Не злите художника

Поздний весенний вечер. За окном постепенно сгущались краски. Город, и без того сероватый, приобретал ещё более зловещие тона. Крыши домов закрывали вид на уходящее солнце и отбрасывали властные тени. Окна и уличные фонари постепенно загорались, точно огоньки на гирлянде, придавая хоть капельку уюта в наступающую мглу. Художника, живущем на 10 этаже, кажется, совершенно не волновало то, что творится там, снаружи, за пределами его маленькой и вполне уютной квартирки. Сейчас его больше беспокоило успеть доделать последние мазки на его холсте, пока вдохновение не успело убежать подобно солнцу, куда-то за горизонт. И вот было остался последний штрих, как внезапно раздался телефонный звонок, отвлекающий творца от его нового произведения искусства. Всё творческое наваждение как рукой сняло, а кисточка в руке сломалась надвое. Художник подлетел к столику в углу квартиры и поднял трубку стационарного телефона, откуда, ни давая и слова сказать разъярённому собеседнику, сразу же неприятным баритоном заговорил какой-то парень: — Гони деньги, иначе твой дружок мафиози попрощается с жизнью! Чарли так и замер, забыв, что только что хотел сказать. Мозг ещё не успел ничего обдумать, а с языка уже вырвалось: — Чего?.. — Деньги говорю! Хочешь чтоб он с его шавками остались в живых, неси деньги, я знаю что они где-то спрятаны у вас в квартире. — Батлер, не смей приходи-кха! — его голос прерывается глухим ударом, после которого следует задушенный кашель. — Заткнись, псина! — на заднем плане послышался ещё один удар, после чего всё стихло. — Приходи на вашу же базу, да поторапливайся, — звонок сбросили. Чарли ещё какое-то время стоял, слушая пустые гудки. Каждый новый писк отдавался стуком сердца и внезапно появившейся болью в висках. Тяжеловатая трубка старого потрёпанного телефона вернулась на место с небольшим грохотом. С такой старой техникой нельзя обращаться подобным образом, однако Батлера это совершенно не волновало в данный момент. Блондин слышал страх в голосе своего друга. Страх и переживание именно за него. Незаконченная картина и вовсе вылетела из мыслей, будто её и не было. Денег в их квартире не было, Батлер это прекрасно знал, Рикардо не рискнул бы их прятать в том же месте, где сам частенько укрывается от напастей в виде полиции, и где проживает его драгоценный сожитель. В их маленькой однокомнатной квартирке и прятать то негде, если быть честным. Глаза художника прошлись по комнате. Улыбка невольно скользнула по лицу. Нет, он совершенно не жестокая натура и не садист, наоборот, он любит людей, животных, природу, да вообще всё. Однако, это до того самого момента, пока обстоятельства не вынуждают перейти на правило: «Выживает сильнейший» — и жизнь близкого тебе человека зависит лишь от тебя. Нет, он не позволит сделать его дорогому человеку больно, даже если потом он будет жалеть об этом инциденте. В руках привычно ложатся художественные шпателя и кисти. Такому вряд ли научат в художке, но жизнь сама решила закалить хиленького растяпу. Кисточка тоже оружие, ей и глаз можно выколоть, и в шею засадить, и в живот пырнуть, главное иметь желание, да силы. Незаурядный блондинчик художник всегда был лёгкой мишенью, поэтому он позаботился о своей безопасности ещё давно, в конце школы, перед поступлением в универ. Сумел применить знания, полученные на уроках самообороны и разных видах боя, даже пару раз. Однако, Рикардо ничегошеньки об этом не знал, он об этом в принципе и не спрашивал, художник никогда особо не лез в какие-то передряги за то время, что они жили вместе, поэтому лишних волнений или подозрений он не вызывал. Ох, если бы он знал, что его сожитель не так слаб, как все могут посчитать. На плечи накинуто легкое, заляпанное краской, пальтишко, а в карманах его верные спутники по профессии. Свет в квартире тухнет со щелчком выключателя, и железная дверь со скрипом закрывается, оставляя после себя лишь трясущуюся стенку и вздыбленные занавески от сквозняка. На улице тепло, воздух всё ещё нагрет недавно ушедшим солнцем. Деревья с молодыми листьями шумят от ветра, приглушая торопливые шаги художника. Фонари освещают дорогу ровно до нужного Чарли поворота, дальше темнота освещается лишь молодой луной. Небольшое заброшенное здание уже виднеется в поле зрения, и блондин ускоряет шаг, почти переходя на бег. Подходя к железной двери, руки ползут в карманы пальто, ощущая прохладное железо и острые кончики кистей. Старые друзья не раз его выручали и в этот раз не должны подвести. Тихий стук художника о железную дверь раздаются гулким эхо внутри здания и черепной коробки гостя. Дверь со звонким лязгом отворяется и позволяет заглянуть во внутрь тёмного помещения. Чарли видит несколько неотчётливых фигур, пока его взор не преграждает тот, кто открыл ему дверь. — Проходи, не стесняйся, — лукавит худощавый, с насмешкой в голосе. Руки дрогнули и потянулись к карманам. — «Нет, рано» — отдёрнул себя художник и сделал несколько шагов вперед. Глаза быстро освоились к здешней темноте и недалеко от тех силуэтов, которые он видел раньше, он видит их. Он видит его. Весь его нос в крови, вся белоснежная и вечно опрятная одежда в ней же и перемешанная с грязью, волосы слиплись на лбу. Он своими кровавым взглядом смотрит прямо на него. Смотрит с осуждением и страхом одновременно. Он же сказал не приходить, так какого