глазах, готовый уничтожить ее маленького друга заживо.       Шуичи вздохнул и, посчитав, что это его обязанность, осуждающе строго сказал:       — Кокичи, — намекая, что стоило бы замолчать, а ещё лучше извиниться и замолчать.       Но тот лишь мило ему улыбнулся и продолжил словесно унижать Миу. Ничего нового.       У Шуичи уже начинала болеть голова. Да и недавно закончившийся тяжелый рабочий день давал о себе знать. Поэтому он, поняв, что здесь никому от него ничего не надо, отошёл к Каэде, стоявшей на слишком большом расстоянии, чтобы слышать все это безобразие.       — У тебя все хорошо? — подруга по-доброму улыбнулась, уже заранее зная ответ.       — Да, все прекрасно. Просто немного, — брюнет запнулся, задумавшись, какое слово подойдёт лучше всего, — устал. Вот и все.       Из магазинчика неподалеку лилась отдаленно знакомая музыка, но слов было не разобрать. Лишь ритмичные биты касались кожи, отдавая вибрацией где-то внутри. И Сайхара, даже при, всем желании не смог бы вспомнить, что это за песня и где он ее слышал.       Парень опёрся на широкие перила моста, на котором они, собственно, находились, поставив полупустой стаканчик рядом с собой.       — А люди любят. Они стоят с букетами в метро, как будто ждали свидания целый год... — послышалось рядом тихое пение Каэде. Оно подстроилось под ритм далекой музыки из магазинчика, и Шуичи начал понемногу вспоминать, что это за песня.       Акаматсу заставляла его улыбаться просто находясь рядом. Подруга всегда, сколько он ее помнил, была готова прийти на помощь каждому, независимо от того, любила она этого человека или презирала. Она всегда была мудрой и такой нежной, что казалась ангелом, а не человеком.       Когда они только познакомились, Каэде испугалась увидев синяк на руке у Шуичи, будто это была сквозная рана, не меньше. Тогда парень и узнал, что девушка настолько боялась причинить боль кому-то, что была излишне аккуратной и внимательной. Сайхара и представить себе такое не мог: всю жизнь бояться удариться, чтобы не причинить боли кому-то другому. Особенно, когда его самого будят по ночам невыносимой болью в фантомно разодранных коленях и ладонях, словно он проехался открытой кожей по асфальту.       Конечно, со временем, это перестало быть одержимостью. Но Шуичи может поклясться, что ни разу не видел хоть небольшого повреждения у девушки.       Она уже два года как встретила свою пару. Хотя на самом деле раньше. Просто они долго не могли понять, что являются соулмейтами. Да и осознали случайно, когда уже начали встречаться — Каэде на радостях от встречи ногу подвернули, и упали они на глазах друг друга.       — Люди любят. Хватают гантели, крутят педали, по утрам терпеливо выгуливают собак, — Каэде взяла Шуичи за руку и повела в танец. Хлопья снега продолжали кружиться вокруг них в причудливом танце, и глупая улыбка рвалась откуда-то из груди.       Совсем недавно Сайхара начал близко общаться с Маки. Девушка выглядела совершенно незаинтересованной в соулмейтах, и Шуичи даже думал, что у нее такого человека вовсе нет.       Поэтому он вдвойне удивился, когда Харукава сама подняла эту тему на утренней пробежке. Кайто ее, благополучно, пропустил, мучаясь в комнате от температуры и боли в горле. Шуичи мог бы сказать, что он сам виноват, ведь гулять вечером в одной футболке в середине осени весьма непредусмотрительно, но решил промолчать, посмотрев на жалкое состояние друга.       — Нет, я не против соулмейтов. Я против того, что планета решила вручить мне в пару Кайто, — Сайхара, внимательно слушавший подругу, споткнулся на этих словах.       — Погоди, — резко затормозил парень, обращаясь к Маки, — К-кайто? Твой соулмейт — Кайто?       Девушку, казалось, вообще ничто не волновало, и она, равнодушно ответила согласием с замечанием того, что не стоит так резко переходить с бега на безделье.       — Но почему ты ему не скажешь? Он же так ждёт встречи с соулмейтом, — необычно жёстко для себя спросил Шуичи. Он как никто другой знал, как важна эта темя для его лучшего друга.       — Он хочет казаться всеобщим героем, — слегка улыбнулась своим мыслям Харукава, — пусть думает, что он догадался первый, — Шуичи на секунду замкнуло. А потом он еле сдержал себя от того, чтоб накинуться на подругу с объятьями. Если уж она, обычно не показывающая привязанности, идёт на такое ради Момоты, то она действительно его родственная душа. Не меньше.       — Жизнь — это шутка, и я смеюсь. Хотя на самом деле юмора не понял. Все в мою сторону смотрят и молчат, а я в карманы прячу мокрые ладони. Я самозванец и меня наверняка разоблачат, — продолжила Каэде, тепло улыбаясь другу. Шуичи ответил ей тем же и начал тихо подпевать.       Он сам встретил своего соулмейта не так давно, и в памяти ещё совсем свежи были воспоминания об их знакомстве.       Когда-то Кайто спросил у него, каким он видит свою родственную душу. Шуичи ответил что, это не имеет значения, ведь планета сделает ровно наоборот.       — Нет, бро. Значение имеет все, — с умным видом утвердил Момота. Каэде от себя не спасая ситуацию добавила:       — Ну, если думаешь, что это будет полная противоположность твоим ожиданиям, то опиши противоположность твоим ожиданиям.       — Ну… Тогда это будет унылый парень, — Сайхара покраснел, когда подумал, что его соулмейтом может оказаться вовсе не девушка, — неуверенный в себе, — Шуичи так и видел в глазах друзей вопрос «то есть, твоя, копия?» и смущался от этого только сильнее, — и очень лживый, — завершил он неожиданным поворотом, прежде чем натянуть кепку на верхнюю половину лица, пряча взгляд.       Подул лёгкий ветерок, поддерживая неловкость, возникшую вокруг, прежде чем Кайто заговорил.       — А я вот думаю, что моя девушка будет копией Харумаки.       — Люди любят: они кому-то дуют на ушибы, температуру мерят поцелуями лба, — Сайхара покружил девушку, забывая, что искренне верит в собственное неумение танцевать. А ведь все не раз говорили ему, что у него прекрасное чувство ритма.       Нет, Шуичи никогда не хотел причинять лишнюю боль своей паре. Он итак считал, что с ним кому-то очень крупно не повезло.       Парень был живым воплощением слова неловкость. Он спотыкался об людей вокруг. Он мог врезаться во что-то, пока пытался спрятать пылающее лицо под кепкой. Он мог порезаться во время нарезки бутербродов из-за того, что задумался. Что уж говорить о том, что удары об угол стола или выворачивание ноги было абсолютной, почти каждодневной нормой.       Это не могло не волновать друзей. Каэде звонила ему по несколько раз на дню в те моменты, когда они не были рядом, чтоб проверить, жив ли тот ещё или успел случайно упасть в какую-нибудь яму и свернуть себе шею. Кокичи пару раз шутил, что боится лишиться друга в таком раннем возрасте. Или не шутил. Кайто его даже поддержал.       В любом случае, сейчас, когда парень уже накладывал бинты, было поздно что-то менять. Он видел, как кровь медленно впитывается в ткань и чувствовал лишь гнетущее отвращение к себе. Сейчас его соулмейт где-то может лить слезы от боли в предплечьях. Или он мог сорвать ему какие-нибудь планы. А вдруг его пара занимается каким-нибудь спортом, где боль в руках недопустима?       Шуичи затошнило от себя же, но он лишь свернулся калачиком у подножья кровати и позволил выливаться всем волнениям через слезы. Он слишком много нервничал и уставал в последнее время.       Из самокопания и ненависти к себе его вырвал отрывистый стук в дверь. Шуичи удивился, ведь Кайто, деливший с ним комнату в общежитии, уехал к родителям, а остальные уже давно должны спать.       Парень быстро вытер слезы, задернул рукава толстовки и открыл дверь. В первую секунду его встретила пара фиолетовых глаз, в своей глубине скрывающая волнение. Во вторую его схватили за воротник толстовки и, чуть не срываясь на крик, выпалили прямо лицо:       — Шумай, ты чё с руками творишь?!       Шуичи вздрогнул в чужих руках, недоуменно уставившись на Кокичи. Где-то глубоко внутри закрутились шестерёнки и выдали что-то очевидное, но сейчас Шуичи был совершенно не готов осознавать это в полной мере, поэтому решил всячески отпираться.       Правда парень не успел выдать даже звука, как Ома закатал рукав его толстовки вглядываясь в бинты на предплечье.       — Мне вообще-то тоже больно, — без капли обиды, но с явным волнением проговорил он и притянул Шуичи в объятия, утыкаясь, по привычке, куда-то в грудь парню. — Ну, что, случилось, Шуичи?       Синеволосый распахнул глаза услышав свое имя, произнесённое Кокичи. В затуманенной голове Шуичи проскочила мысль, что тот никогда не называл его по имени. Хотя они знакомы не так уж и долго, так что это не казалось странным. Раньше. А сейчас Сайхара думал, что никогда больше не хочет слышать, как фиолетоволосый зовёт его как-то иначе.       