чёрта он тут забыл. Чарли в ответ лишь улыбается ему. Так по-детски невинно, будто не знает куда пришёл. Отлично, теперь их всех убьют разом. Чарли и парень, открывший ему дверь, подошли почти вплотную к остальной группке. У одного из них точно был пистолет, у других ножи. Если у других нет дальнего оружия, то Чарли имеет неплохие шансы выйти из данной передряги достаточно целым. — Я что-то не вижу сумки с деньгами, — сразу перешёл к делу парень с пистолетом. Голос был тот же, что и по телефону. Значит это он главарь. Ясно. — Денег нет в нашей квартире, было бы глупо их держать там, где чаще всего рыскает полиция, однако у меня есть карта мест где запрятаны деньги, — художник растянул милую, даже можно сказать, детскую улыбку. — Чтож, показывай, — сказал главный и кивнул одному из подчинённых головой, мол, принеси. Тот пошел по направлению к худенькому пареньку. Сердце застыло, а после понеслось в дикий пляс, руки задрожали и кровь в венах застучала в том же темпе. — Ох, не бойся парень, — с улыбкой гиеновидной собаки сказал парень лет 17, подходя ближе. — Ты умрёшь быстро! — он сделал резкий выпад вперед, целясь провести остриём ножа по глотке, а где-то со стороны послышалось испуганное мычание. То, что произошло дальше, заставило опешить всех. Кровь хлынула рекой на нож и руку нападавшему, но она не принадлежала блондину. Пускай он и мелкий и кажется слабым, но на его стороне ловкость и скорость. Ему хватило одного резкого шага назад и рукой ухватиться за чужой затылок стоящего сзади паренька, дабы заменить свою шею на чужую собрата того, кто сделал смертельный рывок. Рывок пусть и был смертельным, но не для него. Чарли был быстрее, чем осознание других, и поэтому тот, кто ринулся на него с ножом стал его следующей жертвой. Заострённая кисть, как яростная молния, со всей силы ринулась прямиком в чужой глаз. Оглушающий крик боли и ужаса разнёсся по амбару. Рикардо смотрел на своего соседа и не мог поверить в то, что происходит прямо сейчас, на его глазах. Неожиданные выпады и точные движения приклеивают взор к столь знакомой и, одновременно с тем, теперь уже поражающей фигуре. Его сожитель действует молниеносно, будто подобное происходит каждый день. Рик видит, как взгляд Чарли перемещается на перерезанную глотку и его лицо искажается в секундном отвращении. Но не успевает он и моргнуть, как тот, будто порыв резкого и сумбурного ветра, оказывается вблизи следующего нападавшего. Крик оглушает, а вид, как парень хватается за лицо — шокирует и заставляет сердце замереть. Пальто забрызгано алыми каплями, что достаточно отчётливо выделяются от пятен обычной краски. Кисть, оставшаяся в гибкой и тонкой руке художника, прокручивается, сбрасывая с себя кровавые следы и, окрашивая, ещё чистый ворох, в багровые тона. Секундная тишина сменяется резкими криками и Риккардо видит, как Чарли лишь оскаливается на это. Та добрая и заботливая улыбка, присущая его другу, будто и не принадлежала никогда ему. Тот сейчас выглядит столь опасно и устрашающе, что по телу бегут мурашки. Он чувствует, как вся его банда замирает в ужасе от того, кто всегда казался им безобидным и тупым пареньком. Чарли Батлер заставил замереть в испуге всю банду Риккардо Де’Карли, включая его самого. Чарли слышит как в руки главаря ложится пистолет, и его внутренний голос, на пару с шестым чувством, оказываются быстрее заляпанных мыслей. Руки тянут на себя шатающееся, дрожащее тело. Всё помещение окутывают оглушающие всполохи выпущенных пуль. Он прислушивался и к ним, и к ощущениям. Пули встретили преграду в виде покалеченного парня и добили того окончательно, почти мгновенно, лишь вырывая очередной более короткий вскрик. Спустя секунду, как только шестая пуля сообщила о своем вылете, уже обмякшее тело было бесцеремонно отброшено на бетонный пол. Чарли будто выпорхнул из своего немного великоватого пальто и, не теряя времени, ринулся в оставшуюся толпу. Стрелявший оказался ближе всех и ему, подобно первому, перерезало горло остриё холодного железа, заостренного художественного шпателя. Содрогающееся тело было прижато к полу. Оставшиеся двое бежали, не решившись ринутся в бой к тому, кто своей ногой прижимает тело их босса к полу. Чарли решил, что те двое не стоят ни его сил, ни его времени, и просто позволил тем слинять, оставляя за собой удаляющиеся шаги. Мда, шайка идиотов, как им вообще удалось поймать такого человека, как Де’Карли?.. Как только нервные судороги тела под ногой окончились, не подавая никаких признаков жизни, нога с чужого горла исчезла, а лицо приобрело более осмысленное выражение. Потемневшие глаза прошлись по еще двум трупам позади себя и только после этого скользнули к тем, ради кого он тут. К тому, ради кого он пошёл на это всё. Те замерли под чужим взглядом. Чёрные омуты прошлись по ним, заставляя смотреть прямо, не отводя взгляд. Пары секунд оглушающей тишины окончились, когда одинокая фигура начала приближаться. Кто знает, если бы не заклеенные рты скотчем, возможно кто-то из них даже закричал, но все сидели тихо, подобно мышам в норе. Чарли поочерёдно поднёс заостренное лезвие к верёвкам и дал свободу измученным телам. Скотч был отклеен уже самостоятельно. После недолгого молчания и гляделок, Рик шёпотом и, с каким-то предвкушением, выдал, на что блондин лишь невинно улыбнулся: — Чёрт возьми, Чарли, я хочу знать о тебе больше…