Возможно, конечно, это все бредни уставшего мозга, требовавшего незамедлительного сна и поддержки.       Шуичи уткнулся в чужую макушку, ощущая запах шампуня. Он готов был поклясться, что младшая сестрёнка Рантаро пользовалась таким же.       Кокичи не уменьшал хватки, и Шуичи мог чувствовать его теплое дыхание на ключицах. Синеволосый решил, что его губы на вкус как Панта.       Слезы снова полились из глаз, а тело начало вздрагивать от беззвучных всхлипов. Кокичи не отстранялся — только крепче прижался к парню, даря непривычную, но такую нужную сейчас поддержку.       — Люди любят: готовят сюрпризы, везут заказы, вяжут варежки и шапки, что бы кто-то не мерз, — друзья за пением не заметили, как их нашли остальные. Впрочем, они лишь стояли и улыбались, смотря как вечно уставший Шуичи и куда-то бегущая Каэде, кажется, искренне наслаждаются моментом.       Шуичи и Кокичи познакомились всего год назад. В тот день Каэде, а из-за нее и Рантаро, настойчиво потащили друзей на каток. В любом случае, они давно хотели собраться всей компанией, так что терять было нечего. И как бы Сайхара ни отнекивался, его, конечно, никто не слушал. Хотя бы потому, что отнекивался он слишком тихо, чтоб кто-то расслышал.       Кататься на коньках парень умел с сильной натяжкой. Он скорее просто ходил по льду и изо всех сил пытался не упасть. И все, что он от этого получал, это нервы, вместо обещанного удовольствия.       Кайто торжественно пообещал научить друга кататься, но Шуичи понял, что ждать ничего не стоит, сразу как Момота вышел на лёд и не слишком грациозно упал, умудрившись прихватить с собой Маки. Маки, которая его чуть не убила тут же.       В общем, с горем пополам, но Шуичи смог проехать пару кругов. Голова едва не кружилась из-за количества людей вокруг. Хотя парень улыбался, когда из колонок начинала играть очередная новогодняя песня.       Он даже подумал, что не зря всё-таки поехал сюда. Зацепился взглядом за друзей в толпе. Кайто ехал на невозможной для Шуичи скорости, постоянно хватаясь то за бортик, то за людей, которым не посчастливилось проезжать мимо. Каэде и Маки болтали о чем-то, аккуратно объезжая людей вокруг. Рантаро, кажется, элегантно смылся искать места в кафе, хотя сеанс катания только начался. Но Сайхара быстро бросил разглядывание друзей и скорее обернулся вперед, так как был уверен, что катается он так же превосходно, как делает все остальное, поэтому стоило бы смотреть вперед, а не по сторонам.       Из мыслей парня вырвало то, как что-то врезалось в его спину. У него вся жизнь успела пронестись перед глазами, когда он, пытаясь удержать равновесие и на автомате оборачиваясь, начал падать.       Мальчик, причина всего этого недоразумения, быстро схватил его за предплечье, сжимая до лёгкой боли, но все ещё удерживая и удерживаясь сам. Хотя фиолетовые глаза все равно выдали беспокойство. Он аккуратно потянул Шуичи на себя и, наконец, выпустил его руку, чтоб схватиться за свою. Видимо, от боли.       Сайхара не был уверен, должен он извиниться, поблагодарить спасителя или просто уехать. Мысли спутались, поэтому он выдал тихое:       — Привет.       Мальчик удивлённо уставился на него снизу вверх. Шуичи мысленно отметил, что разница в росте у них весьма велика.       В следующую секунду он, очевидно, понял, что произошло и нацепил на лицо ухмылку.       — Интересно. Ты любишь знакомиться, врезаясь в несчастных, не умеющих кататься? — Шуичи не знал, что сказать. Он как минимум понимал, что врезался не он, а в него. К тому же, он видел, как этот парень гоняет на огромной скорости и вытворяет всякие трюки. Так что пострадавшим явно был не он, — знаешь, это очень неприятно. Ты меня смертельно оскорбил!       Ещё большее недоумение у Сайхары вызвала обида парнишки и слезы, которые потекли по слегка покрасневшим от холода щекам.       — П-прости, пожалуйста! Я не хотел, — смог выжать из себя синеволосый, желая как-то разбавить неловкую атмосферу (неудачно). Пока мальчик перед ним не показал озорную улыбку, произнеся:       — Я шучу, нишиши! На самом деле я прекрасно катаюсь, — он серьезно осмотрел Шуичи с головы до ног, — а ты вот стоишь очень неуверенно.       Сайхара покраснел и отвёл взгляд. Он явно был куда старше паренька, но кататься не умел. Стыдиться тут, конечно, было нечему, но парень ничего не мог с собой поделать. Слишком привык корить себя по поводу и без.       — Твоего нового тренера по катанию на коньках зовут Кокичи Ома, — мальчик протянул Шуичи руку вводя в ещё большее недоумение.       — К-кто?       — Кокичи Ома, — беззаботно повторил тот, — твой новый тренер по катанию на коньках. Ты наверное в шоке, что перед тобой стоит лидер великой злобной организации, но вот он я собственной персоной.       В голове Сайхары, кажется, начался ураган, не дающий понять, что происходит, и как то, что в него врезались, успело привести к новому знакомству, которых в силу его застенчивости у Шуичи было не много. И всё-таки он сообразил, что стоит назвать свое имя.       — Меня зовут Шуичи Сайхара, — пряча глаза и собираясь пожать все ещё протянутую ему руку, пролепетал синеволосый.       Но вместо ожидаемого рукопожатия его резко потянули на себя, увозя от бортиков катка. У Шуичи уже второй раз за день вся жизнь пронеслась перед глазами.       — С-стой! — еле выдавил из себя парень, желая восстановить дыхание и не доводить себя до приступа паники.       Кокичи недоуменно, но с лёгкой насмешкой посмотрел на него.       — Что не так, Шумай? — Сайхара едва вздрогнул от этого обращения.       — Ты же сам отметил, что я не умею кататься. Куда ты меня на такой скорости потащил? — не скрывая раздражения, спросил он. Ома приложил палец к губам, выдавая задумчивое «хм».       — Тогда давай по-другому, — о схватил ладони Шуичи своими и начал объяснять то, как встать, чтоб вероятность падения была меньше.       Сайхара внимательно слушал, впитывая каждое слово. Лишь единожды он на секунду отвлекся, чтоб отметить, что голос у Омы приятный.       Они прокатались вместе до конца сеанса, переговариваясь и узнавая немного больше друг о друге. Например, что Кокичи, оказывается, не школьник, как думал Шуичи («мне, вообще-то, целых 19!»), или что обоих сюда насильно притащили друзья («и кинули на растерзание судьбе, Сайхара-чан! Видишь, у нас так много общего»).       Кокичи мягко сжимал ладони Шуичи, ведя его за собой, при этом умудряясь ехать спиной вперёд. Позже Сайхара уже спокойнее мог ехать и сам (но упорно продолжал держать чужие руки). А в конце они устроили соревнование, кто быстрее, где Ома явно решил поддаться.       Объявление о завершении сеанса прозвучало для Сайхары как приговор. Он печально взглянул на Кокичи, тянувшего его на выход и подумал, что всё-таки не зря поддался друзам и поехал сюда.       Ома окликнул его на входе в кафе, где Шуичи уже ждали все. Он обнял его, сцепив руки на талии, улыбнулся куда-то в грудь и на прощание протянул скомканный листочек с данными, нарисованными, очевидно, пару минут назад.       «Величайший лидер зла» — прочитал Шуичи, не сдерживая улыбку.       — В это мгновенье кто-то был зачат, а я потею в переполненном вагоне, и романтические песни из динамиков звучат, — Миу и Кайто подхватили песню и начали подпевать, заставив Сайхару испуганно вздрогнуть. Впрочем, увидев улыбки друзей, он сразу успокоился, но все же отошёл немного в сторону.       Кокичи сразу подбежал к нему, привычно сжимая кулаки и поднимая их на уровень груди.       — Ты не говорил, что поешь! Неужели мой Сайхара-чан врет мне? — восторженно спросил парень. Шуичи на секунду завис, смотря на отблески огоньков в фиолетовых глазах, прежде чем нежно улыбнуться.       — Если я чего-то не говорил, это не значит, что я врал.       — Нет, ты говорил, что плохо поешь, — даже не подделывая обиду, возразил Ома и, подумав, добавил с хитрицой, — а ещё, что наденешь шапку. Шумай, да ты же так меня переврешь!       Сайхара и правда забыл надеть шапку. Это происходило ежедневно, и его за это ругали все, кому не лень.       Хотя тепло разливающееся в груди, когда Кокичи протянул ему забытый головной убор, того стоило.       Им всем стоило поторопиться, если они хотели успеть встретиться с Рантаро и его другом, приехавшим из его родного города, которого должен был уже забрать Амами — Киибо вроде — и добраться до центра раньше полуночи.       Позже, смотря на салют, Шуичи думал, что определенно не зря поехал тогда на каток. И вообще ничего не было зря. Он с теплотой посмотрел на прыгающих от радости Миу, Кайто и Каэде. На улыбающуюся Маки, так же смотрящую на друзей. На Рантаро, снимающего все это на телефон, и стоящего за ним Киибо. И, наконец, на Кокичи, стоящего прямо перед ним в его же объятиях.       — Ох уж эти люди, — попал Шуичи в последние слова песни, с которой началась эта, волшебная ночь, и засмеялся, не сдерживая огонек счастья внутри.